*
До апокалипсиса осталось сорок дней, по крайней мере так считал Пятый. С тех пор, как Тей очнулась, Номер Пять смог немного прийти в себя, но озабоченность идеей фикс о конце света не давала ему покоя, поэтому на следующий день, после наступления нового года, парень покидает поместье, а вместе с ним Лютер и Диего. Он обещает, что все наладится, что все будет хорошо, и они со всем разберутся, когда он решит надвигающуюся проблему. Черт его знает, будет этот конец света, не будет, он должен убедиться, что ничего не произойдет, поэтому они приходят только ночью, а иногда и под утро, жутко уставшие и замученные. Пятого часто телепает, трясет, словно в горячке, Тей знает, что это за симптом, но он уверяет ее, что давно не принимал и контролирует свою ломку. Первые две недели жизни в этом новом мире, Тей просто существует. Краски померкли, длинный коридор жизни сменил свой цвет с красного на серый, навевая дурные ассоциации. Она ест, пьёт, принимает лекарства, которые приносит ей Грейс, лежит на кровати часами, днями, не интересуясь происходящим. Иногда вспоминает Пятого, хочет увидеть его, но он почти все время отсутствует. Сидя на лавочке в высохшем неухоженном саду, Тей курит уже которую по счету сигарету и с тоской смотрит на замерзшую маленькую лужу под её ногами. Как только ей стало лучше, дни начали тянуться бесконечно долго, наверное, нет ни одного угла в поместье, который бы она не облазила вдоль и поперёк. В какой-то момент ей казалось, что особняк невероятно огромен, и она терялась в его величии. Её целиком заглатывали эти комнаты, колонны, этот бесконечный лабиринт проходов, но сейчас у неё складывается впечатление, что он настолько крохотный, что там едва есть место для одного. Наверное, все потому, что она не привыкла долго находится в помещении, для неё жизнь - это непрекращающаяся смена пейзажей, но никак не сидение на одном месте. Она страдает бессонницей, а если засыпает, то ее мучают страшные сны, отчего она боится спать. Ей часто снится работа в Комиссии: задания, череда смертей, плач и людские крики, кровь на полу, кровь на стенах, кровь на руках Пятого. Она не понимает агентов, которые получают удовольствие от своей деятельности, некоторые буквально впадают в экстаз от вида убитых ими целей, иногда она завидует им, так, наверное, проще жить. Быть чудовищем воплоти, опустошать себя, натравливать своих зверей на невинных людей. Из ада Комиссии каждый спасался по-своему. Тей убивала на расстоянии, безболезненно и почти всегда моментально. Пятый обдалбливался наркотиками до беспамятства, устраивал кровавую бойню и на утро большую часть не помнил. Вэл почти на каждую миссию надевал маску, ему казалось, что она обезличивает убийцу, так ему было легче. Но все это было иллюзией, пылью в собственные глаза. Они оставались и остаются теми же палачами. Но чаще всего она видит лицо мертвого Пятого и с криками подскакивает с постели. Она отчетливо помнит его хриплое сдавленное дыхание, запах болезни, блеск его обезумевших от боли глаз. Его грустный, полный надежды взгляд. После таких сновидений она больше не ложится, и всю оставшуюся ночь слоняется по Академии, словно не упокоенный призрак. Она часто ловит себя на мысли, что хотела бы засыпать рядом с ним, но они едва знакомы для такого формата отношений, поэтому приходится подавить в себе это желание. Каждый раз, смотря на него с украдкой, Тей непроизвольно закусывает щеку изнутри, старается отрезвить себя болью, чтобы не быть замеченной. Ее кидает из крайности в крайность, ведь совсем недавно она страдала от того, что не могла спать вообще, потому что нужно было все время менять местоположение, ведь был риск нарваться на хвост в виде агентов Комиссии. Теперь страх быть обнаруженной притупился, обнажая другие трудности, весьма очень неожиданные… К мастурбации Тей относилась спокойно, конечно, в этом не было ничего постыдного или ненормального. Это естественный процесс, причём очень приятный, снятие напряжения очень важно и порой необходимо, но было одно но. Эдакая загвоздка - загвоздочка. Тей хотела этого почти все время, и по мере наступления её физического выздоровления мысли о самоудовлетворении посещали её ежесекундно. Отчасти, даже хорошо, что Пятого не было поблизости, а если и был, то не долго, ведь все ее мысли во время этого процесса сводились именно к его персоне. Плюс ко всему этому парень не всегда соблюдал личное пространство, мог возникнуть посреди её комнаты в самый неподходящий момент и застать в компрометирующей позе. Один раз она была близка к этому, но вовремя успела вытащить руку из под одеяла. В какой то момент она пришла к мысли, что хочет этого, хочет, чтобы он застал её за этим, и эти фантазии распаляли возбуждение ещё сильнее. Но страх быть отвергнутой стоял непроходимой стеной, кто знает, как он воспримет это? Поэтому Тей продолжает молча стекать себе в трусы и кусать ногти. Тей все понимает, она благодарна Пятому и всему семейству Харгривз за проявленную доброту и беспокойство. Но Тей одиноко. Она чувствовала похожее опустошение, когда погиб её Пятый. Она чувствовала такое