Альфа для императора

1 — Я завтра не приду, — сообщил через месяц Марко, вытянувшись устало на постели бастарда. — Ясно, — глухо ответил Тидан, отвернувшись к стене. — Эй, ты чего? — обнял со спины плотник. — У меня просто работа в городе появилась. Временная, на пару месяцев. Я просто не смогу приходить, но я, когда вернусь, зайду к вам днём поинтересоваться, не появилась ли у вас работа. И вечером того же дня буду просто счастлив, если ты меня будешь ждать. Ты уж прости, что так резко сообщил. Но я и сам узнал лишь сегодня утром. Один из нанятых ранее работников заболел, и меня взяли на замену. Это хорошие деньги и ещё способ показать себя. Если я буду хорошо работать, то у меня будут время от времени заказы из города. — О, это же чудесно! — обернулся Тидан и, обхватив лицо Марко ладонями, смачно поцеловал в губы. — Я очень за тебя рад и буду скучать, конечно буду. Но тебе пойдёт на пользу пожить в городе. Слушай… Я могу отпроситься у папы и снять там апартаменты ненадолго. Поживём вместе? Я тебе покажу, что такое театр! Как тебе идея? — Хм… Шикарная. Но ты же понимаешь, что придётся снимать жильё без слуг? — А я поучусь жить без слуг. Мне тоже полезно, — обрадовался бастард и сел в постели, от радостного возбуждения его слегка потряхивало, хотелось что-то делать, куда-то идти. — Тихо, тихо. Ты сейчас мне напоминаешь нервного молодого жеребца! — фыркнул Марко. Тидан прищурился и уточнил: — Жеребец, говоришь? — Чует моя задница приключения на себя любимую, — мурлыкнул тот, переворачиваясь на живот и слегка раздвигая ноги, словно приглашая к действию. Львёнок рыкнул и слегка прикусил крепкую ягодицу, жадно огладил бока, покрывая быстрыми поцелуями поясницу, спину, плечи, впился зубами в загривок в исконно-кошачьей привычке. Звери давно притёрлись друг к другу и теперь не возражали против подобных вольностей. А то, что Марко любит легкую грубость по отношению к себе в постели, Тидан уже понял. Огладив крепкие бёдра и ягодицы, львёнок забрался рукой под живот любовника, тут же обхватив плоть Марко, неспешно начиная ласкать, потираясь головкой члена между половинок, жадно целуя плечи, шепча всякую ласковую ерунду. На загорелой бронзовой коже плеч и спины не оставалось следов от жадных поцелуев-укусов, но на белоснежных ягодицах тут же появилось красное пятно, стоило слегка хлопнуть ладонью. Тидан заводился с пол-оборота, стоило Марко вот так, беззастенчиво и откровенно, предложить себя, да и любовнику не требовалась долгая прелюдия. Смазанные пальцы вошли легко, готовя быстро и слегка небрежно. — Ты долго ещё? — нетерпеливо поторопил Марко, сам насаживаясь на пальцы, обернувшись на своего принца. — Не мешай мне, — строго сказал львёнок, вновь кусая за загривок, сжимая зубы сильнее, не боясь оставить синяк. Это наказание за нетерпение было встречено глухим, болезненно-довольным стоном. Бастард пристроил головку к входу и толкнулся, плавно, осторожно, бережно, но у Марко были свои планы, и он двинулся навстречу рывком, желая как можно быстрее получить весь член своего принца в себя, до основания. — Тише, — впился когтями в бедро львёнок, заставляя замереть, не мешать, двигаясь медленно. Марко глухо заворчал, уткнувшись лбом в постель: — Садист. — И тебе это нравится, — шепнул куда-то в затылок Тидан. — Признай уже. Бастард трахал медленно, плавно, рука львёнка замерла на члене любовника, уже не лаская, а лишая возможности плотнику самому о себе позаботиться. — Нравится, — сквозь зубы, словно бы нехотя, сообщил Марк. — И подчиняться мне нравится? — совсем замер Тидан, выпустив когти и мягко, очень осторожно, не раня, проведя ими по всей длине члена любовника, заставляя того дышать шумно, быстро. — Очень… Мой принц… Давай, пожалуйста, — взмолился Марко. Ему эта игра приносила гораздо больше удовольствия, чем он хотел показывать, и сам момент подчинения, полного, желаниям и прихотям другого альфы, приносил болезненное запретное удовольствие. Бастард