Альфа для императора

1 Бастард задрал голову, привычно изображая высокомерие, не стесняясь того, что взгляды всех окружающих сосредоточились на нём. Основная масса гостей командира части сами были военными, и они первым делом обратили внимание на звание, в котором служил львёнок. Тидан заметил, что некоторые из гостей-военных не сдержались и скривились: украшать форму было принято орденами за заслуги или боевые победы, а не дорогими украшениями. Но никто не посмел сказать это вслух. Донш представил своего самого именитого гостя каждому отдельно, и бастард вежливо здоровался, стараясь запомнить, по привычке, имена и звания. Лишь совсем молоденького бету, красивого, скромно стоящего в задних рядах гостей, командир части не представил львёнку, этим самым привлекая внимание Тидана именно к бете. Уже за столом, когда все расселись, бастард привычно и легко начал вежливый разговор ни о чём со своими соседями по столу. В связи с тем, что в гостях было очень мало омег или бет, именинник смог посадить своего «друга» по левую руку Тидана, по правую усадили супруга смотрителя порта: величавого омегу почтенного возраста. — И давно Вы служите в части Донша из рода Хитрых псов, нашего дорогого именинника? — спросил Шаранк из рода Серых, прощупывая почву, явно желая знать, не возникнут ли проблемы со снятием с должности дорогого «друга». — Семь месяцев, это мой первый командир. — Ходят слухи, что он очень строгий командир, — вмешался в разговор Ланлай из рода Лесных хозяев, супруг смотрителя порта. — О! Вам я не смогу соврать, это не слухи, — улыбнулся бастард, кожей чувствуя, как воодушевился «друг» командира. — Но лично мне это пошло лишь на пользу. Глупо идти служить в армию, не ожидая строгой дисциплины. Думаю, Вы тоже слышали слухи о том, что я не был послушным бастардом и пережил нападение, почти став калекой.  — Разумеется, — улыбнулся омега искренне. — Но пока не понимаю, сколько в этих слухах правды. Хромота Ваша едва заметна, а ни одного загула или скандала Вы не устроили. Даже жаль немного… — Жаль? — откровенно удивился львёнок, галантно подлив собеседнику вина и подложив грибов, к которым потянулся омега. — Вы же уже заметили, что тут не Око мира и развлечений мало, новостей так же немного, — принялся говорить Ланлай. — Мы, омеги, ещё и заперты тут без работы. И, как все омеги, не смеем устроить скандал сами, тем более мои друзья моего возраста – скандал устраивать нам не с кем, вот и обсудить нечего! Я рассчитывал, что Вы, молодой альфа, и придёте нам на помощь, дав новую почву для слухов. Тут любая мелочь может обрасти такими подробностями! Вы меня разочаровали, дорогой официальный бастард императора. — Боги! Прошу покорно простить мои недостатки, — рассмеялся Тидан, невольно проникаясь симпатией к омеге, тем более имя Ланлай, любовью рождённый, напоминало самое важное имя в жизни. — Я не подумал о том, что мог так обмануть ожидания такого очаровательного омеги. — Продолжайте в том же духе, и Вы оправдаете все ожидания моего супруга, — рассмеялся Харт из рода Лесных хозяев, сидящий напротив своего мужа. — Скоро пойдут слухи о Ваших неразделённых чувствах к моему дорогому Ланлаю. — И, дорогой мой, мне это польстит, — ехидно улыбнулся омега смотрителю порта. — Ты давно не балуешь меня комплиментами во всеуслышание. А внимание альфы, что младше нашего самого младшего сына, не может не льстить. — Видите? Омега и в старости остаётся омегой, — заметил Донш: он прислушивался к разговорам и, видать, обратил внимание на подтверждение своей позиции в давно ведущемся споре. Тидан слегка скривился, как и Ланлай, – их обоих неприятно кольнуло слово «старость», сказанное командиром части, хотя Донш из рода Хитрых псов и сам был ровесником омеги. — Никогда не