#10 Такендо

Война поглотила восточную империю. Через год после смерти Сёкана Кенрюсая всем явил себя Кантетшо, изуродованный магией, проклятый богами, как его называли. Кантетсо был немало удивлен. Он был готов пустить все свои силы и военные технологии, созданные Каттаем, дабы подавить новое восстание. К сожалению императора, магия на стороне его брата оказалась сильнее огнедышащих орудий. Медленно, но верно Кантетсо терпел поражение. Терял одну позицию за другой. Когда пал Шенхай, император дал указ собрать все оставшиеся силы у Шаогуня и направить их на защиту цветущей крепости-обители. Переломным моментом послужило предательство Каттая. Мастер-кузнец отвернулся от императора, захватив с собой Кейпудт и Сайлехкон, отрезав окончательно пути Кантетсо к возможному отступлению, он взял его в полное окружение. Силы восставшего из мертвых брата были готовы сожрать Шаогунь, разбирая его по камушку. Все время, что Каттай провел на службе у Кантетсо, он передавал проекты оружия ордену "Белой гарды". Металлические демоны имелись у обеих сторон. Когда император запросил помощь у "Черной руки", — получил отказ, оправдывающий себя тем, что боги, видите ли, велели Ками ордена полностью выйти из участия в политических играх. Ему пришло видение, мол, орден будет уничтожен, если они не сменят путь, которому уже столько лет следуют. Император остался один. Голод и экономический спад сильно ударили по отрезанному Шаогуню, подорвав силы сопротивления. Еще через год у власти был проклятый богами император Кантетшо. Полководец Тосай и кузнец Каттай официально входили в его совет. Орден "Белой гарды" открыл набор всех желающих достижения их великой цели. Покинуть землю, вознестись на небеса, — к воротам богов. Для этого им нужна была магия. Они ждали, когда объявится человек, способный, если не физически, так астрально, покинуть твердь, набросившую на обитателей своих нерушимые оковы, запрещающие летать. Еще через год по всей империи уже родились культы магии, созданные для достижения максимально большим количеством людей точки таланта. Единственное, что пугало массы, что были против подобного, так это различные проклятия, которые касались открывающих в себе силу богов. Уродующие внешность метаморфозы, страшные боли, даже летальные исходы. Были люди, которые считали, что человек не должен касаться запретного ему с рождения плода, не должен срывать печати на своей душе, открывая ей доступ к очерняющей власти. Такендо продолжал заниматься самообучением и медитацией. Он старался учиться всему у природы. Мальчик стал отшельником, пытался сторониться людей, а жил в горных лесах под Шаогунем. "Белая гарда" была уверена, что мальчик давно умер. Про него уже забыли. Ооноке тем временем продолжал служить целям "Черной руки", периодически, мимоходом, он старался узнать что-нибудь о Такендо, отдавая дань последней воле Кенрюсая, однако раз за разом натыкался на пустоту. Он все ждал, когда судьба сможет занести его к дому мастера Такеяки, к месту, где он оставил своего друга. Кимико все еще помнила о странном мальчике, на которого охотился ныне мертвый Кантетсо, и надеялась, занимаясь алхимией, что он вернется. Прошло еще пять лет. Мастер Такеяки умер во сне, мирно отдыхая в своей кровати. Девочка взяла на себя управление лавкой и продолжала торговать снадобьями, по качеству не уступающими самому учителю. Количество культов в разы выросло, все большее количество людей принимали веру в магию, что родила богов. Понимание и определение магии, под воздействием наставлений и проповедей Каттая, изменилось. Теперь массы верили, что боги открыли им правду бытия. Это магия родила богов, это магия родила людей. Магия — вот бог, которому они должны поклоняться. Вот бог, в которого они должны верить. Раз в месяц по всей восточной империи ныне было принято приносить магии в жертву десять человек, отобранных лично Тосаем, Каттаем или самим императором Кантетшо. Гатоцке стал лидером ордена "Белой гарды". Бывшие верхушки более орденом не занимались, возложив руководство на его плечи. Отбором, контролем за выполнением воли императора, теперь занимался он. Настал заветный день. У одного из культистов родился дар левитации. Тысячи людей собрались на имперской площади. Кантетшо лично благословил этого человека, Каттай назвал это время часом просветления. Весь восток затаил дыхание и явил миру магическое чудо. Человек полетел. Скрываясь за небесами, оставшиеся внизу ликовали, праздновали и ждали. Ждали, что же им откроют боги. Ждали, когда же магия преобразует их мир. День, названный часом просветления, сильно повлиял на развитие и историю дальнейшего существования образованного Каттаем культизма. Избранный магией человек рухнул на землю, разлетевшись на части, оставил после себя одно кровавое пятно. Сначала массы были готовы захлебнуться волной хаоса, готовы были взбунтоваться и в порыве эмоций утопить империю в новой войне. Но этого не допустил мастер-кузнец. Он прервал затишье словами своей очередной, только созревшей в голове, проповеди: — Друзья! Час просветления даровал нам мудрость магии! Магия одарила нас избранным, позволила прикоснуться к райским садам! Но боги… Боги, рожденные магией, пошли против ее воли! Они показали нам свое истинное лицо, подтверждая тем самым мои слова! Боги давно отвернулись от своего создателя и, погружая нас в глубины незнания, посылают нам проклятия каждый раз, когда мы добиваемся нового, рожденного в душе человека, чуда! Я вижу! Вижу и доношу до ваших сердец новую цель нашего любимого, проклятого богами императора Кантетшо! Если бы не он, не найти мне сейчас слов, способных достучаться до ваших сердец, друзья! Цель востока ныне… С переломного дня развитие империи наклонилось в другую сторону. Все большее количество людей принимало, что боги предали магию и, очевидно, людей, которых они создали. Боги стали жадными, утратили прежнюю любовь и милосердие. Утратили свою мудрость и сознательность! Истина востока должна была разлететься по всему миру. Во все стороны света были отправлены десятки миссионеров под защитой имперских гвардейцев. Через несколько месяцев император услышал первые нотки протеста со стороны северян. Они наотрез отказывались принимать подобное безумие и грозили развязать войну, если их сумасшедшие марионетки не закроют себе путь через северную лощину к их землям. Не закроют себе путь к светлому разуму их населения. Тосаю это сразу не понравилось, на что тот готов был сразу и напрямую ответить угрозой очередного столкновения вблизи Шенхая. — Можем повторить! Хотите?! Но Каттай не дал его слепой ярости дойти до ушей северян и жителей востока. Старый полководец настолько сильно стоял на своем, что мастеру-кузнецу пришлось окончить его дни во благо империи. Кантетшо не был против. Через несколько дней Гатоцке занял его место, а на своем прежнем оставил самого доверенного человека. Носители правды более не наступали на северные земли. Империя более не тревожила грязных варваров. Прошел год, и к интересам востока стали подтягиваться ближайшие южане. С запада не было вестей, и все думали, что ушедших туда убивают кочевые племена Буревегов, снующих вдоль северных и восточных границ, покоряя все новые и новые малые поселения. По расчетам совета, через два-три года будет новая война с ордой кочевников, которая ринется на восток, ослепленная богатствами Шаогуня. Все чаще долетает до ушей императора имя. Дозориан, — вождь племен, орудующий легендарным мечом "Горелом", что и, по тем же слухам, приносит ему все новые победы. Конечно, Кантетшо понимал, что дикарь побеждает далеко не только из-за отличного оружия. Он был умен и талантлив, что и делало его успешным на полях сражений. У Такендо, во время очередной медитации, случился приступ, после которого он чуть не умер. Чернота распространилась чуть ли не по всему телу, парализуя дыхательные органы и запрещая двигаться. В этот раз он снова видел пылающую деревню