не часто его баловал именно так, заставляя просить, играясь. Самому Тидану были чужды подобные вещи, и он видел в сексе лишь близость, возможность быть единым. Он с большим удовольствием ласкал бы, целуя, нежа, стараясь не приносить даже отголосков боли в постели, но иногда, стремясь угодить Марко, всё же включался, становясь грубым, нетерпеливым, властным. Даже будучи снизу. — Ну раз ты просишь, — потянув за волосы, львёнок задвигал бёдрами, сразу взяв быстрый, жесткий темп, отчего его любовник застонал в голос, и бастарду пришлось уткнуть Марко лицом в подушку, чтобы никто не услышал и не пришёл проверить, всё ли хорошо. Против такого обращения плотник не возражал тоже, комкая руками простынь, постанывая, пытаясь заставить себя не двигаться навстречу, чтобы не заслужить очередное наказание. Ему очень хотелось прикоснуться к собственному члену, но хоть запрет и не был озвучен, но Марко знал – нельзя. — Пожалуйста, поласкай его, — попросил он у львёнка. — Кого его? Говори чётче, — жёстко вбиваясь в податливое тело, спросил приказным тоном Тидан. — Мой член… — простонал в ответ Марко. — Что именно ты хочешь? — спросил, играясь, львёнок. — Мой принц, пожалуйста, поласкай мой член, — собрав последние силы, взмолился Марко. — Умница, — поцеловал в плечо бастард и поспешно принялся исполнять просьбу, помогая любовнику достигнуть пика удовольствия. Едва Марко кончил, Тидан вышел из него и в пару движений довёл себя до разрядки, кончая себе в руку. Скрывая свой роман, они не могли себе позволить запахам смешиваться, и как бы львёнку ни хотелось кончить в любовника или лежать после, потными, обнявшись, приходилось избегать этого. Хотя чуткий нос и мог уловить на них чужой аромат, но понять, что это запах другого альфы и тем более какого именно альфы, было невозможно. — Я напишу тебе адрес своей работы, а ты подойдёшь, если удастся выбраться в город, — сонно пообещал Марко. — Спи тут, я на диване посплю, — поднялся с постели Тидан, чтобы открыть окна нараспашку. — Угу, — отозвался Марко. — И не подумаю. Сейчас обернусь, и отнесёшь меня на ручках на мою полку. Принцу не пристало спать на узком и коротком диване. Опять спина будет болеть. — Ладно, — легко согласился львёнок, улыбаясь. Ему нравилась эта почти семейная забота. Спалось, как и всегда, когда Марко ночевал в его спальне, Тидану этой ночью хорошо. Слуга вежливо постучал, чтобы разбудить, и не удивился приказу принести завтрак в комнату. Дав Марко проспать до момента, когда за слугой закроются двери, львёнок выдвинул ящик в рабочем столе. Там, забавно свернувшись маленьким клубочком и слегка дёргая малюсенькой задней лапкой во сне, спала ласка. Почесав пузико и этим разбудив зверька, Тидан привычно сказал: — Доброе утро. Марко, ещё в шкуре, проворно забрался по рукаву до плеча, а затем, спрыгнув на пол, обернулся. За завтраком они оба ели немного, ровно по половине порции, не желая привлекать внимание слуг необычайной утренней прожорливостью бастарда. Может, это были и чрезмерные меры предосторожности, но они оба втянулись в игру в тайный роман и долго, со вкусом, обсуждали правила. Тидан ошибся, и его откровенность ничего не разрушила, в глазах Марко не было брезгливости, и восхищение «принцем» никуда не делось. Они просто вдруг стали ближе. Через неделю за бутылкой вина впервые вслух бастард рассказал все подробности того вечера – всё, что было до ранения. О преступлении Лана он вслух не говорил, а Марко не спрашивал. Львёнок ещё не раз поднимал этот разговор, делясь и видя сочувствие в ответ. И грызущее чувство вины, что, как яд, день за днём отравляло душу, стало уходить. И за это, за эту лёгкость, за вкус к жизни, за спокойный сон ночами Тидан был признателен Марко. Впервые в его иллюзорных планах на жизнь некий альфа, которого сможет со временем полюбить бастард, стал обретать очертания, у него появились имя, голос, лицо. Львёнок не был дураком и понимал, что вот его мужем Марко согласится