же одиночество и страх. Сейчас вроде бы все наладилось, она не голодает, не нуждается в вещах, ей тепло, зашитая рана почти уже не болит, рядом есть люди, которым не безразлична ее судьба. Есть Пятый, пусть даже не из ее реальности, но она старается не вдумываться в это слишком уж часто, чтобы не сойти с ума, но это получается не всегда. Это не ее Пятый. Конечно, он похож на него: мимика, жесты, манера общаться, его взгляд, когда он внимательно следит за Тей. Но она чувствует, что это не совсем тот человек, в которого она была влюблена так долго. Она не знает, что он чувствует, теперь она не сможет прочесть его. Но ей кажется, он также как и она сбит с толку, может, это одна из причин, почему он резко отдалился от Тей и не хочет, чтобы она участвовала в решении задачи с концом света. Это не ее Пятый, не ее. Но он все равно заставляет Тей чувствовать эту связь, желание, притяжение, этот магнетизм, эти чувства душат, словно петля, накинутая на шею. Она задыхается ими, каждый раз, когда он случайно касается ее или проходит мимо. Низ живота наливается теплом, а коленки становятся ватными. Можно ли рассчитывать на что-то подобное с его стороны – неизвестно, но что она знает наверняка – он точно заинтересован в ней. Но сейчас не до этого, есть более важные проблемы, как внутренние, так и внешние. Чувства подождут, ведь так? Но, к сожалению, Тей слишком хорошо теперь знает, что такое ждать слишком долго, ведь может наступить момент, когда будет уже поздно. Но она не может просто взять и сломать эту невидимую стену неуверенности и скованности. Это не он, он другой, они, по сути, незнакомцы, и это мучает ее. Ей нужно отвлечься, нужно найти другое, более адекватное увлечение, хватит думать о дрочке и о Пятом. Спустя какое-то время она действительно находит еще один объект для самоистязаний. Когда Тей выпрашивает у Клауса его ноутбук, он долго упирается и не желает делиться своим гаджетом, но на третий день тщательных уговоров он все же сдается и вверяет свою бесценную вещицу «новой сестренке», как он ее теперь называет. Впрочем, бесценного там ничего не было, ноутбук был очень старым, затертым, поцарапанным и едва ловил интернет, но для порно, тиндера и фейсбука самое то, а Клаусу больше и не надо было. Тей усердно ищет информацию о своей семье, ей хочется отвлечься от гнетущих мыслях о Пятом, Комиссии и конце света, и у нее получается. Судя адресным книгам, семья Уокер до сих пор живет и зарегистрирована на задворках Рочестера. Не так уж далеко отсюда, всего триста километров. Тей вне себя от счастья, она пытается позвонить домой, она собиралась сделать вид, что ошиблась номером, ведь ей просто хотелось услышать голос кого-нибудь из родных. Но к сожалению номер, который она нашла не обслуживается, у нее не получается дозвониться. Есть вероятность, что их там уже нет, и информация которую она нашла устаревшая, но ей не терпится узнать это как можно скорее. – Мы обязательно съездим к ним, но не сейчас, Тей, подожди еще немного, хорошо? Она рассказывает о своем открытии Пятому, но он не может разделить ее радости и интереса, ведь у него проблема сейчас посерьезней, чем хотелки спасенной им девушки. Она это понимает, и она вовсе не обижается, ну, может самую малость, но это несущественно. Возможно, она собирается совершить очень безумную вещь, но сидеть в этом мрачном особняке кажется невыносимым. Эллисон, с которой она смогла кое-как подружиться уехала к дочери, а Клаус все время пропадает на вечеринках, после зависает в компании своих сомнительных друзей. Грейс и Пого вовсе вызвали смутное впечатление, Тей знает, что они не имеют ничего против ее присутствия здесь, но отчего-то все время избегает их. Ей становится невыносимо грустно и так одиноко, что хочется лезть на стенку. И она решается на одинокую поездку до Рочестера, о чем потом естественно пожалеет. Ехать не далеко, электрички постоянно туда ходят, проблем не будет. Это займет всего день, вечером она вернется, никто и хватиться не успеет. Тей трясет от предвкушения, она во власти навязчивой идеи. Вот ее семья будет в шоке! Сколько лет прошло? Двадцать? Главное, маму до инфаркта не довести... Она смогла выкрасть у Пятого пистолет, мало ли что, способности у нее так и не появились, но она должна чувствовать себя хоть каплю защищенной. Рюкзак собран, записку на всякий случай она оставила, мобильного у нее пока что нет, но ничего страшного, можно будет воспользоваться в случае чего таксофоном. Когда она покидает Академию, выходит за ворота, садится в такси до вокзала – ее вдруг сковывает невнятное чувство опасности. Ты в незнакомом тебе месте, в незнакомом тебе времени, у тебя мало денег, нет связи, ты сбежала из дома, никого не предупредив, и твоя рана еще не зажила. Ты дура? Ну, уж нет, отступать некуда, она решилась и сделает это! Все-таки, она не беззащитная овечка, а бывший агент Комиссии, для нее нет ничего невозможного. Она справится. Поездка на поезде, конечно же, не была для нее в новинку, но она ощущала восторг, да, именно это чувство. Восторг от свободы, он вытеснял все страхи и негативные мысли