Альфа для императора

1 Квартиру Тидан снял в хорошем районе, с двумя спальнями, чтобы у соседей не было вопросов. Молодые альфы, снимающие такую квартиру вдвоём, казались, скорее, просто соседями, не наводя на правильные мысли о близких отношениях. Марко переехал в тот же день, несмотря на то, что отсюда на работу добираться приходилось теперь на час дольше. Впервые в своей жизни бастард жил с любовником под одной крышей и без слуг. Днём, пока Марко был на работе, заниматься львёнку особо было нечем, и он принялся учиться готовить, впервые в жизни собственноручно пытался убираться. Но Тидану нравилось ждать домой любовника, радовать простыми и слегка однообразными блюдами, а затем вдоволь целоваться, заниматься сексом, неспешно, без опасений быть застуканными. А слаще всего оказалось спать вместе, в обнимку, прижимаясь друг к другу, иногда борясь за одеяло. Утром Марко вставал рано, прощался, долго целуя в губы, а затем уходил, оставив своего «принца» досыпать. Им обоим нравилось строить планы на редкие выходные плотника. То они собирались сходить в ресторан, то в театр, то съездить верхом за город, на пикник. Но уже к третьему выходному и Тидан, и Марко поняли, что никуда не пойдут, а просто проведут весь день в постели, читая, занимаясь сексом. Только строить планы они не прекратили. Львёнок старался не следить за днями, числами, ведь каждый новый день приближал конец этого сладкого, невообразимо приятного периода жизни. — Знаешь, ты прав, — обнимая за талию своего принца, признал Марко. — Я не буду искать мужа-омегу. Я бы хотел всю свою жизнь провести так. — Со мной? — С тобой. Если ты сможешь забыть своего Лана, — не стал врать плотник. — Ты так часто говорил мне, что я потрясающий, и я поверил. И хочу, чтобы не только я любил, но чтобы меня любили. — Ты этого достоин. Знаешь, рядом с тобой я редко вспоминаю о Лане, — честно сказал Тидан, промолчав о том, что каждый раз, оставаясь наедине с собой, он вспоминал Ландана. Львёнок трусливо цеплялся за Марко, словно за плот на бурной реке, говоря иногда то, что любовник хотел услышать, а не всю правду. Неприкрытая истина была печальной и бесперспективной. Тидан был влюблён в Марко, влюблён сильно, готов ради него на многое, но и чувства, печальные, спокойные и глубокие, к северянину остались, становясь лишь глубже со временем. Бастард понимал, что может быть счастлив рядом со своим плотником, доволен жизнью, не полностью, но… Если бы была возможность видеть, пусть изредка, Ландана улыбающимся, живым, невредимым, с мужем, с детьми, успешным – счастье было бы полным. Тидан никогда не решился бы ворваться вновь в жизнь Северного кота, понимая, что никогда не принёс бы своим присутствием Ландану ни счастья, ни покоя. — Ты мне не врёшь, мой принц? — ворвался в мысли бастарда голос Марко. — Не вру. Я влюблён в тебя, в твои руки, в твоё великодушие. Пройдёт время – и я буду любить тебя всей душой, — честно сказал львёнок. — Лан навсегда останется в сердце, но он прошлое. Прошлое, которое не смогу забыть, да и не хочу. Он – то, что я чуть не сделал; то, что сделал со мной он, защищаясь, изменило меня как личность. Такое никогда не забудется, но это и не нужно. Со временем привязанность сменится признательностью за то, что он мне подарил. Тебя, к примеру. Близость с папой. Я ведь не знал своего папу почти, не хотел знать, если честно. Даже винил Эйхо в том, что он не смог удержать отца. Словно он мог противиться воле императора. Я дал Лану боль и страх, а он мне… То, за что я никогда не смогу расплатиться. — Он изуродовал тебя. Неужели ты не злишься? — спросил Марко. Он мыслил проще и сейчас, зная своего принца таким, каким видел, никак не мог представить того насильником, агрессором, хотя Тидан и рассказал всё: все свои неблаговидные поступки, дела. Но Марко видел то, что видел. Официальный бастард императора вёл себя как равный, никогда ни делом, ни словом не намекал на огромную социальную пропасть между