быть: никто в семье простого плотника, никто из соседей этого плотника не посмеет и косо посмотреть на мужа официального бастарда императора. Да и сам Марко всё реже говорил о браке с омегой и детях. — Мне пора, — поцеловал любовника в губы плотник и, обернувшись, ушёл через окно. Всё ещё улыбаясь своим мыслям, львёнок сложил посуду на поднос и понёс на кухню. — Милый, доброе утро, — улыбнулся Эйхо. — Пришло письмо от твоего отца. — Доброе, папа, — поцеловал в макушку папу Тидан и сел напротив. Ему нужно было сообщить о своём желании пожить в городе. — Ну ответь ему что-нибудь. Я напишу свою положенную часть с пожеланиями здравствовать и прочей ерундой. — В этот раз он кое-что дельное спросил…. Тебе нужно закончить обучение. Всего лишь полгода осталось. Ты… хочешь вернуться в Горную, или найти тебе другую школу? Бастард замер, пытаясь всё осознать и быстро взвесить все за и против, а потом кивнул: — Папа, да, я вернусь в Горную, но не в этом году. Перерыв в обучении был большим. Мне нужно вспомнить теорию и позаниматься практикой. Возможно, придётся нанять репетитора. Года мне вполне хватит. Только до того, как вернуться к занятиям, я бы хотел пару месяцев пожить в городе. Походить по театрам, завести новых друзей. Обещаю, что не буду бедокурить и буду себя беречь, — согласился Тидан, понимая, что за год их с Марко отношения или перейдут на новый уровень или закончатся. — Я же спрашивал, хочешь ли ты жить за городом, — огорчённо отозвался Эйхо. — Мы могли бы не покупать этот дом… — Папа, — перебил его львёнок. — Я не против жить за городом, мне тут нравится. Но я хочу пожить немного самостоятельно, чтобы понять, готов ли я вновь жить в школе боевых магов Горная, чтобы понять, что я вновь здоров. И… если честно, я бы хотел попробовать с кем-нибудь повстречаться, но пока не хочу этого делать тут. А в городе мой возможный провал останется незамеченным. Да и тут, в деревне, о любом моём пристальным взгляде на любого юного омегу или бету сразу пойдут сплетни. А я никого пока замуж взять не могу. Эйхо выдохнул облегчённо: отсутствие у юного альфы интереса к отношениям уже начало пугать и навевать опасения по поводу здоровья. — Ты прав, тут ничего не скрыть, — согласился омега. — Когда бы ты хотел уехать? — Думаю, что на следующей неделе. Зачем откладывать до осени? — пожал плечами Тидан, делая вид, что ему почти всё равно, когда ехать. — Летом фигуры лучше видны. — Альфы, — закатил глаза Эйхо, но спорить не стал. 2 Жаркая погода установилась рано, и даже выбираться в сад, полный теней и фонтанов, днём не хотелось. Ландан часто читал, сидя у себя в гостиной и радуясь, что почти всё окно было укрыто кроной дерева, даря тень. — Мой господин, — позвал Кофи. — Вас хочет видеть Его императорское Величество, император Сайвора, Тидан из рода Великих львов. — Я сейчас к нему приду, — поднялся северянин. — Он у двери. Впустить? — спросил слуга. — Конечно, — слегка удивился Ландан: до этого дня его жених ни разу не приходил к нему, предпочитая встречаться в кабинете. — Добрый день, — вежливо поздоровался Тидан и, когда Кофи вышел, уже проще добавил: — Поедешь со мной вечером купаться на озеро? Жара спадёт не скоро, вода уже прогрелась. Там сейчас хорошо. — О, я тут просто умираю с непривычки, — кивнул северянин, улыбаясь. — И с удовольствием поживу в воде. — Не волнуйся, такая жара обычно и полдекады не держится, — пообещал лев. — Я вечером пошлю за тобой слугу. Там, на берегу озера, и поужинаем. — Хорошо. Только возьми мне что-то полегче. Не могу я в такую жару есть что-то мясное и тяжёлое, — вздохнул Ландан. — А сорбет можно нерастаявшим туда отвезти? — Есть у нас такие маги, что сохранят его холодным хоть на пару дней. — А меня они могут холодным на пару дней сохранить? — Боюсь, что нет, — фыркнул Тидан и, попрощавшись, вышел, давая северянину возможность продолжить чтение. И часа не прошло, как Кофи сообщил, что пришли слуги по приказу императора. С