из головы. Этот воздух, люди вокруг, не прекращающийся галдеж, музыка, мелькающий пейзаж за окном, Тей жадно впитывала в себя эти пестрые краски. Она ликовала, да, именно ликовала, пусть ее жизнь, как и жизнь Пятого в опасности, но они теперь свободны, ведь так? Им не нужно бежать отчитываться перед Куратором, не нужно получать задание, не нужно марать руки или мучить себя тренировками. Они теперь сами смогут диктовать себе правила, как им жить, куда идти, и чем заниматься. Для Тей это был самый настоящий шок. Что теперь она будет делать, когда нити кукловода оборвались, и она находится в подвешенном состоянии? Что делать со своей жизнью? Чем заниматься? Раньше ей не нужно было об этом беспокоиться, ведь решение принималось за нее, но теперь она хозяин своей судьбы, ни Комиссия. Ответа на эти вопросы не было, как бы упорно она не старалась решить эту проблему. Она быстро находит нужный ей район, не самый благополучный по меркам такого города, но и не совсем гетто, куда бы стекались все отбросы общества. Золотая середина, скажем так. Она точно пришла по адресу, не могла ошибиться. Несмотря на то, что она не была дома слишком много лет, в памяти все отчетливо и точно сохранилось. Возможно всему виной другая альтернативная реальность, но Тей не находит того, что искала. Дом, куда она пришла, пустует, причем вот уже несколько лет, судя по тому, как все запущено и внутри и снаружи. От дома, где прошло детство Тей из этой реальности, остался только скелет, хрупкая оболочка. Внутренности были выпотрошены целиком и полностью. Видимо, хозяева переехали, не смогли продать дом, и бросив все покинули это место. В любом случае, Тей этого не узнает, просто расхаживая вокруг покосившейся постройки. Несмело пройдя на соседнюю территорию, Тей нажимает на звонок рядом с дверью и отходит назад, нервно заламывая пальцы на руках. Что она скажет? Ей не хочется выглядеть странно, или подозрительно, но у нее нет выхода, не зря же она преодолела такое расстояние ради того, чтобы наткнуться на пустующий дом. Она слышит звук шоркающих шагов, тяжелых и медленных, и постукивание чего-то постороннего, скорее всего трость, или костыль. Дверь, закрытая изнутри на цепочку приоткрывается, и из широкой щели на нее смотрит пара мутных глаз, испещренных вокруг морщинами. – Добрый день, – Тей старается выглядеть приветливо, и натягивает на свое лицо подобие улыбки, – Простите за беспокойство, вы уделите мне пару минут своего времени? Дверь резко захлопывается, Тей вздрагивает, и отшатнувшись назад, собирается развернуться и уйти, но спустя пару секунд возни она снова распахивается. На пороге стояла пожилая женщина, она была невысокого роста, сгорбившись, она опиралась на трость, ее мутно-бирюзовые глаза критично и с подозрением рассматривали незнакомку. – Если вы из церкви, или из местной партии жуликов, называющих себя Гринписами, то лучше идите отсюда подальше, иначе я буду жаловаться, совсем совести у вас нет… – Да я вообще не отсюда, – сглотнув, Тей нервно тянет рукава куртки, – Я хотела спросить у вас насчет ваших соседей, – девушка указывает на пустующий дом, который был отделен серым покосившимся забором, – Кто там жил? Давно они уехали? Лицо женщины стало менее жестким, теперь оно выражало недоумение, вперемешку с удивлением. Пошатываясь, она вышла за порог и покосилась в сторону заброшенного дома. – Там жила Аманда Уокер, умерла пять лет назад, славная была женщина, – она снова посмотрела на Тей, изогнув белесую бровь, – А с какой целью интересуетесь? – Моя мама… – Тей лихорадочно перебирала в голове удачные варианты лжи, которые можно было использовать, не вызвав при этом уйму подозрений. Женщина хоть и в возрасте, но судя по всему, не была глупой или слабоумной, – Моя мама дружила с ней, давно правда, мы пытались дозвониться на днях, но трубку никто не взял. Теперь ясно почему. Девушка поправила вязаную шапку, и сунула руки в карманы. Глаза пощипывало от слез, конечно, она была расстроена, ни из-за смерти матери, нет. Просто ей отчаянно хотелось иметь хоть какую-то связь с этой реальностью, хотелось почувствовать, что у нее есть корни. Пусть не совсем ее, но все же. Она чувствовала зависть, у Пятого была семья, причем большая, у них все было не очень гладко, да что уж там, они все были разные и скорее всего не переносили друг друга, но они были семьей. У них был дом, куда они все могли приехать, семейное гнездо, где вершилась их история, их прошлое, их начало. А у Тей не было ничего, она просто вырванный пазл другой мозаики, попала в этот мир случайно, у нее нет нитей, связывающих ее жизнь и жизнь семьи. Она одна, совсем одна, она здесь чужая. – У нее ведь были дети? Где они? – Тей облизнула обветренные губы и с надеждой посмотрела на женщину. – Была одна дочь, – женщина улыбнулась, будто вспомнив что-то забавное, – Озорная девчушка. Имя только странное – Теос, Аманда любила всякие экзотические имена. Малышка дружила с моими внуками, приходила к нам очень часто. Но с ней случилось несчастье. Тяжело вздохнув, Тей, шмыгнула носом и быстро вытерла глаза рукавом куртки, и здесь ей