[2016, май]
Чимин просыпается от ощущения прогибающегося под весом ещё одного тела матраса. С глухим ворчанием отползает подальше к краю, пытаясь сбежать от горячих ладоней, но едва не валится с кровати. Обречённо замирает, давая Тэхёну обнять себя поперёк груди, приоткрывает один глаз и угрюмо пялится на лохматую малиновую макушку. На часах половина седьмого утра, и в том, с какой комичной простотой Тэхён заползает к нему под одеяло есть нечто… Ну, и нездоровое, конечно, тоже. Во всяком случае, должно быть. Вероятно, Чимин не стал бы рассказывать об этом родителям или вот Чонгуку, к примеру, но если быть честным, то прилипший к нему ранним утром Тэхён — это как запах аэрозоля в студии звукозаписи, ночь в микроавтобусе между двумя концертами, скрип кроссовок по паркету в зале и привычка делить оставшийся с ужина чапче на семерых. А ещё это горячо. В прозаичном смысле слова, конечно. — Тэ, блядская жара вокруг, какого… — Как чувствует себя певец с первой строчки Билборда? — перебивает его Тэхён. Чимин замолкает. Трёт глаза, вслушиваясь в тиканье настенных часов, и ерошит жесткие от лака волосы. — Хорошо, что ты спросил, потому что не знаю. Как чувствует себя певец с первой строчки Билборда? Тэ фыркает ему в плечо. — На утренний стояк, конечно, не тянет, но… Блять. Ну естественно. — Ха-ха, смешно, — цедит Чимин, сгибая ноги в коленях. — Съеби отсюда. Толкает ржущего засранца со всей дури и искренне радуется, когда слышит звук глухого удара о пол. Тэхён, говнюк, продолжает ржать, когда с соседней кровати раздаётся жалобное: — Парни, вот серьёзно, хренова рань. — Хоби натягивает одеяло по самые уши и швыряет в Тэ подушку. Тот ловит, разумеется, и снова спрашивает: — Так как ощущения, другой певец с первой строчки Билборда? Лохматый со сна Хосок светится от счастья. — Охуительные.[2016, июль]
На самом деле Чимин не может сказать, что они проснулись знаменитыми. Ничего, нахрен, подобного. Они три года в лепёшку расшибались ради первых строчек в чартах, лопатами гребли отказы от самых популярных корейских программ, молча проглатывали льющиеся на них потоки дерьма и чуть буквально костьми не легли на подступах к Билборду, так что знаешь, что, случай? К дьяволу тебя, это самая закономерная из всех закономерностей, Чимин считает, что они заслужили. Все они считают, что заслужили (кроме словившего экзистенциальный кризис Юнги, но на кой ещё чёрт миру нужен Ким Тэхён?), так что Mnet может идти в жопу со своими затерявшимися в пути приглашениями. Так Чимин размышляет, развалившись на ковре возле журнального столика, и это последняя относительно ясная мысль в его голове. Они собираются в номере Намджуна и Джина, потому что только им достаётся почти королевских размеров сьюит. В нём — плазменная панель с диагональю в шестьдесят пять дюймов и мини-бар. Между концертами в Осаке и Нагое у них всего сутки отдыха, на прогулки времени нет, так что Джин распаковывает взятый с собой «Манчкин», и в ожидании возвращения Джуна они успевают допить первую бутылку шампанского, съесть три упаковки чипсов и две пиццы и сыграть два раунда. Чимину прекрасно: после двухдневного концерта в Осаке он хорошеет уже после первого бокала и