***
— Маш, привет, у меня есть два билета на закрытый показ фильма одного, пойдёшь? Сегодня вечером. — Я не знаю... — Ну пожалуйста, подруга, ты и так вечно пропадаешь то на съёмках, то ещё где-то, давай хоть куда-нибудь сходим, — начала уговаривать Третьякову собеседница. С Вероникой Мария дружила уже много лет, они часто ходили вместе на различные мероприятия, но с тех пор, как Третьякова стала сниматься в реалити шоу, женщины стали очень редко видеться. Конечно, Мария соскучилась по Веронике, и в итоге поддалась на её уговоры. Вечером они встретились у кинотеатра. Атмосфера была максимально пафосная, потому что на закрытые показы не приходит кто попало. Женщины в красивых платьях, мужчины в дорогих костюмах, запахи духов как в парфюмерной лавке. — Что за фильм-то? — решила поинтересоваться Мария, когда они уже уселись на свои места в зале. Витая в собственных мыслях и будучи занятой сборами, Третьякова забыла узнать, какой же фильм они будут смотреть. — Называется "Ich will dich", это немецкий фильм, вышел-то он уже давно, но в России такие фильмы выпускают с опозданием, — шёпотом начала говорить Вероника, — он будет идти на немецком, но с русскими субтитрами, потому что озвучку так и не сделали. На экране пошла заставка и Мария погрузилась в просмотр. Спустя два часа Вероника с Марией вышли из зала, обе женщины вытирали слёзы от просмотренной картины, которая не могла никого оставить равнодушной. Фильм напомнил Марии о собственных душевных переживаниях, и она всё время не могла сдержать потока слёз, пропуская через себя все события. Весь фильм она ассоциировала себя с героинями, которые друг друга любили, но сначала не могли в этом признаться себе и друг другу, а потом страдали, плакали, скандалили. Картина была очень эмоциональной, она навела Третьякову на очередную порцию размышлений о себе. Порой ей казалось, что она сама с собой разговаривала чаще, чем с окружающими людьми. — Что ты об этом фильме думаешь? — спросила Третьякова, когда женщины сидели в какой-то кофейне недалеко от кинотеатра. Мария мешала ложкой кофе, а Вероника поедала вишнёвый штрудель — Красивая история, мне понравилось, — пожала плечами Вероника, — и сюжет интересный, а эта сцена в аэропорту в конце... просто до слёз. — Я про их отношения... — Про то, что они — лесбиянки? Так какая разница вообще, я не на это смотрела. — Просто для меня это так странно, — задумчиво произнесла Третьякова. — Маш, мы любим в первую очередь человека. А всё остальное — как фоновый шум. Пол, возраст, национальность — лишь условности, для чувств это не имеет никакого значения, — уверенно произнесла Вероника, — Ты так говоришь об этом, словно никогда не сталкивалась, — фыркнула женщина, — половина девчонок с проекта — лесбиянки, и не говори, что они не влюблялись друг в друга, не пробовали подкатывать к тебе, — Ника поиграла бровями, лукаво глядя на немного смутившуюся подругу, — Или не пробовали подкатить к этой твоей мигере. — К Лауре? — усмехнулась Мария, вспоминая, как во время съёмок первого сезона жаловалась Веронике на свою коллегу, а та в шутку называла директрису "мигерой" и "медузой Горгоной". — Ну да. Хотя, мне кажется, надо быть бессмертным, чтобы к ней подкатывать, но у вас там все без башни. "Надо быть точно не мной", — подумала про себя блондинка. — Ну было пару раз, но она всегда решала такие ситуации, это не выходило за рамки. — Если честно, я думаю, что твоя директорша та ещё гетеро, вот прямо чувствую, — продолжила размышлять Ника, Мария занервничала и перевела разговор на другую тему. Третьякова вернулась домой ближе к ночи. Завалившись на мягкий кожаный диван в гостиной, Мария открыла бутылку белого вина и начала прокручивать разговор с Вероникой и все события, связанные с Лаурой. Слишком много двусмысленных фраз, неоднозначных взглядов в их взаимоотношениях вызывали напряжение. Мария ругала себя за чувства, которые были для неё недопустимыми. Но фильм, который она посмотрела, и дальнейшая дискуссия в кафе натолкнули женщину на мысли о том, что в этом нет ничего страшного. И может быть, это даже нормально. Но принять до конца было невозможно тяжело.***
