Багряная метка

      Запотевшее зеркало в слизеринской ванной комнате показывает парня, знакомого на первый взгляд — и до жути неузнаваемого в то же время. Болезненные тёмные синяки залегли под уставшими Малфоевскими глазами, волосы будто выцвели, а острые высокие скулы обтянула полупрозрачная серая кожа, делая их ещё острее, чем они были на самом деле. Драко не узнает себя. У него не выходит разглядеть, вглядываясь в глубокие расширенные зрачки в зеркальном отражении, того слизеринского принца, которым он был все школьные годы. Малфой чувствует, как что-то внутри гниёт, отравляя организм, превращая внутренности в гадко пахнущее грязно-красное месиво, но ничего не может с этим поделать, просто не знает, как остановить этот процесс. Поэтому позволяет душе медленно умирать, закапывая вместе с собой остатки моральных сил. Он не спал всю ночь. Глаза попросту отказывались смыкаться, а мысли набивали голову так, что казалось, будто она сейчас взорвётся, не выдержав такого напора. И все эти размышления крутились только вокруг гриффиндорца. Этого придурка с пушистыми волосами, блёклым шрамом под отросшей чёлкой, очками в дурацкой оправе, с угловатыми чертами лица, сухими и приятными на ощупь ладонями, с неряшливой одеждой, которая отдавала терпким запахом хвои, и ещё немного сочным и кислым, схожим на что-то цитрусовое. Малфой мог бы сказать, что этот запах напоминает тот, что стоит на улицах Хогсмида в преддверии Рождества, вот только у блондина не появляются такие же праздничные эмоции, когда одеколон Поттера ударяет ему в нос. Скорее он чувствует подступающую панику, боль и отчаяние, слизеринцу тут же хочется забиться куда-нибудь в угол и выть избитой псиной, лишь бы больше не видеть гриффа, не чувствовать его запах. Драко чертовски устал. Он напуган до дрожи в коленях тем, что происходило внутри него, когда он встречается с необъятным бушующим лесом в радужке глаз его соулмейта. Вчера в библиотеке, в приглушенном свете антикварных ламп, Малфой видел, как зелень в глазах разгорелась синим пламенем, уничтожая всё былое величие. Остался только пепел, его глаза будто выцвели, и теперь блондин не знал, как восстанавливать всё, что сам же сжёг до тла в Гарри своей вчерашней ложью. Да и нужно ли? Слизеринец соврал Поттеру, посеял сомнения насчёт его чувств, и будь это другой момент, он даже и не задумался бы об этом, однако тот лёгкий поцелуй, в избитое чужими ласками запястье, не давал ему покоя. Горячие нежные губы так аккуратно мазнули по ноющему синяку, что лицо слизеринца стало в тон главного цвета львиного факультета, а всё тело обдало ледяными мурашами. Слизеринец помнил, что ужасно дрожал в этот момент от приятной истомы, растекающейся по всему телу, и ему было стыдно, что он все же поддался своим эмоциям, раскрылся Гарри, неосознанно признался в своих чувствах. Тем не менее, Малфой нашёл в себе силы захлопнуть все двери, ведущие в его загнивающую душу, только почувствовав неладное с поцелованным местом. Но вовремя ли он это сделал?       Всю ночь Драко в кромешной тьме разглядывал аккуратно выведенное имя Гарри, всматривался в ранее яркую гематому рядом, и не мог понять, что теперь делать с этим. Синяк прошёл наполовину, намекая, что у Поттера всё же что-то есть к блондину, и теперь страх изменил свой оттенок, став совершенно непонятным даже для самого слизеринца. Малфой точно знает, что влюблен в гриффа, отрицать это было бы глупо, но он столько лет прятал это в себе, боялся, что кто-то догадается о его слабости в сторону Золотого Мальчика, так что теперь не понимал, как нужно правильно реагировать на то, что это может быть взаимным. Ему было страшно, что у Гарри эти чувства возникли из жалости, или ещё по какой-то не самой приятной причине, и рано или поздно он наиграется, отвергнет Драко, снова оставит ни с чем. С другой стороны, так хотелось перестать думать о том, что может быть в будущем, просто дать себе забыться в давно желаемом, и наконец почувствовать себя счастливым, хотя бы ненадолго… Но это было бы слишком легкомысленно. Малфоя всегда учили тому, что нужно важные аспекты в своей жизни продумывать наперёд, и он был уверен, практически на сто процентов, что если он сейчас даст слабину — в будущем будет хуже. Вчера появился крошечный шанс всё исправить, навсегда потерять связь с Поттером, и упускать его было нельзя. Как бы больно не было.       Бросив на своё жалкое отражение ещё один недовольный и измученный взгляд, Драко умывается холодной водой, пытаясь привести себя в чувства, и дрожащими пальцами делает свою фирменную укладку. Она выходит кривой, пара прядей неряшливо выбиваются из общей картины, и перфекционизм требует исправить это недоразумение, но блондин был не в том состоянии, чтобы так сильно зацикливать свое внимание на этой мелочи, поэтому просто кривит губы и выходит из ванны, громко хлопая дверью. Ещё через десяток минут Малфой уже стоит одетый в выглаженную слизеринскую форму, нервозно крутит фамильное кольцо на пальце, и ищет в себе силы переступить порог холодных подземелий, чтобы отправиться на зельеварение. Как назло, сегодня две первые лекции со Слизнортом, который так и не разрешал никому пересаживаться на другие места, а это значит, что они с Поттером будут полтора часа сидеть бок о бок, после всего, что произошло вчера. Эта мысль не радовала ни на грамм, но деваться было некуда. С тяжёлым сердцем отворив массивную дверь, Драко поднял взор на лестницу, уходящую вверх, и медленно переступил порог, собираясь с мыслями.

