Je ne t'aime pas!

      Когда в последний раз было настолько масштабное веселье в Ламамбурге?       Да, может, Вилбура любили не все.       Но вот отдохнуть, тем более, когда есть повод – всегда пожалуйста.       И не то чтобы Туббо чувствовал себя некомфортно, вовсе нет. Они вместе вручили торт имениннику, под подколы о навыках готовки в обе стороны, получили вполне заслуженную похвалу, мальчика даже утащили на какое-то время Эрет и Ники. У них определенно было что обсудить, учитывая то, как много времени Тоби проводит с Томми и как мало стало в его жизни посиделок с другими друзьями. Которые были все так же дороги ему, между прочим.       А Ники с Минкс все же заморочились с оформлением площади, хотя и руку Гоги тут можно было заметить. Все так пестрило шариками и огоньками, и как вообще у них получилось поддерживать китайские фонарики на одном уровне, чтоб те не разлетались никуда и висели в воздухе спокойно?       Общий настрой определенно был ужасно заразительным. Когда же еще можно почувствовать такое единство между теми, кто обычно бранился без устали и всякими способами старался ставить палки в колеса планам противников? Обнимались, шутили, танцевали за руки в общем кругу. Веселье подхватил каждый, каждый пропустил его через себя, начиная наполнятся жизненной энергией и светится, словно маленькая звездочка, желая делится им с каждым встречным, и не важно – друг он или враг. Вообще все равно.       Туббо тоже был звездочкой. Часто – одной из самых ярких, той самой, что и сама переполнялась, и другим давала с лихвой. И все равно, что его лучший друг в кругу неизвестных ему людей, - Вилбур жестом доброй воли позвал сюда ребятню их возраста из самого близкого к Ламамбургу городка, - а ему самому настолько некомфортно, что остается лишь сидеть в «углу для уставших» с бесформенными и мягкими креслами да импровизированным складом всего питья. Безалкогольного, по большей части.       Томми всегда был общительным и гиперактивным. Всегда. Сколько Тоби его помнил, с их встречи до этого момента. Его всегда несло вперед, даже когда было тяжело или возникали проблемы. Но это как поставить стену из картона перед локомотивом – снесет и не заметит. И Саймонс так же. Удивительно, как сошлись в нем пофигизм и извечное желание делать…что-либо. Все равно, что именно. Само движение наполняло его силой и уверенностью.       Туббо скорее был похож на него, чем являлся точной копией. Чуть меньше инициативности, да и то, вероятно, по причине лишней и безосновательной стеснительности, мешающей ему жить.       Как сейчас.       Они вдвоем словно кусочки одного целого, очень хорошо сошлись. Помнит, как Шлатт в его кабинете спросил, к чему их дружба, если один из них – хитрый, способный вывернутся из любой ситуации, а второй Тоби.       Но это же элементарно. Они не противоположности, вовсе нет. Отдельные элементы их характеров сошлись настолько, что совместная работа над любой задачей приносит поистине больше толку, чем от них по-отдельности. Томми, все же, нужно иногда тормозить, не давать уходить в полный отрыв, иначе с последствиями разбираться им обоим. А Туббо нужно, чтобы кто-то давал пинок, чтобы кто-то постоянно выпихивал его из зоны комфорта, не давал замыкаться в себе. И, разумеется, поддержка в обе стороны. Такая странная и разная, но что что, а слова для утешения друга они подобрать могут.       Конечно, времени они проводят вместе кучу. И Тоби правда не стоит сейчас обдумывать все это по новой, превращая мысли в утягивающий глубоко-глубоко водоворот, но он не может.       Не может ровно до момента, пока теплая рука с длинными и чуть кривоватыми от тяжелой работы пальцами хватает его за ладонь, случайно слегка переплетая пальцы. А может и не случайно, в этой буйной голове поди разбери что происходит.       - Там игра намечается, а ты сидишь киснешь! Пошли!       - Зачем?       - Без тебя скучно будет. Пойдем, Тоби, ну ты чего ломаешься!       Слова трогают маленький огонечек внутри, который, в последнее время, уже крупнее пламени свечи. Томми тянет его на себя, заставляет встать, буквально тащит в центр площади. Выглядит таким счастливым, что и отказать не получается. Язык не поворачивается, а чувство собственника только подливает жидкости для розжига, шепча «смотри-ка, ему было весело с ними, но он все равно встал и пошел за тобой. Ему без тебя скучно». Отвратительный шепот, от него холодок по коже, но такой сладкий, что разум покрывается приятной дымкой.       Его садят, почти принудительно, между Эретом и Фанди. Рядом падает лучший друг, не собираясь, видимо, выпускать его ладонь. Ну и ладно, и так очень даже ничего.       Фанди выглядел сегодня еще более активным, чем обычно. Перекидывался шутками со всеми подряд, смеялся как ненормальный с Томми на пару и в целом был чуть ли не заводилой всего вечера. Потому никто особо и не удивился, когда он первым вскочил, стоило только кругу принять свою форму, не оставив никого вне.       - Окей, народ! Я считаю, вечеринка не удалась если никто не сыграл в «Текиловое падение»!       Квакики, сидящий почти напротив, весело загалдел с Лиамом, Филза рядом лишь покачал головой, чуть смеясь. Предложение толпой тепло принято, но тут голос подал сам Вилбур.       - Никаких пьяных игр сегодня.       - Да ну почему! – за столь громкое возмущение Скеппи умудрился получить прожигающий взгляд от Хало и пару подколов Винсента насчет того, как проходят пьянки его друга и чем они, обычно, заканчиваются.       - Я не буду играть, если дети будут пить.       - Вил, блять, не нуди, пожалуйста!       - Никакого алкоголя, вам двоим в частности. – Томми недовольно стукнул себя по коленям под тихие смешки от Фанди. Он вообще, казалось, только веселел с каждой секундой, наслаждаясь возникшим с пустого места балаганом.       - Разделяю мнение, Моника и Альберт точно слишком малы для алкоголя.       Упомянутые переглянулись с Минкс, -девушка почти лежала на бедной Ники, посмевшей так же препятствовать всеобщему празднованию, - та им ободрительно улыбнулась.       Гул только нарастал, споры почти перешли в ругань, когда Филза, к общему удивлению, поднял руку, призывая к тишине.       - Друзья, давайте не будем портить вечер друг другу. В конце концов, у каждого своя голова на плечах. Предлагаю просто внести правки в правила. Участники младшего возраста имеют право отказаться выполнять условия. Касается как вопросов, так и выпивки.       - Дадза разрулил, обожаю тебя!       - Тащите уже стаканы, боже.       Томми довольно потирал руки, бурно обсуждая с Квакити происходящее. Он не столько даже хотел пить, сколько принять участие в игре и доказать Вилбуру, что ничего с ним не будет от пары стаканчиков.       Конечно, ничего не будет.       Наливать оставили Карла, но тот вызвался по доброй воле, даже заставлять не пришлось. Оставалось, правда, надеется, что он шутки ради не станет подмешивать в стаканы сомнительные вещества, и верили в его сознательность. Джек вот тоже надеялся, а потому даже встал к нему в пару. Исключительно для того чтобы помочь расставлять стаканы, разумеется. А не потому что для собственного спокойствия решил контролировать процесс.       Двадцать девять стаканов, только один из них с алкогольным пуншем. Вокруг гомон, полный предвкушения – сейчас начнется.       Красноватая жидкость, немного вязкая и густая, в свете ярких фонарей переливается, маленькие кусочки лимона в ней плавают от движений рук. Маленькие ягодки, кажется, черника. В целом выглядит весьма вкусно, а от запаха желание попробовать только растет. Отпивают одновременно, таковы правила. Алекс тут же весело смеется, вытирая рукавом рот, чуть машет рукой в сторону Филзы.       - Давайте уже один из своих вопросов.       Туббо чуть смеется – ну конечно, кто бы сомневался в том, что именно Квакити откроет цепочку пьяных шуток, смущающих вопросов, вызовов «на слабо» и всего прочего, что обычно сопровождало подобные сборища. Все перечисленное имело свое очарование, если не вспоминать о весьма неприятных последствиях, ожидающих их светлым солнечным утром следующего дня.       Филза вытягивает бумажку из общей кучи, окидывает взглядом толпу, чуть смеется. Каждый внес свой вопрос в общи «банк», так что, естественно, там могло бы быть вообще что угодно. Особенно зная одну конкретную группу людей.       - Вы бы предпочли контролировать Кинг-Конга или Годзиллу?       - Чееел, что за глупые вопросы.       Алекс запускает руку в волосы, чуть растрепав их, тоже улыбается. Он, в целом, догадывался, чей именно этот вопрос, но решил убедиться для пущей уверенности.       - Кинг-Конга, разумеется.       - Что? Алекс! А как же Годзилла! Разве не лучше подчинять своей воле огромного ящера с кучей зубов, чем тупую обезьяну? – Скеппи подключается в то же мгновение, и даже Дэррил, на этот раз, удержать его был не способен. Конечно, любимую тему затронули, как же он не пустится в горячий спор с оппонентом. Квакити только самодовольно улыбается – разумеется он знал, чей был вопрос и как именно автор отреагирует на ответ. Слишком очевидно.       - Тупая обезьяна тут только ты, Скеппи.       - Выражения!       - А Кинг-Конг ничуть не слабее твоей хваленной ящерки, я считаю.       - Да как ты можешь!       Разнимали их под дикий хохот почти всей ребятни, присутствовавшей на мероприятии. Зак действительно был невероятно забавный, когда начинал бесится. А когда кто-то, - кроме его «Muffin Team», разумеется, - пытался лесть в тему киноиндустрии, то все. Его буквально срывало с катушек.       Второй круг. Хватаются за стаканы, Томми в надежде делает большой глоток, но разочарованно отставляет в сторону бумажную тару – пустой. А вот Вилбур смеется, допивая свою порцию, делает комплимент Ники и ее навыкам готовки, на что девушка только улыбается и отворачивается под тихие подколы Минкс, - Никита просила подругу обойтись без шуток на эту тему, но куда там.       - Итак?       - Если бы ты мог стать животным, то каким?       - Скука! – Квакити не сдерживает себя в высказывании мнения когда стоит и не очень, он даже не пытается, за что получает злые тычки от своих соседей. Они недовольны его выкриками, ну и ладно. Напротив сидит компания поприятнее, и парень добровольно-принудительно просит Фанди двинутся в сторону, падая к Томми, довольный невероятно.       Кажется, все же будет весело.       Вилбур даже загоняется на минуту, может, меньше, а после вновь приобретает это свое мечтательное выражение лица, когда все тревоги испаряются, оставляя только легкие мысли, такие приятные и едва уловимые.       - Белкой.       - Белкой? Вил, белка - это то, что будет у тебя под конец вечера.       - Алекс, да завали ебальник пожалуйста! – Лиам уже не выдерживает, даже его юмор может придержать себя, дав договорить человеку. Даже Бэд воздерживается от комментария по поводу грубых выражений. Квакити тихо цыкает на такое, закатывает глаза, что-то тихо шепчет на ухо светловолосому пареньку, тот очень яростно кивает и тут же дергает за руку своего лучшего друга, прислоняясь к его уху. Тот выглядит немного смущенным сначала, но под конец уже сердито шепчет ему в ответ. Эрет делает вид, что не слышит их разговор, но, само собой, будет с этой минуты приглядывать за младшими остаток вечера.       - А почему такой выбор, м?       - Ну, белка – символ огня…       - Вилбур!       - Шучу, шучу. Нравится просто, хотел бы быть белкой. Летягой. – Прикрывает глаза, откидывается чуть назад. Выглядит слишком мечтательно для такого шумного вечера.       Третий круг. Стаканы разлетаются по кругу, по сигналу выпивают содержимое. Туббо мог поклясться, что у Квакити и Томми стаканы «пустые», но выглядели они отчего-то крайне довольными.       - Не давайте Бэду пить… - Тихо говорит себе под нос Винсент, видя, как его друг чуть закашливается от пунша.       - Дааа, DrunkBoyHalo!       - Я не собираюсь напиваться сегодня, эй. Тяните вопрос.       - Ты, может, и не собираешься, но все мы знаем, что начнется после третьего стакана. – Скеппи пихает в бок A6D, улыбаясь до ушей. Тот только глаза закатывает, явно не пребывая в восторге от всего происходящего.       - Ложка васаби или соевого соуса? – Филза, догадывается, чей это вопрос. И к чему он ведет.       - Фу, соевый соус отвратителен! Васаби.       - Замечательно! Просто чудесно, Карл, тащи! - тот подскакивает с насиженного места бармена, куда-то убегает с Панзом вместе, прибегают с большой ложкой и контейнером из дерева с вязким содержимым внутри зеленоватого цвета. В сумерках оно кажется совсем темным, Тоби все не осознает, а к чему этот цирк и что происходит. Бэд начинал понимать, куда все идет, и что ждет его в ближайшем будущем. Незавидная судьба.       - Ты сам выбрал, Дэррил!       Он рассматривал содержимое коробочки с нескрываемым любопытством, словно и не видел никогда, чем вызвал недоумение у своих мучителей.       - Ты никогда не ел васаби, верно?       - Нет. О соевом соусе я знаю только потому что в моих родных краях его активно используют, а я был бестолковым ребенком…       - Прямо как сейчас, хах.       - …и тянул абсолютно все в рот. Опыт не из приятных.       Запускают четвертый круг, пока Карл и Панз старательно запихивают несчастную ложку в столь же несчастного паренька. Бэд, к слову, все-таки сдается их напору, о чем в тот же миг жалеет, пытаясь потушить мгновенно разгоревшийся пожар во собственном рту. Опрокидывает пару стаканов, судорожно пытаясь найти что-то, чем можно было бы запить. А Алекс с гадкой улыбкой очень кстати подсовывает бутылку чего-то очень холодного на вид и приятного на вкус на первый взгляд.       Ага, как же.       Бурбон.       Дэррил тут же заходится кашлем, - сильным, стоит отметить. Зак кидает злой взгляд на Квакити, стараясь помочь другу хоть как-то и протягивая свой стакан пунша. Безалкогольного, заранее проверил. Винсент, принявший эстафету странных и глупых вопросов, даже с умилением наблюдает за лучшими друзьями, один из которых прижимается к другому чуть не плача и причитая, почему же все его так не любят, а второй гладит его по голове в попытке утешить. Скеппи и Бэд всегда были чуть ближе друг к другу, чем должны были бы, и все вокруг прекрасно все понимали.       -Ты бы предпочел быть совершенно безумным и знать, что ты безумен, или совершенно безумным и верить, что ты в своем уме? – голос Филза был единственным, что успокаивало в этом балагане.       - Вилбур, правда?       - Вообще-то, это не мой вопрос.       A6D, все еще ощущая приятный вкус пунша на языке, поправил повязку на голове. Она, к слову, была тем, что помогало чувствовать себя немного комфортнее, но, вместе с тем, и сильно мешала обзору.       - Осознание собственного безумия может быть весьма полезно, и, в тоже время, намного спокойнее жить, не зная о своем недуге. Я не знаю. – кратко, не совсем четко, зато по делу. В его стиле, как и всегда.       С пятым кругом медлить не стали. На этот раз счастливчик – Дрим. Филза тянет бумажку и тут же впадает буквально в истерику, чуть не плача от смеха.       - И какой умник написал это?       - Что? Что там, дай посмотреть! – Томми, было, подскакивает с места, немного шатаясь, но его мгновенно дергает на себя такой же дезориентированный Туббо.       - Ох, мальчик мой, никто из вас не захочет знать.       Юркий Фанди все же читает содержимое, тут же заливаясь хохотом.       - Думаю, и простого поцелуя хватит.       - Какого черта? – Тут же вдогонку послышалось «выражения!» от Дэррила, но отдавать вопрос Клэю никто не спешил.       - Дрим, ты-то уж точно не хочешь знать, что там. Лучше не знать. Пожалуйста, поверь мне на слово!       - Что происходит? – Гоги поворачивается к другу.       - Если я сделаю это, ты дашь мне прочитать это?       - Ха! Запросто!       Происходит то, чего одновременно ждали все и не ожидал никто. Клэй, пользуясь положением Джорджа в пространстве, в одно мгновение поднимает собственную маску и прижимается губами к губам парня под гомон толпы. Он мог поклясться кому угодно, что в тот момент ему почти унесло голову от долгожданных чувств. А вот Дэвидсон, кажется, был не в восторге.       Дрим тут же вырывает бумажку из рук умирающего от смеха Фанди, вчитывается в мелкий текст и сминает, рвет на несколько частей, кидает в сторону свечи. Часть от кусочков сгорает почти тут же.       - Дрим!       - Если я узнаю, кто это был, лично руки оторву.       Шестой круг. Эрет просит Ники делать такой пунш почаще и, подложив руки под голову, расфокусированным взглядом смотрит на Филзу.       - Что тебя злит больше всего?       - То, как Квакити подливает детям алкоголь, пока никто не видит.       Томми чуть вжал голову в плечи, смотря на то, как свирепеют взрослые вокруг него. Как менялось лицо Ники с расслабленного на абсолютно возмущенное, как сдвигаются к переносице брови Понка за момент, и каким довольным на этом фоне выглядит Сапнап, который просто развлекается и отдыхает от души, наслаждается хаосом.       - Что!?       - Алекс, какого черта! – Вилбур подскакивает со своего места, прожигая парня взглядом.       - Эрет блять, ну вот надо было все сука испортить! Так хорошо сидели! – негодованию Квака не было предела, но и грех свой он отрицать не стал.       - Вы двое, быстро по койкам. Алекс – мы с тобой потом отдельно поговорим. – Режим строгого папочки у Филзы точно так же по щелчку включается, как и режим мирного весельчака. За секунду.       Эрет подхватывает сопротивляющихся подростков под руки, тяжело вздыхает, когда младший из них начинает оказывать сопротивление, как маленьких ведет за ручку в дом. Томми еще дергается пару раз, но быстро затухает. Устает.       С площади слышится долгая ругань, слышится, как Вилбур на повышенных тонах что-то выясняет, как что-то пытается булькать изрядно пьяный Бэд, как над всем этим заливается хохотом Фанди и как очень недоволен Филза. Балаган полнейший, но его звуки тухнут с каждым шагом, с каждым метром, как они становятся все дальше и дальше, уходя по дорожке из каменных плит в сторону их с Туббо домика. Томми чувствует себя странно, все в голове так противно перемешалось, столько эмоций, которые он никак не может интерпретировать. Ужас.       Аластор почти не волочил детей уже, они и сами шли. Пошатываясь, конечно, но шли.       Сумерки вокруг сгущались все сильнее, мешая обзору, но и придавая окружению особенного шарма, некой таинственности. А учитывая то, как же красиво блестел Ламамбург сегодня в честь дня рождения Вилбура, то и вовсе зрелище завораживало. То, как разноцветные огни озаряли маленькие, - а порой и не очень, - домики, как свет отражался в стеклах, играя новыми красками, и как все это превращалось в один большой поток цвета. Прекрасно.       