не повезло. В этой временной линии у Аманды Уокер был только один ребенок, теперь точно сомнений нет – Тей совсем одна. – Она пропала в начале двухтысячных, искали ее очень долго, но так и не сумели найти хоть что-то, – женщина облокотилась о перила ступенек и продолжила: – Аманда была в отчаянии, ведь детей она иметь больше не могла. Она сильно болела, переживала пропажу единственного ребенка, закрылась в себе. Ну и последствия дали о себе знать, вот уже пять лет, как ее не стало. – Ясно, – тихо пробормотала Тей, подавляя шквал раздирающих ее эмоций, – Где она похоронена? – На кладбище Маунт-Хоуп, в заброшенной части, – женщина чуть прищурилась, – Хотите навестить? – Да, думаю да… – Тей сошла на пару ступенек вниз, чуть было не оступившись. Это была плохая идея – ехать сюда. Очень плохая. Меж ключиц протяжно заныло, щемящее чувство пустоты разливалось по всему телу, кажется, у нее даже закружилась голова. – Милочка, с вами все в порядке? – обеспокоенно запричитала женщина, подойдя к краю ступенек. – Все в порядке, спасибо за информацию, – Тей натянуло улыбнулась и махнула рукой, – Прощайте. Она не знает, что чувствует в данный момент, внутри было пусто и холодно. Ступив на территорию кладбища, Тей успела десять раз подумать об адекватности своего поступка. Она идет на могилу к своей матери, которая в этой реальности любила свою долгожданную дочь, от этого у нее рвало голову на части, но она держалась. Ей почему-то хочется увидеть их, призраков прошлого. Не ее прошлого, но все же. Кладбище в этой части выглядело заброшенным, почти все могилы были неухоженными и слишком старыми, но Тей быстро находит ту, что ей нужна. К сожалению, она видит здесь не только имя матери, но еще и свое, как же это трагично:Аманда-Мария Уокер 1949-2014 Теос-Джинн Уокер 1989-2000
Тей сглатывает ком в горле, опускает взгляд ниже и видит две белые лилии – свежие. Она судорожно выдыхает и подходит ближе, к поломанному ограждению. Ей не кажется, тут действительно кто-то был до нее, но снег запорошил следы, поэтому она не может понять, откуда этот человек пришел и в какую сторону в итоге скрылся. Тей учащенно дышит, она видит, как у нее изо рта выходят белые клубы пара, горло обжигает морозным воздухом, но она не может успокоиться. Кто был здесь до нее? Кому понадобилось приносить цветы на заброшенное старое кладбище? Тей обращается в слух и непроизвольно задерживает дыхание. Она слышит вой ветра меж домов, звук лязгающей калитки, скрип старого фонаря в начале кладбища, лай собаки, шум дорожной магистрали вдалеке и скрип снега, продавленного под весом чьего-то шага. Она не оборачивается, но готова в любой момент либо вытянуть пистолет, либо ударить с разворота. Она ждет. Шаги медленные, сосредоточенные, они приближаются, заставляя внутренности каменеть от нервного ожидания. Когда он поравнялся с Тей, девушка не стала поворачивать к нему голову, шею будто свело от напряжения. Она сразу поняла кто это. – Здравствуй, Тей. Живот скручивает в болезненном спазме, а поясница начинает ныть. Этот голос она узнала бы из тысячи. – Привет, Вильгельм, – она не знает, зачем назвала его полным именем, он не любит его, но оно само слетело с языка, – Снова следишь за мной? Он молчит, Тей сглатывает, кажется, слишком шумно, и с трудом поворачивает голову в его сторону. А он все такой же, ничуть не изменился, волосы только немного отросли. Его точеный профиль вызывает смешанные чувства, кажется, они виделись совсем недавно, но одновременно она понимает, что прошло довольно много времени с их последней встречи. Кажется, они пересеклись в резиденции Комиссии, в обед. Вэл стоял у окна и задумчиво смотрел прямо перед собой, Тей шла в кабинет к Куратору, и собиралась пройти незамеченной. Он поздоровался, когда она с ним поравнялась, попытался завязать разговор, который бы снова привел их в тупик. «Как дела?», «Все хорошо?», «Как самочувствие?». Дежурные фразы, которые скрывают истинный мотив того, кто задает эти вопросы. Он снова провожает ее печальным взглядом, а Тей снова поспешно уходит, не оборачиваясь. – Я здесь не одна, – голос чуть охрип от волнения, Тей заметно нервничает, кажется, ее подташнивает, она тщетно пытается выровнять дыхание, – Он рядом, где-то поблизости, – бесполезная ложь, защитная реакция. – Его здесь нет, – тихий голос забирается под кожу, вызывая противные мурашки по всему телу, – Как и твоих способностей, – девушка с трудом подавляет дрожь, сжимая кулаки, готовясь к худшему. – Ты поэтому такой смелый? Может, они ошиблись насчет меня, – Тей снова пытается сосредоточиться, как она это делала раньше, она хочет коснуться его сознания, но ничего не происходит. Она пуста, в ней больше нет силы, она теперь обычный человек. – Я готов рискнуть. Он держит себя в руках, не позволяя внутренним демонам вырваться наружу и разодрать девчонку в клочья. Ему все время приходится сдерживаться рядом с ней, это ужасно злит. Чувства к этой девушке врезаются куда-то под ребра, они болят, свербят, и ноют, как старая незажившая рана. Он ненавидел ее также сильно, как и любил, она была его проклятием, от