Альфа для императора

1 Тидан потёр глаза, силясь вновь сосредоточиться на работе. Бастард понимал, что отношение будет к нему не очень хорошим в связи с тем, что в армию его назначили по прямому указу личного секретаря императора. Понимал львёнок и то, что с открытой агрессией не столкнётся, но начальство нашло отличный способ заставить Тидана уволиться – его посадили за бумаги, гору бумаг, что росла каждый день, и, сколько бы бастард ни пытался, утром ему приносили больше работы, чем он успевал сделать за день. И львёнок каждый вечер задерживался, приходил в свои выходные, чтобы просто кое-как справляться. Лишь пока Эйхо гостил у сына, бастард работал как положено по времени, чтобы папа не понял, насколько тяжело ему приходится. И за эти две недели бумаг скопилось так много, что сейчас Тидан серьёзно думал о том, что было бы здорово не тратить время на дорогу и переночевать тут. Но каждое утро форму нового офицера проверял лично командир части, Донш, и если пуговицы недостаточно блестели, то их срезали, и бастарду приходилось тратить время на то, чтобы перечистить их и пришить назад. Так же планомерно командир цеплялся к выполнению приказов. Сцепив зубы, упрямо, Тидан продолжал служить, постепенно то ли втянувшись, то ли бумаг ему стали приносить меньше, справляться он начал раньше и иногда уже позволял себе отдохнуть полдня в выходные. Новый коллектив не хотел принимать бастарда как своего, и даже в столовой он почти всегда сидел в одиночестве. Лишь изредка, когда мест не хватало, за столик львёнка мог присесть кто-то из офицеров, но так было ещё хуже – разговоров с Тиданом избегали. В тот раз бастард с удивлением посмотрел на командира части – высокого седого альфу, крепкого ещё – что сел напротив. — Я думал, что к этому дню Вы либо уйдёте, либо сделаете так, что уберут меня, — задумчиво сказал Донш из рода Хитрых псов. — Но это не отменяет того факта, что Вы не подходите для службы. Какой из Вас боевой маг, если Вы не можете пробежать и пары миль? Давайте не будем тратить время на лишнее. Я напишу Вам рекомендательное письмо, что вместе с тем, что Вы сын, пусть и незаконный, императора Сайвора, Амаста из рода Великих львов, откроет Вам двери в любую частную контору. У Вас красивый почерк и неплохое образование – перекладывать бумаги Вы можете и в Оке мира, в комфорте. — Я не хочу перекладывать бумаги. Вы решили, что я не годен к службе, даже не проверив этого. Это не совсем справедливо. Я понимаю, что Вас вынудили принять меня, но всё же я заслуживаю шанса. Не я первый – не я последний, кого Вам навязали и заставили взять на службу. — Вы – калека, а они не были. Я не представляю, сколько магии в Вас влили, чтобы Вы смогли вообще ходить. Неужели Вы готовы рискнуть этим ради того, чтобы кому-то что-то доказать? — Мне нужно доказать себе, а не кому-то, что я хоть на что-то годен. Вы не были на моём месте, и не Вам меня судить. Я прошу Вас лишь дать мне шанс стать офицером на самом деле, а не на бумагах.  — Я подумаю, — поднялся командир. — Но и Вы подумайте. Мы на самой границе, у огромного города-порта. В случае нападения – моя часть будет на передовой и при этом на охране ключевого объекта. Тут порт, верфи, на которых чинят корабли, военные в том числе. Я должен быть уверен в своих оборотнях и демонах. Вы не тот, кому я хочу доверять. — У меня, кроме школы боевых магов, за спиной неплохая подготовка: я не только изучал фехтование, боевые искусства, но и учил тактику ведения войны. Я был принцем, одним из тех, кто мог унаследовать трон. Даже омег нашего рода учат вести войну на случай, если зеркала выберут их. — Я подумаю, — вновь повторил Донш. С разговора прошло почти две недели, и ничего