Louder than bombs

[2013]

Чимин не капризен, но иногда ему хочется, чтобы окружающие его люди хотя бы изредка интересовались его мнением. Не касательно мировой политики, экономики или религии, нет, хотя разговор он поддержать может, но не должен — где-то к сотому пункту контракта есть строчка про их аполитичность, экономическую независимость и религиозное блядство. Он ни на что не претендует и примерно в девяноста процентах случаев знает, что наличие у него желания что-либо сделать или напротив, не делать, ничего в действительности не меняет. Чимин… Знаете, просто хочет иметь возможность успеть заткнуть к чертям собачьим уши. Но что Тэхён не интересуется между шуткой про баобаб и руками у него вокруг шеи, хочет ли Чимин всё это дерьмо себе на голову, что Чонгук решает, что тот теперь его эмоциональная подушка. О, ещё страховочный крюк на все случаи жизни и говорящая энциклопедия, если вдруг творимый Тэхёном беспредел попадает в разряд пока не классифицируемого. И пусть это начинает немного утомлять, это по-прежнему нормально. Чонгук хороший парень, да и неплохо иногда посмотреть на Тэхёна со стороны, а не с позиции их общего чердака. Другое дело, что когда ввязываешься в какое-то хорошее дело, поначалу всё кажется терпимым. Выходит же несколько иначе. Временами Чонгук начинает грустить, а Пак Чимин из-за какого-то дурацкого душевного порыва не может оставить это просто так, ведь бросить потенциальную эмоциональную бомбу, которую представляет из себя влюблённый по уши Чон, на самого Тэхёна нельзя. Тэхён и тонкие материи. Очень смешно. Так что теперь Чимин с уверенностью может назвать тот самый судьбоносный момент, когда он предлагает себя на роль неофициального рефери, и мысленно поставить памятник своим почившим в утробе личной жизни и свободному времени. Они снимают “No more dreams”, и если смотреть на вещи объективно, то Чонгук виноват сам. Потому что ведёт себя как маленький говнюк, кем он в действительности и является, а Тэхён ангельского терпения (дьявольской невозмутимости) человек, но всему есть предел. Это как раз то самое время, когда Тэхён ищет себя и буквально увивается за каждой юбкой в радиусе километра. В общем, если без долгих прелюдий, то он до жути нелепо флиртует с одной из гримёров. Она самая молодая среди их стаффа, и, чего уж тут, правда хорошенькая: среднего роста, тонкая, с двумя растрепанными косичками. Похожа на лукавую лисичку, Тэхёну такие нравятся. Две недели назад они все вместе (Чимин, Тэхён и Лисичка) рубятся в Доту, а Тэ особенно хорош в том, чтобы видеть знаки там, где их нет. (И восхитителен в том, чтобы игнорировать очевидные, но да-да, пошёл Чимин нахер). Лисичка сегодня особенно мила, Тэхён похож на детёныша орангутана на пороге половой зрелости. Тэхён басит двусмысленности, Лисичка поправляет ему подводку и скептически щурится. Идеальный день, если бы не слетевший с катушек Гук. — Хён, ты не видел мой телефон? — Нет, — отмахивается Тэ и почему-то не чувствует, как подгорает его жопа после слова «хён». — Он сказал «хён»? — между делом бурчит Хосок. — Угу, — мычит Юнги; — Чёрт, я потерял свой телефон… — Попроси Чимина поискать, я занят. — Не мог бы ты меня набрать. — Да твою ж… — Тэхён достаёт сотовый и, бросив извиняющуюся улыбку Лисичке, быстро набирает номер. Телефон Чонгука звонит у него из кармана, и у этого нахала от злости и ревности даже не краснеют уши. Тэ заламывает бровь, Чонгу пожимает плечами и отворачивается. — Забыл, что убрал в джинсы. — Будь внимательней, — наставляет Тэхён и возвращается к одностороннему флирту. Флирт его похож на пиздец, и Чимин успевает