Альфа для императора

Глашатай громко сообщил: — Ландан из рода Северных котов. Ни шепотка, ни удивлённых лиц Ландан не увидел, и это было не странно. Все уже знали о первом, пока ещё необъявленном женихе императора. Коту не нужно было гадать, он знал, что о его роде, о доходах, о семье и прошлом эти незнакомые оборотни, люди, демоны и эльфы знают больше, чем он сам. Кто-то, кому повезло, нашёл кровные связи с родом Северных котов. Возможно, пятиюродный дедушка-омега Ландана ушёл к ним в род, или ещё что-то в этом ключе. При других обстоятельствах о таком родстве никто бы и не вспомнил, но сейчас было бы не лишним стать «дядюшкой» молодого, наивного, деревенского альфы. Только вот северянин себя таковым давно не считал. Холодный взгляд голубых жестоких глаз Ландан помнил, они слишком часто снились ему в кошмарах, чтобы забыть. Но сейчас страшнее всего было пройти сквозь толпу знати, что расступалась, почтительно формируя коридор от дверей к трону. Там, на этой массивной конструкции из красного дерева и корон, завоёванных при создании империи стран, сидел император. И, встав на одно колено, почтительно склонив голову, Ландан радовался, что не нужно было сразу смотреть в лицо льва, не нужно было видеть дело рук своих. — Говори, — до боли знакомо высокомерно и холодно приказал Тидан. — Мой государь, я, Ландан из рода Северных котов, склоняюсь перед Вами и, как покорный слуга своего императора, готов отдать себя для суда, брака, службы или почёта, — церемониально сказал северянин, не поднимая головы. — Я, император Сайвора, Тидан из рода Великих львов, просил у временного главы твоего рода твою жизнь, чтобы она стала частью моей, одной из трёх опор, чтобы твоя кровь стала моей кровью, чтобы твоя плоть стала моей плотью. Отныне и до самого месяца падающих листьев ты мой жених, почти часть рода Великих львов. И ты теперь выше всех, и лишь я и боги можем судить и приказывать тебе, — церемонно ответил император в полной тишине. Он поднялся с трона и отошёл. Чуткий слух кота уловил лёгкое шарканье, с которым ступал Тидан. И это тоже было делом рук северянина: говорили, что молодой император хромал. Слуги, разумеется, заранее приготовили кресло и внесли его в тронный зал, но на ступени внёс его уже лев и поставил рядом со своим троном. — Отныне это твоё место, возле меня, возле моего трона, Ландан из рода Северных котов, — торжественно сказал император в звенящей тишине. Уже нельзя было смотреть в пол и не видеть Тидана, пришлось коту поднять лицо, взглянуть в глаза своего давнего врага.

***

Войн давно уже не было, кочевники с севера уже десятки лет не решались нарушить границы империи. Не выпало пока на долю Ландана ни сражений, ни дуэлей, ни серьёзных драк. Так что звук, с которым о голову бастарда разбился кувшин, всё ещё звучал в голове северянина. Помнил он и орнамент на длинном узком осколке, и тёплый ручеёк крови, что потёк по его левой руке, быстро расширяясь. Не помнил Ландан лишь момента самого удара. Словно закрыл глаза, разбив кувшин о голову львёнка, а открыл уже, когда длинный осколок, что сжимал пальцами кот, торчал из глазницы Тидана. Помнил и вкус крови, солоноватый, вязкий, что попала даже на губы северянина, помнил запах железа, сиплое быстрое дыхание и тихий-тихий стон. Судороги бастарда. И то, что он оставил львёнка умирать – это всё Ландан помнил. Не было ничего столь же страшного, что сотворил бы кот потом, чтобы вытеснить эти воспоминания. И самое ужасное, что Ландан пролил кровь императорского рода, того рода, которому поклялся служить, рода, что сами боги возвели на трон. Нашли Тидана лишь через сутки после нападения, и спасти глаз лекари не смогли. Пришлось звать некроманта, да и у того времени было мало. Оттого и взял у подходящего мертвеца самый сильный некромант местного ордена – правый, подходящий по крови, но карий глаз, настолько тёмный, что радужка почти сливалась со зрачком. Поэтому и показалось Ландану, что правый глаз не видит, не может, слишком огромным казался зрачок. Да и шрам, что пересекал бровь и веко, виден был явно, отчётливо и смотрелся страшно. После магии некромантов ранение уже не поддавалось магии лекарей и заживало само, лишь при помощи трав, лекарств и иглы с нитью, но без магии. Никто сразу не почувствовал, что длинный осколок задел и мозг, лишь потом поняли, но было поздно – магия некромантов уже струилась по телу львёнка, не давая лекарям вливать свою. Сейчас молодой император восстановился почти полностью и лишь слегка хромал, но первые месяцы Тидан не мог даже жевать, ничего не слышал, не видел. Оттого никому и не показалось странным, что львёнок не помнит, кто на него напал. Всё это северянин знал, ведь то, что подобное нападение на кого-то из рода Великих львов, пусть и официального бастарда, осталось безнаказанным было почти немыслимо, невозможно. Почти. Долгие годы Ландан цеплялся за это слово – «почти». Единственное слово, что отделяло его от смерти, позора. И кот верил, что ему повезёт и он станет примером такого «почти», и вот его вина, грех, преступление догнали, наконец, беглеца. И пусть для всех это и останется ненаказанным, неискупленным, но заплатить по счетам Ландану всё же придётся. Многое бы он сейчас отдал, чтобы видеть оба глаза голубыми, чтобы просто не стоять напротив императора. Но вместо этого кот послушно вложил руку в протянутую Тиданом ладонь, чувствуя, как его собственная покрывается холодным липким потом. Император проводил Ландана к креслу, и, только когда тот сел, знать оживилась, подходя к трону и кланяясь, спеша представиться жениху императора и поздравить того с официальной помолвкой. Если первые минут двадцать северянин честно пытался запомнить имена, лица, то потом сдался: калейдоскоп оборотней, людей и других разумных слился в нечто общее, единое. Кот уже даже не понимал, какого пола поздравляющий, сколько ему лет. Только одного лица среди придворных не было: Валэнта из рода Южных псов. А ведь именно этот бета считался лучшим другом Тидана и должен был, по идее, среди первых поздравить жениха императора с такой удачей. И именно ему, единственному, мог доверять в этом дворце Ландан. Пусть с их последней встречи и прошло много лет, но кот считал, что совесть и честь либо есть у оборотня, либо нет, и годы этого не изменят. У Его Высочества императора Сайвора ни совести, ни чести не было. Северянин не тешил себя иллюзиями, что это их знакомство пройдёт по-другому, что они взрослее, за их плечами какой-никакой опыт, и это поможет. Наконец представление закончилось, и Тидан поднялся, подошёл к жениху и протянул тому руку, чтобы торжественно вывести из зала, закончить официальную часть помолвки.