#10 Такендо

Небо и земля слились в одно единое белое пятно. Все, кому не посчастливилось переждать буран в крепости, — мерзли в лагерях, поддерживая огонь накопленным хворостом и старыми шкурами снарлаков. У огня сидел молодой гон, — теперь он, как и его отец, будет участвовать в боевых походах и разделять славу и богатство со своими друзьями гонами. Он сидел и думал о том, как бы поскорее стать великим воином и заработать себе большую славу. Раньше все было намного проще, — думал он. Гоны искали самых старых снарлаков и охотились на них. Если гон приносит домой шкуру этой гигантской твари, — он великий воин. Теперь же снарлаков сложно найти. За многие годы их всех истребили и теперь можно было только изредка встретить самых малых из них. — Редко такие бури нас берут… — сказал сидящий рядом важвак, — отец. — Почему снежные шаманы не могут отвернуть от нас ветер? — Не все так просто, не делается это по щелчку пальцев. Молодой гон задумчиво отвел взгляд на огонь и выдал свою тоску. — Что тебе волнует, сын? — Скоро мы завоюем восток и будем жить на богатой и теплой земле… — Все гоны ждут команду от Дорго. Мы пойдем за ним. — Почему ты не можешь повести нас? Ты же один из самых сильных и мудрых гонов! — Дорго запретил. После большого поражения при восточной лощине, — мы более не смеем ступать в самовольные походы. Такой славы молодому гону действительно было не нужно. Как сейчас он помнит, — огромная орда собралась в тот день, около десяти лет назад. Повел их всех тогда гигант по имени Свордакс, что носил на себе плащ из шкуры древнего снарлака. Повел — и сгинул. С огромной тучи северян вернулись жалкие две-три тысячи побитых щенков. Молодой гон помнит, как он стоял тогда на стенах крепости, как он смотрел вдаль и ждал вестей о великой победе. Он думал, что уже тогда они двинутся на восток. Он мечтал… Но пришлось ему принимать тогда другую картину. Пришлось ему думать уже о том, был ли среди них его важвак… — Я никогда не спрашивал, но… Отец молча слушал и ждал: — Как так получилось, что мы, великие воины, проиграли тогда? У нас даже было их оружие! Расскажи мне, отец, что там произошло? Как это было? Ветер завывал, застилая пространство стеной из снега. В священном Доме, который и назывался крепостью, был сам Дорго. Стоял он на вершине и с балкона смотрел на дивно сильный буран. — Дорго! — послышался голос стоящего позади шамана. — Я уже знаю, о чем ты хочешь говорить… — Голос твой, Дорго, как прежде, похож на рычание древнейшего из хищников! Нам не стоит больше ждать… — Оставь восхваляющие речи при себе. Мы присоединимся к этим клоунам с запада, как будем готовы. — Мы уже готовы, о великий Дорго! Северяне начинают поговаривать… лишнее. Все больше гонов склоняется к тому, что их вождь ослаб! Думают, что вскоре должны будут стоять на том, чтобы созвать новый, внеочередной, совет… Огромный двухметровый вождь стоял на месте и ровно дышал, поигрывая мускулами. Он смотрел на силу северного ветра. На спине у него был закреплен двуручный топор с вертикально повернутыми лезвиями, длиной чуть не во весь его рост. Тело, — особенно в области груди, — было покрыто следами старых битв и поединков. Волосы на голове у него почти не росли. Все они, видимо, уходили в бороду. Густая, черная, с редкой сединой, борода. Глаза у него были необычайно большими. Зрачки почти полностью сливались с цветом всего севера, — белым. — С каждым годом бури здесь все сильнее… — продолжал шаман после недолгой паузы, — Если так продолжится и дальше, а мы не уйдем на восток, — мы тут все погибнем… Дорго повернулся к шаману и явил его взору старый шрам, который деформировал его череп. Он схватился за горло и закатился сильным кашлем, прикрывая рот второй рукой. В конце приступа тот вытянул руку вперед, открыв ладонь. Кровь… — Значит, болезнь прогрессирует… — Да… — прорычал тот. — В таком случае, возможно, нам стоит задуматься о… — И о чем? Ну же, не медли… — воткнул он слово в образовавшуюся паузу. — О смене вождя… Дорго не стал более ждать, сделал звериный рывок вперед, схватил шамана одной рукой за шею и поднес к пятиэтажной пропасти под балконом. — Что происходит с усомнившимися в вожде воинами?! — Подожди! Не надо! — Правильно… Они