понимал, как альфа может не считать себя стариком, хотя старше омеги, к которому так обращается, на лет двадцать, — не смог удержать колкость бастард и не улыбнулся, а хищно оскалился на Донша, даже позволил себе слегка рыкнуть. Зверем командира части был шакал, и тот невольно вжался в спинку кресла, чуя недовольство другого альфы, льва, зверя гораздо крупнее и злее самого Донша. Другие присутствующие альфы и беты тоже вжались в кресла, замолчав. Лишь омеги, знающие, что гнев не направлен на них, остались сидеть ровно, а Ланлай и вовсе благодарно сжал руку Тидана, этим нехитрым жестом успокаивая львёнка. А Харт оскалился в ответ – зверем смотрителя порта был медведь, не менее опасный хищник. — Прошу прощения, — кивнул командиру части бастард, «не замечая» непочтительности Харта. — Я лишь даю своим поведением пищу для слухов, чтобы у моего милого соседа по столу появились новые развлечения. — Я понимаю, — поспешил взять себя в руки Донш. — Это весьма галантно с Вашей стороны. — Так к чему я вёл разговор? — вновь вернулся к диалогу с Ланлаем львёнок. — К строгости моего командира. Благодаря дисциплине и твёрдой руке Донша я и научился вести себя так, как положено вести себя официальному бастарду императора Сайвора, Амасту из рода Великих львов. Но, как видите, моё воспитание не закончено, и мне всё ещё нужна мудрость и строгость Донша. Последнюю фразу он сказал для Шаранка, и близкий «друг» командира части заметно сник. Дальнейший разговор Тидан предпочёл вести с омегой и его мужем, они даже договорились, что смотритель порта покажет львёнку свою вотчину. Осмотреть порт бастарду и правда хотелось, к тому же такой возможности – экскурсии в сопровождении настоящего специалиста своего дела – могло и не появится больше. После ужина начались танцы, и на третий или четвёртый Тидан перехватил Ланлая у его мужа и там уже, кружась между других пар, спросил: — Донш из рода Хитрых псов забыл представить мне самого юного бету. А мне хотелось бы пригласить того на танец. Он очень красив, и моё желание вполне понятно. К тому же бета сидит и скучает в одиночестве. — Ах Вы, изменник, — рассмеялся омега. — Вам не стоит звать Этье на танец. Этот бета – любовник Вашего командира части. И Донш… Не стоит приглашать несчастного мальчика танцевать – его любовник ревнив и скор на расправу. Тидан кинул быстрый взгляд на Этье, и тот тут же отвернулся, испуганно глянув на именинника, но тот был увлечён беседой с «другом». Бастард отвёл свой взгляд и нахмурился, глянул на Ланлая и спросил: — Почему он не уйдёт, если Донш жесток? — Деньги. Я не хочу лишнее наговаривать на бету, он не шлюха, не подумайте… Просто он должен много денег нашему хозяину вечера. Я, правда, не знаю, почему и за что, но, будучи нетрезвым, Донш хвастал, что его любовник сам от него никогда не уйдёт. — Вы не очень высокого мнения о командире части, — чуть нахмурился Тидан, не смотря даже в сторону Этье, боясь навлечь на бету неприятности. — Годы назад мы приняли нового командира части, как родного, как приняли Вас, но со временем Донш из рода Хитрых псов сделал всё, чтобы уничтожить симпатию к себе. Мы вынуждены принимать его и ходить к нему в гости, так приходится. — Можете не объяснять, — заверил бастард и взял омегу под руку: музыка стихла, и пора было возвращать Ланлая мужу. — Я знаю, как это происходит. — И проверяющий, Шаранк из рода Серых, как назло, оказался приятелем нашего командира части, — вздохнул омега, пока они шли к столу. — Пригласите его на нашу экскурсию, — попросил Тидан, проводив галантно Ланлая до места. Омега кивнул, а бастард взял себе бокал вина, задумавшись. Донш казался львёнку неплохим командиром части, хотя, переписывая и перекладывая бумаги, Тидан и заметил некоторые