не менялось. Бастард твёрдо решил, что сегодня явится к командиру сам и напомнит про их разговор, но в кабинет, постучав, зашёл солдат и передал приказ начальства, в соответствии с которым Тидан через три дня должен был отбыть на учения с группой других офицеров. Это уже был прогресс. Через полгода жизнь вошла в колею, появилось свободное время, несмотря на то, что Тидан работал больше других, тренировался дольше, доказывая, что он не худший офицер, не худший маг. Возможно, командир части и не ждал от бастарда такой самоотдачи, но львёнку просто нужно было куда-то девать своё время. Тидан учился готовить, собственноручно убирал свой дом, и всё равно оставалось свободное время. Бастарду было одиноко, и свободное время лишь усиливало это ощущение. Друзей в части у него так и не появилось: альфы с удовольствием обсуждали омег, у многих офицеров были уже семьи, а Тидан молчал, не желая шокировать своими предпочтениями окружающих. Львёнок уже признался себе, что, несмотря на то, что ему нравилось спать с омегами и бетами, чувства он испытывал лишь к двум альфам, и уже не пытался обманывать себя. Ему было бы недостаточно просто постели с кем-то. Хотелось большего. Разговоров о сокровенном, тепла, близкого оборотня рядом. Паб, в котором пили и танцевали альфы, которых интересовали альфы, Тидан нашёл ещё два месяца назад, даже сходил туда несколько раз, но разочаровался: часть посетителей пахла омегами, явно состоя в отношениях или даже в браке с омегой, часть не пахла никем, но искала всего лишь быстрой близости в туалете или в комнатках над баром. Чтобы потом выйти и забыть обо всём и делать вид, что ничего не было. Львёнок так не хотел – слишком тяжело ему далось принятие себя, чтобы теперь вести себя вновь так, словно те, кто ему нравится, делают его хуже, грязнее. Всё чаще и чаще Тидан проводил время в театрах или за книгами, постепенно меняя художественную литературу на книги по лекарскому делу. Сейчас, когда отец уже ничего не решал в жизни сына, желание изучать именно эту магию вернулось, но тратить ещё восемь лет на очередную школу бастард не хотел. Сейчас всё чаще и чаще вспоминались Ландан и Марко. Бастард не думал, что будет так скучать по ним обоим. При этом северянин казался недоступным, далёким, болел внутри, словно старая рана, ныл так же, как ныла нога на непогоду. А вот Марко был светлым, тёплым, родным, и даже вспоминать о нём было приятно. Тидану хотелось вернуть себе любовника, вернуть и навсегда оставить рядом, но и эта часть жизни была закончена. — Тидан, — сев за стол в столовой, обратился к львёнку командир части. — У меня через неделю день рождения. — И в качестве подарка Вы хотите, чтобы я ушёл или перевёлся в другую часть? — откинулся на спинку стула бастард. — Боюсь, это невозможно. — Нет, — нахмурился Донш из рода Хитрых псов. — Было бы, конечно, здорово, но я уже понял, что Вы упрямы. А вот видеть на своём празднике официального бастарда императора я бы хотел. — Зачем? — удивился львёнок: ни разу до этого его командир не проявлял и следа снобизма. — Ко мне приедет мой старый товарищ… Знаете, есть такие «друзья», с которыми и врагов не нужно. — Простите, но я не готов играть в слепую. Вы прямой альфа и знаете, что я буду молчать об этом разговоре. Что Вам нужно? — Мне нужно, чтобы мой старинный недруг знал, что Вы за меня заступитесь и не дадите ему вновь подключить свои связи и сослать меня куда-нибудь на север. — Не факт, что я и в самом деле буду готов за Вас бороться, но сделать вид, что я готов это делать, – могу. Где и к которому часу Вы меня ждёте? — О большем я и не прошу, — кивнул Донш, протягивая визитку. — Жду Вас к семи. — Я явлюсь в восемь, как и положено сыну