Спектакль Психопата (ранее "Записки из Дома Безумия")

25.11. Рассвет… Как, однако, забавно. Один лишь восход солнца способен осчастливить и вернуть волю к жизни. А нежные объятия любимого человека и его тёплое дыхание, щекочущее нежную кожу, тихий неясный шёпот милого сердцу голоса, всё это делает по настоящему счастливым. — Ангел?.. — приоткрыв глаза и взглянув на лучи восходящего солнца, позвал Бог. — … — издав нечленораздельный звук, приподнял брови Ангел. — Ээх. — издав тяжёлый вздох, Бог решился спросить: — Скажи, ты меня любишь? — Да. — кратко ответил Ангел ничуть не смутившись вопроса. — А Дазая? — продолжил Бог. — И Дазая. — кивнул Ангел. — А кого ещё? — Кажется, Николая. — Ты не уверен в чувствах к Гоголю? — Да. Это точно симпатия, но на счёт любви, я не уверен. — Понятно… — Не грусти. Мне больно. — Больно?! — зазвенел беспокойством глас Бога. — Больно, потому что ты грустишь. И не отнекивайся, я же вижу. — Я… — Я не хочу причинять тебе боль, не хочу, чтобы ты переживал из-за меня. — … — Скажи, что мне сделать, чтобы ты был счастлив и простил меня? — … Прости… — За что? — Из-за меня ты вынужден сковывать себя цепями моего мнения. — Не вини себя. Это мой личный выбор, моё желание. Ты не виноват в этом. — Виноват! — Успокойся. — строго произнёс Алекс, а после, мягко и нежно добавил: — Иди сюда. — и развернул Бога к себе лицом, чтобы тот мог уткнуться лицом в грудь Ангела. — Тише. Феденька, успокойся. Я люблю тебя. — Д-да? — Да. — Правда? — Правда. — Я… я тоже люблю тебя. — Киллер прижал к себе Бога и запечатлел на его макушке лёгкий и невесомый поцелуй, выражавший желание Киллера охранять и оберегать своего Бога, быть его защитой и опорой, но всё равно покровителем. Так они стояли, прижимаясь друг к другу в крепких объятиях. Оба были спокойны. А за окном вставало солнце и начинался новый день. . . . . К шести часам утра Бог отпустил Киллера и тот вернулся в свою комнату. К великой радости проснувшегося Дазая. — Где ты был? — спросил он, сонно моргая. — Проблемы решал. — Какие? — Серьёзные. — Эй, ну скажи! — Потом. — Почему потом? И когда «потом»? — Я замёрз и хочу спать. Двинься, я буду греться. — У меня?! — Да. Ты против? — Н-нет, конечно залезай. Просто… просто неожиданно. — М, понятно. — Киллер забрался под одеяло к Суициднику и крепко прижался к нему, греясь. Тот вздрогнул от холода, но лишь прижал Алекса ближе к себе, обнимая. Успокоенный Богом и разморённый теплом души и тела Дазая, Алекс заснул, ни о чём не думая. А Дазай остался с ним, грея своего Киллера и думая о том, как он силён и слаб одновременно и о том, что очень хочется его защищать, но не получается, ведь и сам Дазай нуждается в помощи и защите Ангела и Бога, но не может признать этого до конца. Утро вступало в свои права и прогоняло сумрак ночи. Больница оживала. Бог, Ангел и Суицидник мирно спали. А хитрый Джокер сменил Бога на посту наблюдателя и охранял сон святой троицы и их секреты от посторонних и зложелателей мира сего, дабы те не тревожили покой неба. . . . . Завтрак был удачно пропущен всеми четырьмя, но за час до обеда Гоголь, на свой страх и риск, разбудил Дазая и Алекса, а Ангел, в свою очередь, пошёл будить Бога. Но из «Божьего Храма» Холмс вышел разозлённым. Выяснилось, что Фёдор уже полчаса не спит, а притворяется и намеренно ждёт прихода Алекса, чтобы тот его «разбудил». — Прости. Мне просто необходимо твоё внимание. — бесстрастно оправдывался Бог-Фёдор. — Тебе ведь не жаль? — заметил с усмешкой Гоголь. — Да, но у людей так принято, поэтому я… — Заткнись. Я ненавижу законы общества. — зло прошипел Ангел, прервав Бога. — … Тогда я скажу, что хотел чтобы ты поцеловал меня. — Окей, сейчас поцеловать? — Нет, спасибо. — А чё так?! — Так не интересно. — Почему? — Ожидаемо. — Мы расстаёмся! — А мы встречались? — искренне удивился Король. — Нет. — Тогда поч… — Давай встречаться?! — … А… Неожиданный поцелуй в губы и профессиональный захват не позволили Достоевскому ответить и противиться, а остальных заморозили неожиданностью и грацией, приковав всё внимание к схваченному Фёдору и Алексу, целующему его. Минуты через три, Ангел отпустил