где-то между спором о правильной закуске к брюту и шуточным поединком за последнюю диванную подушку обнаруживает себя головой на острых коленках Хосока. Спокойствие и умиротворение от компании привычных людей вокруг и нелепой карточной игры теплом разливаются в груди, а когда он ловит над картами чуть смущённый, но счастливый взгляд Чонгука, становится совсем замечательно. — Что?.. Нет, постойте. Да как вообще в это играть? — Тэхён возмущённо отбрасывает карты и даже не пытается увернуться от тычка в бок. — Серьёзно? Это третий раунд, как ты вообще… — Тэ валится Чонгуку спиной на грудь, и тот, едва успев спасти собственные зубы от чужой макушки, фырчит в лохматый затылок. Замирает, прислонившись к дивану за спиной и с секундной заминкой пристраивает руки у Тэхёна на животе. — Ну и? Дальше что? — Играем вместе. — Это не командная игра. — Переубеди меня. Чонгук смотрит над плечом Тэхёна на улыбающегося Чимина и краснеет кончиками ушей. Устраивается удобнее и, кашлянув, тянется за игральными кубиками. — Убери локоть с моей коленки. — Нечего было отращивать такие ноги. — При чём здесь… Что ты делаешь? — Тэхён тянет на себя кулак Чонгука с кубиками и дует. — На удачу. Пауза стоит Чонгуку негромкого смешка Джина и сорвавшегося с губ Юнги: — Тэ-Гук. — Иди в жопу, — огрызается младший и бросает. Этот раунд они выигрывают, и если бы Чимин умел останавливать время, он бы задержал минувший час ещё ненадолго. Они так и сидят кружком над разворошёнными картами: Юнги посапывает у Джина под боком, Хосок дожёвывает сладкий миндаль и скроллит новостную ленту, Чимин тихонько посмеивается над вспоминающим времена трейни старшим. Разомлевший Тэхён, уютно устроив голову у Чона на груди, машинально сгибает и разгибает чонгуковы пальцы, и в этом нет ничего из ряда вон — они все привыкли. Но в этот момент в номер заходит Намджун, и на лице у него нет и следа той безоблачной эйфории, что накрыла его после окончания концерта. Он смотрит на них, на каждого по очереди, задерживается взглядом на Тэхёне и Чонгуке и устало трёт переносицу. Машинальный жест, сам по себе ни о чём не говорит, но Чонгук вдруг едва заметно подбирается. Тянет свою ладонь из загребущих рук и даже как будто бы пытается вылезти из-под разлегшегося Кима. — Намджун-а, я спас целый бокал… — начинает было Сокджин, но тут же замолкает. Косится на младших и глухо выдыхает. — Тэ, можно тебя на пару слов? — просит Джун. Тэхён замирает и смотрит на хёна неожиданно холодно. Ждёт пару мгновений, прежде чем подняться, ерошит волосы Чонгу и, перешагнув разбросанные карты и миску с чипсами, проходит мимо. — Можно. Дверь за ними закрывается так же тихо, как открылась, когда пришёл Намджун. — Нахуй их, — ворчит вовсе не спящий Юнги и отворачивается от телефона Хосока. — Продюсеров или PANN? — уточняет Хоби. — И тех, и других. — Я пойду… — Джин неопределенно показывает на дверь и поднимается. — Рядом, что ли, постою. Чимин в замешательстве смотрит то на одного, то на другого, глядит вслед ушедшему Джину и, наконец, фокусируется на Чонгуке. Тот кажется таким же недоумённым, как и сам Чимин. — Что происходит? — спрашивает Чон. Шуга и Хосок переглядываются. Юнги тянет телефон из рук младшего и, помедлив, передаёт Чонгуку. — Лучше мы, чем Седжин, — пожимает плечами Хосок. Чимин подползает к застывшему над экраном Чонгуку и цепляется за первый же заголовок. — Твою ж…«Ви и Чонгук из BTS состоят в отношениях?» post reaction [+13201, -459]
Шестьсот тысяч похожих запросов. Десять с гаком тысяч видео. Чонгук сжимает телефон чуть крепче. И с энтузиазмом поднимающегося на эшафот висельника жмёт на первую ссылку.* * *
Они все знают, как это работает. Комментарии нетизенов никогда не были отражением точки зрения большинства, но поскольку они — мнение неравнодушной к индустрии развлечений касты населения, то отмахнуться от них совсем не получалось ни у одного агентства. Игра простая: пиар-менеджеры мониторят наиболее популярные информационные площадки на предмет свежих сплетен разной степени достоверности, выбирают наиболее благоприятные для своих протеже топики и кладут миллионы вон, свои личные жизни и нервы подопечных на их разработку. Агентства скупают первые строчки в рейтингах популярных статей и комментариев к ним, публикуют анекдотичные пресс-релизы, не имеющие никакого отношения к профессиональной деятельности артиста, но зато освещающие рост, новую стрижку, кубики пресса, пристрастия в еде и прочую чушь, лишь бы написанная неравнодушными тысяча слов имела успех. В случае скандалов агентства покупают целые информационные службы и хоронят вылезшее наружу грязное бельё под тоннами хвалебных статей. Чем лучше работает команда пиарщиков, тем быстрее исчезают посты в PANN, блоги, а то и целые сайты. Naver — один из популярных веб-порталов, относительно безопасный для эго айдолов и их фанкафе. PANN — открытый форум-гигант, на котором среди разнообразия бытовой ереси про работу, школу, молодых мам, домашних питомцев и молодожёнов на первом месте всегда сливки обсуждения собранных Dispatch, SportsSeoul и прочими сталкерскими новостными агентствами свежих сплетен и потенциально двусмысленных фотографий. Местный гальюн для пережёвывания наиболее неустойчивых к давлению извне восходящих звёзд. С одной стороны — пиар-отделы, купленные рейтинги, статьи и комментарии. С другой — фанаты. Они-то и поднимают выше по лестнице комментарии, выгодные их биасам, которые сами и пишут, и спускают на дно нелицеприятные, которые, как правило, пишутся либо обыкновенным нетизеном, либо участником антикафе. Тёрки одних с другими создают вокруг топика ажиотаж, и это именно то, что происходит: многочисленные фанбазы Тэхёна и Чонгука делятся на два противоборствующих лагеря. Одни вывешивают в сети радужные флаги, вторые хватаются за ножи и режут оппонентам глотки, выступая за традиционные семейные ценности и праведность лица нации в… Лице бантанов. За противоречия и несоответствия в обсуждениях цепляются проходящие мимо нетизены, кто-то подтягивает активистов ЛГБТ-сообщества, и за те несчастные сутки, прошедшие с публикации наиболее популярной статьи, проблема дорастает до размеров скромного небоскрёба. Где-то у подножья несмело теплятся бледные пока топики: «BTS собирают в Осаке аудиторию в двадцать шесть тысяч человек», «Ли Чанмин покупает новый спорткар», «Красивый Ким Сокджин» и, сука, «Щёчки Пак Чимина — теперь худые». Чимин трёт глаза, бешено плюсует последнему топику и отбрасывает в сторону телефон. Берёт тот снова, заметив который час, и смотрит на примостившегося с другой стороны Чонгука — Юнги и Хосок, не дождавшись, ушли спать. Тэхён так и не вернулся.Чимин [01:20] я не хочу, но могу подраться с Джуном
Тэхён [01:21] ты мой герой подышу воздухомЧимин [01:21] всё в порядке? сходить с тобой? Тэ? Чимин [01:25] я выхожу
Тэхён [01:26] нормально не надо просто блять это типа: дерьмо случается Чонгук?Чимин [01:26] пялит в телефон
Тэхён [01:27] уводи его спать не стоит того Чимин отвлекается от окошка переписки и смотрит на младшего. — Чонгу, хватит. Давай спать. Тянется за телефоном, собираясь забрать трубку, но тот теперь и ростом выше, и конечностями длиннее. Качает головой и как-то болезненно, зло улыбается. — Э-э, нет. Ты посмотри, — подсовывает ему под нос видео и скрещивает руки на груди. На видео Чонгук. И Тэхён. И вообще-то все они, но главным образом Чонгук, который смотрит на Тэхёна. И, откровенно говоря, это как раз то, что все они наблюдают с две тысячи одиннадцатого, но когда вот так, в режиме нон-стоп, без перерывов на сон и раздельные уикенды, это выглядит немного… Жутко. И, ну, очевидно. Но, опять-таки, Чимин вон тоже то и дело смотрит на Тэхёна, Тэхён смотрит то на Юнги, то на Чимина, то на интервьюера, то подвисает, глядя в потолок, и… Боги. — Знаешь, это… — Не торопись, ещё раз. — Чонгук отбирает телефон, отматывает на один из фрагментов и почти приказывает: — Считай. Чимин считает. Возвращает сотовый и устало трёт лоб. — Двадцать две секунды. — Я моргал? — Двадцать две секунды, Чонгу, ты не мог не… — Спотыкается о тёмный взгляд и вздыхает. — Нет? Чонгук блокирует телефон и отворачивается. — Я не моргая пялился на него двадцать две секунды. Чимину становится жалко. Его, Тэхёна, себя и их всех. Волна сочувствия и дурацкой, непродуктивной злости накрывает его с головой — он чуть подаётся вперёд и негромко говорит: — Да, но ты ведь и сам знаешь, что иногда подвисаешь. — Иногда? Чонгук снова хватается за телефон, и Пак утомленно качает головой.Чимин [01:38] проще сдвинуть гору
Тэхён [01:38] шантаж?Чимин [01:38] могу убить его и спрятать труп
Тэхён какое-то время набирает ответное сообщение, но ничего не приходит. Через минуту телефон Чонгука тихонько вибрирует, тот переключается с видео на диалог и хмурится. Набирает ответ, хмурится ещё больше и в итоге недолгой переписки блокирует экран. Чимин с облегчением прикрывает глаза, глядя как тот поднимается с дивана, и тоже встаёт. — Одного не понимаю, — подхватывая с дивана снятую толстовку, бормочет Чонгук. — Если это так очевидно, то почему… Машет рукой куда-то в сторону, вероятно, номера Тэхёна и Чимина, одёргивает сам себя и, понуро опустив голову, уходит.Чимин [01:42] ушёл ты далеко?
Тэхён [01:43] через полчаса буду ложись спать Тон почти раздражённый, и Чимину хочется вмазать Киму по роже, потому что он в случившемся не виноват. Он тоже устал и тоже нервничает, он бы рад оттянуть хотя бы часть дерьма на себя, но не имеет ни малейшего понятия, как это сделать…Чимин [01:45] если я засосу тебя во время приветствия завтра, это их отвлечёт?
Тэхён [01:45] … чего? ахах, ты рехнулся я опрокинул мусорный бак у мини-маркета ору в голос никто не обратит внимания но всё равно спасибо люблю тебя Чимин немного оттаивает и впервые за прошедшее с возвращения Намджуна время улыбается. Пишет вдогонку:Чимин [01:46] возвращайся мы со всем справимся
И идёт, наконец спать. Если бы у него опять-таки были суперспособности, и он бы мог порешать что-нибудь со временем… Он бы понятия не имел, на сколько лет вперёд пришлось бы промотать.[2016, август]
Чимину кажется, что он попал в параллельную вселенную, где Тэхён и Чонгук незнакомы. На первый взгляд ничего не меняется, но на самом деле меняется всё. В ту ночь Чимин засыпает раньше, чем возвращается Тэхён. Ему кажется, что он слышит, как Тэ открывает магнитной картой номер, как снимает обувь и умывает лицо, потом доносятся ещё несколько негромких сигналов оповещения о пришедшем смс, а потом всё затихает. Просыпается он тоже позднее, чем встаёт Тэхён, и в итоге все они встречаются уже в автобусе. Завтракают в дороге как в последний раз, вопросы задают только по существу, говорят только о предстоящем концерте. Тэ и Чонгу сидят по разные стороны, и это не редкость (они не приклеены друг к другу, ну), но почему-то особенно бросается в глаза. А потом они по привычке пытаются встать вместе во время приветствия, но Намджун тянет Тэхёна по левую сторону от себя, и как-то так всё и происходит потом всегда. Чимин задаётся вопросом, почему именно сейчас, а не раньше и почему не получается смахнуть это на фансервис, и тут же отвечает на него сам. Стремительно доросшая до нужной отметки слава, боги полового созревания, фея-крёстная Чонгука и решение их стилистов отказаться от подводки делают своё дело. Чон перестаёт походить на восторженного фанбоя и учится делать на сцене всё то же, что умеет делать Тэхён: иначе смотрит, иначе движется, иначе касается и чертовски плохо контролирует выражение глаз. Всё вместе выливается в неловкие подборки длиной в полчаса, и со стороны — со стороны всё кажется именно таким, как пишут в наиболее горячих статьях. — Да выруби ты уже эту муть, — не выдерживает Юнги. — Похоже на избиение дохлой собаки, сил моих нет. Чимин послушно выключает и спрашивает: — Что нам делать? — Успокоиться для начала. Они летят в Пекин, из Пекина в Манилу, из Манилы в Бангкок. Задерживаются на два дня в Токио и снова возвращаются в Осаку. По иронии им бронируют тот же самый отель, но когда они собираются вечером между двумя концертными днями, как на маяк идущий к Чонгуку Тэхён резко даёт по тормозам, тянет за собой Чимина, укладывает его как подушку и не сползает с его колен весь последующий вечер. Чонгук злится, Чимин меланхолично перебирает между пальцами мягкие пряди, потому что устал переживать и оправдываться перед Чоном за то, за что оправдываться не должен. — Тэхён — моя половинка идиота, — объясняет он почему-то Джину. — Ага. — И если я хочу его тискать, я буду тискать его столько, сколько хочу и так, как хочу. — Мы знаем, и… Чонгук-а. Чимин оборачивается на зашедшего в номер Чона и захлопывает рот. — Мне плевать, — ставит его в известность Чонгук и, подхватив со стола забытые наушники, идёт обратно к выходу. — И слава Богу, потому что… Чонгук, стой. Стой, я кому говорю, где твоё уважение… Остальные отрабатывают новую модель поведения и стараются не форсировать. Вспыхнувший скандал немного успокаивается, но то и дело разгорается снова, собирая в копилку всё больше и больше новостей по теме. Одни видят в разведённых Тэхёне и Чонгуке подтверждение отсутствия между ним каких-либо глубоких чувств, другие, напротив, настаивают на том, что мгновенная реакция агентства лишь подтверждает: они случайным выстрелом попали в цель. Теги “taekook” и “vkook” иногда часами держатся в популярных, а с подборками под названием «Чонгук смотрит на Тэхёна» начинают конкурировать другие: «Тэхён смотрит на Чонгука». Толпа беснуется, но уже не так громко: на поддержку пиар-отдела BigHit выходят при любом раскладе лояльно настроенные фанбазы, и сеть успокаивается. Всё вроде как налаживается, но тут Тэхёна окончательно утверждают на роль в дораме, и у Тэ появляются «хваран-хёны». По запросу «Чонгук ревнует» сливаются всё новые и новые видео, они подписывают контракт на “Bon Voyage”, Тэхён — дополнительное соглашение, оговаривающее его личный график с учётом графика съемок, и как-то в процессе они едва не упускают главное. Они вылетают в Берген в ночь с тридцать первого августа на первое сентября. В сети появляется новый заголовок: «Ви и Чонгук ненавидят друг друга?» Поздравить Чонгука всем вместе, в день вылета, никто из них не догадывается.[2016, сентябрь]
Чонгук похож на грозовую тучу всю дорогу от Сеула до Осло и приходит в себя только когда хватается за фотоаппарат и немного отвлекается от молчащего телефона и мрачных мыслей о том, с какой стороны сподручнее сворачивать человеку шею, на пейзажи вокруг. На мусорные баки. Дохлого голубя. Бомжа возле супермаркета. Потом Чимин забывает в автобусе чемодан, и это позволяет их очаровательному макнэ поупражняться в остроумии и слить в сарказм часть негатива. Эго Чимина выносит насмешки с достоинством, а Чон каплю светлеет лицом. В Бергене тепло и красиво, вокруг толпы не знающих их в лицо людей, камеры стаффа напоминают селфи-палки, и эта та степень комфорта, которой не было у них уже очень давно. Чимин чекинится прямо возле плиты, оборачивается на борющегося со стиральной машиной Чонгука и, подумав, отправляет Тэхёну их с Юнги селфи. — Нужно было поздравлять его вчера вместе с Тэ, — тихо говорит он. — Если Тэхён ему не позвонил, это только его проблемы, — хмурится Шуга. — Тэхёна в смысле, потому что в таком случае он мудак и трус. — Эй. — Расслабься уже. И Чимин расслабляется. Они делят комнаты, готовят, празднуют совершеннолетие Чонгука в номере не самого лучшего хостела Бергена дешёвым раменом и подозрительным на вкус сметанным тортом, запивают пивом с незнакомой этикеткой и серьёзно рискуют несварением. Чонгук, затисканный всеми вокруг, снимает наконец с головы огромный капюшон и улыбается в ответ на поздравления Намджуна. Выглядит всё равно колючим, но больше не огрызается, и это — перемирие. Они убирают со стола и забивают очередь в ванную, когда звонит телефон Чонгука. Он смотрит на экран пару секунд. До этого ему звонили родители, брат, весь чат девяносто седьмого года, кто-то из стаффа, шапочные знакомые, менеджер банка и администратор стоматологической клиники. Тэхён, откровенно говоря, последний, поэтому Чонгук гонит с лица поползшую было по губам улыбку и отвечает исключительно недружелюбно. — Да? Слушает долгие полторы минуты, всё-таки улыбается и тут же, опомнившись, прикусывает губу. Оглядывается вокруг в поисках чего-то (своего чемодана, понимает Чимин) и, наконец, выдыхает: — Пиздишь. Джин хохочет в кулак, и Чимин, пожав плечами, соглашается: всё, что в большинстве случаев вылетает изо рта Тэхёна — это пиздёж. На пару мгновений смущается за них всех, вместе взятых («Слушайте, мы ж не в театре» — «Ты хочешь, ты и вали»), но не отворачивается. Чон, прижав телефон ухом к плечу, открывает чемодан. Выуживает со дна увесистый чехол, открывает и так и плюхается на задницу возле подарка. — Ты с ума сошёл. Когда ты их… Пак вытягивает шею и угадывает в чехле объективы для фотоаппарата. — А если бы Чимин уронил мой чемодан? — с ужасом спрашивает счастливый Чонгук. Чего? — А если бы Чимин потерял мой чемодан? Нет, это уж слишком, сколько можно… Должно быть, изо рта Чимина