Великих львов. Если Вы ждёте, чтобы я играл роль официального бастарда, то я должен отыграть её хорошо. Кроме формы, я надену дорогие украшения и буду вести себя как заносчивый мудак. Вам придётся потерпеть. — А все принцы заносчивые мудаки? — В обычном общении – нет, но когда стремятся подчеркнуть пропасть между собой и остальными – да, — кивнул Тидан. — Хорошо, я не против, лишь бы на север не сослали, — поднялся командир и вышел. А бастард остался сидеть, доедая обед и размышляя над тем, что ему нравится, когда его не пытаются использовать в тёмную. К тому же ему было интересно посмотреть, как живёт Донш, которого Тидан никогда не видел не в форме. Ни в театре, ни в кафе тот не бывал, и казалось, что он существует лишь тут, в части. Других офицеров львёнок иногда видел в городе, узнавая не сразу. Посмотрев на визитку, бастард отметил, что командир части предпочёл жить за городом, в противоположной стороне от части. Это было странно: зачем было тратить столько времени на дорогу, если проще и дешевле было снимать жильё рядом с частью? Неделя пролетела быстро, и Донш заранее перенёс выходные Тидана, сделав день своего рождения и следующий день свободными. Бастард был благодарен за такую предусмотрительность. Неизвестно было, в каком часу окончится торжество и когда львёнок сможет лечь спать. Утром Тидан проснулся рано, в обычное время, по привычке, но вместо традиционного уже в выходные утра в постели с книгой отправился в город, приводить себя в порядок. Уже очень давно бастард не носил сложных причёсок, привыкнув собирать волосы в строгий хвост. Затем пошёл на маникюр, потому что руки от постоянных нагрузок стали грубыми, словно львёнок был чуть ли не крестьянином. Так же тщательно он подбирал украшения, хотя вместе с парадной военной формой они казались неуместными, чужеродными. Ровно в семь часов вечера Тидан сел в наёмную карету и поехал, решив, что опаздывает уже достаточно, чтобы задержать ужин и привлечь своим появлением всеобщее внимание. Двери официальному бастарду императора открыл слуга, нанятый на этот вечер Доншом, и пропустил в дом. Как и рассчитывал Тидан, все обернулись на него, и командир части вышел вперёд, представляя своего подчинённого гостям: — Прошу внимания, это мой дорогой гость, Тидан, официальный бастард императора Сайвора, Амаста из рода Великих львов. 2 Времени на самокопания и самообвинения у Ландана просто не было. Император, как и обещал, организовал охоту в шкурах, и снежный барс, чей мех выделялся серебристо-белым пятном на фоне буйной зелени, крался, пытался подобраться к зайцу. Добыча, казалось, не замечала хищника, но стоило северянину рвануть, как заяц кинулся бежать, резко петляя, не давая себя схватить. Барсу было жарко, да и очередной заяц был слишком шустрым – пришлось возвращаться к импровизированному лагерю. Слуги расставили шатры, и лев, довольный, отдыхал в тени. Ландан ему запретил себе помогать с охотой, и тот послушно остался валяться огромным котом на солнышке. Ткнувшись мордой в большую морду, кот без слов пригласил Тидана помочь, и тот поднялся. Высокий мощный лев легко бы справился со снежным барсом, порвал бы его, но Ландан лишь осознал, что его зверь не боится императора. Не видит в нём соперника-альфу, способного отобрать добычу, омегу и саму жизнь. Это было странно и ненормально, но зверь доверял льву. Северянин насмешливо фыркнул себе в усы, осознав, что ни он, ни император не приспособлены к охоте в лесу. Для барса были привычнее скалы и снег, а льву положена была жаркая саванна с жухлой высокой травой. Но Ландан упёрся – ему хотелось словить зайца и посмотреть, как Тидан собственноручно разделает и приготовит ему мясо. Северянину стоило