***

      В кабинете, как всегда, стоял шум. Драко услышал его как только вошёл на нужный ему этаж. Парень уже опаздывал, но, видимо, Слизнорт сам отсутствовал, поэтому переживания насчёт снятия пары баллов с его родного факультета быстро испарились. Слизеринец даже тихо усмехнулся в пустом коридоре, когда понял, насколько абсурдными были его переживания, ведь это было такой мелочью по сравнению с теми проблемами, которые заполняли все его мысли последние месяцы. Значит, окончательно он себя не потерял, не повяз в страданиях, а это уже хороший знак.       Когда Малфой открыл дверь в класс, все ученики на секунду стихли, скорее всего подумали, что это пришёл профессор, но когда поняли, что ошиблись, вновь вернулись к своим разговорам. Из всей этой неугомонной толпы на него смотрели только две пары глаз — Грейнджер и Паркинсон. Первая с каким-то сочувствием, а вторая удивлённо. Драко посмотрел на них вопросительным взглядом, делая вид, что не понимает, к чему такое внимание, и зашагал поддельной вальяжной походкой к столу, где тут же разглядел знакомую макушку. Малфой внезапно весь напрягся, будто и не готовился к этой встрече всю дорогу от слизеринской гостиной. Первым порывом было просто бежать обратно. Не оглядываясь, наплевав на всё, но это было бы как минимум странно, учитывая, сколько других учеников находится в классе, поэтому пришлось стиснуть зубы, и всё же подойти к столу, за которым его уже ждал Поттер.       Блондин медленно опускается на свое место, стараясь полностью игнорировать присутствие Гарри, что было крайне тяжело, учитывая, что слизеринец буквально на физическом уровне чувствовал, как тот скользит по нему взглядом. «Ради Мерлина, только ничего не говори, Поттер.» — Проносится в голове у слизеринца.  — Выглядишь паршиво, — Выдаёт вместо приветствия Гарри, не отрывая взгляда от точёного профиля Драко.       Малфой внутренне стонет, остро желая прямо сейчас испытать все Непростительные на гриффиндорце, но внешне лишь кривит губы и медленно разворачивает голову в его сторону. Только сейчас блондин замечает, что грифф сам выглядел так, будто его всю ночь гоняли по квиддичному полю, заставляя уклоняться от бладжера. Брови дрогнули, осознавая, что не один он не спал этой ночью, захлебываясь в своих мучениях. Гарри тоже было плохо.  — Ты не лучше, — С едкой усмешкой произносит в ответ Драко, и уже хочет отвернуться в другую сторону, сделав вид, что ему очень интересно наблюдать за тем, как в углу кабинета флиртует Уизли с Браун, но Поттер явно не планировал заканчивать разговор.  — Не спалось, — Гриффиндорец приподнимает очки, трёт уставшие глаза и зевает. Эти действия были такие расслабленные, что Малфою на долю секунды показалось, будто он выдумал вчерашний день, — Думал над твоими словами.       Драко вновь чувствует, как все мышцы в теле резко стали каменными от напряжения. Вот так просто, в омут с головой? Перед началом лекции говорить о том, что произошло вчера? Молодец, Гарри. Пятьдесят очков Гриффиндору.  — Над какими? — Делая вид, что крайне занят повторным раскладыванием учебников, не смотря на собеседника, спрашивает слизеринец, стараясь не выдать волнение в голосе.  — Ну, над теми, когда ты сказал, что мы будем сегодня искать как разрушить нашу связь, — Драко выдыхает. Он ожидал худшего, — И ещё над словами про мои чувства и метку, — После этих слов, на белёсом затылке волосы встали дыбом. А вот и то самое, худшее.  — Ну и чего надумал? — Приходится всё-таки разворачиваться к Поттеру лицом, потому как всё, чем мог себя занять Драко, закончилось, а раскладывать вещи на парте в третий раз будет довольно странно.       Гарри тут же помрачнел. Медленно отведя глаза куда-то в сторону, парень ещё некоторое время думал, стоило ли вообще заводить эту тему, а после решил, что лучше обо всем сразу поговорить, пока есть время. Какой-то иной, непривычно мягкий взгляд впился в серо-голубые глаза напротив, брови чуть дернулись, разглядывая осунувшееся лицо слизеринца. Драко было так плохо ночью. — Ты уверен, что хочешь этого? Разрушить связь?       Поттер спрашивал про связь, но блондин чётко видел вопрос в другом ключе. Он слышал слова гриффа, а его мозг, повинуясь дурацкой мышце в груди, выстраивал предложение совсем по иному. «Ты уверен, что не хочешь этого? Быть со мной?» Сглатывая вязкую слюну, Малфой чувствует, как сухие стенки горла рвутся практически в кровь. Он не уверен. Драко хочет, но не может. — Уверен, Поттер, — В глазах напротив, до этого и так тусклый глубокий оттенок зелёного, окончательно гаснет. Малфой нервно дёргает верхней губой, желая сказать хоть что-то, что может вернуть из пепла цвет любимых глаз, но слова застревают в пересохшем горле, и Драко поворачивает голову в другую сторону, разрывает болезненный зрительный контакт, проклиная себя за свою трусость.