которого не было спасения. – Почему они послали именно тебя? Или ты сам вызвался? – он не смотрит на нее, не решается взглянуть в глаза, он чувствует, что совершает акт предательства. Он вышел на охоту, где его целью была Тей, та самая Тей, с которой он провел так много времени вместе. Все внутри сжимается, мечется, сердце бьется слишком быстро, ему жарко и одновременно холодно, как же его бесит это чувство. – Сам, – он лжет, но зачем, понять не может, – Выгодная сделка и личные счеты. – Какие еще личные счеты? – Тей злится, ее губы скривились в злобной усмешке, – Мы с тобой обсуждали нашу проблему, и не раз. Я извинилась перед тобой, опять таки – не раз, ты сказал, что все нормально. Тогда о каких личных счетах может идти речь? – А что, я по твоему должен был сказать? – он начинает закипать, но не подает виду, Вэл все же решается и поворачивается к ней, сталкивается взглядом. Он чувствует жжение в грудной клетке от ее пристального взгляда. – Вот значит как, – мысли о заряженном пистолете отнюдь не греют душу, рука, которой она собирается выхватить его, начинает напряженно подрагивать, – Не думала, что ты такой злыдень. – А я не думал, что ты такая шлюха, – глаза Тей расширяются от услышанного, внутри взрывается возмущение, граничащее с непониманием. – Ты ведь понимаешь, что обвинять меня в шлюшестве, как минимум странно, учитывая наши с тобой договоренности на тот момент? К тому же, кроме тебя, у меня не было никого, – возмущение опаляет рассудок, расходится по кровотоку, больно сжимает легкие, ей обидно слышать такое обвинение в свой адрес, особенно от Вэл. – Наверное, это больно, – Тей нахмурилась, не понимая резкого перехода с одной темы на другую, – Это ведь даже не твой первоначальный Пятый, просто двойник, случайно созданная альтернативная версия, – эти слова бьют больно, наотмашь, разбивают в дребезги грудную клетку, врезаются крючьями в самое сердце, лучше бы он продолжил обзывать ее шлюхой. – Замолчи… – Тей начинает отступать назад, с трудом ощущая твердую поверхность под ногами, – Не говори о нем ни слова. – Ты оставила его там, даже не похоронила, он будет разлагаться, гнить, разваливаться на части, пока не превратится в пыль, – причинить ей боль, больше боли, он хочет видеть страдания в ее глазах, пусть таким грязным способом, но он заставит ее корчиться, ведь ударить он ее не в состоянии. – Замолчи! – глаза увлажняются, вот-вот наполнятся предательскими слезами, он собирается выкорчевать ее душу наизнанку, заставляя захлебываться в собственной крови, он знает, куда нужно бить, чтобы было больно. Все ее болевые точки напрямую связаны с Пятым. – Ты чуть не погибла, потеряла способности, ты находишься в реальности, которая может уничтожить тебя, если попытаешься снова переместиться куда-либо. Оно того стоило, Тей? Он того стоит? Тей выхватывает пистолет и направляет его в грудь своего обидчика, слезы уже катятся по ее щекам, он своего добился. Вэл резко шагнул вперед, преодолевая короткое расстояние между ними. Дуло пистолета упирается ему прямо в грудь, в его глазах нет ничего похожего на страх или хотя бы настороженность. Он знает, что она не сможет в него выстрелить. – Я даю тебе возможность избавиться от меня. Это твой шанс, стреляй. Если ты это не сделаешь, я не перестану преследовать тебя и его. Я не дам вам почувствовать себя в безопасности ни на секунду. Ее рука дрожит, Тей знает, что ему сейчас ничего не мешает выбить пистолет из ее слабой хватки и надеть на нее наручники. Она знает, что прямо сейчас она также может нажать на курок, и пуля беспрепятственно врежется прямо в его тело, это будет смертельное ранение, он наверняка умрет сразу. Идут мучительно долгие секунды, но она не делает этого, а он выжидающе смотрит прямо в глаза, обжигая холодом своих намерений. – Так я и думал, ты не ненавидишь меня, и ты знаешь, что я прав. Он ударяет ее запястья, и пистолет выскальзывает из рук, падает куда-то в снег. Вэл на короткое мгновение открыл свою защиту, но ей этого хватило. Она бьет прямо в кадык, отчего парень судорожно выдыхает и хватается за горло. Тей больше не может медлить, нельзя стоять как столб и ждать ответного удара. Она не сможет бороться с ним, он намного сильнее физически. Тей бежит через все кладбище, перепрыгивая через маленькие могилы, снег врезается ей в лицо, но она этого почти не чувствует. По телу разливается адреналин от совершенного ею выпада. Она чувствует, что Вэл ее преследует, он точно ее догонит, но она не сдастся так легко. Тело окаменело от долгой реабилитации после прыжка через портал и раны, сейчас самое время разогреть его. Тей убегает в сторону многоэтажек, петляет между домов, надеется запутать своего преследователя. Как ни крути, а быстро бегать она научилась, и этого у нее не отнять, сколько бы она не игнорировала тренировки. Перепрыгивая очередной забор, девушка приземлилась на ноги и присела на корточки, с двух сторон от нее стояли мусорные баки, которые закрывали ее по бокам. Она прислушалась – слишком тихо, лишь, где-то вдалеке послышался рев мотора автомобиля. Сделав вдох-выдох, Тей чуть высунулась