Бога. — Понравилось? — … А… … Д-да… … Э-это было… неожиданно… — выдохнул обескураженный Бог. Его дыхание сбилось, волосы растрепались, щёки порозовели, а глаза расширились от шока и истинного кайфа, который испытывают наркоманы, когда пробуют эксклюзивные наркотики или принимают дозу после долгого перерыва или ломки. Иными словами, Ангел стал наркотиком для Бога. И это всех устраивало. Даже влюблённого в Ангела Дазая, который симпатизировал Богу. Ну а Николая штырило от всего происходящего. Все четверо, пускай и по своему, получали кайф от всего происходящего. . . . . Пускай с небольшой заминкой, но наша четвёрка отправилась на обед. После обеда они до самого ужина просидели в гостиной, изредка что нибудь обсуждая. На ужин они пришли почти вровень со временем. После ужина же, немного посидев в гостиной, Гоголь ушёл к Фёдору, трепать ему нервы, Алекс, пожелав Богу терпения и спокойной ночи, утащил Дазая в комнату с явным намерением спать на одной с ним кровати. Суицидник не рискнул сопротивляться, поэтому заснул он этой ночью в крепких объятиях мёрзнущего Алекса. Фёдор же в какой-то момент не выдержал и послал Николая куда подальше, доказав свои намерения выпроводить его летящей прямо в нахальную рожу Гоголя подушкой. Минутная стрелка часов подползала к цифре двенадцать и постепенно накладывалась на часовую стрелку. Наступила полночь. Больница погрузилась во тьму. Всё стихло. 26.11. Отношения наших героев друг с другом более-менее пришли в норму, поэтому всем четверым стало проще и лучше существовать в стенах больницы. Ничего плохого, что могло бы поссорить ребят, не произошло. 27.11. Ничего примечательного в этот день не случилось. 28.11. Ничего особенного не прооизошлло. 29.11. День был пасмурным и нагонял тоску и угрюмость. Настроение у всех было мрачным. Время тянулось нестерпимо медленно и даже Гоголь подутих, хотя и пытался всех расшевелить. Алекс впал в задумчивые рассуждения и, выгнав Фёдора, засел в его комнате за бумагой и ручкой, пригрозив убить любого кто войдёт. Всё было спокойно и даже слишком. Покой Алекса нарушил Огай. На свой удивлённый взгляд он получи ответ в виде хмуро печального лица Алекса и фразы оного: «Я убью тебя. Но потом, не сегодня.» Огай благоразумно ретировался в свой кабинет и больше не мельтешил у ребят перед глазами, благоразумно не провоцируя их на конфликт. День закончился чуть более радостно, нежели чем начался. К вечеру выглянуло солнце, а тучи чуть рассеялись. Ценный, но краткий миг счастья и спокойствия, наступил в больнице. На том день и закончился. Ночь укрыла больницу своим крылом. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . «Иными словами, Ангел стал наркотиком для Бога. И это всех устраивало…» Автор: Какого хрена, Ребята?! Алекс, Коля, Федя, Дазай, где ваш здравый смысл? А?! К: Мы его уволили. Ф: Его содержание было слишком не экономично. Д: Ага. Ал: Мы единогласно приняли решение купить хавчик на те средства, на которые мы содержали Здравый Смысл. К: Он не хотел уходить, так как ты ему угрожала, но мы дали ему Святой Капучино и он ушёл, молясь ему. Д: Больше мы его не видели… Ав: Кого? Ф: Святой Капучино. / Ал: Я говорил, «Не надо.» Ав: А Здравый Смысл? Ал: Его тоже. Ав: Ла~дно… К: В трусах прохладно. Д: Жареным запахло. / *Гоголь убегает от злого Автора* Ф: Это карма и горящая «5 ·» Гоголя. Ал: Нам тоже валить пора. Ф: Истинная правда. *Алекс взял Фёдора на руки* Д: А Коля? Ал: Каждый сам за себя, а я за Фёдора! *Прижал его к себе* Ф: Бежим. *Фёдор обнял Алекса за шею* Ал: Валим! *Побежал* Д: Ну, ладно. *Побежал за ним* К: Э, подождите меня! *Догоняет их* Ав: Стоять! *Гонится за ними* Ф: Бежим пока не догонит или пока не умрём. Д и К: А дальше?! Ал: Как повезёт. К и Д: Чиво?! Ф: Не волнуйтесь. Я Бог, со мной Русские, водка и Алекс. Ал: Мне нравится твой настрой, Федя. *Одарил Доста хитро-задорным взглядом* Ф: Люблю тебя. Ал: И я тебя. Д и К: Нас это не обнадёжило! / Харе ворковать, Ребята, у нас жопа горит, вообще-то! Ф: Не моя проблема. К и Д: Серьёзна?! Ф: Да. / Ал: *гордо* Моя школа,) *Улыбка чеширского кота/во все 32* Д и К: Мама~! ~ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .