Je ne t'aime pas!

      Томми просто хочется ущипнуть себя, удостоверится, что это все - не сон.       Туббо, такой яркий, такой невероятно солнечный. Причем настолько, что глаза слепит, и Саймонс разве что не жмурится, стараясь хоть как то спасти глаза от этого теплого света, отзывающегося внутри и вызывающего улыбку.       Он в шляпке. В этой чертовски милой шляпке с лентами, которую одолжила им Ники, в окружении подсолнухов, в футболке с пчелами. Словно мальчик с фотографий. Ведёт его за руки, чуть кружится. Летний ветер приятно бьёт в лицо, сбивает эту ужасную жару, делает жизнь в подобную погоду малость терпимее.       - Зачем мы сюда вообще тащимся, напомни?       - Потому что у нас свободный день и ты согласился со мной погулять.       Его холодная ладонь, так удобно лежит в собственной руке. Томми не помнит, когда именно они взялись за руки и по чьей инициативе. Но и не особо важно было. Они просто держатся, даже пальцы не переплетают. Так обычно ходят по школе близкие подружки, или маленькие дети, когда строятся парами. Просто держатся за руки.       Ничего необычного.       Туббо будто изнутри сияет. В глазах омуты стали кристально чистыми, как вода в коралловом рифе. И словно бурлила, переливалась и искрилась в солнечном свете. Находила миллионы оттенков, вытаскивала их со своего дна, чтобы он, Томми, смог их все разглядеть хорошенько. Чтобы запомнил, чтобы в голове отпечаталась каждая маленькая крапинка, каждый маленький лучик. А он и без того старается запомнить все до мелочей, потому что именно в такие моменты меж ними особая ментальная связь, нерушимая и вечная.       - Томми, сфотографируешь меня, м?       - Ещё пленку на такое переводить будем.       - Ну пожалуйста!       Тяжело вздыхает, хотя на деле уже думал, где и как будет это фото проявлять, и как попросит Фанди научить его делать копии. Кто же знал, что эта забавная и весьма громоздкая вещица все же пригодится.       Он садится среди этих подсолнухов, среди всей этой цветущей красоты, и словно становится ее частью. Словно никогда и не уходил отсюда, словно всю свою жизнь был тут, настолько хорошо вписывался в общую идиллию.       - Тоби.       - Да?       - У тебя на щеке.       Он встревоженно проводит рукой по лицу, не понимая, где именно. Томми показывает более конкретно - Туббо все ещё в недоумении. Порой он бывает таким глупым, до зубного скрежета глупым. Хотя, скорее всего, это все вызвано такой детской наивностью и бесконечным доверием. Парень вечно удивляется, как вообще его друг смог прожить так долго в условиях, где каждый - потенциальный предатель, как его все еще не сломало. Наверное, причиной тому сильный стержень внутри. Туббо только на первый взгляд кажется таким мягким и поддатливым.       Саймонсу даже приходится оставить камеру на траве, присесть возле парня и начать вытирать его глупую физиономию от пыльцы подсолнухов, которая не только была отвратительно жёлтой, так ещё и пахла. Томми все больше напрягался с каждой секундой, и скидывал это все просто на раздражение.       Хотя внутри сейчас абсолютный штиль.       Буквально на миг он встречается с глазами друга, и в тот же момент чувствует, как все вокруг заглохло. Просто разом - лёгкое подзавывание ветра, шелест поля, лёгкое жужжание пчел и щебет редких птиц. Все это просто стало невероятно тихом в одну секунду, словно просто исчезло. Или словно они сами просто испарились в какой-то момент из этого мира, оказавшись наедине в абсолютейшей пустоте, где кроме них двоих ничего не существует.       Легкий шелест листьев.       Он близко, он опять близко. Как на фестивале, когда собственная щека ещё долго горела, когда голова не просто закипала от мыслей, а, казалось, они вот вот начнут вытекать из ушей, настолько много он рассуждал об этом всем.       Далекий щебет местных птичек.       - Туббо, как думаешь, нам нужно поговорить?       - Может, в другой раз? Пожалуйста, Томми.       Он немного отводит взгляд, и Саймонс почти загипнотизирован тем, как же живо двигаются его глаза, как чуть дрожат его ресницы, когда он снова смотрит на своего друга. Теплое дыхание ощущается на собственном лице, ловит каждую родинку.       А друга ли?       Птицы взлетают в небо, виднеясь силуэтами на фоне полуденного солнца.       Единый порыв, одно касание. Почти случайное, такое невесомое.       А сколько всего вызвало, даже подумать страшно. Как много можно пробудить всего одним прикосновением. По камере пробежался маленький жучок. Спустился в траву, а после, звеня красными в крапинку крылышками, уселся на сушенный цветок в шляпе парня.       Туббо думает, насколько же близки они стали за последнее время.       Томми думает, что будет вечность хранить фотографию Тоби среди поля подсолнухов.