Healing and destruction

      

I worship you. I'd trade my life for yours. They all will disappear, We'll plant our garden here Our love is God.

      Вэриан, может быть, и был бы рад начать препираться, встать и самостоятельно пойти к лекарям, но когда вместо осознанной речи получается только болезненно шипеть и стискивать зубы выбора просто нет. Очень скоро Кассандра передала его врачам и алхимик вообще потерялся в действительности. Юношу переложили на носилки и повезли в местный госпиталь, где занялись обработкой ран, правда перед этим, судя по тому, с какой интенсивностью поплыло сознание, напоили дурманом и прочими травами. Алхимик был несказанно благодарен за это лекарям, потому что терпеть боль было с каждой минутой все невыносимее и невыносимее. Последнее, что Вэриан почувствовал, прежде чем провалился в бессознательное состояние, это характерный запах спирта.       В подобном бессознательном состоянии Вэриан провел порядка пяти-шести часов, хотя врачи управились со всем в два раза быстрее. Но спать вечно было нельзя, так что юноша стал постепенно приходить в себя. Первым вернулся слух, Вэриан отчетливо слышал стук каблуков в коридорах, голоса врачей, общающихся то ли друг с другом, то ли с пациентами, то ли с их родственниками, он даже услышал чье-то дыхание справа… да, определенно, справа. Затем вернулся вкус, алхимик почувствовал странную горечь на языке, похожу на смесь гари и каких-то настоек, которые ему дали врачи. Не очень приятное ощущение, но жить можно. Ну в последнюю очередь вернулось зрение. Алхимик с трудом открыл глаза, взглядом поймав яркий луч, заставивший его зажмурится, а рукой слева от себя почувствовал что-то мохнатое и мягкое — явно Рудигера. Появились расплывчатые пятна, которые со времени стали обретать границы и вскоре картинка прояснилась. Юноша даже хотел встать, но быстро пожалел об этом, с болезненным стоном вернувшись обратно на подушку. Енот, почувствовав, что его хозяин проснулся, встрепенулся и, встав, уперся маленькими передними лапками в его ногу.       Вэриан усмехнулся и потрепал питомца по голове, а после посмотрел направо. Взгляд сразу упал на черную, кудрявую голову, лежащую совсем рядом. Стоило сразу же догадаться, чье именно дыхание он услышал в самом начале. Кассандра сидела на полу, облокотившись на кровать и спала, периодически вздрагивая и напрягаясь. Ее брови были сведены к переносице, а сама она что-то еле слышно бормотала, почти неразборчиво. Кэсс явно видела не самые приятные сны, так что Вэриан, знавший о них не понаслышке, решил разбудить ее. Тишину палаты прорезал слабый, но все такой же мягкий голос:       -Может, мне уступить Вам свою кровать, принц Филипп?       Кассандра отреагировала не сразу. Кажется, она услышала лишь окончание вопроса, но все равно поняла его суть. Вэриан поймал ее усмешку и не смог сдержать ответной улыбки, она вышла какой-то смазанной, все-таки действие трав еще не прошло. Усмехнувшись с этого еще сильнее, Кэсс все же дала ответ:       -Только после того, как моя Спящая красавица выспится. — Она поправила растрепавшиеся волосы, заправив черные кудри за ухо. — Надо же… тебе надо было получить стрелу и пройти через огонь, чтобы нормально поспать. Какая-то сложная тактика, не находишь?       -Знаешь… я люблю сложности.       -Ты как? — Взгляд девушки перестал искрить насмешкой, скорее стал более взволнованным.       -Ну… как тебе объяснить. — Алхимик нахмурился. Ощущения были противоречивыми. У Вэриана было такое чувство, будто бы его накачали успокоительным, причем в лошадиных дозах. Голова все еще немного кружилась, а перед глазами немного плыло, от чего боль от жжения в районе груди будто бы пьянила. Такое себе состояние на самом деле. Рудигер же подлез под руку хозяина, тем самым заставив его себя погладить, хотя, будем честны, Вэриан был совсем не против. Зарывшись пальцами в мягкий мех зверька, он произнес. — Представь, что по тебе проехалась конница, но для того, чтобы ты выжила и не умерла от болевого шока, тебе отрубили любую возможность рационально мыслить, накачав травами. И еще… это больно.       -Ужас, даже не хочу представлять. — Кассандра поежилась.       -Ты сама-то как?       -Было и лучше. — Кэсс отвела взгляд. — Меня тоже забрали лекари, отпустили не так давно, кстати. Вот, руку перевязали и обработали другие раны. — Она подняла левую руку, показав бинт. — И дали пару болеутоляющих снадобий. Они не такие уж и эффективные, но… раз уж ничего другого нет. Хотя, знаешь, когда я была на тренировках у гвардейцев, часто слышала от отца такую фразу: если больно, значит еще жив.       -А он никогда не продолжал ее чем-то вроде: «Но ненадолго, потому что скоро вы умрете от потери крови, яда или еще от чего-нибудь, что способно вызвать эту боль»? — Вэриан смазано усмехнулся и отвел взгляд.       -Потому что об этом не задумываешься до первого боя. Тренировки обычно проходят в спокойной обстановке, даже если ты получаешь травму, то это что-то не очень серьезное и рядом уже есть лекарь. Но вот на поле боя… тут уже все куда сложнее. Там боль воспринимается совершенно по-другому. Сначала ты ее просто не замечаешь, потому что обязан не замечать, иначе будешь постоянно отвлекаться. Но в какой-то момент она берет свое, но ты уже не можешь ничего с ней поделать, потому что обязан стоять до конца. До смерти. — Кэсс еще сильнее нахмурилась, а потом, поморгав пару раз вновь вернула на лицо привычное выражение. — А так да. Многим везет и боль становится просто спутником жизни, а не причиной их смерти.       -Знаешь… Порой я забываю через что ты и в какой мере прошла, а, вспоминая, поражаюсь. — Вэриан посмотрел на Кассандру, но взглядом случайно зацепился за стену за девушкой. Она так интересно трескалась, узоры казались в одно время хаотичными, но в другое, будто бы последовательными, оттого до жути интересными. Поняв, что он смотрит на штукатурку уже преступно долгое время, алхимик, виновато улыбнувшись, пробормотал. — Прости, дурман до конца не выветрился.       Кассандра некоторое время помолчала, а потом, понимающе кинув, выдала:       -Ладно, оставлю тебя наедине с твоим дурманом. Мне еще повозку забрать надо. — Воительница встала, поведя плечами. — Кстати, что будем делать с Элинор и ее кольцом? Генрих сбежал. Я сама видела, как он уносил ноги из горящей гостиницы. Правда, хорошая новость в том, что у нее, кажется, объявилась сестра… ну, хоть на улице не останется.       -Сестра? — Переспросил Вэриан, отстранив руку от Рудигера. Енот, фыркнув, свернулся калачиком у ног хозяина.       -Пока ты был у врачей, одна женщина подошла ко мне и спросила о том, где находится Элинор. Она представила Луизой, ее сестрой. — Быстро пояснила Кэсс. — И я любезно указала ей палату нашей официантки.       -Ясно… — Задумчиво проговорил Вэриан. — Полагаю, нам лучше сначала пообщаться с Элинор на счет ее кольца. Возможно, она нам все и расскажет. Быть может я даже смогу ей помочь. Но не сейчас, я немного…я абсолютно не в том состоянии.       Алхимик ненадолго прикрыл глаза и тут же тяжело выдохнул. Дурман все еще имел слишком большое влияние на его сознание и восприятие действительности. Вэриану в этот момент даже показалось, что в детстве его, похоже, прокляли цветами.       -Понимаю. — Кассандра усмехнулась и, кинув на прощание, вышла из палаты. Вэриан же, довольный своим одиночеством, вновь опустился на подушку, погружаясь в дрему.       Спустя время Вэриан, действительно, чувствовал себя куда лучше. Действие трав прошло, но рассеянность все еще присутствовала, хотя алхимик понимал, что винить белладонну в этом уже нельзя. Он попытался подняться, когда в дверь постучали, а вскоре в проходе застыла рыжая официантка, чье тело, по крайней мере видные его участки, были покрыты бинтами. От этого проснулся и Рудигер. Енот спрыгнул с кровати и подбежал к нежданной гостье. Элинор смущенно улыбнулась, смотря на то, как енот обнюхивает ее.       -Мне сказали, что ты здесь. — Тихо проговорила она. — Можно? Я просто хотела поблагодарить за то, что ты и Кассандра сделали для меня.       Вэриан тепло улыбнулся, окинув Элинор, робко стоящую в дверном проеме, немного заспанным взглядом. Она сцепила пальцы в замок и заложила руки за спину и неловко шаркала ножкой. Рудди, удостоверившись, что никакой опасности нет, засеменил обратно к хозяину, запрыгнув на постель, он занял место рядом с ним. Алхимик присел на край кровати, приглашая жестом официантку сделать то же самое. Элинор, чуть шире улыбнувшись, зашаркала к кровати и опустилась рядом с ним.       -Нет нужды. Но если ты вдруг хочешь поговорить, то я совсем не против. — Он поправил челку. — Как ты себя чувствуешь?       — Уж лучше. — Повисло долгое молчание. Взгляд девушки упрямо игнорировал две вещи: ее собственное кольцо и Вэриана. Официантка смотрела куда угодно: в окно, на стену или дверь, или даже в пол. Напряжение нарастало и, кажется, девушка ощущала это даже острее, чем он сам. В конце концов Элинор не выдержала и, сжав ладони, опущенные на колени, в кулачки, быстро проговорила. — Я… мне жаль, что ты пострадал из-за меня, Вэриан. Мне очень жаль! Ты ведь мог остаться в безопасности, но рискнул своей жизни ради меня…       Взгляд Элинор, как и руки, задрожал, да она сама начала эмоционально жестикулировать, видимо, полагая, что так ее извинения дойдут быстрее и эффективнее. По крайней мере других причин для таких широких жестов Вэриан не видел. Из-за одного такого он даже чуть не остался без носа, а когда официантка взмахнула рукой во второй раз, алхимик не выдержал и перехватил ладонь, легонько сжав ее в своей. Взгляд Элинор в тот момент метнулся от окна к голубым глазам спасителя и, кажется, увяз в них.       -Мне очень жаль… — Пробормотала она в который раз.       -Элинор, твоей вины здесь нет совершенно. — Совершенно спокойно пояснил Вэриан, вздыхая. — Я нахожусь в больнице из-за того, что слишком халатно относился к собственному здоровью. Видишь ли, из-за одной травмы я был обязан соблюдать постельный режим, но я его частенько игнорировал, так что пожар просто ускорил неизбежное. Единственный, кто здесь виноват — это я сам, понимаешь?       -Да-а… — Проговорила Элинор, опуская взгляд вниз, на их руки.       -А вот что твой жених… — Начал Вэриан, но не договорил, осекся, взглядом скользя по кольцу официантки. Элинор же вздрогнула, резко подняла голову и посмотрела на алхимика, похоже, боялась, что ее тайна вот-вот раскроется или уже раскрыта. Только вот был ли смысл хранить ее теперь, после всего случившегося?       -Ты… ты знаешь про кольцо? — Боязливо отозвалась она, прикусывая губу.       -Догадывался. — Уклончиво ответил Вэриан. Поняв. что Элинор не спешила с рассказом, он ее поторопил. — Ты можешь мне все рассказать. Я ведь могу помочь. В какой-то степени… это мое призвание.       -Помогать… — Элинор нервно сглотнула. Было видно, что она не договорила вторую часть вопроса, которую, в прочем, озвучила спустя короткую паузу. — или яды?       -И то, и другое. — Усмехнулся Вэриан. — Ну так что, расскажешь?       Элинор неуверенно кивнула. Посмотрев еще раз на их руки, она увела взгляд к окну и, тяжело вздохнув, произнесла:       -Ох… все начиналось просто волшебно. Встречи под Луной, танцы, букеты! Он осыпал меня комплиментами, дарил подарки… я чувствовала себя желанной. И конечно же, когда он сделал мне предложение с этим самым кольцом, я сказала: «Да!». Это был самый лучшей день в моей жизни, но потом… потом все начало превращаться в самый настоящий ад. — Она вздрогнула и свободной рукой подняла край больничной рубашки. На нежном, невинном теле неприятной фиолетовой кляксой разлилась гематома. Вэриан невольно нахмурился, оглядывая беглым взглядом травму. Элинор же, опустив край одежды, продолжила. — Сначала это происходило редко. Он иногда напивался, иногда просто приходил злой. Обычно кричал на меня, я думала, что за дело, да к тому же утром он буквально вымаливал у меня прощение. Говорил, что боготворил меня, говорил, что наш союз, наша любовь — священна. И что мы возведем наш собственный сад на этом выжженном поле. Он… он говорил, что может даже умереть за меня! И я, наивная, верила в нашу любовь. — Элинор горько усмехнулась, глаза заблестели от слез. — Но, похоже, Бог так и не благословил наш союз. Со временем он стал заводиться все чаще и чаще. То сделка сорвалась, то коллеги-уроды подставили и он ушел в минус. Генрих раздражался по пустякам: из-за горячего чая, не выглаженной рубашки. Мне попадало даже тогда, когда он сам что-то ломал или пачкал. Всегда я выходила виноватой! Но по утрам он неизменно просил прощение, но… уже не умолял, будто бы ставил перед фактом этим самым вопросом: «Но ты ведь меня простила?». Порой мне казалось, что он выкупал этим вопросом новые места для побоев на моем теле в следующий раз. Брал авансом, так сказать. А потом… потом Генрих показал мне принцип работы этого кольца.       Элинор ненадолго замолчала, по раскрасневшейся влажной щеке скатилась уже которая по счету слеза. Она вновь свела взгляд к смертельно опасному украшению на пальце. Официантка коснулась кольца подушечкой пальца, едва заметно. Вэриан же терпеливо ждал, когда она продолжит рассказ.       -Он сказал, что если я сниму кольцо — сработает механизм. Игла, встроенная в него, впрыснет яд в мой организм и я умру… в мучениях. — Она поежилась, прикусила губу и окончательно расплакалась. Элинор даже затрясло и, чтобы несчастная хоть как-то успокоилась, Вэриан аккуратно обнял ее. — А ант-тидот есть только у него! Генр-рих говорил, что сам разработал яд. Конечно, это было бес-с-счеловечно, но… я осталась. Я уже не могла по-другому, ведь со временем он начал меня контролировать полност-тью: что я ем, одеваюсь, с кем общаюсь, даже где работаю. Моя работа официантк-ки осталось последним, что ему не нравилось. Он хотел забрать меня из той таверны в прошлую ночь раз и навсегда… уехать строить наш сад. Он говорил, что он спалит это место рад-ди нас. Говорил, что эти мудаки — единственное, что меня сдерживает и… похоже, он не нарочно, но выполнил свою угрозу. В порыве ярости он уронил канделябр. Шторы мгновенно заг-горелись. И пока я пыталась их потушить, он убежал, как последний трус, а по пути, уж не знаю случайно или нет, захлопнул дверь. Я думала я умр-ру… единственное, что я могла — это молиться. А потом яв-вились вы с Кассандрой. Мои ангелы хранители!       Элинор еще некоторое время заливала слезами рубашку Вэриана, пока вдруг со стороны дверного проема не послышался резкий кашель. Официантку, казалось, прошибло током, она, дрожа, отстранилась и будто бы съежилась вся. У двери стояла Кассандра.       -Я вам не мешаю? — Кэсс выгнула бровь. Вэриан заметил, что смотрела она преимущественно на Элинор, да еще так… странно. Он уже было хотел ее упрекнуть за лишнюю резкость, но потом вспомнил, что прямолинейность — это одна из черт Кассандры, а значит ругать не то, что не за что, скорее бесполезно.       -Да… ой, то есть. нет. — Вэриан неловко улыбнулся, поняв, что запутался в словах. — Нет, ты как раз вовремя. Элинор рассказывала мне о том, что с ней произошло. Осталось только выяснить, что это за яд.       -Да… я слышала. — Со странной ноткой в голосе произнесла Кассандра, подойдя ближе. Привалившись к стене напротив Вэриана, она добавила: — Есть мысли на счет того, что это может быть за яд?       -О-он… О-он г-говор-рил. — Недавние рыдания, перетекшие в истерику, отдавались иканием. Хотя, возможно, на это также повлияло и резкое появление Кэсс в комнате, ее взгляд и тон. — О с-сжатии т-трахеи и ост-тановке сер-рдца. И был-ло… еще что-то. — Она вновь всхлипнула. — Про суд-дороги… и ад-дскую боль.       Элинор вряд ли могла сказать еще хоть что-то полезное. Вряд ли Генрих делился с ней составом яда или его примером, так что мучить бедную официантку вопросами больше просто не было смысла. Тяжело вздохнув, Вэриан, под какой-то странно-прищуренный взгляд Кассандры, приобнял Элинор и помог ей встать.       -Думаю, тебе стоит обратиться к врачам за успокоительным и поспать еще пару часов. А позже я зайду к тебе и мы, если ты захочешь, еще поговорим. Хорошо?       Подняв на него свои большие доверчивые глаза, она рассеянно кивнула и вышла из комнаты, оставив Вэриана наедине с Кассандрой. Алхимик еще некоторое время молча смотрел задумчивым взглядом в захлопнувшуюся за Элинор дверь, будто размышлял над чем-то.       -Твой отец случайно не учил тебя как можно вырубить человека быстро, но так, чтобы без сильного вреда здоровью?       -Учил, конечно. А тебе зачем эта информация?       -Она слишком пространно описала яд. Хотя что можно было ожидать от жертвы насилия, когда ее палят таким взглядом… — Кассандра, поняв в чью сторону это укор, отведя взгляд, пробормотав что-то невнятное. Вэриан не стал переспрашивать. — Я могу дать навскидку пару названий, но у меня просто нет права на ошибку. Мне нужно достать образец. А для этого мне нужно будет вскрыть кольцо, понимаешь?       -Понимаю. Элинор ни за что на свете не согласиться на такое.       -Да, если ты продолжишь на нее смотреть таким же взглядом. — На этот раз Кэсс уже хотела открыто возмутиться, но Вэриан ее перебил. — В общем, ты же сможешь как-нибудь аккуратно лишить ее сознания на короткое время?       -В тебе включилась старая добрая злодейская натура, Вэриан? — Кассандра усмехнулась, оттолкнувшись от стены. Присев рядом с Вэриан, она заметила: — Я знала, что рано или поздно она проявит себя.       -Я бы назвал это стороной ученого, который забыл, что он учёный. — Усмехнулся Вэриан, заправляя челку за ухо. Кэсс же на некоторое время замолчала, размышляя над предложением алхимика. Нагнувшись корпусом вперед и облокотившись локтями на колени, она наконец-то дала ответ:       -Нет, я, конечно, могу. Но, ты уверен, что у тебя получится? Все равно для большинства антидотов требуется сам яд, против которого и готовится сам антидот. И порой не в маленьких количествах. Как я понимаю, кольцо устроено так, что мы сможем взять только маленькую пробу этого яда. Не лучше ли сразу навестить Генриха? Есть тут один городничий, который может согласиться указать нам на то, где живет торговец. Я встретила его у входа в больницу. Не очень приятный тип, но, судя по его завуалированным фразам, я спасла его любовницу, а значит он в очень большом долгу передо мной. Думаю… исследование место проживания Генриха может многое сказать нам о яде.       -Если честно, я не очень хо… стоп. Ты спасла его любовницу? — Вэриан нахмурился, в его голосе, казалось, что-то треснуло. — Не ты ли отчитывала меня за то, что я спас того мальчишку? Как ты вообще могла отчитывать меня за это, когда сама бегала по горящему зданию, спасая чью-то любовницу, Кэсс? Кэсс!       -Слушай, я понятия не имела кто это. — Парировала Кассандра. — К тому же за свою спасенную любовь он неплохо заплатил, а благодарность, так сказать. И ты не понимаешь, это — другое. У меня не было серьезной раны и в итоге не я сейчас нахожусь под влиянием дурмана.       Кэсс скрестила руки на груди с выражением, так и говорящим: «Ну и что ты мне сейчас скажешь»? Оно совсем не понравилось Вэриану, но возмущаться дальше алхимик не стал. Да и, если быть честным, она была в чем-то права. По крайней мере от дурмана у него еще периодически кружится голова.       -В конце концов, смотри, как все разрешилось. Если что у нас есть человек, который с радостью поведает нам, где живет Генрих. К тому же, зуб даю, у него по-любому есть что-то вроде личной лаборатории, если он сам создавал этот яд. К тому же, это одна из зацепок и, как бы я не хотела вторгаться в его дом, плохо будет ей не воспользоваться.       -Личная лаборатория? — Возмущение в голосе резко сменилось открытым интересом. Как же легко эта девушка переворачивает его принципы! — Что ж… Быть может, лаборатория будет иметь определенный вес в этом походе.       -А… ну лаборатория явно сильно влияет на исход этого дела. — С непростительно-неприкрытой ноткой сарказма в голосе, которым она пыталась скрыть смешок, произнесла Кассандра. В конце концов скрыть ничего не получилось и у девушки вырвалась короткая усмешка. — Хорошо, можем сначала вырубить Элинор. Только ты сам потом будешь объяснять ей, почему она упала в обморок.       -Может просто спишем все на травы? — Вэриан улыбнулся. Похоже дурман на него все еще влияет и не очень хорошо. — Похоже что травы — единственное лекарство здешних врачей, а значит ей тоже что-то да дали.       -В таком случае мне придется действовать неожиданно, из угла. — Кассандра невольно рассмеялась. — Но в целом… это как вариант. Правда, предлагаю развернуть это уже завтра, когда ты будешь не под дурманом, а я немного отдохну.       -Честно говоря, я не совсем уверен, что это из-за дурмана… Ты на мен… — Поняв, что он сказал или точнее начал говорить, Вэриан быстро замолчал, отвел взгляд и поспешил скрыть покрасневшие щеки за челкой. — Ой, я имел в виду, что это не только из-за дурмана! Это могла быть смесь чего-то еще. Да-да, определенно: дурман и белладонна. — Вэриан хотел провалиться сквозь землю.       -Что ж, тогда завтра. — Кассандра кивнула, усмехнувшись. — А Элинор, если что, можно поймать прямо в ее палате. Это будет не так уж и сложно: внизу есть список пострадавших от пожара и то, в каких палатах они находятся.       -Хорошо… тогда, встретимся завтра?       -Да. Постарайся не надышаться дурманом. — Кассандра нахально усмехнулась и, боясь огрести от алхимика, резко встала и направилась к выходу. — До завтра.       -До завтра. — Наигранно-обиженно пробубнил Вэриан, провожая взглядом Кассандру.       Стащив с соседней тумбы дневник матери, он некоторое время полистал его, в тот пожар ему даже удалось спасти некоторые словари, так что пару часов Вэриан все же потратил на расшифровку блокнота, после чего вновь уснул под тихое сопение, устроившегося под боком Рудигера.