Electricity

Красный стоял у огромного иллюминатора и следил за проносящимися мимо далекими звёздами и мёртвыми планетами с одинокого космического корабля, пролетающего через все эти миллионы потухших солнц. Шли дни, и потихонечку его боль притуплялась. Медленно, но верно жизнь возвращалась в прежнее русло, и имя Синего всё реже появлялось на устах членов экипажа. Красного ждала очередь невыполненных заданий, к которым он приступил весьма охотно, однако былая ловкость и быстрота их решения покинули его. Казалось, все приборы ополчились против Красного, всё чаще стали происходить сбои: кнопки не нажимались, карта не читалась, проводки выскальзывали из дрожащих пальцев. Но он смиренно продолжал выполнять свою работу. Он так измучился, что старался не обращать внимания на то, как изменился климат в команде. А тревога тем временем всё нарастала. Недавно погиб Зелёный, и между членами экипажа всё регулярнее стали случаться стычки и разногласия. Наличие двух предателей заставляло всех держаться в страхе, а особо предприимчивых — разбиться на пары. С тех пор, как Синего не стало, Красный ходил один. Он знал, как это опасно, но слишком ненавидел и боялся коллег, чтобы предложить кому-нибудь свою компанию. Он вздрагивал при каждом шорохе, взвизгивая, если что-то упадет в соседней лаборатории. «Предатель» — рисовало его воображение надпись над головой у каждого одиноко пробегающего мимо члена экипажа. В отчаянии, он пытался завести дружбу с Розовым, но его слабые старания не увенчались успехом. Казалось, тот и вовсе избегал его, предпочитая ему общество Чёрного. Бывало и так, что Красный ловил на себе взгляды последнего, но решил, что совсем помешался, и приказал себе отбросить мысли, будто Чёрный готовится похитить его и принести в жертву Предателю. Подобные идеи уже попахивали сумасшествием. И тогда Красный оставил свои попытки наладить дружбу с кем бы то ни было. Ему пришлось смириться с одиночеством. Каждый день оно омрачало его существование серыми красками, отнимая интерес к жизни, обличая её бессмысленность. И лишь работа совсем ненадолго обезболивала щемящее чувство в его разбитом сердце. Пусть качество этой работы и оставляло желать лучшего. Желтый проводок, красный проводок, синий проводок… Он не мог соединить их уже пятнадцать минут. Они перепутались между собой, цвета плыли перед глазами, сливаясь в тошнотворную мутную массу, пальцы не слушались… — Боже… — прошептал Красный, а затем тишину лаборатории нарушил еще один голос: — Меня просто выводит наблюдать за тобой. Ты превращаешься в ничтожество, — сказал этот голос. Чёрный подкрался ближе, и сердце Красного пропустило удар. Здесь было темно, и они вновь оказались одни. Непонятное предчувствие угрозы, которое постоянно завладевало им в присутствии Чёрного, настигло вновь. Он должен испытывать ненависть к нему, но на это не было сил. Лишь слабая тревога неизвестного происхождения. — Тогда отвернись, раз я тебя так раздражаю, — тихо ответил он. Но Чёрный продолжал смотреть. Красный вновь предпринял попытку соединить провода и, когда промахнулся уже в десятый раз, от безысходности всхлипнул. — Бездарность, — раздражённо вздохнул Чёрный, подходя ещё теснее. Он накрыл ладонь Красного своей, как уже делал когда-то, и аккуратно потянул жёлтый провод к месту обрыва, с ловкостью профессионала устранив неполадку. — Я видел, как ты следишь за мной! Если ты действительно Предатель, то тебе не представится более удобного шанса убить меня, чем сейчас, — прошептал Красный, оборачиваясь и мужественно встречая внимательный взгляд Чёрного. Чёрный пугал его, но меньше всего на свете Красный хотел, чтобы тот уходил. Он ненавидел это чувство в себе, но он так изголодался по общению, по чьим-нибудь прикосновениям… Чёрный был первым за долгие и мучительные дни одиночества, кто просто коснулся его руки. И этот мимолетный контакт заставил Красного прикрыть глаза и задержать дыхание. Он хотел убить себя за это, но ничего не мог поделать с собой. — Ты думаешь, что настолько интересный, чтобы кто-то мог следить за тобой просто так? Да наблюдать за стеной веселее, чем за твоими немощными попытками сделать хоть что-то, пока весь экипаж трудится в поте лица на благо миссии. — Но я правда видел тебя… Вчера! И позавчера ты тоже был здесь! — Ты сходишь с ума, Красный… Чёрный повернулся и готов был выйти вон, но Красному не хватило моральных сил отпустить его. Он бросился в обгон, перегородив проход, дабы не потерять своего преследователя, решив, что не даст тому улизнуть без объяснений. — Следишь! Следишь за мной! Следишь!!! Чёрный грубо толкнул его, с твердым намерением выйти, но Красный снова приблизился вплотную и прижался к нему, обхватив руками. Осознание содеянного настигло Красного только тогда, когда он уже долгие пять секунд стоял, прижавшись к Чёрному. Неловкость, которая последовала за этим, заставила его молиться, чтобы Чёрный действительно оказался предателем и пристрелил его на месте. Но увы, или к счастью, Чёрный, судя по всему, не был предателем. — Ох, Красный, что ты… — Ты следил за мной, — упёрто пробубнил Красный, уткнувшись в Чёрного, дабы тот не встретил его взгляд. Тогда он точно умрет. Но, пожалуй, главной причиной, почему Красный ни за что не мог оторваться, была ложная уверенность, что стоит ему ослабить хватку, как тот исчезнет в темно-серых бесконечных коридорах этого одинокого космического судна. Такого же одинокого в просторах космоса, как и сам Красный. По крайней мере, так он себя ощущал. Когда минула уже минута, не без удивления Красный почувствовал, как ему, словно нехотя отвечают, заключая в объятия. А затем всё увереннее его уже крепко обнимают в ответ.