Идущие за смертью

      Сознание возвращалось к ней неохотно, урывками: Сакура то приоткрывала глаза, видя перед собой белый потолок и слепящий свет ламп, то снова закрывала веки, погружаясь в спасительную темноту.       Единственная вялая мысль — наверное, что-то случилось. Она чувствует, что тело ватное, слабое, будто истерзанное долгой болезнью. Но она помнит, что не болела. Тогда что с ней?..       Воспоминания ударяют по воспаленному разуму холодной, яростной волной, сокрушающей все на своем пути. У Сакуры мгновенно леденеют конечности, в груди что-то мелко и противно дрожит. Она вспоминает все: длинные ряды железных клеток, Ино, гладящую огромный живот, бледное лицо Саске... Свой собственный ужас и теплую кровью на щеках.       Господи, помоги, — проносится нелепое в голове. Кому, как не ей, знать, что никакого Боже не существует. — Пусть все это будет сном, пожалуйста, ну, пожалуйста...       — Ты очнулась, — констатирует чей-то голос. Мягкий, тихий, с шипящими нотками.       У говорящего явно проблемы со связками, — машинально отмечает медик внутри Сакуры.       — Не нужно притворяться, дорогая.       Она понимает, что ей нужно открыть глаза. Но ей страшно. Так страшно, как никогда раньше — даже в камере, считая секунды до гибели, ее страх был другого рода — панический, но осознанный: она понимала, что уснет и не проснется. Это будет быстро и безболезненно.       Сейчас страх был другим — удушающим, отключающим сознание. Животный страх, под влиянием которого можно броситься с моста или прыгнуть с крыши, лишь бы избавиться от тошнотворного чувства паники.       — Открывай глазки, девочка, — велит голос. — Не испытывай мое терпение.       И Сакура послушно размыкает веки, уже зная, кого увидит.       Гениальный ученый, одаренный врач, получивший звание героя, человек, сумевший излечить множество смертельных болезней и вставший почти на одну ступень с Богом.       Орочимару.       — Воды? — заботливо предлагает светило науки.       Как и на экране, в жизни он выглядит нездоровым. Бледная, будто никогда не знавшая солнца, кожа, впалые щеки, острые скулы и черные длинные волосы без капли блеска. Орочимару подносит к ее сухим губам стакан с прохладной чистой водой, и от его ладоней почему-то пахнет йодом.       Сакура пьет жадно, захлебываясь — вода стекает по подбородку, льется за шиворот. Во рту жутко пересохло, но взять бокал в руки она не может, хотя они не скованы. Просто тело не слушается.       — У тебя, наверное, много вопросов, — задумчиво изрекает Орочимару. — Я не буду отвечать на все, но могу немного развеять туман сомнений в твоей голове. Все же...       Он гаденько улыбается.       — Мы с тобой почти коллеги.       Сакура хочет сказать, что он ей — не коллега, что он не заслуживает права называться врачом, но молчит. Дерзость в ее положении губительна.       Поэтому она просто смотрит на него.       — В этой лаборатории мы испытываем новые препараты, — говорит Орочимару. Чужой внимательный взгляд тешит его самолюбие. — И, отвечая на твой следующий вопрос: да, все, кто когда-либо попадал в список смертников, не умирал от газа в камерах. Их отправляли сюда.       Как лабораторных крыс.       — Значит, — сделав над собой усилие, вежливо спрашивает Сакура. — Это правда — про сверхъестественные способности?       Орочимару склоняет голову набок, продолжая довольно улыбаться.       — Ты догадливая. Молодец. Или подсказал кто?       Харуно молчит.       — Неважно, — тонкие губы Орочимару складываются в улыбку, — тебя это не спасет. Я был очень огорчен твоим поведением — ты убила одного из охранников, но твоя сила духа поражает. Возможно, именно она поможет тебе выжить.       — Что… Что вы мне вкололи?       — Одна из моих последних разработок. Специальное вещество, призванное повлиять на регенерацию клеток. Не секрет, что способность к регенерации проявляется у разных живых существ не в одинаковой степени. Ящерицы, способные отрастить новый хвост, раки, восстанавливающие потерянную клешню… Ты и сама должна это знать. Но у человека процесс регенерации происходит крайне медленно, а отрастить новую конечность и вовсе невозможно. Моя задача — исправить это.       — И вы считаете, что у вас получится? — ужасается Сакура.       — Пока результаты не радуют. Предыдущие образцы оказались неудачными, и подопытные погибли, — пожал плечами Орочимару. — К тому же, повышенная регенерация — не единственная цель моих исследований.       — Бред, — вырывается у нее. — Вы же ученый… Должны понимать, что человек не способен летать или извергать огонь изо рта! Это физически невозмож…       — Я и не утверждаю подобного, — он холодно прерывает ее. — Мои разработки ведутся лишь в той области, про которую можно точно сказать — это не фантастика. Я долгое время исследовал разные живые организмы и их уникальные способности. Скажем, есть такая разновидность осьминогов – "Thaumoctopus mimicus". Многие осьминоги умеют менять цвет и структуру кожи, что само по себе удивительно, но этот вид еще и способен детально копировать внешний облик и поведение других существ. Разве это не поразительно? Что же мешает человеку приобрести такое же умение? Конечно, не без применения особых средств и препаратов.       — Но это, — теряется Сакура, — бесчеловечно. Вы проводите опыты над людьми…       Циничная часть нее протестует. Как врач, Сакура должна беречь чужие жизни. Как ученый, она понимает, как полезно человеческое тело для исследований.       — Довольно, — обрывает ее Орочимару. — Я-то думал, что ты более умна, чем остальные. Кимимаро, отведи ее к остальным. И давай следующего.       Сакура чувствует, как Кимимаро подхватывает ее с каталки, взваливает себе на плечо. Животом она ощущает жесткие мышцы, перекатывающиеся при ходьбе, взглядом упирается в темную ткань форменного жилета. Молчаливый охранник несет Сакуру, перекинув через плечо, как мешок с мусором, обратно в подвал.       Открыв дверь, Кимимаро грубо сталкивает ее на бетонный пол и велит:       — Иди.       Кое-как поднявшись — конечности до сих пор еле слушаются, Сакура медленно бредет вдоль железных клеток под сочувствующими взглядами остальных. Ино все еще спит — а может, уже мертва? Тен-Тен закусывает губу, чтобы смолчать, Хидан молится, стоя на коленях, а Наруто кривит лицо от ярости, сдерживая поток ругательств.       Сакура ищет взглядом Саске, и находит — он смотрит на нее в ответ, и в черно-непроницаемых глазах светится жестокое любопытство.       — Выходи, — заперев Сакуру, Кимимаро обращается к Саске, сидящему на корточках с закрытыми глазами прямо у двери в свою клетку.       Учиха лениво выползает, согнувшись в три погибели. Они молча покидают подвал, и едва дверь за ними закрывается, как на Сакуру обрушивается шквал вопросов.       — Что там было?       — Это правда? То, про что говорила пузатая девка?       — Что с тобой делали?       — Ты видела Орочимару? Ино не солгала?       — Почему тебя не переодели, как пузатую?       — Куда тебя водили?       И еще миллион восклицаний, произнесенных взволнованными голосами. От шума просыпается Ино — сначала она сонно моргает, потом садится, потирая ладонями лицо.       — Сакура? Что случилось? — Ино озирается. — А где Саске?       — Его забрали эти уроды, — мрачно отвечает ей злой Наруто. — А до этого они забирали Сакуру.       — Это правда? — взволнованная Ино поворачивается к Харуно. — Тебе тоже что-то вводили? Ты видела этого Орочимару?       — Стоп, — Сакура тяжело и жадно дышит, пытаясь успокоиться. — Тише. Я сейчас все расскажу.       И она рассказывает: о сумасшедших идеях Орочимару, о его одержимости, о том, что им вводятся какие-то препараты, призванные подарить им…       — Что-то вроде сверхъестественных способностей, — сглатывает Сакура, завершая свой рассказ.       Остальные молча смотрят на нее, переваривая информацию.       — Это разве возможно? — бормочет Тен-Тен. — Сакура, ты же врач. Разве так бывает? Я думала, такое только в кино…       — Я… Я не знаю, — Сакура беспомощно разводит руками. — Я почти врач. А Орочимару — гениальный ученый. Возможно, он и впрямь создал нечто такое, что может существенно увеличить человеческие способности.       — Но мы ведь не первые подопытные, да? — спрашивает Ино. — Или первые? Мы ведь не умрем от этой штуки?       — Меня больше настораживает, что тот смазливый пацан оказался прав, — мрачно изрекает Хидан. — Он первый начал нести хуйню про супер-пупер силы и подобную хрень. Откуда он это знал?       — Когда его приведут, узнаем, — многообещающе говорит Наруто, ударяя кулаком правой руки о распахнутую ладонь левой. — Сакура, да? Как ты себя чувствуешь?       — Вроде бы ничего, — теряется от неожиданного участия Сакура, прислушиваясь к ощущениям тела.       Ничего не болит, если не считать разбитого колена и синяка на боку, не тошнит, других тревожных симптомов тоже не наблюдается. Только вот есть сильно хочется. И пить. В отличие от Ино, ее не накормили.       — Ладно. Судя по всему, нас всех поведут к этому Орочимару на обработку, — продолжает Наруто. — Когда очередь дойдет до меня, я постараюсь вырубить охранника, забрать у него карту-ключ и брошу тебе, Хидан. Ты откроешь свою дверь и займешься второй, той, что с рыжими волосами.       — С удовольствием, — согласно скалится Хидан. — А ты уверен, что у тебя хватит силенок?       — Не попробуешь — не узнаешь.       — Абсурд, — не выдерживает Сакура. — У них наверняка есть оружие!       — И что предлагаешь делать, а? — огрызается Хидан. — Сидеть и ждать, когда подохнем?       — Хотя бы давайте все обсудим, — вмешивается Тен-Тен. — У нас может быть только одна попытка. Если она не удастся, нас всех могут убить, или еще чего похуже…       Ее голос ломается на последнем слове.       — С тобой что ли обсуждать? — хмыкает Хидан. — Ты-то каким боком? Сиди молча, и молись, чтобы мы тебя освободили.       — К черту иди, — рявкает Тен-Тен.       — О, как мы запели, — противно ухмыляясь, заговорил Хидан. — А слабо потом мне еще раз это сказать? Когда не в клетке будешь?       — Боюсь, ты раньше меня сдохнешь, — непринужденно бросает Тен-Тен.       — Хватит! — вмешивается Наруто. — Вы чего, совсем с ума посходили? Нам нужно действовать сообща. Мы все попали в беду, и вместе должны из нее выбраться. Любая помощь и советы будут полезны.       — Ага, особенно та, что с пузом, заебись нам поможет.       — Да закройся ты уже!       Дверь в подвал с шумом открывается, и на пороге возникают охранники. Без Саске. Это так поражает Сакуру, что она невольно открывает рот, собираясь задать вертящийся на кончике языка вопрос.       Где. Он.       — А где Саске? — поддерживает ее невысказанный вопрос Наруто. — Вы что с ним сделали, ублюдки?       — Да, где смазливый, а? — мгновенно поддерживает его Хидан. — Решили себе что ли оставить?       — Завались! — злобно прикрикивает Таюя.       Кимимаро, не обращая внимания на крики и вопли, останавливается возле клетки Наруто и лаконично говорит:       — Следующий ты.       — Прекрасно, а то я же заждался, — обнажая в улыбке белоснежные зубы, отвечает Наруто.       Сакура думает, что его улыбка больше похожа на оскал. Кимимаро достает карту-ключ и подносит ее к железной дверце, но внезапно его рука замирает в считанных сантиметрах от замка.       — Таюя. Подойди.       Та, увлеченно переругивающаяся с Хиданом, вмиг замолкает и послушно подходит к Кимимаро. Останавливается возле него, ожидая дальнейших указаний. Сакура понимает, что в этой паре Кимимаро — главный, и что ему не чужды человеческие эмоции, поскольку она ясно видела, чтобы ему было ее жаль. А еще Кимимаро очень догадливый, потому что он говорит Таюе:       — Оглуши его шокером.       Девушка недоуменно сдвигает брови, но, повинуясь молчаливому взгляду, обходит клетку и просовывает между прутьев электрошокер. Сакуре не трудно понять, что это он, поскольку уже через секунду Наруто издает дикий вопль, а его тело сотрясается в судорогах. Когда он падает на колени, тяжело дыша, Кимимаро подносит ключ-карту к замку и вытаскивает его за шиворот. Кажется, весь их план только что накрылся медным тазом, что подтверждает Хидан, сплевывая прямо на пол:       — Пиздец.       И Сакура абсолютно с ним солидарна. Ебанный пиздец.