вырывается какой-то протестующий звук — Чонгук оборачивается, закатывает глаза и, бережно подхватив чехол, уходит в выбранную комнату. — Подожди, им тут только попкорна не хватает. Хосоку достаёт совести слегка покраснеть. Джин треплет Намджуна по плечу: — Да ладно тебе, можно подумать, ты был бы рад, не поздравь он его вовсе. — Что? Нет, конечно, почему… — Джун отмахивается и принимается агрессивно собирать со стола посуду. — Что ж вы меня все за штатного Торквемаду-то держите, это было не моё решение! — Эй, брось, я же шучу… — Кто такой Торквемада? — спрашивает Хосок. — Испанский инквизитор, не рекомендую, — бурчит Шуга. Весь следующий день Чонгук светится как рождественская ёлка и не перестаёт улыбаться с того самого момента, как прилетает Тэхён, до самого конца поездки. Чимин мысленно благодарит вовремя отворачивающийся стафф, подозревает Ви в подкупе и никак не может избавиться от ощущения, что вот это — правильно. Вечером, когда они пакуют чемоданы перед вылетом из Норвегии на Филиппины для Show Champion, Тэхёну звонит мама. Умерла его бабушка.* * *
Тэхёну дают две недели отпуска при условии, что он вернётся к работе над альбомом сразу, и это максимум, на который он может рассчитывать накануне промоушена. Всё происходит слишком быстро. Чимин смутно помнит, как они отыгрывают концерт. Перед выступлением Джин выгоняет всех из гримёрки и запирается там с Тэ на двадцать минут. Выходит тот по-прежнему бледным, но уже не с настолько страшным, стеклянным взглядом. Кажется, Чонгук подхватывает пропущенные Ви партии, Намджун отменяет запланированное на вечер интервью, а Юнги орёт на Седжина благим матом — тот меняет их билеты, и уже вечером они возвращаются домой. Тэ растерянно прощается прямо в аэропорту, чуть крепче необходимого сжимает Чимина в объятиях и уезжает в Тэгу через два часа после приземления в Инчхоне. Они раскланиваются прямо в холле переполненного зала прибытия, поэтому, когда Чонгук дёргается навстречу Тэхёну, Джун стискивает его запястье и предупреждающе качает головой. В ответном взгляде Чонгука концентрированная злость и нечто, близкое к отчаянию. Намджун не смягчается. И вот так проходят следующие две недели.* * *
Чимин не знает, как помочь. В голове толпятся слова утешения, одни нелепее других, и всё, что он в итоге делает на следующий день, это бестолково смотрит на окно диалога и в конце концов жмёт на кнопку вызова. Тэхён отвечает после четвёртого гудка, Чимин давится воздухом и вместо банального «Как ты?» получается: — Хочешь, я приеду? Тут же дико смущается, потому как ну с чего бы, то семья, а это просто он, собирается было уже взять слова обратно, как вдруг слышит: — Хочу. Он выторговывает себе два выходных, и через три дня уезжает в Тэгу. Дома у Кимов скорбная тишина, белые цветы и фотография с чёрной ленточкой. Он теряется, стоя на пороге, но уже спустя мгновение оказывается в плену на удивление сильных рук мамы Тэхёна — неловко выражает соболезнования, жмёт руку отцу и треплет вытянувшихся в росте младших по волосам. Возможно, приходится немного привстать на цыпочки, и Чонгю достаточно невежлив, чтобы это подметить. Смех среди витающей в воздухе грусти кажется неуместным, но к ужину Чимина немного отпускает. Они вспоминают особенно тёплые истории из детства, и так траурный вечер превращается в вечер воспоминаний: за просмотром чёрно-белых фотографий проходит час, затем второй. Тэхён крутит между пальцев не тронутый бокал вина, и Чимин, пристроившись рядом с ним возле дивана, легко касается тыльной стороны ладони: — Ты как? Тэ дёргает уголком губ. — Справлюсь. И захлопывается как ракушка.* * *