сосчитать до десяти. — Не знаешь, сколько времени? — У тебя телефон в руках. — Спешат. — Половина пятого. Тэхён забывает соль шутки, которую рассказывает, и тех секунд, что он тратит на попытки спасти свою репутацию, хватает Чонгуку, чтобы снова открыть рот. — У тебя нечего пожевать? — Нет. — Тут где-то были автоматы. — До конца по коридору и налево, — добродушно подсказывает Лисичка, показывая на выход из студии. Чонгук подвисает на добрых пару секунд, и… — Тэ, тут где-то были автоматы. «Это, блять, невыносимо», — думает Чимин и отворачивается. Тэхён, напротив, поворачивается к Чонгуку и вот теперь раздражённо хмурится. — Ты же слышал, до конца по коридору и налево. Кончики ушей Чона предательски алеют, и он тычет носом ботинка в пол. Мается с несколько минут, то и дело бросая взгляды на хохочущего Тэхёна, сжимает кулаки в карманах и, проходя мимо, в порыве чистейшего безумия задевает Лисичку за плечо. Это всего лишь кисточка для пудры, но и та едва не выкалывает Тэхёну глаз. — Чонгук, какого хрена? — рычит сквозь зубы Тэ и хватает его за локоть. Трясёт как куклу и дёргает подбородком в сторону коридора. — До конца и налево. Проветрись, мать твою. — Тэхён!.. — с укором окликает Намджун, но тут оператор даёт сигнал к окончанию перерыва и всем им приходится вернуться на площадку. Они доснимают оставшийся материал, Чонгук особенно агрессивно топчет пол, а Чимин малодушно радуется, что Тэхёну арматура в кадре больше не нужна. У него немного слезится левый глаз, а после очередного дубля добрая душа Лисичка предлагает ему свой бумажный платок. (Бумажный платок из картонной упаковки — Тэхён, дурак, приходит в восторг). Чонгук окончательно падает духом. Со стороны напоминает сюжет какого-нибудь паршивого сёнена, из тех, что валяются у Кима на полках: в контексте битых машин, черной подводки и агрессивно качающихся голов переживающий пубертатный кризис Чонгук выглядит максимально драматично. Чимин бы и рад посочувствовать ему чуточку больше, но эй! Чего он ожидал. В том смысле, что давайте поразмышляем о Тэхёне и всей этой мелодраме с точки зрения здравого смысла и их грёбаных реалий: он в свои девятнадцать как огромный чугунный котёл с кипящими гормонами и насмерть отбитыми тормозами, а Чонгук ребёнок. Будь он чуть помельче, Тэхён таскал бы его за шкирку, как гиперактивного щенка, и это не единственная проблема, но они в том возрасте, когда даже два года кажутся проклятой пропастью. Это во-первых. Во-вторых, Чонгук парень, и это не так просто, как почему-то кажется самому Чону. Будь он звонкой семнадцатилетней трейни, может, чего бы и вышло, а так Чимин даже не уверен, что Тэхён вообще… — Я облажался, — признаётся вдруг несчастный Чон, и Чимин, вздрогнув, понимает, что они тут остались одни. Обречённо садится рядом и на свою беду думает, что раз уж Чонгук решился поговорить, то этим надо пользоваться. — На самом деле нет, — пожимает он плечами. — Ты же знаешь, Тэ как аквариумная рыбка — круг по аквариуму и уже забыл. Гук косится на него, сглатывает с опаской и нервно теребит край собственной кофты. — Думаешь, он не… — давится воздухом, не способный повторить однажды сказанное, и прикусывает губу. — Заметил ли он твой дикий краш на него? — Чонгук забавно дуется, и Чимин смеётся. — Нет. Тэхён ничего не поймёт, даже если проорать ему в ухо, так что расслабься. — Это… Хорошо, — подбирает правильное слово Чонгук. — Наверное. Выглядит при этом действительно немного лучше, и Чимин вдруг брякает то, чему никогда не суждено стать правдой: — Это пройдёт. Чонгук, неубеждённый, но приободрённый, кивает. Ничего не проходит.