странности. Небольшую недостачу – ничего серьёзного, но это могло быть поводом не только для перевода, но и для понижения в звании, а то и вовсе трибунала. Но верить намёкам нового знакомого на слово тоже не хотелось. Бастарда не интересовали мелкие нарушения Донша, но если бета и правда попал в зависимость и альфа жесток с ним – оставить всё как есть бастард не мог. Ему было жаль юного бету. Тидан задумался и решил, что перед разговором с проверяющим попробует навести справки, обратиться, пользуясь своим статусом, в Тайный сыск. И заодно уточнить, что происходит в части. Есть ли странные переводы, были ли аресты, нет ли каких-то данных о том, что Донш злоупотребляет своей властью? Решив, что делать, бастард поднялся и пошёл приглашать на танец Миниа – молоденького омежку, сына главы местного ордена некромантов. Родители омеги напряглись, не желая допускать романа между ними. Все понимали, что, пока жив Амаст, Тидан не мог вступить в брак, да и после смерти отца – не факт, что новый император позволит своему брату создать семью с омегой, опасаясь появления наследников, оторванных от рода Великих львов. Не желая накалять обстановку и зря напрягать родителей, следом за Миниа львёнок пригласил его папу, сразу и откровенно сообщив: — Это только танец. Я прекрасно знаю, что не могу предложить Вашему сыну ничего достойного. Вам не стоит меня опасаться. — Простите нашу неучтивость, но у Миниа есть уже жених, хороший и перспективный альфа. Я бы предпочёл избежать слухов… бросающих тень на сына. — Не волнуйтесь, я приглашу всех присутствующих омег на один танец, несмотря на возраст и семейное положение. Согласно давней традиции рода Великих львов, — пообещал бастард. — Мы с мужем высоко ценим Вашу откровенность и то, что Вы вошли в наше положение. — Я многим обязан некромантам и не желаю никому зла. — Если не желаете зла, то не стоит оказывать покровительство Доншу. — Есть причины? — Униз из рода Неторопливых путешественников. Это наша с мужем причина. — Расскажете? — спросил Тидан. — Или мне узнать в Тайном сыске? — Узнайте официальную историю и результаты расследования. Вы ведь были принцем… Думаю, сможете понять, что произошло, — кивнул омега. 2 Ландан хотел остановить льва, как только тот перейдёт какую-то черту позволенного, но Тидан целовал очень нежно, мягко и в то же время страстно. Ладони императора ласкали бока и спину, неспешно, без нажима. И северянин потерялся в этих ласках, почти невинных, неопасных и очень приятных. Момент, когда Тидан усадил его на стул, кот пропустил, а понял – лишь когда император встал перед ним на колени. Ландан замер, растерявшись, а лев потёрся лицом о внутреннюю поверхность бедра, прямо поверх штанов и спросил: — Можно? — Что? — непонимающе спросил северянин, облизав внезапно ставшие сухими губы. — Можно я расстегну твои штаны?  — Нет. — Ты уверен? — мягко, мурлыкающе спросил Тидан, смотря снизу вверх. — Я ничего с себя не сниму. Я хочу лишь доставить тебе удовольствие. Позволь мне, пожалуйста. Кот нервно сглотнул, во рту резко пересохло, да и сил отвернуться просто не было. Он смотрел на покорную, слегка даже униженную фигуру альфы, сильного, облеченного властью, а сейчас такого покорного и ласкового, просящего. Ландан прикусил свою нижнюю губу и кивнул, заранее начиная жалеть о своём решении. Тидан улыбнулся, лучезарно и счастливо, не отрывая взгляда от лица жениха, он быстро потянул ремень, расстёгивая штаны, легко приподнял северянина, чтобы спустить штаны до колен, словно кот был омегой, а не альфой. Не дав времени испугаться и передумать, император накрыл ртом член Ландана, убирая волосы за спину, чтобы кот видел всё. Влажный, горячий рот, плотно сжатые губы были приятны, а то, как бесстыдно, жадно брал в рот, стоя