Electricity

Будни Красного вернули прежнюю серую гамму цветов. Уже который день он плохо питался и некачественно выполнял задания. Ошибка за ошибкой случались в его работе, но Красный уже не так сильно переживал об этом. Он привык считать себя ничтожеством ещё с той поры, когда смысл существования покинул его вместе с Синим, и всё валилось из рук. Каждый раз, когда Красный принимался за работу, Чёрный безмолвно стоял возле входа, словно молчаливый и бесстрастный охранник. Оберегать Красного, судя по всему, единственное его занятие. Он никогда не выполнял заданий, не чинил корабль, и порой создавалось впечатление, будто эти вещи вовсе его не волновали. Красный пытался припомнить, видел ли он хоть раз, чтобы Чёрный работал, и никак не мог отыскать в памяти хоть один такой случай. Это было странным. Но вместе с тем Красный так любил Чёрного, что сразу ругал себя, стоило грязным подозрениям закрасться к нему в голову. Таким образом, его утешили две мысли: первая — к тому моменту, как между ними завязались отношения, Чёрный уже выполнил абсолютно все свои задания. А в случае, если он ошибается, оставался второй вариант — Чёрный просто был лентяем, пусть это совершенно не вязалось с его характером. Единственный способ докопаться до истины — спросить самого Чёрного, хотя это было не лучшей идеей, ведь Красный не мог найти в себе моральных сил заговорить с ним и оттого продолжал жить в неведении. Более того, ему была тошнотворна сама возможность сдаться и заговорить с Чёрным. Он уничтожил его, прошёлся по самому больному месту, обесценил его чувства, обратив всё в шутку. Это было ужасно. Боль снова стала верным спутником Красного. Однако теперь главной её причиной было то, что он обижен и не может прикоснуться к Чёрному. Не может прижаться, испить его тепло, отдаться. Не может поцеловать его. Он просто не может. Он его ненавидел ещё и за то, что это мучительное влечение растёт с каждым днем, трансформируясь в что-то ещё более болезненное и уничтожающее. Красный каждый день ждал, что Чёрный прекратит пытать его и наконец сделает первый шаг, но всё, что он получал — внимательный взгляд холодных серебряных глаз, затемненных стеклом, который неотрывно следил за ним. И больше ничего. Чёрный просто исполнял своё обещание. Он вёл себя так, будто они всего-навсего объединились в пару, как все остальные на этом корабле, потому что так было легче выжить. Однажды Чёрный нарушил свое молчание. Красный удивился, услышав его голос, и, закончив задание, обернулся, чтобы посмотреть, что случилось. Чёрный что-то бурно обсуждал с Розовым в коридоре. Оба были так поглощены разговором, что Красный невольно ощутил ревность. Он решил подойти чуть ближе, стараясь не привлекать к себе внимания. — Ты должен прекратить это, — настойчиво повторял Розовый. — Не могу. — Должен! — Теперь мне есть что терять, и я не готов подвергать себя и его риску. В конце концов это бессмысленно, — голос Чёрного звучал так, будто он терял терпение, тёмные брови были сведены вместе, подчёркивая гневное сияние его глаз. Красный бы тут же опешил от такой его эмоции, будь этот гнев обращён на него, но Розовый был непреклонен: — Ты подвергаешь нас опасности! Я не хочу замёрзнуть насмерть в открытом космосе, знаешь ли! В конечном итоге выбор будет сделан. — Я не стану давать ложных показаний! — отрезал Чёрный. — Ты серьёзно решил всё поставить на кон из-за твоего маленького сопливого идиота? — Лучше тебе заткнуться! Услышанное заставило Красного покрыться испариной. Он больше не мог сохранять показное равнодушие и сам не успел понять, как вышел в коридор и вклинился в разговор: — Что? О чем вы говорите? Розовый, ты знаешь, кто Предатель? — взволновано протараторил он, проглотив обиду и внушив себе, будто речь Розового шла