у подножья высокой горы. Смотрел, как по восходящей тропе к человеку в пещере уже поднимались поджигатели. Они хотели его убить, — в этом он был уверен. Он чувствовал их эмоции. И они были пустые, не такие, как у обычных людей. Похожие на глиняные вазы, искусственные, не настоящие. В тот момент, когда светящийся синим глаз человека в пещере обратился к Такендо, он не вернулся к своему телу, а продолжил тонуть в видениях, даруемых его медитацией, как он считал. Он очутился в очень необычном доме. В таких, наверное, жили грязные северяне. Странные белые стены, на потолке, ровном и гладком, висела маленькая, освещающая все вокруг, желтая звезда. В комнате было окно с установленной на нем решеткой. На кровати, каких не видывал Такендо, сидел, обхватив колени, человек, в такой же странной белой одежде, цвета самих стен. Одежда его была в синюю полоску, глаза смотрели в никуда, человек мерно покачивался. Такендо пытался с ним заговорить, позвать его, но тот ничего не слышал. Хоть и был один момент, когда ему показалось, что тот что-то почуял… но нет. Все же, нет. Такендо стал проваливаться в пустоту, отдаляться от белой комнаты, словно от сцены, окруженной тьмой. Сцена, кроме которой больше ничего не было во всем мире. Не было, или он не мог того увидеть… Еще через два года началась война. Война, какой еще никто не видел. Кочевые племена, как и предсказывалось, пошли на восток. Перед их слюнявыми мордами маячил золотой Шаогунь и богатые и плодородные земли. Мало того, к Дозориану присоединились северяне. Могучее варварское войско под началом Дорго, — огромного рогатого зверя, оседавшего, как говорят, на чудище, что дыханием своим замораживает кости. Северяне хлынули на беззащитный Шенхай. Выживших не было. Восток потерял значимый кусок своих владений и несколько тамошних культов и фортов "Белой гарды". Однако, империя приняла ожидаемый на Сайлехкон удар. Силы были примерно равны, если брать в учет высокие каменные стены с установленными на них пушками и огненными хвахчами. Кантетшо отправил туда четыре тысячи воинов, обученных еще умершим от сердечного приступа Тосаем, пятьсот гвардейцев "Белой гарды", тысячу арбалетчиков с пороховыми бомбами и еще тысячу обученных всадников с длинными мечами-крюками. Со стороны западных племен были выдвинуты наездники на необычных, доселе невиданных тварях с изогнутыми шеями и двумя горбами, между которых и усаживался всадник-стрелок. Таких было около тысячи. Подкатили около полсотни катапульт и таранов. Массой своей, кочевников было под семь-восемь тысяч. Вождя, — Дозориана, — выделить не удалось. В Сайлехкон император послал Гатоцке, в роли полководца. Благословил того на победу и пожелал скорейшего возвращения. Через пять дней город пал. Выживших, сбежавших с поля битвы, насчитывалось всего под четыре сотни. Среди них был и Гатоцке. По его докладу можно было подчеркнуть, что переломным моментом в битве стало неожиданное появление укрепленных осадных башен. Когда все силы были сведены для удержания основного удара, с южной стороны уже шел Дозориан с тремя сотнями всадников и сотней пеших воинов. Они не смогли вовремя остановить башни и проиграли, когда потеряли стену. Гвардейцы бились до последнего, по сему ни один не выжил. Гатоцке же сбежал специально, чтобы все в точности рассказать императору. В награду он получил почетный белый плащ с золотистой вышивкой в форме дракона, как знак благосклонности Кантетшо, хоть тот более и не желал его видеть в качестве руководителя любой из армий. Теперь восток собирал новые силы, готовил огнедышащие орудия, которые более не пугали кочевников. При этом почти всех, кто обладал магией, собирали в стенах Шаогуня, для оказания максимального сопротивления. Через месяц со стороны разграбленного и опустошенного Шенхая показалось войско северян, количеством, равным тому, что было у них когда-то при лощине Сайян. С десяток тысяч пеших воинов в меховых шубах, с тяжелыми двуручными топорами, молотами, с