на коленях, лев, заводило северянина ещё больше. Он откинулся на спинку кресла, запустив руки в светлые волосы, слегка надавливая на голову, заставляя брать ещё глубже. Тидан не протестовал, послушно подстраиваясь под предложенный темп, лаская руками бёдра, не веря до конца, что его Лан позволил ему всё это. Императору резко стало тесно в собственных штанах, никогда раньше, даже с Марко, его так не заводило делать минет, ласкать чужой член. Но расстегнуть штаны и приласкать себя лев не решился, не желая вспугнуть жениха. Ему хотелось, чтобы эта близость была приятна Ландану, чтобы тот и дальше позволял касаться себя. Северянин тихо застонал, уже не направляя Тидана, полностью расслабляясь, лаская плечи и волосы. Император то брал глубоко, то почти выпускал из рта член, лаская языком головку, обводил вены, гладя левой рукой по бедру и лаская правой яички. Он не торопился довести жениха до оргазма, наслаждаясь самим процессом, изучая, какие ласки для северянина более приятны, что приносит максимум удовольствия. Тидан вслушивался в стоны, посматривал снизу вверх на жениха. — Я хочу кончить, — попросил чуть слышно Ландан. Император взял глубже, энергично заработав головой, не заставляя просить ещё раз. Северянин громко застонал и кончил, едва лев усилил напор. — Это не значит, что я стану твоим мужем, — едва отдышавшись, предупредил кот. — Знаю, — без доли разочарования в голосе сообщил Тидан, всё ещё сидя на полу между ног жениха и любуясь им. — Ничего, кроме твоего согласия быть моим мужем, не говорит о том, что ты готов вступить со мной в брак. Но ведь было хорошо? — Очень хорошо. А как же ты? — спросил Ландан запоздало. — А ты хочешь мне помочь? — удивился император. — Хочу, но я не очень хорошо умею делать минет, да и не люблю, если честно, — смутился северянин. — Мне хватит руки, — заверил Тидан, вставая, и неуверенно начал возиться со своим ремнём. Подтянув свои штаны, Ландан поднялся следом и решительно принялся раздевать императора, отпихнув руки льва от ремня. Не отрывая взгляда от лица императора, северянин накрыл его член ладонью, а затем обхватил, сразу начав дрочить с нажимом, быстро, чуть резковато. Тидан обхватил лицо жениха, жадно целуя, постанывая прямо в губы, покрывая хаотичными поцелуями всё лицо. Ландан и сам не ожидал, что император кончит так быстро, громко и бурно, лишь тихо вскрикнул, когда его крепко обняли, почти до боли, вжимая в твердоё сильное тело. — Хорошо поохотились, — чуть насмешливо сообщил на ухо Тидан и ослабил хватку, предложив: — Пойдём, вымоем тебе руку, а то я тебя немного испачкал. — Ты и себя испачкал, — взял со стола салфетку Ландан и протянул жениху. — И ни капли не жалею об этом. А ты? — Нет, не жалею, — подумав пару минут, кивнул, наконец, северянин, поняв, что и правда не жалеет. Секса ему не хватало: последним и первым, с кем он спал, был Валэнт, а бету он видел лишь в школе боевых магов Горной. — Может… ты переночуешь сегодня у меня? Обещаю, что ничего, на что ты не дашь согласия, не произойдёт, — спросил император, погладив по скуле и щеке. — Я пока не готов ответить тебе. Мне нужно подумать. — Я не тороплю и буду рад видеть тебя в любую ночь, если ты захочешь прийти. — В любую? Неужели у тебя нет фаворита или фаворитов? Ты ведь император, к тебе в постель конкурс… — А я привередливый император, и по всем пунктам подходишь только ты, — рассмеялся Тидан. — Если не веришь, то можешь проверить. — Как? — спросил Ландан, приводя себя в порядок. — Приходи ночами, когда захочешь, без предупреждений. — Это опасно – ночью являться к тебе в спальню. Потом придётся принимать ванную! — Ты просто не знаешь ещё, как шикарно выглядит ванная комната императора: там можно в мяч играть. И спальня у меня огромная. Тот