Альфа для императора

Ландану пришлось задержаться на занятии, и он просто не успел сбежать, хотя и спешить, как оказалось, было некуда особо. Ночью северянину снились кошмары, в которых в его комнату, спальню, то место, что до вчерашнего вечера кот считал своим, безопасным, ночью вновь пришёл львёнок. Как бывает во сне, Ландан лежал, не в силах пошевелиться, крикнуть или позвать на помощь. Он просто смотрел, как Тидан ходит по комнате, разливая лампадное масло и держа в руках горящую тусклым светом свечку. Всё же, несмотря на то, что бывший принц мог в любой момент вновь прийти в его комнату, стоять вот так, прячась в заброшенной заросшей беседке, и ждать, пока львёнок с прихвостнями уйдут, было ещё более глупо и унизительно. Ландан уже пару раз порывался выйти на тропинку и, гордо подняв нос, пойти по ней в своё общежитие, пусть и зная, что снова изобьют, но страх останавливал. На самом деле северянин не боялся боли: чёрный мор мучил сильнее, и даже сейчас суставы иногда ныли на перемену погоды так, словно императорский пыточных дел мастер выворачивал каждый, показывая технику своим ученикам. Нет. Боялся кот себя. Своей ярости; того, что не сдержится, кинется на мучителей. Бросится на бастарда рода Великих львов! Нарушая тем самым клятву верности, закон, предавая свою честь, неся в свой род позор. Именно этот страх и сдерживал Ландана: он не мог потом, после смерти, встретить своих предков, своего отца и признаться им, что стал предателем, изменником, клятвопреступником. Северные коты хоть и не были никогда знамениты, но верность своему сюзерену хранить умели, а честь рода ни разу не была запятнана предательством. — Ох… Ты ведь никому не скажешь? — тихо, почти шепотом спросил голос, и северянин, вздрогнув, резко повернулся, но тут же улыбнулся, встретившись взглядом с Валэнтом. — О чём? — недоумённо спросил кот. — Об этом, — бета достал трубку и принялся набивать её. — Нет, конечно. Не знал, что ты куришь, — успокоился Ландан. — Хм… Да почти все южане курят кальян, но тут они запрещены, а я привык. Вот и приходится обходиться трубкой, — хмыкнул Валэнт и проследил за взглядом северянина. — Сочувствую. Я знаю, насколько неприятным и несправедливым бывает официальный бастард императора. Что ж, давай так: я спокойно покурю, а потом мы вместе пойдём ко мне; поиграем в настольные игры или карты, перекусим. У меня вино есть хорошее, наше, южное. В нём солнца больше, чем когда-либо видела твоя кожа. А когда Тидан вернётся к себе, ты сможешь спокойно пойти в своё общежитие. — А как мы узнаем, что он вернулся к себе? Думаю, будет не очень хорошо, если я заночую у тебя. Могут пойти странные и неприличные слухи, — напомнил кот. — Думаешь, его отец снял ему отдельный дом, как многим богатым ученикам тут? Нет, бастард живёт в общежитии для очень знатных, как и я. Более того, его комната прямо над моей. Мы просто услышим, как он вернётся. В последнее время он постоянно не в духе и дверью хлопает так, что всё общежитие знает, когда Тидан возвращается, — хмыкнул южанин, выпуская клубы дыма изо рта. — А слухи… Я не омега, чтобы опасаться за свою репутацию и строить планы на удачное замужество. Да и бастарда в подоле не принесу, даже если и нарушу все правила приличия с тобой, Ландан из рода Северных котов. Бета говорил, подходя всё ближе и ближе к альфе, вынуждая того отступать, пока спина не упёрлась в ветхую каменную колону. Ландан ни разу и не целовался раньше и сейчас от волнения дышал неровно, неглубоко. Запах крепкого вишнёвого табака смешался с ароматом морозного вечера и лёгкой нотой горькой рябины, заросли которой окружали всю беседку, а первые морозы заставили часть ягод лопнуть. С