— Если бы Вы были со мной, Вы бы увидели, что я изменилась. Моя болезнь это только Ваше отсутствие в моей живой жизни. Когда Вы уходите — я как призрак. И всё-таки я не была легкомысленной. — Из письма Марины Цветаевой. Какая трагедия в коротких предложениях, и, казалось бы, простых словах. — Мария Владимировна, вы последнее время такие грустные тексты читаете, у вас всё хорошо? — обеспокоенно спросила одна из девочек, а остальные дружно закивали. Мария напряглась и начала нервно перебирать страницы книги, из которой читала письма. — Просто попадаются такие печальные. Завтра прочитаю что-то более оптимистичное, — она постаралась выдать самую беззаботную улыбку. Это подействовало, ученицы сразу же изменились в настроении. — Вы зачитайте может что-то из Оксимирона там или из Скриптонита, ну чтоб точно жизнерадостно было, — в спальне раздался смех пацанок, и блондинка тоже не смогла удержаться от смешка. Всё-таки что-то в её воспитанницах остаётся неизменным, несмотря на пройденный путь к преображению. — Обязательно. Доброй ночи, девушки. "Да кто такой этот Оксимирон?" Лаура шла по коридору до своего кабинета. Нужно было проверить последние бумаги на завтра, а потом можно было лечь спать — всё-таки уже давно был отбой. Кабинет директора был рядом с кабинетом Марии, и, проходя мимо него, Лаура затормозила от странных звуков, которые раздавались из-за двери. Она постучала, но ей никто не ответил, тогда она нажала на ручку и вошла без разрешения. Перед ней предстала странная картина: её заместитель сидела в кресле и со сосредоточенным лицом слушала музыку, которая раздавалась из колонок. Похоже, это было что-то современное: бит, речитатив, но всё это совсем не вязалось с образом Третьяковой. — Не знала, что вам нравится такая музыка, Мария Владимировна, — усмехнулась Лаура, блондинка дёрнулась и подняла глаза. Увидев директора, она выключила музыку, тряхнула головой и невозмутимо ответила: — Понимаете, я сегодня читала девочкам прозу, а они в шутку предложили зачитать в следующий раз Оксимирона. Мне стало интересно, кто это, я же почти не разбираюсь в их музыке. И знаете, что я обнаружила? У него есть текст, который напоминает стихотворение Мандельштама, а название одного из альбомов — так и вовсе отсылка к Гоголю, не могу поверить, что молодёжь слушает такой интеллектуальный рэп. Фантастика! — Невероятное открытие в области современной музыки, за это выдают нобелевскую премию? — Лаура засмеялась и подошла к столу, — прочитаете потом мне, м? — внимательный взгляд сквозь очки. Директор почти вплотную наклоняется к женщине и произносит последнюю фразу полушёпотом. От этого у блондинки дрожат колени, заливает краской лицо, Мария теряет связь с реальностью и только кивает. — Тогда спокойной ночи, Мария Владимировна, — мягко улыбается женщина и уходит из кабинета, оставляя после себя шлейф духов, которые кружат голову. Это уже невозможно. Третьякова отодвигает ящик стола и достаёт пачку сигарет.***
Третьякова честно выполняла данное самой себе обещание. Не смотрела инстаграм, держала мысли под контролем. Не вспоминала имя той, которая нарушала её покой. Даже спать стала нормально, ей почти не снились те сны. Она уговаривала саму себя, что чувства, которые она испытывает, не могут быть настоящими, совсем скоро это пройдёт, её отпустит, и можно будет снова жить и дышать спокойно. Она почти смирилась с тем, что испытывала чувства к женщине, но понимала, что у них не может быть никакого продолжения, а значит, нужно просто переболеть. Отпустить, забыть. "В конце концов, почему я постоянно о ней думаю?" — рассуждала блондинка, пока мешала ложкой суп в кастрюле. "Она-то не думает обо мне всё своё время, однозначно" — приводила Мария самой себе аргумент, пока ехала на очередное мероприятие. Но человек может бегать от собственных чувств сколько угодно. Убеждать себя, доказывать, что всё это не по-настоящему, что это пройдёт. Невозможно обмануть собственное сердце, которое сделало выбор уже давно.***
В один из тёплых майских дней Марию потревожил звонок мобильного телефона. Когда она взяла смартфон и увидела имя звонившей, ладони вспотели, а пульс ускорился. На экране высвечивалось "Лаура Альбертовна" — так женщина записала в телефон свою коллегу ещё в ту первую встречу три года назад. — Добрый день, Мария, я вас не побеспокоила? — раздался голос в динамике телефона, когда Третьякова наконец-то собрала мысли в кучу и ответила на звонок. — Нет... А что-то случилось? — Ну почему если я звоню, значит что-то случилось? — даже не видя собеседницу, Мария была уверена, что в этот момент та приподняла бровь и посмотрела своим фирменным ироничным взглядом, — У меня через неделю будет день рождения, я хотела вас пригласить. Если вы, конечно, ничем не заняты. У Марии вышибло весь воздух из лёгких. Кажется, все её старания пошли насмарку, потому что даже не видя Лауру лично, а только слушая её голос, она не может совладать с эмоциями. "Откажись, соври, что у тебя планы, скажи, что уезжаешь в другую страну", — кричали остатки здравого смысла. — Я обязательно приду, — произносит женщина и проклинает саму себя в этот миг за собственную слабость. — Вот и чудесно, я пришлю адрес ресторана и время в смс. До встречи, Мария Владимировна. От того, как Лаура произносит "Мария Владимировна", у неё ноет внизу живота и бегут мурашки по спине. Это больше невозможно. Третьякова отбрасывает телефон в сторону и тянется к пачке сигарет.***