ними. И прощал простому плотнику пробелы в образовании, помогал совершенствоваться, терпеливо развеивал заблуждения, простыми словами объясняя сложные вещи. Марко видел, чувствовал, как старается о нём заботиться любовник, не принижая работу альфы, хотя заработка того не хватило бы оплатить и треть расходов на жильё. Плотнику нравилось то, что подаренную полку он на следующую же ночь увидел на стене в спальне своего принца. Марко и правда старался, вкладывая в подарок всё своё умение и старательность, но ведь древесина была обычной, это не была полка из дорогущего чёрного дерева, как остальная мебель. — Нет. Марко… Представь эту ситуацию. Не со мной – я понимаю, что, привяжи я тебя сейчас к кровати и попробуй взять, ты будешь не против. Даже более того – за. А если бы так поступил Натхо? Плотник зажмурился, и его заметно передернуло. Он не один раз рассказывал, даже жаловался Тидану на отвратительного, высокомерного и презрительного заказчика, Натхо. И принц слушал, сочувствовал, иногда советуя что-то зачастую бесполезное, но Марко было приятно просто то, что его мелкие проблемы значимы для бастарда. — Ты бы пытался сопротивляться? — спросил львёнок упорно. — Я бы… поступил так же, как Лан. Но ты ведь не Натхо. — Для тебя – да. А вот для кого-то твой Натхо может быть нежным отцом, любимым мужем. Но для тебя он отвратительный, отравляющий жизнь тип. Так и я для Лана именно такой, — спокойно пояснил львёнок. — И на месте Лана я бы поступил так же. Это не наши с тобой игры. В которых ты остановишься в любой момент, если мне вдруг больно или просто не по себе. Помнишь, как ты остановился, когда я в первый раз испугался и не позволил себя взять? — А сейчас ты уже не остановишь меня, — рассмеялся Марко, решив закончить разговор и перейти к более интересным вещам. Он навис над своим принцем и грубовато прихватил за длинные светлые волосы, заставляя подставить шею под поцелуи. — Ох… Коварный мой альфа, заговорил бедному мне зубы и решил воспользоваться моей беспомощностью, — насмешливо отозвался бастард, довольно жмурясь, зная, чего хочет Марко, и желая того же. Собирать вещи, чтобы вернуться домой, было грустно, хотя они оба понимали, что уже сегодня ночью Марко явится в спальню к Тидану и всё будет так, как было до. Но всё же не будет столько разговоров, не будет совместных ужинов, придётся вновь скрываться. Бастард предложил любовнику сообщить папе о них, чтобы Марко мог официально поселиться в доме Эйхо из рода Яростных котов степи, но тот был не готов. — Мне придётся после средины зимы уехать в Горную, закончить своё образование, — вздохнул тяжело Тидан. — Я помню. Но это не важно – я тебя дождусь. И тогда мы сможем всё рассказать нашим семьям. Если твой папа тебя не поймёт и не примет тебя – ты сможешь найти работу, имея образование. То, что я смогу позволить нам на свой заработок, – не достойно тебя. Да и не жил ты так скромно никогда, — улыбнулся Марк. — Мой папа тебя примет, но ты прав — мне нужна работа, теперь уже моя очередь помогать деньгами папе, а не ему содержать взрослого альфу, — кивнул, соглашаясь, львёнок. — Хорошо, раз ты так хочешь, то о нас я папе расскажу потом, после того, как закончу школу магов. — А почему ты выбрал именно боевую магию? Дар такой? — спросил Марко с любопытством. — Дар у меня больше к лечебной магии, я был рождён, чтобы стать лекарем, но отец решил, что это не достойно принца и я стану боевым магом. Там есть обучение лекарскому делу, но начальная, ознакомительная часть: остановить кровь, обезболить, зафиксировать кости, не более. То, что может пригодиться на поле боя, пока раненого не унесут к лекарям. При этом, будь я некромантом, что, по сути, тоже часть лекарского дела, я бы смог учиться именно этой магии. Достаточно престижно. — А я всегда думал, что принцы делают что хотят, — вздохнул тяжело плотник. — Я вот хотел стать художником, но родители опасались, что это ремесло не сможет меня кормить. — Когда ты станешь