***

      Слизнорт входит в класс через десяток минут после того, как Гарри с Драко умолкли. Профессор что-то тянет своим противным голосом о том, как не вовремя его вызвала Макгонагалл к себе в кабинет, а после удрученно выдыхает, с грохотом кинув стопку тетрадей на стол. Лекция началась незамедлительно, и во время неё парни не проронили ни слова, хватаясь за учёбу, как за спасательную ниточку от своих мрачных мыслей. Под конец, Гораций сказал, что после перерыва они будут все, в паре со своим соседом по парте, учиться варить Противоядие от любовных зелий, и слизеринец усмехнулся, жалея, что Поттер его не одурманил, ведь это был бы самый лёгкий способ лишиться всех своих чувств к нему.  — Поттер, касторовое масло нужно добавлять, пока зелье не посинеет, с чего ты взял, что оно должно покраснеть?  — Я просто помню, что оно должно стать красным.  — Оно краснеет после добавления экстракта лирного корня, придурок!       Перерыв прошёл слишком быстро, и теперь Малфой с Гарри, толкаясь и препираясь, пытались сварить это проклятое зелье. Гермиона, как назло, ничего не говорила своему другу по поводу его ошибки, а Пэнси, что свалила всю работу на свою избранную, противно смеялась, смотря на забагровевшее от злости лицо слизеринца.  — Просто дай я доделаю, а ты будешь давать мне нужные ингредиенты, когда я буду просить, а то мы точно получим из-за тебя Тролля.  — О, да неужели? Ну давай, раз ты такой умный, — Гарри отходит от котла, подняв руки на уровне плеч, с крайне недовольным лицом смотря на Драко. Врезаясь злобным взглядом в Поттера, блондин дёргает головой в сторону, тем самым говоря, чтобы тот отошёл дальше, и приступает медленно вливать касторовое масло в зелье, внимательно вглядываясь в цвет субстанции. Гарри закатывает глаза, и решается подойти к столу, за которым работала его подруга.  — Малфой просто невыносим, — Грифф заглядывает в котёл Гермионы, и видит, как зелье постепенно меняет цвет на красный, — Я же говорил ему, что оно должно стать красным!  — Гарри, я уже добавила лирный корень. Драко был прав, касторовое масло придаёт синий оттенок зелью. Пэнси снова не выдерживает и начинает хохотать. — Просто признай, что зельеварение — не твоё, Поттер, и всем сразу станет легче дышать. Ты ещё скажешь спасибо Малфою за то, что он выбьет для тебя хорошую оценку.       Гриффиндорец недовольно щурится, смотря на брюнетку, но понимает, что та, в принципе, была права. У Гарри никогда особо не выходило сделать что-то стоящее на лекциях по зельеварению, лишь тогда, когда он случайно нашёл учебник с пометками Снейпа. Мысли медленно перетекли в другое русло. В этом же самом учебнике, он прочёл заклинание, которое чуть не убило Малфоя, и Поттер мгновенно, словно опустил голову в Омут памяти, вспомнил этот страшный инцидент.       Драко, опирающийся на старую раковину дрожащими руками, ударяется в истерические слёзы, а Гарри, найдя блондина, чувствует, что ему ни капли не жаль Малфоя. Он его ненавидит, блондин чуть не угробил невинную девушку, с чего бы гриффу жалеть его? Только сейчас, вспоминая перекошенное от боли лицо своего избранного, сердце начинает щемить. Дальше — драка. Малфой первый, явно испуганный появлением Гарри, бросает какое-то заклинание в его сторону, гриффиндорец отвечает тем же, ещё пару минут длится эта, на первый взгляд, не такая уж и серьезная, стычка, пока Поттер не вспоминает про прочитанное заклинание. Грифф помнит, как лёжа в воде, смешанной с кровью, Драко изнывал от боли во всём рассечённом проклятьем теле, а он даже боялся подойти ближе, испуганный результатом неизведанного заклинания из учебника. Очнулся от своих воспоминаний гриффиндорец только тогда, когда его окликнул Малфой.  — Поттер, ты долго стоять и тупить будешь? В третий раз прошу, принеси мне экстракт лирного корня, пока все зелье не выкипело.       Хлопая длинными ресницами, Гарри смотрит на Драко затуманенным взглядом, все ещё видя перед глазами картинку, где Малфой истекал кровью по его вине. А сейчас, точно также, по вине Гарри, слизеринец был облеплен различными пластырями, из-под которых выглядывали багряные гематомы. Поттер сглатывает, на ватных ногах подходит к шкафу, берёт то, что попросил блондин, и подходит к столу, за которым тот работал.  — Неужели, — Фыркает Драко и выхватывает экстракт лирного корня из слабых пальцев брюнета. Перемену в настрое своего напарника Малфой замечает сразу же, но тактично никак не реагирует на это, чтобы лишний раз не заводить с ним диалог.       А Гарри бы и не смог разговаривать. Он лишь смотрел на сосредоточенное лицо избранного, который старательно вымешивал их зелье, и размышлял, как тот ещё не сломался до конца. В этот момент, когда слизеринец был занят обычным заданием, стараясь получить высшую оценку, он выглядел ещё красивее, чем когда-либо, даже несмотря на то, что на лице видны долгие ночные страдания. Поттеру захотелось прикоснуться к нему, и прямо сейчас сказать, что всё будет хорошо, но знал, что будет отвергнут и высмеян, поэтому просто стоял рядом, всматривался в аристократичные черты лица, ещё больше убеждаясь в том, что Драко солгал, когда сказал про то, что всё, что чувствует Гарри, лишь влияние метки.