из своего укрытия и посмотрела по сторонам – все чисто, она тут же вырвалась вперед и что есть мочи побежала к ближайшему подъезду, молясь, чтобы тот был открыт. Возможно, она совершает ошибку, Вэл скорее всего не один. Будет очень грустно, если она загонит себя в ловушку, но ей нужно было собраться с мыслями и придумать план побега, местность она помнила плохо, поэтому в какую сторону бежать она толком не понимала. Оставалось каких-то метров десять до подъезда, и в следующий момент она услышала выстрелы, пули пролетели совсем близко от ее живота и ног, они пробили боковую часть машины, рядом с которой Тей пробегала в этот момент. Противно завыла сигнализация, она тут же рухнула вниз, прячась между высокими кустами и стеной дома, где были припаркованы авто. Сердце колотилось как бешеное, стрелка она естественно не успела заметить, ползком она стала пробираться дальше, послышались новые выстрелы, в этот раз пули были так же близко, но не достигли цели. Безумно напуганная, девушка вскочила с земли и рванула к гаражам, которые стояли совсем недалеко от нее, если пробежит через них, то сможет повернуть на другую дорогу. Как только она выбежала из укрытия, стрелок тут же открыл огонь, на секунду повернув голову вправо, она заметила темную высокую фигуру, быстро двигающуюся в ее сторону. Паника накрыла с головой, прекратив здраво соображать, девушка что есть мочи летела через дома и перепрыгивала преграды, параллельно стараясь прислушиваться к преследователю, но пальба по ней прекратилась, что настораживало. Он мог воспользоваться моментом и начать стрелять ей в спину, но этого не происходило. Она выбежала на какую-то другую улицу, где было довольно оживленное автомобильное движение и широкая дорога, естественно ждать светофора времени не было, поэтому нарушая правила дорожного движения и подвергая себя возникновению аварии, Тей вылетела на трассу и побежала в сторону большого скопления деревьев на другой стороне дороги. Слыша со всех сторон ругательства водителей, ей кое-как удалось проскочить через поток машин. Перелезая через ограждение, отделяющее дорогу от обочины, она позволила себе обернуться назад. Как и предполагалось – никого не видно. Ринувшись дальше, девушка чуть было не поскользнулась на снегу, но смогла удержать равновесие. Лавируя между стволами деревьев, она услышала очередной выстрел, что заставило ее ускориться еще сильнее, но она чувствовала, что еще немного и усталость даст о себе знать. Рана начала ныть и простреливать вовнутрь, она слишком долго напрягала пресс. Пробежав еще несколько метров, стрельба снова возобновилась, щепки от деревьев летели во все стороны, грозя попасть в глаза. Тей почти добежала до проезжей части, на другой стороне находился какой-то развлекательный центр, куда она и собиралась направиться, но ее планы были нарушены резким и неожиданно болезненным появлением очень знакомого Тей человеком. Она врезалась прямо в его грудь и упала навзничь, а он даже не пошатнулся: – Привет, пташка, далеко собралась? – Арон был похож на самого дьявола. Лицо его было обезображено жуткими ожогами, которые он получил на одной из миссий, почти в самом начале своей «карьеры». Но все та же самодовольная ухмылка и наглый взгляд, которые ей приходилось наблюдать слишком долго никуда не делись, – Думаю, твое путешествие затянулось, – он сделал к ней шаг, она отползла назад, упираясь локтями в снег и сухие ветки, – Пора домой. – Пошел к черту! – она не может проиграть, только не ему, собрав все оставшиеся силы и волю в кулак, Тей, словно змея, готовящаяся к прыжку, рванула на своего противника. Арон явно не ожидал такой прыти и реакции от худой девчонки, которая была сантиметров на тридцать ниже его. Следующее что он почувствовал это хруст в носу и боль в солнечном сплетении. Она ударила его коленом в живот, и успела лбом разбить ему нос. Какое же было удовольствие наблюдать удивление и одновременно боль на лице этого подонка, Тей ликовала. Но все хорошее, как правило, заканчивается быстро, мужчина был намного сильнее и строить иллюзии, что она победит его было лишним. Отшвырнув от себя девчонку, словно она ничего не весит, Арон снова быстро приблизился к ней, и схватив за волосы потянул вверх, заставив ее встать на ноги, а затем сильно ударил лицом об рядом стоящее дерево. Играть в драку с ней у него не было желания, поэтому нужно было ее вырубить. Взвыв от боли, девушка снова свалилась на землю, пытаясь рукой удержаться за это же дерево. – Это было неожиданно, пташка, – следующий удар пришелся по ребрам, причем с одной стороны от ботинка Арона, а с другой был все тот же ствол дерева, мужчина опустился на корточки и снова схватил свою жертву за волосы, поворачивая ее лицо к себе, – Я обещал твоему трахалю, что не буду сильно бить тебя, но как видишь, я нарушил обещание, ты сама меня вынудила. – Пошел ты, - прошипела обезумевшая от боли и злости девушка, непонятно откуда вынув нож, и полоснула им по щеке противника, несколько капель прилетели Тей на лицо. - Сука! – скорее всего порез был глубоким, потому что кровь хлынула очень обильно, не