***
Жалено рвал и метал так, что даже Астрал притих, и, вжавшись в кресло, надеялся не попасть под горячую руку адмирала, который уже уволил четырех слуг, выбил зуб помощнику, сломал кучу вещей и наорал невесть на сколько подчиненных. Лучше бы испуг от встречи со светочами не сменился злостью, которая больше напоминала бешеную ярость. Сейчас, правда, Жалено, заложив руки за спину, молча расхаживал по командному пункту, постепенно приходя в себя. Хотя трогать его еще часа два не стоило, пока глаза гореть не перестанут, иначе он и на кусочки разорвать может, не хуже любого светоча. Было понятно, что его друг очень разнервничался, что в принципе и не удивительно. Он потерял множество кораблей и ящеров. Это можно бы было списать на изменившуюся обстановку, появление крупного вражеского флота, да и такие просчеты командование прощает, ведь тактического просчета или саботажа в действиях адмирала не было. Но самое главное: он ослушался приказа и полез на эту чертову планету. Он должен был лишь разведать, узнать численность вражеского гарнизона и мощь орбитальной защиты, после чего отступить и сообщить командованию. Там бы уже выдали указания, что делать дальше. Ультронцы вряд ли вызвали бы подкрепление, потому что альтарцы очень редко прибегают к тактике совместной атаки и разведки. Это походило на разовую атаку флота, который спешит к крупной битве в поясе астероидов, который находился недалеко оттуда. Мда-а… Ситуация. Жалено вновь повернулся и быстро пошел в другую сторону. Проходя мимо двери, он влетел в лакея, который нес ему кофе — чудный напиток, который поставляют с земли. Кружка взлетела вверх, и, расплескав горячую жидкость прямо на адмирала, упав на пол, разбилась. Этот конфуз вызвал новый взрыв ярости у его друга. Слуга был уволен в ту же минуту, чайник разбит, поднос погнут, и валяется на полу. Что и не удивительно. Кожа альтарцев гораздо хуже переносит холод или тепло, нежели человеческая или еще чья-то. Повезло, что Жалено до сих пор не снял экипировку, и кофе попал лишь на небольшой кусок кожи, иначе он бы, скорее всего, погиб от болевого шока. Не удивительно, что он взбесился. Он снова вернулся к открытой ненависти, уволил медсестру за то, что она как-то не так перевязывала ему руку, на которую и попал кофе. Все члены корабля притихли и пытались вкладываться со всей силы — поведать гнев адмирала на своей шкуре, нет уж, извольте.***
Серый пол, обшарпанные серые стены, решетки, между тонких прутьев которых располагались плазменные щитки, превращая в мясо любого, кто до них дотронется. В каждой камере, у самого потолка, одиноко качалась небольшая лампочка, скудно освещая тюремную камеру синим, дрожащим светом. В одном углу камеры лежала небольшая тканевая подстилка синего цвета, с маленькой, грязной подушкой такого же оттенка. Недалеко стоял широкий и низкий стакан с голубоватой жидкостью, вкуса первосортного дерьма. Рядом с ним валялась миска, в которой тряслось грязно-серое безвкусное желе, так опостылевшее за восемь месяцев пребывания в тюрьме CJ-145. Сам заключенный хорец, представлявший собой груду мышц, сидел в углу. На мощном теле, которое покрывали маленькие черные волоски, была надета, перештопанная во всех местах, темно-синяя форма военнопленного солдата. Желтые глаза с белыми зрачками бегали по сторонам, а маленький хвостик безжизненно лежал на полу. Его небольшая голова с высокими, остроконечными ушками и кроличьим носом двигалась из стороны в сторону. Республиканец вслушивался в пальбу сверху. Там шла отчаянная бойня за планету, но противники были неясны. На ультронцев кто-то напал, и это могло сослужить как плохую, так и хорошую службу. Если это Империум, будет плохо. По сути, он попадет из просто плохого места, в очень плохое место, если десант победит, конечно. Если Республика, то все отлично. В случае победы он освободится, и годик посидит дома, после чего снова будет воевать, а в случае поражения нападающих, найдет новых товарищей-республиканцев. Про Альянс и говорить не стоит: хреново будет в обоих случаях, как и с Коалицией. Но вот пленники нашли ответ: в здание ворвались десантники, и при быстром рассмотрении было ясно, что это имперцы. Шах сначала испугался, но потом понял, что десантники проигрывают, а значит, в лагеря Империума он вряд-ли попадет. Среди альтарцев у большинства были открытые раны, некоторые из которых были наспех перевязаны чем попало. У кого-то не хватало пальцев, глаз, зубов, половина была без нормального оружия, лишь с пистолетами, да резаками, а кто-то и вовсе без всего. Форма изорвана, броня перебита и уже ни от чего не спасет, на лицах отчаяние и усталость. Многие тут же упали на пол, некоторые начали искать бинты и лекарства, а кто-то рыскал в поисках оружия. Группа состояла примерно из ста солдат и пары офицеров. Дверь закрыли, а к двум бойницам приставили солдат со снайперскими винтовками. Тюрьму оккупировали десантники, которые явно хотели остаться здесь, минимум на несколько часов. Медик метался среди них, вкалывая лекарства и перевязывая солдат. Шах с интересом наблюдал за ними, и прикидывал, сколько они продержатся. Они нашли ключ-карты, и, находя соплеменников или союзников, выпускали их, выдавая найденное оружие. Спустя пару часов, на тюрьму напал отряд ультронцев, которых быстро перебили альтарцы, чья численность боеспособных существ с оружием увеличилась раз в пятнадцать, из-за выпущенных пленных. Было отбито еще два штурма, хоть и с чувствительными потерями. Один из офицеров погиб, около трех сотен солдат валялись по тюрьме. Ворота были несколько раз пробиты, стекла проплавлены, несколько пленников тоже погибли в перестрелке. Четвертый штурм ящерицы отбить не смогли, ультронцы ворвались внутрь, перебив сопротивляющихся. Тех, кто сдался — усыпили транквилизаторами, и, связав, бросились дальше. Вход в тюрьму представлял собой месиво, в котором погибли сотни солдат и десятки офицеров. Разноцветные альтарцы лежали рядом с белыми ультронцами, пол окрасился в голубой и зеленый, оружие было разбросано везде, от небольших транквилизаторов и лазерных пистолетов, до торных пулеметов и дробовиков. Скоро, после того как пальба утихла, зашел персонал тюрьмы. Заметно поредевший, с кучей раненых, в изорванной форме и поврежденной броней. Их лица были хмурые, а в руках они держали усыпляющие орудия. Люди прошли по рядам камер, усыпляя пленников, как обычно, делают перед переселением. Последнее, что Шах помнил — это бородатый мужчина с раной от рта до уха, и выбитым глазом, который направил на него пистолет, а также дротик, летящий ему в плечо, после чего он вырубился.