тихим шипением кот выдохнул и зажмурился, когда бета накрыл его губы своими, мягко обхватив затылок руками. Валэнту пришлось встать на носочки, чтобы дотянуться до рта высокого альфы, но теперь он этим наслаждался по полной, лаская языком обветренные губы, упиваясь судорожными вздохами северянина и тем, как крепко и надёжно обнял его альфа. — Сейчас трубка потухнет, — напомнил Ландан, с трудом пытаясь отдышаться после первого в своей жизни поцелуя. — Ну и пёс с ней, — фыркнул пёс, облизнув свои покрасневшие пухлые губы, смотря снизу вверх, прямо в глаза северянина, не пряча взгляда и не смущаясь. — Пошли, у тебя губы и лицо совсем холодные. А я-то думал, что снежные барсы не мёрзнут. — Откуда ты знаешь, какой у меня зверь? — удивился кот. — Спрашивал. Ты ведь мне понравился, вот и интересовался. А то вдруг у тебя дома жених или вообще муж и трое детей, — улыбнулся довольный собой южанин. — Почему трое? Почему не пять сразу? — тихо рассмеялся Ландан и подал бете руку, изображая галантного альфу. Валэнт закатил глаза, но руку принял, не потому что ему и в самом деле нужна была помощь, чтобы пройти по глубокому снегу, а просто чтобы вновь прикасаться к северянину. Они настолько увлеклись разговором, что просто забыли о львёнке и его компании. Ни бета, ни кот ни разу не обернулись и только поэтому не поняли, что Тидан их видел. Бастард обернулся на какой-то непонятный звук и потом уже не отводил взгляда от удаляющейся парочки. Казалось бы, с такого расстояния ничего не стоило ошибиться, но Ландана из рода Северных котов львёнок узнал со спины сразу, как и почти сразу догадался, кем был его спутник. Этот ненавистный альфа, из-за которого в голове бывшего принца смешались все мысли, планы, а по венам словно лава начинала течь, шёл под руку с бетой. С этим отвратительно-правильным, всегда безукоризненным и скучным Валэнтом. Род Южных псов отличался многочисленностью, и каждый восьмой воин на южных землях или был сам из этого рода, или состоял в каком-то родстве с псами. С такой силой было бы глупо не считаться, и Его Величество император Сайвора, Амаст из рода Великих львов, разумеется, не мог позволить себе такую грубую ошибку. Глава рода был частым гостем в Оке мира, а вместе с ним часто в гости приезжали его дети. В том числе и Валэнт. Как и другие львята, Тидан старался угодить своему отцу, и до того, как его объявили бастардом, принц успел подружиться с бетой, благо они были ровесниками и многие интересы у них и правда были похожие. К примеру, и принц, и пес с удовольствием могли пару ночей провести в лесу, увлёкшись охотой в своих звериных ипостасях. Да и вкусы на омег у альфы и беты оказались весьма себе похожими. А вот после того, как Амаст вычеркнул сына из рода, бета стал отдаляться. Львёнок искренне считал, что это связано с тем, что он стал бастардом и теперь их дружба просто не была выгодна псу, не замечая за собой изменений. Бета же видел, как алкоголь и курительные травы с дурманящим действиям становятся ежедневным развлечением бывшего принца. Как, стремясь досадить отцу, бросить тень на императорскую честь, Тидан становится жестоким к тем, кто слабее, становится злее, теряет понятия чести и честности. Валэнту было больно наблюдать за падением своего бывшего друга, и разделить новые увлечения бастарда он просто не мог. Бывший принц улыбался, наблюдая, как Ландан уводит его бывшего друга в сторону общежития, и размышлял, как и кому он отомстит за подобное предательство. Бета не имел права даже думать о его… Ком? Тидан честно не понимал, кем ему приходится северянин, но одно знал чётко – кот принадлежит только ему, а наглый южанин, щенок, посмел встать между ними.