16 мая вечером Мария вызвала такси до ресторана, адрес которого ей прислала Лаура в день звонка. Всю неделю она провела как на иголках, предвкушая встречу с Лукиной, которую она не видела со дня финала третьего сезона. И её раздирало от эмоций: с одной стороны ей так хотелось увидеть женщину, потому что за все эти месяцы она истосковалась по ней, а с другой, она постоянно упрекала себя за такую зацикленность на другом человеке. Это выглядело как помешательство, и явно было чем-то неадекватным, но справиться с этим Мария была не в силах. Она поддавалась своим эмоциям. Блондинка оглядела себя в зеркало в коридоре: струящееся чёрное платье, длинное, до щиколоток, но на тонких бретельках, поэтому плечи были открыты. Такие же чёрные босоножки на шпильке, волосы, собранные в высокую причёску. В руках маленькая сумка, в которую женщина положила подарок, который она купила Лауре. Выйдя из такси, Мария оказалась возле дорогого ресторана в центре Москвы. Она осмотрела здание с панорамными окнами и стеклянными дверьми, верандой. Всё было в благородных светлых оттенках, казалось, что помещение светится. Да, у Лауры был вкус. Дворецкий открыл блондинке дверь, и она прошла внутрь. Гостей было много, её взгляд бегал от одного человека к другому. Женщина поняла, что не знает никого из тех людей, что находятся в ресторане, и из-за этого она почувствовала себя несколько скованно и неуютно. — Добрый вечер, — раздался знакомый голос за спиной. Голос, по которому она так скучала больше полугода. Блондинка обернулась и увидела именинницу: как всегда идеально уложенные волосы, сдержанный макияж и очень элегантный красный брючный костюм, который выделялся на фоне бежевых оттенков ресторана, делая Лауру самой яркой фигурой. — С днём рождения, Лаура Альбертовна, — улыбнулась Мария, подходя ближе, чтобы обнять женщину. — Давай сегодня без отчеств и на "ты". Мы не на съёмочной площадке, — мягко сказала Лаура, обнимая Третьякову за талию и оставляя лёгкий поцелуй на щеке. — А вы... ты, — тут же исправила саму себя Третьякова, — больше никого из наших не приглашала? — Нет. Здесь мои друзья, с которыми я уже давно работаю в агентстве. И ты, потому что я так захотела, — как что-то само собой разумеющееся ответила Лаура. В этом была вся она — потому что ей так захотелось, потому что она так решила, потому что ей так нужно. И эта жёсткость и властность вперемешку с острыми шутками и искренними эмоциями так притягивали Марию. — Лаура, дорогая, поздравляю тебя, — к ним подошёл мужчина с большой охапкой роз и коробкой, завёрнутой в подарочную бумагу. — Спасибо, Дима, — поблагодарила его именинница, отвечая объятиями. Мария почувствовала укол ревности, глядя на то, как этот Дима обнимал Лауру, дарил букет и говорил пожелания, но тут же одёрнула себя: у неё нет никакого права ревновать. — А эта прекрасная незнакомка — твоя... — начал Дмитрий, поворачиваясь к Марии, когда все пожелания были сказаны. — Это Мария Владимировна Третьякова, моя коллега, мы вместе работаем в проекте, — резко оборвала мужчину Лукина, делая акцент на словах "коллега" и "вместе работаем". — Понял-понял, — со смехом поднял руки мужчина, — я Дмитрий, фотограф, мы с Лаурой работаем в модельном агентстве, — представился он. — Приятно познакомиться, — вежливо улыбнулась блондинка, а про себя радостно отметила тот факт, что они просто вместе работают. — У вас такие черты лица красивые, как у древнегреческой богини, — восхитился Дима, — Давайте я вас как-нибудь пофотографирую в нашей студии. Просто так, для удовольствия, — предложил он, разглядывая профиль блондинки. — Дима, — проворчала Лаура, закатывая глаза. — Да ладно, не ревнуй, — засмеялся он, подмигивая блондинке, — такую красоту надо запечатлеть на фотографии. — Давайте, — кивнула Мария, и пока они с Дмитрием обменивались номерами телефонов, Лаура отошла от них, чтобы пообщаться с остальными гостями. Вскоре Мария расслабилась и перестала напрягаться