выжидая момента, пока Арон оклемается, Тей снова вскочила на ноги. Не обращая внимания на боль, она побежала в сторону другой дороги. Мужчина быстро настиг ее, все же боль и усталость забрали почти все силы. Слезы отчаяния брызнули из глаз. Он попытался ударить ее, он она успела заблокировать его атаку, и тут же почувствовала боль в локтевой кости. Он очень силен, она ничто рядом с ним, просто тряпичная кукла. – Живой не дамся, мразь. – Куда ты денешься? Удар в живот, прямо рядом с ранением. Тей складывается пополам и падает на землю, тихо взвыв от острой боли, которая пробила до самого позвоночника. – Арон! – если бы его не окрикнули, то Тей получила бы еще один удар, она приготовилась к нему, сжавшись всем телом. Она слаба, она ничего не может сделать, совсем ничего. Это гребаный конец, она сама виновата в том, что оказалась в такой ситуации, – Это было лишним. – Она нарвалась, Вильгельм, я не мог такого простить. Те, кто причиняют моему телу вред – расплачиваются за это, – Тей чувствует, как ее снова грубо хватают за шиворот куртки, и тянут вверх, – Черт, ну, прости, напарник. Могло бы быть и хуже, согласись, – он заставляет ее выпрямиться, и поворачивает лицом в Вэл, который стоял в нескольких метрах от них, – Да нормально все с твоей куклой, на, бери, – Арон швыряет девушку вперед, она не успевает удержаться и падает на колени, – Поделись потом, не побрезгую, честно. Не обещаю только, что от нее что-нибудь останется после меня, слишком мелкая. – Заткни свой поганый рот, твою мать. Тей стонет от боли, она не знает в какую сторону ей ползти и что делать, но перспектива нахождения Арона у нее за спиной отнюдь не радужная. Если выбирать между мучителями, то пусть это будет Вэл. Он стрелял по ней, не попадал в цель намеренно, скорее просто гнал в ту сторону, куда ему и нужно было. Глаза застилает пелена слез, от страха, боли и унижения она не способна даже с места сдвинуться. Она слышит хруст веток под ногами Вэл, он быстро сократил расстояние между ними. Сжавшись, Тей пытается отползти, но он перехватывает ее и аккуратно помогает подняться. Пошатываясь, Тей нашла в себе силы отпрянуть в сторону, пятясь назад. – Не подходи… – она видит искру сожаления в его глазах, но он тут же отворачивается. – Чего ты с ней церемонишься? – злобный рык Арона заставляет содрогнуться, Тей обхватывает себя руками, продолжая отходить назад, – Ее нужно перенаправить в Комиссию. Где ты оставил чемодан? Что-то происходит. Тей не сразу понимает что случилось, в отдалении от дороги и фонарей было слишком темно. Арон коротко вскрикивает и оседает на землю. Вэл отскакивает от него подальше и озирается по сторонам, во мраке между голых стволов деревьев Тей видит голубую вспышку, затем еще одну, уже ближе. Тей судорожно выдыхает, сердце забилось в радостном предвкушении, он нашел ее! Нашел! Только сейчас она замечает, что из спины Арона торчит рукоять метательного ножа. Но это все равно не объясняет, почему он так резко упал на землю, и почему ему так больно. Арон не похож на того, кого можно завалить одним лишь ударом ножом в спину. – Вперед, больше движений, нож отравлен быстродействующим ядом, поэтому ты скоро выгоришь изнутри. Жаль, что у меня такой один, – Пятый, словно черная тень, выскальзывает из темноты, кажется, даже в надвигающихся сумерках Тей отчетливо видит ядовито-зеленый отблеск его глаз. Арон пытается что-то ответить, но вместо язвительных слов из его горла вырывается приглушенный хрип, он пытается не завалиться на землю окончательно, но боль видимо настолько сильная, что даже он не в состоянии с ней справиться. Он падает лицом вниз и замирает. – Пять… – Заткнись. Тей сглатывает подступивший к горлу ком, он даже не взглянул на нее. Все внимание его обезумевшего взгляда прикреплено к Вэл, который неподвижно стоял на месте. Тей физически чувствует, как воздух рядом с ней постепенно наэлектризовывается. Кожу неприятно пощипывает, она не может понять, ей это кажется, или ярость действительно может быть осязаема. Он исчезает в голубой вспышке и материализовывается за спиной Вэл, который тут же среагировал на атаку и перехватил ее. Он не намного крупнее Пятого, но Тей все равно в ужасе, Пять может пострадать из-за нее. Из-за ее вопиющей безответственности и глупости. Дальше уследить за ними было сложно, она успевала лишь различать черную и серую тень, иногда виднелись проблески голубоватого свечения от телепортации Пятого. Тихо взвыв от бессилия, Тей прижимает ладони к лицу и чувствует, что слезы не перестают катиться по ее щекам. До боли мерзкое чувство вины и разочарования в самой себе сжимают ее со всех сторон. Она проделала такой путь, чтобы снова быть рядом с ним и сама же все испортила, засветившись перед агентами Комиссии. Он может погибнуть! Прямо сейчас, у нее на глазах, снова, как десятки раз до этого! Она сжимает кулаки, пытается как раньше выпустить зондирующий импульс, но у нее ничего не выходит. Она пустышка, она потеряла свой дар, и теперь бесполезна. Она никак ему не поможет, никак. Она резко подскакивает, когда слышит пронзительный хруст ветки. Она