моим мужем, то сможешь пойти учиться на художника, а потом творить в своё удовольствие. Моего заработка хватит нам двоим, — заверил жизнерадостно бастард. — Если захочешь, конечно. — А дети? Вдруг мы захотим сына… — Приюты полны ненужных детей, — пожал плечами безразлично Тидан. — Теперь, когда я не принц, не имею рода, мне можно усыновлять детей. Будет у нас столько детей, сколько захотим. — Но они будут не твоей крови, — напомнил Марко. — Моя кровь такая же красная, как твоя, — заверил спокойно бастард. — Я больше не сын рода Великих львов. Лишь часть тех, у кого нет ни рода, ни земель. Только образование хорошее, и за спиной папа с родом и деньгами. Эйхо примет неродных внуков как родных. Мой папа меня любит, очень любит. Но с браком придётся подождать до смерти моего отца. Чтобы я потерял статус бастарда и остался просто Тиданом. — У тебя отличные планы на нашу жизнь. Но я хочу ещё и кота завести, — сообщил весело Марко. — Мои родители не разрешали, решив, что кот может быть опасен для зверей их сыновей. Мы же выберем детей с более крупной второй ипостасью, чтобы я мог осуществить все свои мечты. И о живописи, и о котике. Львёнок рассмеялся и спросил: — Тебе моего котика мало? — Не мало, но на колени льва не посадишь, когда книгу читаешь, — улыбнулся плотник, зная, что сейчас его принц обернётся, начнёт тереться о ноги, шатая альфу. Тидан не подвёл, и вскоре огромный лев тёрся о ноги Марко, словно маленький домашний котёнок, выпрашивая ласку и почесушки. Довольно жмурясь, альфа сел на пол и зарылся руками в густую гриву, почёсывая, гладя, лаская. Его всегда завораживала эта возможность трогать, ласкать огромного опасного хищника, зверя императорского рода. Лев упал на пол, подставляя пузо, доверяя полностью. Марко за это время полностью пропах запахом бастарда, а тот пах им, и перед тем, как покинуть квартиру, ставшую их личным раем, они оба основательно вымылись с магическим мылом-подавителем. После они ещё пару дней не пахли не только друг другом, но и даже свой запах потеряли. Эйхо, не почуяв родного запаха сына, сразу понял, по какой причине тот избавился от своего аромата, и довольно улыбнулся: — Скажи честно, ты нашёл время на театры или… — Нашёл! На целый один спектакль, — честно сообщил Тидан. — Твой сын провёл много времени в приятной компании и теперь полностью счастлив. Готов принимать поздравления. — Альфы! — закатил глаза омега, хотя он и правда был очень рад за сына. 2 Ландан, лежа на своей постели, смотрел в потолок и пытался осознать, зачем позволил себя поцеловать. Он мог отказать, в этот раз – мог. Не было ни свидетелей, ни верёвок. Северянин понимал, что если бы отвернулся или просто сказал «нет», то ничего бы не произошло. Да и страх перед всесильным императором давно исчез. Слишком осторожно, аккуратно, даже стараясь не совершать резких движений, существовал Тидан, когда был рядом. Словно боялся резким словом перечеркнуть зыбкое, хрупкое доверие. Ландан хотел бы, чтобы этот поцелуй был противен ему, чтобы большие тёплые ладони на лице не согревали. Но противно не было. Слишком давно никто не прикасался к северянину с нежностью. Никто не заботился. Даже отправляя принимать подарки, лев, зная, что не все будут почтительны, как защиту, предоставил своего папу. Эйхо нравился Ландану. Папу он помнил плохо и, наверное, приблизительно таким его себе и представлял. Не внешне – скорее, по отношению к сыну. Северянин даже немного завидовал Тидану. Вот только страх и ощущение собственной беспомощности после той ночи в «Усталом путнике» северянин помнил очень хорошо. Ландан был уверен, что никогда не простит подобного, не переступит остатки собственной гордости. Но… Император стоял на коленях. Дикое, немыслимое зрелище приятно льстило самолюбию и осторожность подкупала. Словно тот Тидан и этот – разные оборотни, похожие лишь лицом. И то, как легко, не сопротивляясь, лев отступил, стоило лишь дать понять, что момент закончен, казалось