[Чонгю и Ынджин]
Трое Кимов ждут его на скамейке возле парка. Довольно кинематографично, если вы спросите Чимина. Впору заиметь комплекс неполноценности и вот прямо сейчас дать задний ход. Становится как-то неловко из-за надетой впопыхах безразмерной толстовки, хотя дело здесь не в одежде. Большеглазая кроха Ынджин сидит между двумя братьями и с забавной претенциозностью облизывает сливочный рожок. Чонгю манерно дует мыльные пузыри, а сам Тэхён, небрежно оперевшись о подлокотник скамейки, листает карту парка аттракционов. Они похожи на рекламный плакат детского модельного агентства: три пары гигантских глаз, три ровных носа и нахально искривленных рта. Не хватает только звуковой дорожки и собственно камеры. Чимин подвисает на несколько минут, прежде чем обнаруживает себя под прицелом трёх одинаково хитрожопых взглядов, а потом подвисает ещё раз: Ынджин вытягивает узкую длиннопалую ладошку, и в неё опускаются две бумажки в тысячу вон каждая. — Я же говорила, он зависнет, — заявляет она. Чонгю смешно морщит нос и брезгливо отставляет мыльные пузыри. — Всегда одно и то же. Тэхён тонко улыбается и хлопает прибалдевшего Чимина по плечу. — Я был на твоей стороне. Чимин переводит взгляд с Тэ-младшего на Тэ-младшую, потом смотрит на самого Тэхёна и сглатывает. — Боже, вас трое. Веселый хохот Тэхёна теряется в кронах деревьев. А Чимин не планирует делать из этого новую забаву, но так выходит само по себе.* * *
Отчасти оттого, что дело во врождённой любви Тэхёна к драме. На одном из ужинов, на котором Чимину отводят место почётного гостя почти сразу после их дебюта, мама Тэхёна показывает ему фотографии со школьной постановки рождественского спектакля. Чимин не запомнил в итоге, в чём был сюжет (никто тогда не запомнил), но трудно вообразить себе более душещипательную визуализацию бревна. Тэ божится, что проспорил, но Чимин достаточно хорошо его знает, чтобы почти с абсолютной уверенностью утверждать: роль сгнившего дерева тот выбрал сам. Говорит, там было что-то про цикличность, тщетность бытия и серость будней. То есть по сценарию, конечно, не было, но Тэхён играл бревно и как-то… Закрутилось. В общем. Дело в глубинной любви к драме, и поэтому Тэ не то чтобы идею поддерживает, но и препятствовать не пытается. А ещё Ынджин берёт его в долю, это очевидно и неспортивно, но никто из них не заикается о правилах нового развлечения. Всё вообще случается спонтанно: они возвращаются из Тэгу, Джин встречает их на вокзале с поезда. Чимин предупреждает его, что младшие Кимы приедут вместе с Тэхёном на выходные, но когда говоришь про родственников, в голову не приходят эти двое. То есть теоретически понятно, что им полагается быть похожими, но эй! Похожими, а не идентичными. Короче говоря, Джин стоит возле электронного табло спиной к ним, и два исчадия ада в одинаковых худи и драных джинсах первыми подходят к нему. Точно за ними чешет художественно помятый с поезда Тэ. Катит возле себя пластиковый чемодан на колёсиках и прежде, чем окликнуть, пятернёй зачёсывает волосы назад. — Хён. Джин оборачивается. — О, а я думал, что перепутал… — Взгляд его перебегает с Тэхёна на стоящих по обе стороны от него, и Сокджин осекается. Забавно моргает и… Громко ржёт. Тянется за телефоном в карман и, хохоча, включает камеру. — Я должен… Обязан отправить это Юнги! — Эй-эй-эй! — тормозит его Пак, хватая за руку. — И пропустить такой спектакль? Мысль светлячком освещает покрасневшее от смеха лицо Джина, и тот разражается хохотом вновь. Чонгю, очаровательный в своём подростковом негативизме, закатывает глаза. Ынджин, подражая венценосному брату, меланхолично опирается о ручку чемодана. Чимин, воодушевлённый бесплатным представлением и искренне довольный, что не он один подтверждает статистику младших Тэхёнов, коротко отвечает Чонгуку в сообщении, что они уже едут. Отвечает и только в машине с лёгкой паникой понимает — он совсем забыл. Про Чонгука. Не вообще, а про Чонгука и Его Проблему. Про которую тот за два выходных спросил по меньшей мере два десятка раз, и это только у самого Чимина — он ни капли не сомневается в том, кто именно строчил Тэхёну одно сообщение за другим почти до двух часов ночи накануне отъезда. Честно говоря, было довольно стрёмно: он переписывался с ними одновременно, и Чимин чувствовал себя будто в абсолютно пустой огромной комнате, где каждый шорох эхом отражался от стен — Чон буквально дублировал всё, что отвечал ему Тэ, а тот в свою очередь не ленился цитировать особенно удачные пасы. — Чем плох групповой чат? — брякнул, не подумав, Чим и о! Лучше бы он этого не делал. Так что Чимин косится на кучкующихся вокруг Джина младших Кимов и невольно улыбается. — Поделишься? — спрашивает Тэхён, отвлекаясь от пейзажа за окном. Чимин пожимает плечами. — Да так. Тэ выглядит заинтересованным ещё ровно пятнадцать секунд, прежде чем выкручивает колёсико громкости и в голос подвывает надрывающейся из динамиков Адель. — We could have had it a-a-all, — орёт он. — Rolling in the dee-e-e-ep, — поддерживает его Джин. — You had my heart insi-i-i-ide of your hands, — вдруг присоединяется Ынджин. — And you played it to the beat, — хмуро припечатывает Чонгю, тем самым забивая последний гвоздь в метафорический чонгуковский гроб. «Ну пиздец», — думает Чимин. И хихикает как дурак до самого общежития.* * *
Но всё происходит не так, как того ожидает Чимин. То есть отчасти. Хосок предсказуемо стопорится: — Воу, — восклицает он, увидев их на пороге. — Воу-воу. — Тычет пальцем в Кимов и с улыбкой ляпает: — Вы одинаковые. — Оборачивается через плечо и коварно просит: — Кто-нибудь, позовите Юнги. Намджун оказывается с ними знаком. — В смысле? — не понимает Чимин. — Нянька Джун с две тысячи одиннадцатого года, — представляется тот с коротким полупоклоном, чуть растерянно улыбается повисшей у него на шее Ынджин и возвращается к макету их графика. — Приятно познакомиться. Юнги… Да. — Срань господня, — бормочет он, завидев их на кухне и с космической скоростью припускает из общежития прочь. (Тэхён мчится за ним. Из любви к искусству. Чонгю и Ынджин бегут тоже) Чонгук возвращается с тренировки уже ближе к ужину, и Чимин сам не знает, чего он ждёт. Они вертятся под руками Джина вокруг общего стола, расставляют тарелки, миски и пытаются насчитать чётное количество палочек. Устраиваются наконец, намеренно посадив Тэхёна между братом и сестрой, и к тому самому моменту, как макнэ заваливается к столу, в ожидании замолкают. Намджун с укором качает головой, Юнги демонстративно раскрывает перед глазами журнал, а Чонгук здоровается, чуть смущённо улыбнувшись, представляется в ответ и просто садится за стол. Стук палочек Чона о тарелку кажется оглушительным в повисшей за столом могильной тишине. Макнэ замирает с едой у рта и вопросительно приподнимает брови: — Приятно познакомиться?.. — на всякий случай уточняет вежливый Чонгук, на ходу припоминая все возможные правила этикета. — Очень приятно познакомиться? — пробует ещё раз. — Счастлив встрече? Да блин, что? — Тебе полагается удивиться, — не отвлекаясь от еды, вдруг приходит на помощь Чонгю. Чон растерянно смотрит на Тэхёна и двух его доппельгангеров, откладывает палочки, с некоторым сожалением глянув на еду, и озадаченно хмурится. — Чимин говорил, что вы приедете вместе и… — Они одинаковые, — перебивает его Хоби и машет рукой на Кимов. Чонгу забавно приоткрывает рот. Смотрит сначала на Тэхёна, затем по правую и левую сторону от него, с подозрением косится на Хосока и с опаской в голосе конкретизирует: — Допустим, похожи. Они типа родственники. Хён. — Да ты посмотри, — поддерживает Хоби Джин. — Овечки Долли. Бедный недоумевающий Чонгук снова смотрит на Тэхёна, и цепная череда непредсказуемых реакций спотыкается о чуть дрогнувшие уголки губ. Это… Ох. Чонгук краснеет кончиками ушей и выглядит так, будто бы почти ожидает, что сейчас кто-нибудь скажет ему о том, что у него в голове неисправность. Заметит, упрекнёт, обратит внимание на очевидную дисфункциональность. Одно меткое наблюдение потянет за собой другие, и как-нибудь в процессе совершенно бессмысленного и беспощадного спора эта самая неисправность станет, наконец, очевидной и для Тэхёна. Очень длинные по ощущениям Чимина пять секунд паники заканчиваются тоже не так, как он ожидает. — Да разные же совсем, — ворчит Чонгук и тут же набивает рот рисом. Чуть сутулится, будто испугавшись, но глаза не прячет. Хоби и Джин продолжают спорить. А Тэ… В общем, Чимин не сразу (и не сейчас) уясняет одну простую истину: как только тебе кажется, будто ты что-то понимаешь про Тэхёна, откатись назад и подумай ещё раз: Тэ вытягивает ладонь. И Ынджин с коротким, малость удивлённым вздохом вкладывает ему в руку сложенные вдвое деньги. Ну. Возможно, ты всё понимаешь неправильно.