— …Да плевать! — слышит Чимин за дверью, и будь это кто угодно, кроме Чонгука, он бы выкрутил колесико громкости на стерео-системе на максимум и продолжил проигрывать в заранее предрешённую партию. Юнги тоже косится за дверь и с восхитительным равнодушием подбрасывает Чимину ещё две десятки. — Знаешь, ты мог бы меня и пощадить, — бормочет Чим и пытается уместить в руке все пятнадцать карт. — Видишь в этих глазах милосердие? Вот и я нет. Они играют в подкидного дурака, и это буквально первый свободный час за прошедшую с возвращения Чимина неделю. Работа над альбомом набирает заключительные обороты, хореографы сгоняют с них семь потов в зале, затем их пытают в студии звукозаписи, потом снова в зале. Они дают с десяток интервью, полумёртвые приходят на обсуждение следующего эпизода Run и в общежитие возвращаются только затем, чтобы уснуть беспробудным сном до следующего звонка будильника. Беспощадный график отвлекает их от горя, и если бы не гробовая тишина в квартире (Чимин и подумать не мог, сколько шума на самом деле производит Тэхён), о случившемся получилось бы забыть. До этого вопля Чонгука, но это — детали. Пак прислушивается к теперь тихим голосам за дверью, пытаясь разобрать хоть слово, и сливает ещё два хода, прежде чем дверь с хлопком распахивается, и злой как тысяча чертей Чонгук влетает в комнату. Решительно садится рядом с ними и нетерпящим возражений голосом требует: — Раздайте и на меня. Юнги меланхолично сгребает карты в одну кучу и начинает перемешивать. — Всё в порядке? — на всякий случай уточняет Чимин. — Зашибись. Спустя три хода, во время которых Чимина заваливают сразу два безжалостных говнюка, в комнату заходит Намджун. — Что, Седжин уже настучал? — мрачно спрашивает Чон и подбрасывает Чиму сразу три проклятых дамы. Джун устало трёт глаза, обхватывает себя руками и выглядит так, словно вот-вот лопнет. Сам или только его терпение — вопрос спорный, но, возможно, Чонгук наконец понимает, по насколько тонкому льду ходит. Горбится под незлым, но тёмным взглядом и виновато отворачивается. — Прогуляешься со мной до парковки? — просит Намджун. Младший, шумно выдохнув, впихивает карты Чимину в руки и уходит. — Когда он вот так увёл Тэхёна, всё пошло по пизде, — замечает задолбавшийся за всех переживать Пак. — Ты его недооцениваешь. — Которого? — Чонгука. Чимину снова кажется, что он что-то упускает. На следующий день возвращается Тэхён, и по правде… Ну, в общем, Чимин потом часто думает о том, что не раздуй масс-медиа из этого скандал, Чонгук бы со временем похоронил свою незрелую влюблённость и двигался бы дальше. Не живёт оно само по себе, сколь бы сильным не казалось, так что, вероятно, вынудив их друг за друга цепляться не с разрешения, а вопреки, они подлили масла в и без того полыхающий костёр. Иногда Чимин так думает. Потом вспоминает про упрямство и настойчивость Чонгука, про его же преданность и неумение распыляться. Вспоминает про Тэхёна. Про то самое: когда думаешь, что что-то понимаешь про Тэхёна, подумай ещё раз. Суть в том, что все они недооценивают их обоих. Вот как сейчас. Пак смотрит, стоя в дверном проёме, на то, как Тэхён разбирает вещи. Видит, как к нему подходит Чонгук, как прижимается лбом к плечу, тянет его на себя и… И как Тэхён расслабляется весь, разом. Чон что-то тихо говорит, Тэхён отвечает. Чимин не слышит, что именно, да и, по правде, не его это дело. — В моём контракте не было ничего про опеку над шестью детьми, — раздаётся негромкий голос Намджуна слева от Чимина, и он тоже прислоняется к дверному проёму. Чимин слабо улыбается. — Это был подтекст. Джун фыркает, и в этот момент их замечает Чонгук. Дёргает подбородком над плечом Тэхёна и одними губами шепчет: — Свалите. Охренеть. — Восхитительный сучоныш, — улыбается Намджун и тянет Чимина за собой прочь. — Который? — Да оба. Ну, Чимин не спорит. А дальше они, пожалуй, разберутся сами.