любопытством Ландан приказал их пропустить. Те пришли с большим корытом, полным колотого льда. Поставив всё возле кресла кота, они поклонились и вышли. Лёд медленно таял, испаряясь, стало чуть прохладнее, и дышалось легче. Тем более заморожена была не просто вода, а какой-то травяной отвар с мятой и мелиссой, от аромата трав тоже стало будто бы прохладнее. Вечером за Ланданом зашёл слуга. На озеро они поехали верхом, но за ними следом выехала и карета. Солнце уже почти село, и тени стали длинными, пыль поднималась от копыт, оседая на одежде и конях, мешая дышать. Бесконечная дорога наконец ушла в лес, там было прохладнее, почти хорошо. — Долго ещё? — громко спросил ближайшего слугу Ландан. — Ещё час, не больше, господин, — пообещал тот. Император с женихом ехали чуть впереди, на полкорпуса, как и положено было по статусу, отчего слугам приходилось дышать пылью из-под копыт. Северянину было их жаль, хотя окружающие, более привыкшие к жаре, страдали меньше и потели меньше, чем он. Озеро блестело в заходящих лучах солнца впереди, но воздух уже стал прохладнее, и Ландан с трудом удерживал своего коня – тот хотел ускориться, чтобы быстрее добраться до воды. Хотелось прямо на нём, не спешиваясь, заехать в воду, в желанную прохладу, но Тидан остановил коня на берегу, не желая вспотевшее животное подвергать риску простуды. Слуги принялись разбивать шатёр, но Ландан не стал ждать и принялся раздеваться, кидая одежду на траву, первым поспешил в воду. После жаркого воздуха озеро показалось ледяным, но стоило окунуться в воду с головой, как стало хорошо. Плавать северянин толком не умел, поэтому заходил в воду по шею и направлялся к берегу, с трудом держась на воде, плывя по-собачьи. Немного полюбовавшись женихом, разделся и император. Живя между двух рек, рядом с огромным озером, Тидан научился плавать ещё в глубоком детстве и без страха заплывал на глубину, тем более на берегу стоял Гранс, один из стражников. Зверем этого стражника был морской котик, такое было редкостью среди оборотней, но плавал Гранс очень быстро и теперь наблюдал, чтобы ни лев, ни северянин не утонули ненароком. Было приятно после долгой жары резвиться в воде, нырять, плыть. Выдохся Ландан тоже первым, слишком сложно ему давалось держаться на плаву. — Ваше полотенце, — подошёл с поклоном один из слуг. — Уже поздно, ветер прохладный. Обсыхать лучше в шатре. — Спасибо, — забрал полотенце северянин, отмечая, что все окружающие отводят взгляд, не смея смотреть прямо на жениха императора. Кот хмыкнул, отметив про себя этот момент, но мокрым действительно было некомфортно на открытом воздухе, так что он зашёл в шатёр. Там стояли раскладные стулья и стол, сладости и прохладный лимонад, извечные фрукты. Ландан взял несколько спелых ягод и задумался, пытаясь понять, сколько успел съесть фруктов за эту помолвку. На севере привозные фрукты были дорогими, а своих было мало. В основном яблоки и кислые ягоды. — Тебе вообще не нравятся местные сладости? — спросил Тидан, войдя в шатёр. — Нет, просто мне очень нравятся фрукты, а тут их всегда много, — пожал плечами расслабленный северянин, искоса поглядывая на жениха. — В Оке мира круглый год можно купить любые фрукты и ягоды. В сезон они, правда, значительно дешевле и вкуснее. Сохранённые с помощью магии плоды немного водянистые. Но ты, похоже, разницу не поймёшь. По крайней мере, если не проживешь тут хотя бы лет пять. Потом уже отъешься фруктами и оценишь мои любимые сладости, — поддержал ничего не значащий разговор лев, невольно раз за разом с трудом заставляя себя отводить взгляд от губ жениха. По ним тёк сок, который Ландан слизывал, не желая терять ни капли, вытираться салфеткой. Северянин не сразу, но тоже заметил повышенный интерес льва к своим губам. Странно было осознавать себя предметом чужого интереса. Никогда ещё Ланданом никто так откровенно не любовался, это льстило. И как бы ни откидывал от себя эти мысли, но нет – мелькало в голове у