видит, как Вэл хватает Пятого, который видимо уже исчерпал свой лимит перемещений, и со всей силы ударяет его головой и телом об дерево, и потом еще раз, и еще. Кажется, Тей слышит крик, свой собственный крик. Она не думая срывается с места и бросается вперед, не зная, что она собирается делать, но стоять на месте она больше не может. Пятый соскальзывает на снег и Вэл собирается добить его, но Тей сбивает его атаку своим резким вмешательством. Она кричит что-то нечленораздельное, плачет, матерится и снова кричит. Она беспорядочно бьет парня кулаками, куда может дотянуться, едва ли это навредит ему, но она вкладывает в свои удары последние силы, всю злобу, на которую способна. Вэл перехватывает ее руки и больно сжимает, Тей начинает бить его ногой, после чего парень отталкивает ее от себя и она падает на поясницу. – Я не трону его, если ты пойдешь со мной. Душа уходит в пятки от его слов. Вот и все, это конец, ее предадут костру инквизиции ради развлечения, а может, найдут в будущем ее сестру и брата и будут пытать их у нее перед глазами, после чего всех их убьют. Но она почти не думает о себе и своей жалкой жизни, когда видит кровь на голове и лице Пятого. Он в сознании, но с трудом шевелит конечностями от болевого шока. Тей кивает, словно заведенный болванчик, она готова испытать все муки ада, только бы Пятого не тронули. Да, она готова отдать жизнь, если это спасет его от смерти. За все ведь нужно платить, так? Вэл медленно подходит к ней и рывком тянет наверх, он смотрит с прищуром, она видит горечь разочарования в его глазах, как в тот день, когда она разорвала с ним связь. Тей отворачивается и снова переводит взгляд на Пятого, он пытается встать, но снова оседает на землю, он дезориентирован от удара, но кажется понимает, что произойдет дальше. – Развернись и иди вперед. Тей чувствует, как ее ноги подкашиваются от страха, но все же пересиливает себя и с трудом выполняет приказ. Она медленно проходит между деревьев, слышит, как он идет у нее по пятам, готовый к любой ее выходке. Когда они поравнялись с лежащим на снегу Ароном, Вэл наклоняется к нему и проверяет пульс, которого, скорее всего, уже нет. Тей трясет, она чувствует, как слезы продолжают скатываться по щекам, она едва сдерживается, чтобы не завыть на всю улицу. Вэл выпрямляется и делает шаг в сторону Тей. Она стоит неподвижно, смотрит, будто сквозь него, невидящим взглядом. Пусть все закончится, но только быстро, плевать ей на свою жизнь. Если она умрет, зная что Пять будет жить – это будет своеобразным хеппи-эндом. Она вздрагивает, когда чувствует прикосновение к своему лицу, зажмурившись, Тей ожидает чего угодно, а конкретно – удара. Но боли нет, лишь неуверенное невесомое касание. – Прости меня. Звук разрывающегося рядом воздуха отрезвляет затуманенное страхом сознание. Пять телепортировался к телу Арона, и вырвал из его спины нож, он снова исчезает и в этот момент Вэл инстинктивно поворачивается лицом к опасности, что впоследствии стало его ошибкой. Тей слышит звук рвущейся от лезвия плоти и клокочущий хрип, вырвавшийся из горла Вэл. Он кренится в сторону и падает на колени, держась обеими руками за шею. Внутри все немеет, покрывается инеем. На несколько секунд Тей забывает обо всем на свете, даже о Пятом, который стоит в двух шагах от нее с окровавленным ножом в руках. Весь мир сжался вокруг Вэл, который стремительно истекает кровью, заливая себя и снег багровыми разводами. Спустя несколько мгновений она все же очнулась от шока, и повернулась к Пятому. Половина его лица и левый глаз залиты кровью. Кажется, Тей еще не приходилось видеть его таким озверевшим, таким яростно жестоким. Все, что ей приходилось видеть до этого – злоба, вызванная неестественным путем, с помощью веществ, и это был тот, другой Пятый. То безумие и исступление, которые она наблюдает сейчас, были настоящими, неподдельными, и ей стало страшно. Страшно за себя. Казалось, он готов сейчас ранить даже ее. Пятый бросает нож на землю и подходит к Вэл, который был уже в нескольких секундах от своей смерти. Порез был очень глубоким, скорее всего до самой кости. Тей вздрагивает, когда слышит жалобно-противный хруст шеи Вэл, Пять отталкивает его, и он падает на землю, кажется, его глаза открыты, но Тей быстро отворачивается, ей не хочется этого видеть. – Идем, – голос Пятого кажется абсолютно чужим, его словно подменили, на его месте был злобный дьявольский двойник. Он повернулся к ней вполоборота, лицо поблескивает от крови, Тей одергивает себя и с трудом делает шаг в его сторону. Тело двигается на автомате, само по себе, если бы он сейчас сказал ей спрыгнуть с крыши, то вероятно она так и сделала бы. Они молча покидают это место, оставив за спиной поверженных агентов Комиссии. Тей не поворачивается, чтобы в последний раз взглянуть на Вильгельма, она не может этого сделать, ей настолько плохо, что она едва переставляет ноги, чтобы успевать за Пятым. Она не может понять, отчего ей так паршиво. Ей нужен виски, а может что-нибудь покрепче, эти чувства срочно нужно загасить, вырезать на корню, иначе ее разорвет, как сверхновую.