Они захотят в дом – почти заваливаются, если быть честной. Эрет делает попытки уложить их спать, но, во-первых, Туббо и Томми не маленькие дети, а вполне самостоятельные личности, а во-вторых, им слишком весело чтобы ложится спать. Поэтому…он правда просто оставил их одних и ушел к остальным? Из тебя худшая сиделка, Ал, просто отвратительная.       Друзья болтают о всяком, благо состояние располагало к беседе, о которой они и не вспомнят больше никогда. Слово за словом, им просто уютно в компании друг друга. Томми даже позволяет себя обнимать, чего раньше бы не допустил совсем. Не то что бы он совсем против, но такой нежности, как сейчас – очень навряд ли. А Туббо просто лежал себе на его коленях, лежал и смотрел в потолок, поддерживая разговор всеми силами, что у него имелись.       Туббо просто нравилось слушать голос своего друга. Нравилось видеть его лицо, опертое на ладонь, на расстоянии руки, и то не вытянутой. Нравилось время от времени чувствовать его дыхание на себе, когда от очередной шутки он слишком близко наклонился к нему. Нравится то, как его горячие пальцы перебирают его волосы, прядку за прядкой, как нежно гладят его кожу, как медленно спускаются по виску, по щеке и к губам, останавливаются там, чуть кружат по контуру губы.       Что могут натворить два пьяных подростка, испытывающих друг к другу вполне однозначное влечение, оставшись наедине?       Определенно ничего хорошего.       - Что ты делаешь?       - Ничего.       Совершенно ничего, Туббо. Просто в очередной раз вглядывается в твои глаза цветом в орехи, не имея желания смотреть куда-либо еще. Просто устал держать себя в руках, когда ситуация и даже собственное сознание, казалось бы, дали добро. Просто не хочет смотреть, хочет трогать.       - Том, а я нравлюсь тебе?       Вопрос выбивает воздух из легких от неожиданности – ответ-то был, но его ли хочет услышать Тоби? Что если эта симпатия в ответ Саймонсу только привиделась, приснилась, и на самом деле ничего, кроме дружбы, между ними и быть не может?       С ответом он очевидно затягивает, и парень, не собираясь особо держать эмоции в узде, тихо хнычет, отводя глаза в сторону.       - Ты чего удумал?       - Ты меня не любишь.       - С чего ты взял, дурак?       Тоби резко выпрямляется, так же резко кладет свои руки поверх рук Тома и чуть сжимает, стараясь найти в них опору.       - Любишь?       - Люблю.       - Точно?       - Да точно, точно.       - Поцелуй меня. – Томми в ответ на такое только смеется, закрывая одной рукой лицо от смущения и абсурдности ситуации. Если он сам знал меру, и чувствовал, когда стоит остановится, - сегодня, правда, это не особо помогло, - то его друг, похоже, тормозов вообще не имел.       - Тоби, ну что за ебанное клише.       - Никакого клише, ты, идиот! Я просто хочу, чтобы ты поцеловал меня! Это что, так сложно?       - Нет?       - Ну тогда чего ты ждешь, а?       Саймонс мнется, оттягивает неловкий момент как можно дольше. С трепетом касается щеки лучшего друга, немного приближается. Тот смотрит, просто смотрит этими своими дурацкими милыми глазами, почти не моргая, ждет от него действий. Том складывает пальцы немного, проводя костяшками по его скуле – он определенно делал уже так когда-то, но когда именно вспомнить не мог, - наслаждается тем, как Туббо дергается от каждого действия. Запускает вторую руку в темные волосы, немного треплет, заставляя их неряшливо ложится, уже второй раз за вечер наслаждается этим «запахом Тоби» - парень почти уверен, что только он его ощущает так ярко. Друг ерзает, чуть гладится о его руку сам, просит не медлить. И Томми слушается, может, впервые за жизнь.       