***

      Сегодня у двух враждующих факультетов было всего четыре лекции, которые закончились в два часа дня, что было на руку Драко, Гарри, Гермионе и Пэнси, которая до последнего старалась отвертеться от этой затеи, но под влиянием Грейнджер не смогла. Все четверо договорились встретиться во дворе Часовой башни, сразу после окончания последней лекции. Первыми подошли гриффиндорцы, затем подоспели и слизеринцы. Малфой сразу уселся на бортик старого колодца, рядом с ним уселась Грейнджер. Паркинсон с Поттером предпочли стоять.  — Так и куда мы идём? — Первой подала голос Пэнси, недовольно скрестившая руки на груди, — И что мы вообще собираемся искать?  — Я же тебе говорила, что мы нашли намёк на то, что можно разрушить связь между соулмейтами. Малфой хочет узнать, правда ли это, и если правда — попробовать, чтобы не быть избранным для Гарри.       Драко, который повернул голову к гриффиндорке, пока та пересказывала суть их сегодняшнего «собрания», подтверждающе кивнул головой, и развернулся в сторону Поттера. Тот как раз смотрел прямо на него, и в блёклых глазах он успел разглядеть сожаление. Малфой поежился, тут же отведя взгляд на Пэнси.  — Что, неужели Поттер такой невыносимый?  — Паркинсон, — Угрожающе прервал её Малфой, — Лучше помолчи.       Слизеринка нахмурилась, желая сказать блондину что-то колкое, чтобы задеть его за живое, но решила не играть с огнём, поэтому лишь выдохнула и расслабила руки, опуская их вниз.  — Раз уж такое дело, предлагаю сходить в Запретную секцию, там уж точно должно быть что-нибудь об этом.  — Я тоже об этом думал, — Наконец отозвался Гарри, мельком взглянув на Пэнси, — В обычной библиотеке мы вряд ли что-то найдём. Пэнси хмыкнула, не смотря на Поттера, и поочерёдно посмотрела на Драко с Гермионой.  — Ну вот. Что думаете? Блондин, недолго думая, медленно кивнул.  — Думаю, что это хорошая идея.  — А я не уверена. После войны нам вряд ли хоть кто-нибудь даст разрешение на посещение этой части библиотеки, если от неё хотя бы что-то осталось.  — Вспомни, как мы несколько раз, будучи младше, пробирались туда без разрешения. Сейчас можем также. — Оперевшись плечом об статую орла, проговорил Гарри.  — Да, но вдруг кто-то узнает? Нас же потом накажут.  — Ой, Грейнджер, — Драко закатил глаза и вновь повернулся в сторону гриффиндорки, — не будь такой занудой. Ничего не будет, мы уже не маленькие дети. Гермиона замолчала, в надежде на благоразумие переводя взгляд на всех присутствующих, а те, в свою очередь, всё же ожидали её согласия. Девушка нервно выдохнула, запустила ладонь в свои кудрявые волосы и отбросила передние пряди назад.  — Ладно, хорошо. Попробовать стоит.

