Смертный грех

      Бывают дни — точнее, часы, когда Хэ Сюань не может контролировать голод. Когда еда, поставленная на общем праздничном столе богов, просто сводит его с ума, мешает связно мыслить — лишь бы утолить ноющую, страшную боль внутри.       Кружится голова, руки холодеют, несмотря на имитацию кровообращения, и по всему телу прокатывается дрожь.       Фальшивый бог пытается держать себя в руках — блюда с овощами, мясом, ароматным супом лишают его воли. Его почти трясёт от желания сожрать это все, наполнить уже треклятый желудок. У него даже нет больше тела, нет больше потребности в пище — у богов её тоже нет, но один запах еды лишает его покоя.       Незаметно для него тарелок вокруг становится только больше и больше — иногда он мельком видит бледную руку с тонким золотым кольцом, с зелёным камнем в оправе, но — ничего кроме.       — А знаете, что я видел в своём недавнем путешествии? Поселение прямо в горах! Вот даже там есть мой храм, представляете? Ахаха!       Его мерзкий голос. Он тараторит не переставая, неся пустую чушь. Хэ Сюань краем уха слышит вопросы других божеств, снова громкие крики удивления, радости, непрерывный смех… И наконец поднимает голову от еды. Этот наглый самозванец — Ши Цинсюань — стоит к нему спиной, размахивая руками. На правой — золотое кольцо с зелёным камнем.       Хэ Сюань понимает, что остался в тени, что его мучительную и болезненную потерю контроля, его почти что срыв — никто даже не заметил. Кроме самого Повелителя Ветров, который просто отвлёк на себя всё внимание.       — Мин-сюн, предупреждай меня о таких вещах, ахах! — они выходят — снова почему-то вместе — из залы.       Тот кидает на небожителя убийственный взгляд.       — Ну, чего ты? Ахаха, никто ничего не заметил, всё в порядке, — и Ши Цинсюань улыбнулся — как-то слишком нежно и странно.       Увидел, угадал, узнал его слабость. Узнал и… помог ему, спас от обсуждений остальных? Самому-то это не показалось ненормальным?       — И что, ты не скажешь, что я веду себя странно?       — Ахах, я тоже иногда веду себя странно, и остаюсь твоим лучшим другом! — улыбка Ши Цинсюаня стала просто лучезарной.       — Иногда, как же.       Ши Цинсюань снова хохочет. Хэ Сюань не признается даже себе, что ему становится легче в этот момент.