залогом собственной безопасности. — Кофи, — позвал своего верного слугу северянин. — Слушаю, господин, — спросил тот, плотно закрыв за собой двери. — Ты не можешь попросить Мей-ли передать Его Величеству императору Сайвора, Тидану из рода Великих львов, что мне бы хотелось сходить в театр? — Думаете, не отпустят? — уточнил Кофи чуть удивлённо. — Нет. Я бы предпочёл сходить на спектакль вместе со своим женихом, — пояснил Ландан. — Думаю, что никто не запретит мне и одному съездить куда-то. Но… Это скучно. Кот и сам не понял, зачем оправдывается перед слугой, но ему хотелось, чтобы никто не знал, что он хочет побыть рядом с другим альфой, чтобы понять, что чувствует. А там, в толпе, среди других разумных, быть было безопасно. И в то же время поездка в карете дала бы возможность побыть наедине, если… Ландан был уверен, что, оказавшись в замкнутом пространстве, Тидан решит повторить поцелуй, сам бы северянин на его месте точно бы повторил. И то, как лев поведёт себя сейчас, когда у них вроде бы есть уже какая-никакая связь, могло сказать больше, чем любые слова. Тидан вздрогнул, когда секретарь сообщил о просьбе жениха, и кивнул, задумавшись: — Насколько я знаю, трон в каждом театре оплачивает ложу. — Совершенно верно, — кивнул Мей-ли и уселся в кресло без приглашения. — Я настолько погряз в делах… что понятия не имею, какие спектакли идут, — признал лев чуть растерянно. — А нужно выбрать интересный, но не экспериментальный. Эта мода на провокационные постановки на грани приличия вряд ли понравятся скромному провинциалу. Да и… не хочу я, чтобы Ландан подумал, что я специально выбрал подобное. Это жители Ока мира устали от классики, а из Северных ворот в театры часто не поездишь. — Я помогу с выбором, — пообещал демон мягко, слегка улыбаясь этому волнению. — И закажу столик в хорошем ресторане. Мало ли… Проголодаетесь, решите поесть. — Лучше закажи блюда на вынос на кухне, — задумался император. — Не хочу сидеть у всех на виду. Нужно какое-то красивое место… — В замке или общественное? — уточнил Мей-ли. — Часть мест закрыто на ночь, и я могу договориться, чтобы вы там были только вдвоём. — Думаю, лучше в городе, — подумав, решил лев. — У меня даже есть идея. — Внимательно слушаю, — кивнул секретарь, доставая блокнот, чтобы записать данные. В карету Ландан забрался первым и удивился, что Тидан не сел вплотную, а оставил между ними пространство. Когда кони тронулись, император спросил: — Можно мне взять тебя за руку? Тебе будет комфортно? Просто мне очень хочется к тебе прикоснуться. — Можно, — чуть удивлённо ответил северянин. По церемониалу им всегда приходилось выходить вдвоём, рука в руку, и, казалось бы, зачем спрашивать о действии, которое совершалось уже десятки раз? Император лучезарно, счастливо улыбнулся и, подвинувшись чуть ближе, взял руку жениха, погладив большим пальцем по запястью и обхватив ладонь обеими своими. — Спасибо, — искренне сказал Тидан. — Мне, если честно, не очень верится, что это происходит в реальности. Ландан пожал плечами, не зная, что ответить. — Я выбрал комедию, думаю, что и мне, и тебе будет не лишним немного посмеяться. Надеюсь, тебе понравится. — О, отлично. В ближайшем от Северных ворот городе был театр, небольшой, но с претензиями. Там всегда ставили лишь драмы с глубоким смыслом, несмотря на то, что и половину зала этими драмами не собирали. А там всего лишь сотня с чем-то мест, и идти больше некуда особо, — признал северянин. — Там, где я служил, тоже был один театр, там ставили только классику, старые пьесы – никаких современных авторов. Даже язык постановок был старым. Видать, там собрались актёры, что мечтали сыграть великие роли, пусть и в портовом городе, в котором гуляют в основном матросы, которых больше интересуют бары и… — император прикусил себе язык. — Бордели, — закончил за него Ландан и уточнил: — Ты ведь понимаешь, что я знаю такие слова? — Мне кажется, что ты слишком далёк от того разврата, что творится