больших усилий отвлечься от вида крадущегося льва, пригнувшегося настолько, что грива тянулась по земле. Барс тоже прижался вниз. Они крались к зайцу с двух сторон и, когда тот рванул, кинулись к добыче одновременно. В этот раз охота удалась, и спустя пару минут барс сжал зубы на добыче. Император приблизился, и кот, повинуясь инстинкту, зашипел, махнул лапой, отгоняя соперника, и лев сел на траву, всем видом давая понять, что не претендует на добычу северянина. Положив тушку на траву, Ландан обернулся и, подняв зайца, протянул его Тидану: — Теперь Вам его готовить. — С удовольствием, — обернувшись, согласился император. — Мне будет приятно готовить для тебя, Ландан. — Без помощи слуг? — Без помощи кого бы то ни было, — пообещал лев. — Хорошо поохотились. — Тут просто слишком много зайцев. Будь мы в горах, я бы и сам справился, — заверил северянин. — Я неплохой охотник. — Верю. Я отлично помню, как ты легко бегаешь по скалам; если бы я так попробовал, то все лапы бы переломал. — Зато у Вас хороший хвост, — прищурился ехидно Ландан. — М? — Знаешь, сколько нужно было выдержки мне, чтобы не дать барсу охотиться на кисточку? — И зря. Я не против был бы, если бы ты поохотился на меня, — заверил Тидан, когда они уже вернулись на поляну. Слуги и охрана отошли от лагеря, встав спиной к императору и его жениху, давая возможность им побыть в относительном уединении. Лев принялся за работу, действуя точно и явно умело. Он разделывал тушку под внимательным взглядом Ландана и затем принялся готовить. — Я думал, что Вы шутили! Никогда не думал, что принцев учат готовить. Меня и то не учили, — признал северянин, сев на пень рядом с котелком, в котором готовился суп. — Я ведь был бастардом, и никто особо за мной не следил. К тому же я сам решил, что уже готов жить самостоятельно. А это оказалось дороже, чем я мог представить. Особенно – если питаться в заведениях. Вот и пришлось готовить учиться, хотя первые пару месяцев у меня выходило плохо, но я ел то, что вышло, и это было лучшим стимулом для самосовершенствования. — А сейчас Вы меня не отравите ненароком? — спросил северянин, наблюдая за тем, как император собственноручно чистит овощи. — Нет. Теперь я хорошо готовлю. Не так, как повар, конечно, но всё же. — Но Вы ведь долго не практиковались… — Я иногда готовлю на дворцовой кухне. Ты, если совсем честно, уже пробовал пару моих блюд. Мне очень давно хотелось порадовать тебя своими кулинарными талантами, и я позволил себе добавить к столу пару блюд от себя. Ничего особенного – салат и стейк, но ты ел. Ландан удивлённо посмотрел в лицо льва: — И Вы даже не сказали мне! Если Вы ещё и печете… — Пеку, — лучезарно улыбнулся Тидан. — Люблю возиться с тестом. Получается вкусно, но таких ровных, одинаковых пирожков не жди от меня. Но если позволишь, то я буду рад тебе приготовить что-то из своего десертного меню. У меня неплохо выходят фруктовые пироги. — Позволю, — словно пробуя на вкус слово, сообщил жениху Ландан. Император довольно улыбнулся, не скрывая того, что рад этому. Вскоре уже суп начал пахнуть вкусно, заставляя северянина время от времени прерывать разговор вопросом: — А скоро будет готово? — Наберись терпения, — в очередной раз поспросил лев, добавляя травы в бульон. — Ещё несколько минут. Иди, садись за стол. Я налью и подам. — Обслуживание на высшем уровне, — рассмеялся кот и послушно зашёл в шатёр. На столе уже были бутерброды и холодные закуски, но Ландану не хотелось перебивать себе аппетит, и он честно дождался супа. Едва император зачерпнул первую ложку, за еду принялся и его жених, дуя на горячий суп, он попробовал и признал: — Это очень вкусно. — Мы просто набегались на свежем воздухе, но мне