уходят в другой мир, став одним целым с легендарным ледяным дьяволом… — Но… Вождь мой… Змея не существует! Это лишь… Дорго оскалился и со всей яростью бросил шамана вниз. — А потом его сразил какой-то их мастер с парными катанами. Во всем хаосе, что там творился, мне запомнился этот момент. Мне хватило увидеть, как он принял удар сразу обоих лезвий прямо своей грудью. Тогда я понял, что все потеряно. Я понял, что нужно отступать. — Понял? — Боевой дух! Вот, что это было… Мы утратили волю к победе, потому и проиграли, я считаю… — Отец, я обещаю, что в этот раз мы точно победим! — Ха-ха! Ну, сынок, верю! Главное помни, — каким бы сильным и крутым мастером ты не был, — на войне может произойти что угодно! В хаосе битвы думай не только о том, как бы убить больше врагов, но и о том, как сохранить при этом свою жизнь! — Ты такой мудрый, отец… — Вот доживешь до моих лет, — тоже станешь таким! Вдруг молодой гон притих и повернулся к выходу. — Слышишь? — Что? — Буран утих… — И правда! Выйди, Аро, посмотри. Ледяная пустыня вновь была, как на ладони. Буря неожиданно закончилась, устоялась привычная северная тишина. Только Аро хотел зайти, как услышал рев крепостного охотничьего рога. От удивления он застыл на месте и стоял так, пока не вышел его важвак. — Идем! — сказал тот. Не только гоны, но и все жители севера стали стягиваться к крепости. Через час огромная толпа уже окружала священное место совета. Аро и его важвак пробирались все ближе к священному кругу, чтобы услышать все своими ушами, а не слушать потом пересказы тех, кому посчастливилось подобраться ближе к вождю. — Что происходит, отец?! Это действительно зов?! Это действительно он? Пара мгновений, — и показался великий Дорго, оставив позади кучку приближенных шаманов. Он окинул своими белоснежными глазами всех собравшихся на зов. На лице его появилась легкая улыбка. — Гоны! Вольные северяне! — Нужно еще ближе! Он уже начал говорить! — кричал Аро своему важваку в спину. — Последние годы, как вы знаете, нас постигают сплошные неудачи! Мы были вынуждены бездействовать! Поражение при восточной лощине Сайан! Поражение при западном разломе Кито! Я все понимаю! Глаза наши направлены на богатство и уют восточных земель! Очень уж долго мы не могли себе позволить ничего, кроме ягод, мяса, молока! Знайте же теперь, что я, — Дорго, всадник дьявола, — заявляю ревом своим, что великий поход начался! Многие гоны возликовали, но в воздухе ощущалось, что далеко не все верили в силу своего вождя. Далеко не все были готовы следовать за ним в бой. — Он хочет еще что-то сказать… — думал Аро, услышав новый крепостной рев. Огонь внутри Дорго только разгорался. Он чувствовал, как он наполнял тело и готовился выйти с его голосом: — А теперь скажите мне! Есть ли здесь те, кто считают меня слабым?! Есть ли здесь те, кто готов выйти напротив меня и сказать это в лицо?! В ответ была лишь тишина. Несколько гонов переглянулись друг с другом и уже хотели было выйти вперед, но тот не дождался, пока они накопят духу сделать то, что они, по их мнению, должны были сделать: — Раз так — хорошо! А теперь, я бы хотел напомнить вам всем, что такое воля к победе! Напомнить вам всем, какая история стоит на наших плечах! — все яростнее кричал Дорго. Он поднял свою левую руку вверх. Бронзового цвета перчатка слабо сверкнула на солнце. Тот стоял так несколько секунд. Собравшиеся стали перешептываться, недоумевая. Тишину разразил страшный визг, переходящий в кровожадный крик зверя. Шаманы спешно отбежали от священного круга. Крепкий лед изошел трещинами, а затем показались две могучие, покрытые толстой синеватой броней, лапы. Все, кто был в первых рядах, от неожиданности попятились на несколько шагов назад. Все, кроме молодого гона Аро. Он с восхищением смотрел на белого дьявола из легенд о Дорго покорителе. Смотрел, как приводящая многих в ужас зубастая морда громадной твари вздымалась все выше, — к вершине священного Дома. Огромное извивающееся крокодилье туловище, покрытое прочной броней, явило себя слабо согревающему солнцу. Только Аро подумал о том, где же крылья этого угрожающего демона, как броня на спине его, трескаясь, сползая к основанию длинного хвоста, оголила две белые кости. Кости