кабинет, в котором я работаю, на самом деле изначально не был предназначен для меня – его себе я сам выбрал. В императорском кабинете неуютно, там слишком много пространства. А вот выселиться из покоев императора и жить в других мне не дали. — Жуткий оборотень – церемониймейстер? — с сочувствием спросил Ландан. — Он самый… В моей спальне можно и конюшню разместить. То ли по мнению строителей дворца императоры Сайвора должны спать с кучей мужей, фаворитов и просто знакомых одновременно, то ли должны безобразно располнеть, так, чтобы лев поперёк себя был шире, чем вдоль, — кивнул Тидан. — У меня прямо агорафобия развивается. А постель… Там можно спать вчетвером и не встретиться. Спасают только коты. Эти пушистые наглецы если приходят ко мне, то находят меня на этом постаменте и ложатся так, что мне не остаётся места. — Вот теперь я точно хочу посмотреть твои комнаты, но… — Это не значит, что ты останешься на ночь, — перебил жениха император, улыбаясь. — Приходи утром, я тебе всё покажу, хоть посмеёмся вместе. — Тогда давай я завтра с самого утра у тебя, — кивнул северянин. — Можем там и позавтракать. Посмотришь, как, по мнению слуг, должен завтракать венценосный я. Ничем не лучше, чем званый ужин для знати. Если хочешь, я тебе покажу все традиционные утренние церемонии. Я от них смог отбиться, но у меня есть план. Если я сегодня вечером скажу этому гаду, церемониймейстеру, что хочу полный набор его радостей на утро, то его, может, от восторга, удар хватит – и я стану свободным! — Какой коварный план, — рассмеялся Ландан. — А меня он особо не мучает церемониями. — Наивный! Это я тебя от них освободил после долгой войны, торгов, угроз и шантажа! Поверь, если бы я этого не сделал, то ты бы не стал моим мужем, даже если бы нас связывала крепкая взаимная любовь. — Всё так плохо? — весело уточнил северянин. — Тебе лучше не знать, насколько всё плохо. Если бы я дал ему волю, то… — А ты можешь этого опасного оборотня натравить на моего дядю, когда тот приедет получать назначение на должность посла? — спросил Ландан, прищурившись. — Может, я лучше просто казню Крэмса? — предложил лев лениво. — Нет, пусть мучается, — кивнул северянин. — Боги, ты страшный оборотень, тебя лучше не злить, — рассмеялся весело Тидан, садясь за стол. — Я никогда не буду с тобой спорить. В тебе нет жалости. Они весело разговаривали, шутя и строя планы для мести Крэмсу. Ландан же всё чаще ловил себя на мысли, что ему нравится так жить, нравятся их разговоры, их тайны, то, что в императоре он видит оборотня, альфу. Обратная дорога была веселей, и Ландан первым предложил поскакать наперегонки. Северянин даже не дал Тидану согласиться и первым пришпорил коня. Лев крикнул, что так нечестно и пустил своего жеребца следом. Охрана тоже поспешила за ними. Северянин в очередной раз отметил для себя, что, когда он проводит время с Тиданом, все страхи отступают, сомнения исчезают, и всё, что остается, – это лёгкость, немного детская радость от маленьких праздников, в которые превращал для него император каждое свидание. Лев ненастойчиво и бережно, осторожно приручал, открывая для Ландана не только новые возможности, но и себя. Коту казалось, что он знал не этого альфу, не этого оборотня. Всё, что северянин помнил о бастарде, казалось уже игрой воображения, кошмарным сном, а не страшным прошлым. То, что Тидан позаботился даже о том, чтобы церемониймейстер лишними правилами не отравлял жизнь Ландану, казалось логичным продолжением вязкой тёплой заботы, которой укутывал лев жениха. Не ограничивая, но оберегая. Последний раз столько счастливых дней подряд в жизни северянина было ещё до Чёрного мора, когда отец и брат были живы. Ландан даже чувствовал себя более живым, более юным, беззаботным.