всё равно приятно, — отозвался Тидан довольно. — Вам не идёт ложная скромность, — пожал плечами северянин. — Это не скромность – я просто знаю, что хорош во многом, но готовлю средне, — заверил император. — Моего повара мне не переплюнуть. — Вы ставите себе слишком высокие цели: во дворце императора работать поваром может лишь хороший повар, а вот для любителя Вы отлично готовите. — Спасибо… Ты прав, я не с тем себя сравниваю. Тогда я прекрасно готовлю, мой папа сложнее каши ничего сделать не может, — подумав, согласился лев. Ландан рассмеялся, но спорить не стал, лишь спросил: — И многим омегам или альфам ты готовил? — Одному омеге – папе. И теперь тебе. Северянин промолчал, но ему льстил этот факт. Странно было быть тем, ради кого император старается. Тидан не скрывал, что готов на многое, чтобы Ландан просто остался рядом, стал мужем. При этом лев не настаивал ни на близости, ни на поцелуях, осторожно делая первые шаги к сближению, он очень чутко следил за реакцией жениха. Ландан, сколько ни старался, так и не смог вспомнить ни одного момента, когда не хотел поцелуев или прикосновений, а император всё равно трогал или целовал. — Ландан, — позвал жениха лев. — Ты о чём задумался? — Ни о чём, — отмахнулся северянин. — Почему ты такой? — Какой? — нахмурился Тидан. — Что-то не так? Если я что-то делаю не так – скажи мне. — Нет. Ты всё делаешь так, а не должен. Я ненавидел и боялся тебя годами, а сейчас не могу. — Но это же хорошо, — расслабился император. — Но опасно, — заверил северянин. — Нет. Это не опасно для тебя, — улыбнулся Тидан довольно. — Я тебе не опасен совсем. Я люблю тебя, а любимых не обижают. И я понимаю, почему ты меня опасаешься, но никогда больше не сделаю ничего, что может тебе повредить, причинить боль или унизить. — Но ты мог. — Мог. Но больше не могу, — заверил император. — Ты – самый важный для меня оборотень. Я готов на всё, чтобы ты просто был рядом. Я хочу, чтобы ты, даже если уйдёшь от меня, больше ничего плохого от меня не ждал, не боялся. Даже если случится так – я буду счастлив. — А если я останусь? Стану твоим мужем? — Я… не хочу об этом думать, — признал честно Тидан. — Это больно: поверить в эту возможность, а затем тебя потерять. Но ты и так мне подарил столько моментов, о которых хочется вспоминать почаще. Этого у меня уже никто не отнимет. Ландан задумчиво посмотрел в тарелку, размышляя о своём. Северянину нравилось быть женихом императора, быть кем-то важным. Было приятно жить в роскоши и знать, что любое желание можно исполнить. Но больше всего коту нравилась забота и от Эйхо, и от жениха. Тидан, самый страшный оборотень, которого он знал в жизни, сейчас был гарантией безопасности. Император оберегал его, ухаживал и в то же время не ограничивал. Ландан понимал, что мог бы кататься с горки хоть всю ночь, а лев спокойно ждал бы, пока ему надоест. А самым странным открытием для северянина стало то, что целовать другого альфу, трогать, чувствовать руки на себе было приятно и даже возбуждающе. Кот поднялся, подошёл и поцеловал Тидана, император тут же ответил, обняв, поднимаясь с кресла, чтобы северянину не пришлось наклоняться. Та жадная готовность, с которой на любую ласку отвечал лев, тоже подкупала северянина. Сильные руки альфы обнимали Ландана нежно, надёжно, даря тепло и ощущение безопасности. Эти объятия не были капканом: северянин знал, что всё закончится, едва он захочет. Но ему сейчас не хотелось этого, и он забрался ладонями в волосы Тидана, распуская их, чтобы можно было трогать прохладный шёлк волос, прижиматься всем телом. Лев шумно вздохнул, чуя возбуждение в запахе жениха, с трудом сдерживая желание усилить напор, и нежно принялся ласкать спину.