резко растопырились по сторонам, а затем лопнули, — выпустив завораживающие красноватые паруса, из которых позже стремительно вырастали защитные шипы. Все эти метаморфозы сопровождались воплями ледяного змея, что заставляли находящихся вблизи прикрывать свои уши. — Это чудо… — прошептал Аро, глядя, как Дорго подошел к огромной пасти демона, поглаживая его чешую. — А теперь скажите мне! Кто все еще не готов идти за мной?! — выкрикнул вождь, и звериный голос его слился с ревом чудовища. *** Через длинный мрачный коридор некогда цветущей крепости Шаогуня, — шел мастер-кузнец Каттай. Нес он с собой вести императору. — Да, заходи. — ответил Кантетшо на стук в дверь. Император сидел в одних штанах напротив широкого окна и смотрел на луну. Судя по его виду — он пытался медитировать. — У меня есть плохие новости, Кантетшо. — сказал мастер. — Пронга, Каттай, пронга. Не торопись. — глубоко вдыхая, говорил тот. — Но… — Многое мне в этом мире, полном магии, понятно. Но вот ведь, кетто кефай, не могу я понять, как медитировать. Ты медитируешь хоть иногда, Каттай? — Честно, нет. — Тысячи людей концентрируются на внутреннем "Я" в поисках глаза души. А я не могу его найти. Может, правду говорят, что после смерти дитя магии теряет душу? Оттого, может, у меня и не получается сосредоточиться, не получается погрузиться в созерцание великого? — Я не знаю, что ответить, Кантетшо. — Пронга тебе, Каттай. Все ты знаешь… — после короткой паузы, добавил — Что за вести ты мне несешь, мастер? — Наши небесные глаза в лощине Сайан подтвердили неизбежное. Новая орда северян уже собирается для наступления. — Хорошо. Мы примем их удар здесь, в Шаогуне. — Это еще не все, мой император. — Что еще? — спокойно продолжал Кантетшо. — Помимо огромной орды у них есть невиданная летучая бестия… — Легендарный ледяной дьявол решил показать себя, значит? — уровень тревоги в голосе императора медленно поднимался. — День великой битвы все ближе… — сказал Каттай. — Подготовь новое жертвоприношение. В этот раз мы поднесем магии сразу всех, кто есть. — Будет сделано, мой император. *** — Тоннеки! — гвардеец "Белой гарды" забежал в ритуальный зал, где неподвижно сидел сын самурая. Тот повернулся в его сторону. — Мастер Весэх созывает всех членов ордена! Что-то происходит, пойдем скорее! *** Ночной Шаогунь казался таким, каким он был годы назад. Мысли о надвигающейся буре и жестокости поглощали Ооноке, стоящего на вершине одной из обзорных башен. Если они не смогут сдержать натиск, — столица зальется кровью, а все те, кому посчастливится остаться в живых, — станут служить в качестве рабочей силы Буревегам. Северяне рабов не берут, — всех врагов уничтожают. Как много дел теперь лежало на его плечах! Факт того, что Такендо жив, конечно, несказанно радует, но как же было бы все просто, если бы все оставалось так, как было последние годы. Ему достаточно было пойти в смертельный поход и оставить все заботы позади, — погибнув при исполнении воли того, кто дал ему шанс на достойную жизнь. Ооноке презирал себя за подобные мысли. Ему просто хотелось обрести покой. Вечные битвы, убийства, кровопролития уже становились для него невыносимы. Хоть он и посвятил этому всю жизнь, казалось, можно было уже привыкнуть, но нет. Не выходило так просто. Если бы он привык, то утратил бы все то доброе и хорошее, что было внутри него с рождения. Мечты. Иногда он представлял себе невозможное. Представлял, будто все проблемы и вопросы были решены. Не в один миг конечно, через год, может, несколько, но решены. Нет больше давящих обязанностей, нет гнетущего чувства долга. Жил он себе спокойно вместе с прекрасной Кимико в алхимической лавке до самой старости, и бед больше никто не знал. Все эти вожди, лидеры, полководцы, императоры, — все они пускай занимаются своими делами, купаются в славе и богатстве, а маленькую лавку не трогают. Маленькая лавка и Кимико, — это его. Его, — и тронуть это не смеет никто. Это все, конечно же, мечты. Ооноке вздохнул и натянул на лицо маску. Крепче ухватился за рукоять своей катаны. С севера надвигалась буря. Кровь и снег, как когда-то, вновь покроют земли востока. Как было бы здорово, если бы все близкие его сердцу люди пережили грядущее…