в Оке мира, где на ночь можно купить и омегу, и бету, и альфу, даже одновременно, — признал Тидан. — Я боюсь тебя шокировать. — Боги, какие нежности, — рассмеялся, расслабляясь окончательно, северянин и слегка сжал пальцы льва. — Ты слишком высокого обо мне мнения. Может, продажных альф у нас и нет в мелких городах, но любой знает, кто из омег весьма сговорчив и сколько нужно монет потерять, чтобы услышать заветное «да». Просто работают они не в борделе. Император фыркнул и легко признал свою неправоту: — Прости, ты менее невинный, чем я думал. — У меня был любовник, — заверил Ландан с толикой вызова в голосе. — Валэнт, я знаю, — без толики злости кивнул лев. — Откуда? Мы же не афишировали свою связь, — удивлённо ответил северянин. — Вы и не скрывались. Но я и не считаю, что ты невинный и ты, познавший секс, чем-то отличаешься. Ты – оборотень, шикарный альфа, а не вещь, что становится хуже, теряет стоимость, побывав в чьих-то руках. Да и Валэнт хороший бета и интересная личность. Мы дружили, пока я был тем, с кем ему было не стыдно дружить. И я не о статусе бастарда, а о своём поведении, — пояснил свою позицию Тидан. — И ты не будешь ему вредить? — чуть настороженно спросил Ландан. — Зачем? За что? — приподнял бровь лев. — Ты был влюблён в него, а он в тебя. Это же нормально и даже хорошо. Ты был с ним счастлив, а я тогда не мог тебе предложить ничего здорового и хорошего. Если бы ты выбрал тогда меня, а не его, это значило бы одно – у тебя серьёзные проблемы с головой и тебя нужно лечить. — А сейчас? Если я выберу тебя сейчас, то я тоже болен? — Нет. Сейчас мне есть, что тебе предложить. И я не о власти и богатстве, хотя это тоже неотъемлемая ныне часть меня. Я о своих чувствах, об уважении, любви и честности. — Честности, но не верности, — ровно сказал Ландан. — Ты возьмёшь в брак ещё и омег. — Не верность, — кивнул Тидан без доли вины в голосе. — Я могу тебе предложить лишь честность, и верность мне я тоже не требую. — Законы требуют, — напомнил северянин. — Если я изменю тебе – меня казнят. — Но мои мужья будут и твоими, перед Богами, законом и оборотнями. Конечно, хотя бы трое первых детей должны быть от меня. Это просто мой долг. Но если вы с омегой друг другу понравитесь, то это будет лучшим вариантом семьи. Для меня тоже. Не думаю, что я смогу других своих мужей любить так же, как тебя. Это для тебя, Лан, эти отношения только начинаются, и не факт, что начнутся. Для меня – они длятся уже не первый год. Я хотел тебя забыть, разлюбить, но не смог. Не знаю, смогу ли, если ты уедешь, но это мои проблемы. Всё, чего я хочу от тебя – просто шанс, второй и последний. И то, надеясь на него, я до сих пор не могу понять, как ты позволил мне себя поцеловать, взять за руку. Но я рад. Северянин кивнул, размышляя о чём-то своём, а затем повернулся и неожиданно поцеловал императора в щёку, искренне сказав: — Спасибо за честность. Я понимаю, что у тебя есть обязанности и ты должен продолжить свой род. И мне приятно, что ты не пытаешься мне обещать того, чего не можешь выполнить. И в то же время понимаешь, что если ты будешь делить ночи с другими, то справедливо будет, если у меня тоже будет возможность делать так же, если мне этого захочется. Если у меня, кроме тебя, тоже будет дорогой оборотень, кто-то вроде Валэнта. Но а если он станет мне дороже тебя, то? — То ничего. Я готов быть хотя бы вторым в сердце. Просто быть дорогим. А уж то, что я лучше других, я тебе сам докажу, — фыркнул чуть насмешливо очень довольный собой Тидан. — А ты самоуверенный! — Да и всегда был таким, — заверил Тидан и, подавшись вперёд, замер в миллиметрах от губ жениха. Ландан сам потянулся и поцеловал, неспешно и нежно, понимая, что всё больше и больше погружается в эту безумную связь с альфой. Увлёкшись, северянин зарылся в светлые волосы пальцами, портя идеальную прическу. Никто из них не понял, что карета остановилась, и они оба вздрогнули, когда в дверцы вежливо постучали.