кота, что сам император выделил его из всех. Наивным северянин не был и понимал, что найти альфу, любого альфу, себе по вкусу Тидан может легко. Он, и будучи бастардом, мог найти себе любовника любого пола, а сейчас, став правителем Сайвора, мог легко выбрать себе фаворита. Сейчас, когда скандал чуть утих, Ландан отмечал, что количество молодых альф во дворце резко утроилось. — Я вчера видел у тебя во дворце альфу с нарисованными веснушками, — поделился наблюдениями северянин. — Ты не очень внимателен: альф с веснушками не так много, так что я видел уже с десяток обладателей нарисованных солнечных пятнышек. Среди омег эта мода тоже пошла, к твоему сведенью. С твоим появлением появилась новая мода, и есть даже маги-косметологи, что начали специализироваться на веснушках. Скоро весь мой дворец будет пятнистым, даже главный казначей скоро будет ходить с веснушками, — довольно и лениво отозвался лев. — И волосы стали завивать. Ландан громко рассмеялся, проведя рукой по влажным волосам. Сейчас, мокрые, тяжёлые, они выглядели слегка волнистыми, и стало заметно, что они гораздо длиннее, чем казались сухими. — Скоро все твои поданные станут похожими на меня? — уточнил кот с любопытством. — Нет, только та часть, что стремится ко мне в постель или в семью. Но, возможно, кто-то пойдёт умным путем и будет пытаться привлечь моё внимание контрастом с тобой. — А удастся? — Привлечь моё внимание? — уточнил император и добавил: — Нет. Пока у меня есть надежда, что ты будешь рядом, пока ты не отболишь, я не смогу полюбить другого. Северянин смутился от слишком откровенных слов и отвернулся, покраснев. Тихие шаги кот услышал совсем рядом, и вдруг Тидан сел на колени у его ног, смотря снизу-вверх. — У вас это семейная привычка? — спросил чуть нервно Ландан. — Я тебя пугаю? По-прежнему? — не дал уйти разговору в ненужное русло лев. — Нет. Я тебя больше не боюсь, — посмотрел прямо в глаза императору его жених. — Это хорошо, — кивнул Тидан, улыбаясь в ответ, и приподнялся, приблизив своё лицо к лицу северянина так близко, что почувствовал запах ягод в дыхании Ландана. — Можно? Император спросил и замер совсем рядом, дыша тяжело, шумно, словно пытаясь успокоить дыхание после долгого бега. Северянин молчал, не отстранялся, но и разрешения не давал. Льву хотелось рыкнуть, обхватить руками лицо любимого, впиться в эти губы таким желанным, таким долгожданным поцелуем, но не смел, лишь смотрел во все глаза, надеясь на кивок, на согласие, чтобы отпустить себя. — Можно, — спустя бесконечные минут пять тихо, едва слышно, не веря, что согласился, шепнул Ландан. Медленно приблизившись, не смея прикасаться, император на мгновение вновь замер, давая последний шанс отвернуться, отстраниться, а затем накрыл своими губами губы жениха. Мягко, нежно, неспешно, лаская губами губы, нежа, словно вымаливая ответа. Ландан закрыл глаза, неумело и скомкано отвечая, скорее, мешая, отвечая сумбуром на нежность. Тидан, почувствовав ответ, обхватил руками лицо жениха, как давно хотелось, всё ещё чувствуя вкус ягод на губах, лев принялся покрывать поцелуями веснушки, рассыпанные по скулам и носу яркими пятнами. — Проверяешь, вдруг нарисованные? — нервно хихикнул северянин. — Ага, — легко согласился лев, улыбаясь, шумно дыша и не веря, что это не очередной сон. — Вдруг ты их каждое утро рисуешь. У тебя еще и карта есть, где рисовать. — Ты ещё скажи, что помнишь, где они расположены, — фыркнул в ответ кот, чувствуя себя неловко. — Все не помню, но некоторые, особо симпатичные, я помню. Вот эту, к примеру, одинокую, почти на виске, помню. Она так далеко ушла от своих соседок, что я просто не мог её не заметить, — поцеловал в висок Тидан. — Пошли плавать? — уцепился за дельную мысль северянин, не зная, как реагировать на происходящее, и желая прервать, чтобы потом в своей спальне наедине понять, что именно он чувствует, о чём думает. — Конечно, — поднялся лев, почувствовав, что жениху стало неуютно.