большими щитами и длинными луками со стрелами-копьями. Подходили они к Кейпудту, где их, в принципе, ждали. За спиной их на восток врывались морозные ветра… Империя ответила семитысячной армией под руководством лидера "Белой гарды", — Весэха. Молодой тридцатилетний полководец был известен мастерским обращением с картечным пистолем и парными зазубренными саями. Оказалось, он хорош и в тактическом искусстве. У северян было очень мало огнедышащего оружия. Весэх решил пожертвовать лошадьми и отобрал сотню смертников. К животным привязали бомбы, а смертники должны были их направлять в сторону войска и в пути поджигать их факелами, перед самым столкновением. Пятьсот лошадей было выпущено за стены, сопровождаемые залпами пушек, они стадом унесли таким маневром под две тысячи варваров только на подступе к каменной преграде. Пытаясь покорить стены, они утратили еще с половину своих сил и, так и не дождавшись могучего Догро на своем ледяном змее, решили северяне отступить. Весэх был удостоен белого плаща с серебряным драконом, врученного лично императором на площади в присутствии огромного количества граждан Шаогуня. Почетная церемония, коей позавидовал сам Гатоцке, ведь для него все прошло при закрытых дверях, хоть его плащ и был "почетнее". Ооноке, на момент битвы при Кейпудте, был уже двадцать один год. Был он удостоен ранга "Сотё" — старшего падавана ордена, готового сделать последний шаг на пути к "Икану", — полноценному и уважаемому члену ордена "Черной руки". Сёкан Гретт, во время стычки с "Белой гардой", устроившей засаду на пересечении Яхико в час встречи с уважаемым клиентом, который продал "Черную руку", потерял ногу, и теперь только и ждал, когда один из ордена, следующий змее, осмелится убить его и забрать себе ранг Сёкана. Обстановка у них была крайне напряженная, поэтому Ооноке старался меньше находиться подле лидера. Он, конечно, думал о том, чтобы добить старика, но открытое убийство Сёкана, пусть он и ослаблен, изувечен, может повлечь за собой кару от руки Ками. Рисковать никто не хотел, и Грэтт продолжал управлять змеей из тени. Через два месяца Буревеги растянули силы и напали на Шаогунь и Кейпудт сразу. Император не мог рисковать столицей и не решился отправить подкрепление в Кейпудт. Дозориан рассчитывал на это и в результате разграбил юго-западные земли империи, откусив лакомый кусок добычи. Шаогунь, разумеется, отразил нападение, вот только огромная столица осталась последним оплотом цветущей жизни востока. При падении ее северяне заселят долину, а кочевые пойдут своей дорогой дальше на запад, укореняясь в невиданные империи земли. Кантетшо был готов стоять за свои цели до последнего. Ему было, что ответить и варварам, и Буревегам. Магия, сама природа создания, стояла рядом с ним, напоминая, что вселенная на его стороне. Следующий год прошел очень тяжело для всех и каждого. Постоянная готовность к бою, вечные подготовки и производство оружия превратили цветущий экономический центр в мрачный и серый военный оплот, поглощенный мыслями о войне, смерти и утопающий в руках новых и новых безумцев, теряющих головы под воздействием такой невыносимой жизни. Такендо пришлось очень несладко во время падения Кейпудта. Южные леса, в которых он уже столько времени обитал, заполнились Буревегами. Уже очень долгое время он не убивал людей… Придется ли залить свое лицо, руки и катану кровью снова? Или он сможет устоять перед своим драконом и продолжит нести волю отца, не желающего, чтобы его сын был обычным убийцей? Восточную империю ждут большие перемены. Ооноке узнал у старого имперского гвардейца правду о смерти Сёкана Кенрюсая. Он готовился убить Гатоцке, Каттая и Кантетшо. Готовился, раз уж ему не удалось уберечь его сына, исполнить последнее поручение по-другому. Сжечь все в огне мести. Отдать дань уважения великому самураю, который не отвернулся от бездомного мальчика в час нужды. Отдать дань своему… не просто учителю, но и… любящему отцу.