не о нем. Он не мог найти причин, чем могла быть вызвана к нему неприязнь коллеги. Это так странно и неуместно, что не укладывалось в голове. — Красный, выполняй, черт возьми, свою работу и не вмешивайся! — рыкнул Чёрный, и, наверное, это впервые за несколько дней, когда он заговорил именно с ним. По нему было видно, что он находился в бешенстве. Эти слова и тон, которыми они были произнесены, ранили Красного ещё сильнее, однако он ничего не смог ответить, а лишь продолжил вопросительно смотреть на Розового. Розовый ответил на его взгляд и произнёс лишь одно слово: — Белый. — Но… — Красный хотел было возразить, но потом вспомнил, что ни разу не оставался с Белым наедине. Не было ни единого довода, который бы противоречил утверждению Розового, — Ох, это он убил Синего? Чёрный подался вперёд, агрессивно наступая на Розового, и того наконец предало непреклонное спокойствие — намёк на испуг промелькнул в его глазах. — Красный не будет в этом участвовать. — Почему? — теряя терпение спросил Красный. Он подозревал, будто его водят за нос, и не дают понять что-то очень важное. — Если мы проведем ещё одно ложное голосование, как это было в случае с Голубым, то следующими, кого выбросят, станем мы. Белый не предатель! — Откуда ты знаешь? — не унимался Красный. — Просто знаю! — Откуда? — Доверься мне, — прошептал Чёрный. Их взгляды встретились. Зрачки Чёрного были расширены, обнажая бездонную глубину, за которой, как думалось Красному, таится его душа. Серебряный ободок радужки окольцовывал эту бездну, притягивая к себе, словно свет. Этот холодный ледяной обруч был таким ярким, точно через него пустили электричество. Красный сломался под этим гипнотическим давлением, и сразу мысль, будто Белый мог являться предателем, показалась ему такой абсурдной, что он готов был посмеяться над собой. Конечно, Белый не был предателем. — Может это Оранжевый? — произнёс он тогда негромким голосом. — Чёрт, нет, это не Оранжевый! — голос Розового перешёл на писк. — Кто поверит в эту глупость, когда все видели, что он ходил со мной? Когда Красный спросил, почему вопрос о том, кого надо выбросить, встал именно сейчас, никто не дал чёткого ответа. Казалось он вовсе им мешает и вызывает общее раздражение, из-за чего Красный посчитал себя изгоем. И действительно, думал он, его отчужденное поведение, замкнутый характер и интроверсия, которые он особенно заметно демонстрировал в последнее время, не могли не сыграть своей роли. Он нисколько не удивился, когда на него снизошло понимание, что с ним, в сущности, никому не интересно иметь общих дел. В отрочестве он был тем самым парнем, что сидел один за последней партой, пренебрегая социализацией, и сейчас пожинает плоды. Розовый не хочет с ним дружить. Он хочет дружить с Чёрным. И Красный с ревностью вспомнил, что ещё до их с Чёрным близости, они с Розовым часто появлялись в поле его зрения вместе. Может быть это и стало причиной ненависти Розового? Может Красный увел Чёрного из их отношений? Всё это совсем запутало его. Отношения… Красному стало мерзко от идеи того, что это понятие могло быть применимо к Чёрному с кем-то ещё, кроме него. И именно сейчас, когда их любовь была особенно уязвима, Розовый тут как тут. Ему стало всё понятно. Это новое открытие переполнило чашу терпения до критического уровня. Собственная личностная слабость, бесконечные эмоциональные потрясения, ревность и унижения дали о себе знать: он развернулся и пошёл прочь. Красный отдалялся все больше, и его псевдодрузья даже не заметили, что он ушёл. Но больнее всего было то, что Чёрный ведь был ему не просто другом… Впервые за долгое время он принимает решение остаться один. Снова. Чёрный и Розовый стояли и общались, как ни в чём не бывало, когда Красный обернулся в последний раз.