***

      Через несколько часов все четверо смогли таки пробраться в Запретную секцию. Гарри взял с собой мантию-невидимку, но она была слишком мала, чтобы спрятать под неё всех, поэтому её взяли слизеринцы, сославшись на то, что если заметят Гермиону с Гарри — им выговор будет более щадящий, нежели Драко с Пэнси. Поттер не стал долго спорить, так как был, в принципе, согласен с ними, поэтому они с Гермионой рискнули пробираться в нужное им место, толком никак не скрываясь.       Когда все уже проникли, Гермиона распределила каждого к разным стеллажам и начались поиски. Пару раз Гарри натыкался на Кричащую книгу, из-за чего Драко давал ему лёгкий подзатыльник, а девушки тихо хихикали с них. Впрочем, парням тоже было довольно смешно с этого, так как книга была одна единственная во всей секции, а Гарри умудрился аж четыре раза схватиться за нее. Они провели четыре часа обыскивая все стеллажи, но так ничего и не нашли. Хоть какой-то позитивный настрой растворился в воздухе, поэтому выходили оттуда все уставшие и раздраженные. Масло в огонь подлило ещё и то, что на выходе они наткнулись на Филча. Как назло, слизеринцы, забывшись в своей усталости, забыли накинуть мантию-невидимку, и точно также попали под раздачу.  — Вот ведь гадкие дети, — Скрипящим голосом проворчал старик. Драко скорчил недовольное лицо от того, как их назвал этот сквиб, — Будто не знаете, что сюда, таким как вы, запрещено являться! Особенно тебе, — Филч больно ткнул грязным пальцем в грудь Малфоя, — бывшему Пожирателю смерти, — Внутри у слизеринца начала бушевать злость вперемешку с обидой. После войны ещё никто не напоминал ему о том, во что его втянул отец. Драко нахмурился и поддался вперёд, желая высказать всё, что он думает о Филче, но Поттер вовремя схватил его за плечо, удерживая на месте. Малфой перевёл на него злобный взгляд, и откинул его руку со своего плеча.  — Бегом все к директору в кабинет! — Проворчал смотритель, и, поглаживая свою кошку, развернулся к выходу, хромым шагом медленно двигаясь прямиком в кабинет директора. Девушки сразу же направились за Филчем, тихо о чём-то перешёптываясь, и Гарри хотел было двинуться за ними, но заметил, как резко поник Драко, и остановился на полушаге.  — Малфой? Ты чего?  — Ничего. Пошли, — Драко сделал несколько шагов к выходу, обойдя Поттера, но тот резко остановил его, схватив за руку. Слизеринец тяжело вздохнул, повернулся к нему лицом и нахмурил брови, — Чего ещё?  — Возможно, моё мнение для тебя ничего не значит, но я не считаю, что если ты был Пожирателем, ты не стоишь уважения и не заслуживаешь хорошего отношения к тебе. Я знаю, что ты не хотел такой судьбы. Парни ещё несколько секунд держат зрительный контакт, а после, Гарри отпускает руку слизеринца, и первый удаляется в глубь коридора, стараясь догнать Гермиону с Пэнси.       А Драко, как зачарованный, ещё несколько минут стоял с протянутой рукой, осмысливая то, что сказал ему Гарри. Он не считает, что Малфой плохой. Так давно хотелось услышать хотя бы от кого-то, что он заслуживает хорошего отношения, что он не ужасный человек, ведь Драко сам уже перестал в это верить. Парень перестаёт дышать на несколько секунд, он не понимает, что чувствует, но на душе становится чуточку легче, процесс гниения внутри будто замедляется. Слизеринец медленно сжимает руку, которую только что держал Гарри, в кулак, мысленно приводит себя в чувства, и наконец находит силы сдвинуться с места, в ту сторону, куда ушли все остальные.

***

 — Мисс Грейнджер, мистер Поттер, мисс Паркинсон и мистер Малфой. Объясните ли вы мне, что вы все, в такой компании, забыли в Запретной секции? — Недовольным голосом спросила Макгонагалл, а после заметила, что у самого входа в кабинет, со злобной усмешкой, стоял Филч, поглаживая свою кошку, — Аргус, вы можете быть свободны. — Чуть опустив подбородок вниз, выглядывая из-под узких маленьких очков, пролепетала женщина. Смотритель, явно недовольный тем, что не сможет посмотреть на выступление, шмыгнув носом, проскрипел «Хорошо, мадам» и скрылся за дверью. Директриса, проводив Филча взглядом, вновь вернулась к провинившимся и присела за свой стол.  — Повторяю вопрос. Что вы все делали в Запретной секции? Вокруг повисло молчание. Все четверо, точно как нашкодившие дети, переглядывались, опасаясь говорить хоть слово. Драко взглядом подал знак, что он ответит, Гермиона молча пыталась отговорить его, но Малфой уже развернулся к директору и встретился с её недовольным взглядом.  — Простите, директор. Это моя вина, — Шагнув вперёд, чтобы выделиться из «шеренги», ровно проговорил слизеринец, — Мне нужно было пройти в Запретную секцию, чтобы найти кое-какие данные о соулмейтах. Как только Минерва услышала причину, по которой они пробрались в запрещённое место, её тонкие брови медленно поднялись вверх, показывая крайнюю степень удивления. Женщина осмотрела Малфоя, сложила руки перед собой в замок и чуть прищурилась.  — Смею вас заверить, мистер Малфой, что там нет никаких книг о соулмейтах, но, я думаю, вы это уже поняли, — Драко сдержанно кивнул, — Однако мне хотелось бы узнать, что такое вы ищите, связанное с соулмейтами, что осмелились пойти в то место, где хранятся лишь темномагические книги. Позади Малфоя послышалось тихое «Не говори, Драко» гермионовским голосом, слизеринец, как всегда, нахмурился, повернулся к ней лицом и одними лишь губами проговорил «Всё будет нормально».  — Мы искали книги, где можно было узнать, как разрушить связь между соулмейтами, мадам, — Отчеканил Драко, вновь повернув голову к директрисе.  — Ах, вот оно как, — Тихо, и вновь чуть удивлённо, проговорила Макгонаггл, поднимаясь со своего места, — Почему вас это заинтересовало? — Директриса медленно подошла к четвёрке, и Малфой тактично отошёл обратно на свое место.  — У Малфоя проблемный соулмейт, директор, — Вдруг подал голос Гарри, чем привлёк внимание всех присутствующих к своей персоне. Минерва же приподняла уголки губ в слабой улыбке.  — Очень самокритично, мистер Поттер. Теперь же все четыре пары глаз удивлённо смотрели уже на женщину. Гарри с Драко нервно переглянулись, а после перевели взгляд обратно на директрису.  — Откуда вы знаете? — Тихо спросила Паркинсон.  — Здесь у каждого свои секреты. Но с чего вдруг вы все вообще взяли, что это возможно?  — Мы прочитали в одной из книг в библиотеке, мадам. Там не было сказано об этом напрямую, но намёк на это присутствовал, — Ответила за всех Гермиона.  — Что же, тогда я могу вас заверить, что в стенах Хогвартса нет подобной информации, и я бы не стала на вашем месте доверять всем книгам, что есть здесь, — Макгонаггал поправила очки, и перевела взгляд на Драко, который все это время молча слушал их разговор, — Но если вам всё-таки хочется узнать, правда это или нет, вам стоит поискать в других местах.       Женщина разворачивается, чтобы подойти обратно к своему столу, и, не глядя на учеников, продолжает.  — Я не могу отстранить вас всех от учёбы, чтобы вы получше углубились в поиски данной информации, и обычно я крайне редко разрешаю ученикам покидать стены Хогвартса, но если вам так нужно разузнать способ разрушить вашу связь с мистером Поттером, — Минерва садится за стол и вновь переводит взгляд на Малфоя, — я даю вам разрешение на это. Вы все уже взрослые люди, так что бед не наворотите, я надеюсь, — Последние слова женщина говорит с нажимом, намекая, что ждёт подтверждение её слов. Все четверо переглядываются, а после Гарри, Гермиона и Пэнси несколько раз кивают головой в знак согласия. Малфой обошёлся только одним подтверждающим кивком.  — Хорошо, тогда можете идти. Компания снова кивнула директрисе, и направилась к выходу, как вдруг женщина добавила.  — Ах да, пятьдесят очков с Гриффиндора, и столько же со Слизерина, за то, что нарушили одно из правил школы, — Все четверо недовольно цокнули, и только после этого скрылись за дверью, ведущую из кабинета Макгонаггал.

***

      Ещё недели три, великая четвёрка, как их называла в шутку Паркинсон, искала ответ на интересующий всех Драко вопрос. Они, наверное, обошли все библиотеки в магической Британии в поисках ответов, расспрашивали многих профессоров, других высокопоставленных магов, но никто и никогда не слышал о подобном опыте, либо попросту не хотели этим делиться. Слизеринка однажды даже предложила посетить Малфой-мэнор, потому что там была практически такая же большая библиотека, как и в Хогвартсе, но Малфой эту затею не оценил. Ему не хотелось вести всю эту компанию в свой дом, где сидела его мать, пребывающая не в самом лучшем моральном состоянии, да и многие книги после войны были испорчены. Поэтому, Драко отказался, а Пэнси больше не говорила об этом, понимая причину отказа. Конечно, много раз все ссорились. Чаще всего провоцировала ссору Паркинсон, которая всегда была всем недовольна. Несколько раз она уговаривала Гермиону отступить, но та всегда отказывалась, хоть и тоже уже не верила, что они что-то найдут. Драко с Гарри тоже ругались, однако между ними всё же появилось что-то новое. Они начали более спокойно относиться к друг другу, Малфой игнорировал настойчивое поведение гриффиндорца, который часто говорил, что работать будет вместе со слизеринцем, когда они все снова разделялись где-то, а Поттер не обращал внимание на подколы блондина.       