от того, что никого не знала. К ней подходили знакомиться друзья Лауры. В большинстве своём они все были связаны с фэшн-индустрией, были интересными людьми. В такой непринуждённой обстановке проходил вечер. Имениннице несли букеты и подарки, за столом рекой лился элитный алкоголь, царила атмосфера роскоши и красоты жизни, потому что это любила Лаура. В какой-то момент Мария вышла из-за стола и пошла на веранду, чтобы перекурить. Вредная привычка, которая появилась у неё больше года назад, снова о себе напомнила. На веранде было прохладно, всё-таки Третьякова была в слишком лёгком платье. Она облокотилась на перила и затянула в себя никотин. — Не холодно? — раздался вопрос за спиной. Мария вздрогнула от неожиданности, но тут же успокоилась, потому что сразу поняла, кто это. Что за сверхспособность — материализовываться за её спиной и доводить до сердечного приступа? — Немного, — не оборачиваясь, сказала она, в ответ на это послышался стук каблуков, и на хрупких плечах блондинки оказался красный пиджак. Лаура вышла из-за спины Третьяковой и, увидев у той в руках сигарету, вопросительно подняла бровь. — Все мы небезгрешны, — пожала плечами блондинка. Лаура усмехнулась, взяла за руку Марию и затянулась сигаретой, которая была зажата тонкими пальцами Третьяковой. От этого жеста у той тут же задрожали коленки и перехватило дыхание. Она округлила глаза, смотря на то, как Лаура выпускает сладковатый дым и облизывает губы. — Все мы небезгрешны, — фразой Марии отвечает Лукина, — Ты очаровала всех моих друзей. Особенно Диму. Он теперь ещё неделю будет спрашивать, когда ты приедешь в студию, чтобы отснять тебя. Мария поплыла в захмелевшей улыбке. Всем приятно, когда ими восхищаются. — Я не отдала тебе подарок, Лаура, — вспомнила женщина, затушив сигарету и потянулись к сумке, — протяни мне руку и закрой глаза. — Звучит так, словно ты собираешься делать мне предложение, от которого я не смогу отказаться, — съязвила брюнетка, но выполнила просьбу. А Мария подавилась воздухом от такой шутки. Хоть разум и был затуманен большим количеством шампанского, она всё ещё могла анализировать происходящее, и эта шутка была очередным гвоздём в крышке гроба. Мария достала небольшую коробку, обитую чёрным бархатом. В ней лежал браслет, который она купила в подарок женщине. Тонкий, серебряный, с небольшими бриллиантами, он выглядел сдержанно и элегантно, прямо как его хозяйка. Когда Мария увидела его в ювелирном, то сразу поняла, что это то самое, что она искала. Она намеренно отказалась от золота, потому что этой женщине подходило серебро — металл благородный, но с тем характером, которого Мария не увидела в золоте. Мария застегнула браслет на запястье Лауры, и женщина открыла глаза. — Это очень красиво, — улыбнулась Лаура, разглядывая подарок, — спасибо, Маша. Лаура впервые назвала свою коллегу именно так, а не полным именем с отечеством, и от того, как она произнесла это короткое "Маша" у блондинки разлилось тепло по телу. Она улыбнулась и подняла глаза на Лауру. Их взгляды столкнулись: глубокие голубые глаза Лауры блестели от алкоголя и с нескрываемым интересом рассматривали блондинку. Тёплые карие глаза Марии излучали свет и нежность к той, что стоит и так внимательно смотрит на неё. И в этот миг ей так отчаянно захотелось поцеловать женщину напротив, что свело скулы, и Третьякова держала себя в руках из последних сил, понимая, что ещё немного и она не выдержит, сдастся под натиском чувств. — Уже поздно, я поеду домой, — тихо проговорила Мария, понимая, что лучшим выходом из ситуации будет уйти, пока она не наломала дров. — Хорошо, — несколько разочарованно кивнула Лаура. Ей показалось, что сейчас самый идеальный момент для того, чтобы поговорить наконец о том, почему Мария так странно вела себя почти всё время съёмок третьего сезона, но она опять сбегает от неё. Лаура сделала шаг к блондинке и обняла её, как бы случайно положив ладонь на поясницу, — Я была очень рада тебя видеть, спасибо, что приехала. Уже ночью затуманенный алкоголем мозг Марии дофантазировал эту сцену на веранде ресторана до страстных поцелуев и даже чего-то большего. Сидя на подоконнике у открытого окна, Третьякова понимала, что отработать ещё несколько месяцев рядом с Лаурой будет невыносимо тяжело. "Отснимем четвёртый сезон, и я не буду продлевать контракт, пусть делают, что хотят", — твёрдо решила она. Не поддаваться искушению. "Все барьеры в вашей голове, Мария" — промелькнула в голове фраза, которую ей как-то сказала психолог.