Касание сначала легкое. Невесомое, на пробу. Потом второе, Том даже пробует слегка затянуть нижнюю губу Тоби, на что получает одобрение в виде ответного действия. Третий, уже подлиннее, такой же неуверенный. Пятый, шестой, седьмой – их определенно заносит. Оказывается, серия из коротких поцелуев может быть намного интереснее, чем один долгий.       Напор Туббо определенно сложно выдержать, его очень сильно тянет к Томми. Возможно, виной тому и не бренди, подмешанный в пунш, а что-то более вещественное.       Поцелуи неряшливые, смазанные, зато такие чувственные, как свойственно только подросткам, когда гормоны и чувства берут вверх над разумом и начинается настоящее веселье, имеющее не всегда приятное для обеих сторон последствие.       Но нет, они не зайдут так далеко. Ни в коем случае.       В какой-то момент Томми жмет чуть сильнее, чем нужно было, и податливое тело его друга с радостью принимает горизонтальное положение, по инерции захватывая с собой и виновника. События принимают все более интересный оборот, хотя бы потому что просто лежать бревном, когда тело сходит с ума от приятных ощущений, нарастающих с каждой минутой- не круто.       Редкий миг, когда они отрываются друг от друга, когда находят перерыв между быстрыми и, вне сомнений, приятыми ласками, совсем невинными по меркам взрослых, и вглядываются в глаза напротив. Цвета лесных орехов у Туббо и цвета океанского дна теплых вод у Томми. Прекрасное сочетание.       Тоби проявляет смелость, целуя друга в уголок губ, переходя ближе к подбородку и после припадая к шее, всего на секунду-другую. Он не был уверен в том, что делает, но, казалось бы, само тело ведет его. А еще руки Тома, его чертовски горячие руки, локти которых были на уровне его головы и кисти которых то и дело проходили вверх-вниз по верхней части его тела.       Увлекательное занятие – подобное исследование. Когда в порыве кипящей от эмоций крови медленно проходишь по точкам, смотришь, что вызывает отклик, а что никак не доставляет удовольствия. Кадык – мимо, середина шеи – тоже. А вот кожа ближе к уху оказывается намного чувствительнее, и Томми даже сжимает его волосы, когда прошибает, словно легким разрядом тока. Не сдерживается, слегка прихватывает то место зубами. Довольный смотрит, как маленькое, едва заметное, красное пятнышко расходится по шее.       Томми тоже хочет, Томми не нравится, что его не пускают в игру, и в отместку сильно, почти до боли закусывает кожу у ключиц, и пятно там намного, намного заметнее. Шепчет тихое «прости», тут же возвращается к губам – у Туббо они одинаковые по толщине, верхняя и нижняя, но все равно. Может, и не такие красивые, как у девчонок, но ни одну девчонку Том не хотел поцеловать так сильно, как Тоби.       Поцелуи становятся немного агрессивнее, чуть больше в них вкладывается эмоций, движение рук становятся рваными, отрывистыми, и парень пробует что-то тихо прошептать сквозь этот бурный поток, но друг его уже почти не слышит, уходя в полный отрыв. Тянется уже к рубашке, расстегивает первую пуговицу, тяжело дыша куда-то в плечо.       Зато они оба очень четко слышат хлопок двери и громкое «Ребят, вы здесь?» от Ники. Первое, что приходит в голову – смущение. Оно заставляет краснеть, мигом отрезвляет голову, помогает действовать быстро. Том накрывает их одеялом по шею, вот прям как и лежали. Осторожно падает рядом, притягивая к себе друга, коротко целует его в макушку, утыкается туда же, шепчет тихое «люблю» и затихает насовсем, потому что страшно. Страшно, что взрослые поймут, чем они тут занимались.       Туббо засыпает в объятиях друга, чувствуя неловкость, но на утро почти ничего не помня, с интересом оглядывая свой внешний вид в зеркале.       Томми засыпает под тихое сопение Тоби, после пробуждения оставшись с туманом в голове.       Вилбур, зашедший в дом тише и раньше Ники, на утро помнит абсолютно все.