Гарри, лёжа сейчас в своей спальне, вдруг вспомнил, как два дня назад, сделав перерыв в один день, они все отправились в Хогсмид, чтобы развеяться. Предложила это Гермиона, когда заметила, как друзья выглядят уставшими в один из дней их безрезультатного поиска. Предложение всем понравилось, поэтому, на следующий день, после всех лекций, взяв на всякий случай разрешение у директрисы, они взяли карету, запряженную фестралами, и поехали отдыхать. Малфой не рассчитал, насколько будет холодно, пока они едут, и постоянно грел руки дыханием, жалуясь на то, что слишком мерзлявый. Гарри протянул ему свои перчатки, сказав, что ему будет и так нормально, и под умилительные взгляды девушек, Драко все-таки принял их, после пятнадцати минут высмеивания Поттера за его галантность. Естественно, первым делом все пошли в «Три метлы», там они заказали по сливочному пиву, а Гермиона, как всегда, заказала с имбирём. Пэнси, попробовав её напиток, протянула поддельно писклявым голосом «Какая гадость, Гермиона!», из-за чего вызвала у всех смех. Даже у Малфоя. Гарри тогда впервые услышал искренний смех своего избранного, впервые так близко смог разглядеть его настоящую, не язвительную, улыбку. У Драко при улыбке глаза становятся другими, такими блестящими, в лёгком прищуре. Пока все отвлеклись на то, как гриффиндорка мазнула нос своей девушки взбитыми сливками, Поттер продолжал с нелепой улыбкой разглядывать счастливое лицо слизеринца, понимая, что влюбился. Окончательно. И всё желание, которого и так было мало, разрушать связь, улетучилось, но он не знал, как об этом сказать Драко, как достучаться до его сердца, чтобы он открылся и не стал отталкивать и дальше. Слизеринец тогда повернулся к нему, что-то сказал про девушек, всё с той же улыбкой на лице, но Гарри не расслышал, он просто продолжал смотреть, а в ответ просто усмехнулся и кивнул головой.       Они долго разговаривали о том, где можно ещё поискать сведения про разрыв связи, но так ни к чему и не пришли, надеясь лишь на удачу наткнуться на ещё какую-нибудь библиотеку. Сидели они в пабе долго, Малфой успел выпить стакан огневиски, но даже не захмелел. Под конец дня, когда магические фонари зажглись на узких улочках Хогсмида, они ещё зашли в «Сладкое королевство», девушки покупали себе сладкого, а парни остались стоять на улице. Пока Пэнси с Гермионой набивали различными сладостями корзину, Гарри решил вывести Драко на разговор.  — Хорошо, что мы решили дать себе отдохнуть один день, да? Драко, до этого наблюдающий за девушками через окно, перевёл взгляд на Поттера и усмехнулся.  — Да. Правда день холодный выбрали, — Поправив слизеринский шарф, который был аккуратно повязан на шее, пробормотал в ответ Драко.  — Ну, я чем смог, тем и помог, — Гарри издаёт тихий смешок, опускает голову вниз, не решаясь задать интересующий его вопрос.  — Да, кстати… Забудь сразу, что я сейчас скажу, — Грифф вновь тихо усмехается, — но спасибо за перчатки, я тогда вообще пальцев не чувствовал бы. Не забудь напомнить мне отдать их тебе, когда приедем, — Блондин прячет руки в карманы, смотрит на Поттера и видит, как тот опускает голову. Сердце начинает стучаться быстрее, опасаясь того, о чем тот всё-таки хотел поговорить.  — Без проблем, Драко. У Малфоя резко начинает звенеть в ушах. Гарри никогда не называл его по имени. И, как бы слизеринцу не хотелось этого признавать, ему понравилось, как оно звучало из уст Гарри.  — Поттер, все в порядке? Гарри поднимает голову, встречается с тревожным взглядом напротив, и сглатывает, боясь, что сейчас слова застрянут в горле. Он запускает пятёрню в волосы, спрятанные под капюшоном, и тихо выдыхает, собираясь с мыслями.  — Ты говорил, что синяки проходят при взаимных чувствах, и я знаю, что тогда, в библиотеке, когда ты сказал поцеловать запястье, проблема заключалась во мне, ведь я не разобрался в себе до конца, — Драко затаивает дыхание, в ушах все звуки небольшой деревушки вдруг стихают, и становится слышно лишь голос Поттера, — И синяк прошёл лишь на половину. Значит ли это, что ты признался мне… В своих чувствах? Когда попросил поцелуй. Малфой отшатывается назад, на полшага, и не знает что отвечать, ведь он не ожидал, что спустя столько времени, Гарри спросит его об этом. Он бегает взглядом по выжидающему лицу гриффиндорца, и всё же находит силы вновь приблизиться к Гарри, буквально на шаг. Блондин открывает рот, желая сказать хоть что-нибудь, но в этот самый момент раздаётся звон колокольчика, который уведомляет, что из «Сладкого королевства» кто-то вышел, и сразу после звона раздаётся громкий смех Паркинсон.  — Видела её лицо, тыковка? Когда мы вывалили всё это богатство ей на кассу? — и трясёт большим пакетом, до верху наполненным сладостями, заливаясь новой порцией смеха.       Драко резко дёргает головой, меняет выражение лица и тихо выдыхает, чувствуя, как напряжение медленно начинает сходить на «нет», ведь теперь отвечать Поттеру нет необходимости. Гарри смотрит на парня, закусывает губу и, повторяя за слизеринцем, выдыхает, но не как Малфой, с облегчением, а наоборот. Он наконец нашёл в себе силы, за столько времени, спросить об этом напрямую, а тут все так не вовремя прервалось. Грифф пообещал себе, что если ему предоставится такая возможность, он вновь спросит, и теперь Драко не избежит ответа.       Но на следующий день, блондин всеми способами увиливал от разговоров с Гарри, несмотря на то, что они вновь бок о бок обыскивали очередную библиотеку, о которой с неохотой рассказал Снейп. Поттеру было обидно до боли, что Малфой его избегает, и он не понимал, почему, что творится с ним, как теперь снова завести с ним разговор.       И сейчас, смотря в потолок гриффиндорской спальни, Поттер снова и снова прокручивает в голове улыбку Малфоя, не в силах её забыть. Он был такой счастливый в этот день, пока Гарри не решился с ним поговорить, снова испортив весь настрой. Поттер выдыхает и медленно встаёт с кровати. Сейчас стояла глубокая ночь, и если выйти за пределы гостиной, то ему не сдобровать, но грифф буквально на физическом уровне чувствовал, как все мысли о Малфое начинали его душить, поэтому ему захотелось проветриться, поднявшись на Астрономическую башню, ведь именно там его вряд ли кто найдёт.       Натянув на себя свитер, чтобы не замёрзнуть, Гарри тихо выбрался из родной гостиной, направляясь в сторону башни. По пути, слава Мерлину, он никого не заметил, и пару раз ругнулся сам на себя, что забыл забрать у Паркинсон его мантию-невидимку. Ещё пару ступенек, и гриффиндорец вдруг замирает, вглядываясь в другой конец башни.  — Драко?       Малфой стоял, оперевшись о перила, когда в тишине услышал свое имя и знакомый голос. Чуть вздрогнув от неожиданности, и медленно повернувшись всем телом в ту сторону, откуда шёл звук, он увидел, как к нему подходит Гарри. На удивление подходящего, слизеринец ничего не сказал, лишь развернулся обратно, смотря куда-то вдаль. Гарри поравнялся с ним, оперся локтями о перила и стал разглядывать звёздное полотно, в поисках созвездий. Сейчас почему-то не хотелось тревожить Малфоя своими разговорами. Гарри слушал, как тот размеренно дышал, краем глаза замечая дрожь в теле блондина от холода, из-за чего Поттер всё же перевёл на него взгляд, тут же увидев, что на Драко его перчатки, которые тот все-таки забыл отдать.  — Я устал, Гарри, — Тихо шепчет блондин и переводит на него свой взгляд. Теперь и грифф задрожал. Его имя прозвучало так отчаянно грустно, но в тоже время нежно, что Поттер даже не знал, как реагировать.  — Я не хочу больше ничего искать.  — Это…  — Нет, это не моё признание тебе. Это просто констатация факта, что я устал и больше ничего не хочу искать, — Блондин вновь переводит взгляд на небо, — Правильно Макгонагалл сказала, что не надо было верить всему, что написано в этих книгах.  — И что тогда делать? — Гарри смотрит туда же, куда направлен взгляд Драко, но не может разглядеть ни одного созвездия. Малфой замолчал. Ещё немного посмотрев на небо, он отходит в сторону и громко выдыхает, растрёпывая свои волосы ладонью.  — Смириться с тем, что я всегда буду в синяках, Поттер. Вот и все. Гарри чувствует, как слизеринец начинает терять контроль, как его злость закипает внутри, наполняя сердце доверху, поэтому поворачивается к нему и подходит ближе, хватая за предплечья.  — Нет, сейчас я уверен, что смогу помочь тебе.  — Как?! — Драко вырывает руки, и грифф понимает, что сердце уже переполнено, — Ты никак не сможешь мне помочь, я из-за тебя так выгляжу, из-за тебя по ночам уснуть не могу, потому что все тело ломит. Как ты мне поможешь?  — Дай мне руку. Драко вздрагивает, осознавая, что гриффиндорец хочет сделать, и злость тут же смешивается со страхом.  — Нет, Поттер, иди к Мордреду со своими поцелуями. Мне не нужна твоя жалость, или что тобой сейчас управляет. Просто отстань от меня наконец. Передай Грейнджер и Паркинсон, что они свободны, и пусть не докапываются до меня с вопросами.       Драко разворачивается и резко уходит, буквально бежит по лестнице вниз, чтобы не услышать ничего в след от Поттера. Мышца в груди бешеной птицей стучится о рёбра, слёзы, которых он довольно долго не чувствовал, вновь застилают глаза. Он надеялся, что давно со всем разобрался, что может откинуть свои чувства на задний план, наплевав на Поттера, что сможет найти способ разорвать с ним связь, но все снова возвращается назад, к тому, с чего начинал, и он не знает, что делать. Просто бежит обратно, по лестнице вниз, скидывает под ноги перчатки, которые пахли Поттером, и ищет место, где точно сможет уединиться, чтобы принять распахнутые объятья старой подруги истерики, и захлебнуться в своих страданиях.       Гарри через несколько минут, после осознания слов Драко, срывается с места, чтобы догнать его, и наконец сказать напрямую о своих чувствах, убедить его, что это никакая не жалость. Что он вообще себе надумал? Что Гарри влюбился просто из-за того, что начал испытывать жалость к нему? Как же Малфой запутался. Неужели он не может принять того, что он действительно может быть любимым, просто за то, какой он есть, а не из-за каких-то отдельных аспектов? Поттер бежит, но не видит нигде Малфоя. Уже у самого конца винтовой лестницы он замечает свои кожаные перчатки, которые валялись на разных ступенях, и замедляется, чуть ли не теряя равновесие. Грифф медленно наклоняется, подбирает их по отдельности, и сжимает в кулаках. Внутри бушует шторм, и Поттер вновь срывается с места, но уже не в поисках Драко, а в поисках успокоения. Завтра с утра он обязательно снова попробует достучаться до своего Малфоя, обязательно поможет ему залечить все душевные и телесные раны. Ему нужно лишь дать время все обдумать.