Je ne t'aime pas!

      Мир вокруг напоминал иллюстрацию к романтической истории из книги века так девятнадцатого. Где сады изобиловали бутонами алых роз, где темно-зеленые лозы оплетали белоснежную решетку, где ветви жасмина лучами расходились во все стороны и купались в солнечном свете. В такую атмосферу совсем не вписывался протертый до дыр плащ и кожаные сапоги, порох на носках которых уже не убрать. Сюда бы девицу юных лет в розовом платье и с томиком “Больших надежд”. Тогда картина стала бы полной.       Дверь со стеклянными вставками. Из сада слышалось жужжание - небольшие улья. Висят себе на деревьях, их туда подвесил сам владелец дома. Маленькие пчелы-компаньоны, забавное зрелище. Они так легко садятся на плечи парня с ореховыми глазами, а тот, только заметив гостя на дорожке, замахал руками, выдавая свою радость. Маленький лучик.       - Чем могу быть полезен? - его руки немного испачканы грязью, а потому от рукопожатия воздерживаются. Уилбур мнется немного, сомневается в своей идее. Но он же взрослый, уже решился. Нужно довести дело до его логического завершения, тем более если можно предотвратить нечто ужасное.       - Мне нужно поговорить с тобой, - взгляд не желает останавливаться на лице напротив, - Есть несколько минут или ты занят?       - О, нет! Что ты! Для тебя всегда найдется время.       Перчатки падают на деревянную крышку бочки, грязь стекает в слив под градом капель из умывальника. Тоби не особо волновал внешний вид его оборудования, главное для него удобство и простота в использовании. Голда не удивлял этот древний кран, где нужно нажать на длинный железный язычок, чтобы вода полилась, не удивлял огромный таз вместо раковины, не удивляли самодельные крючки для инвентаря, сделанные из гвоздей. Все сам и своими руками. Даже ульи были сколочены этими маленькими ладошками. Что-то внутри подсказывало, что и цветы по всему саду высаживал тоже Туббо. Может, и не без помощи Ники, но точно принимал участие.       Мальчик улыбается, зовет за собой в дом. Топот его ботинок слышится уже за поворотом, и приходится поспешить, чтобы угнаться за ним.       В доме все по-прежнему - все те же чашки, ложки. Все тот же стул без ножки, одиноко стоящий в углу, подпертый книгами и используемый как подставка для цветочных горшков. Все те же медовые шторы, и огромный чайник с завитками на ручке, который Тоби уже ставит на плиту, поджигая газ в конфорке. Еще пара движений руками, и из шкафа показывается банка с пряниками разной формы. Пчела, сердце, звезда, елочка, человечек. Такие обычно родители с детьми пекут, а не парни лет шестнадцати в полном одиночестве. Но что с него взять. Детям Л’манбурга пришлось рано повзрослеть, пусть хоть что-то останется в их жизни из детского ребячества. Улыбка выплывает на лицо.       - Тебе какой чай? - оборачивается через плечо, и у Уилба сердце замирает, когда чайник слишком сильно наклоняется, грозясь пролить кипяток прямо парню на руки.       - Осторожнее! - Тоби только смеется, - Черный, пожалуйста. С малиной.       - Будет сделано!       Ребенок, все еще ребенок. Поэтому Уилбуру нужно сейчас взять на себя роль дотошного взрослого, от которого подростки обычно бесятся, и серьезно поговорить. Юность рука об руку идет с ошибками, которые совершают люди в порыве вдохновения своими силами, новыми чувствами или еще чем-то, по интенсивности таким же сильным. И это даже полезно - через собственные ошибки человек лучше понимает, лучше запоминает правила, по которым построен этот мир. Однако же. Если он видит, что эта ошибка обойдется ну уж очень дорого, не лучше ли остановить все на корню?       - Итак, - две белые кружки приземляются на плетеный стол, за которым и сидел Уилб. Туббо берет круглое печенье из тарелки с маленькими розовыми лепестками вишни, макает его в свой чай с долькой апельсина, и поднимает глаза на своего гостя, - Ты говорил, нужно что-то обсудить. Я весь во внимании.       - Туббо…       Становится уж очень волнительно. Ничего такого, вроде бы. Он им всем как старший брат, как наставник, подобные вещи можно и стоит обсуждать, это часть образования. И все же, всему телу очень тревожно.       - Туббо, ты помнишь, как мы праздновали мой день рождения?       - Не в мельчайших подробностях, но да, разумеется, - печенье отправляется в рот, - А что-то случилось?       - Ты и Томми. Что было вечером, после того, как Эрет отвел вас в дом. Тоже помнишь?       - Смутно.       А, может, ничего такого и не произошло? Со всеми бывает, по пьяни и он сам творил невесть что. И к друзьям лез, и с одной обворожительной дамой чуть не переспал. Это было один раз, их ни за чем подобным никто и никогда не заставал. Так, может и не стоит раздувать из мухи слона?       - Уилбур?       - Тоби, прости. Вышло так, что как только мы разобрались с Алексом тогда, я пошел проверить, как вы. И...я видел слишком много.       - Оу.       - Об этом и хотел поговорить.       Набирает в грудь побольше воздуха, медленно выдыхает, пока юноша напротив обрабатывает информацию. Нет, сильного напряжения между ними сейчас не возникло, и спасибо Всевышнему, однако некоторая неловкость возникла.       - Тоби, ты знаешь Томми практически всю свою сознательную жизнь. Он тебе как брат. Ваша дружба свята, и нельзя, чтобы нечто как симпатия от желания отдавать любовь ее разрушило, - следить за тем, как меняется выражение лица Туббо в течении его монолога, было одновременно и забавно, и волнительно, - Я просто хочу остановить вас, пока еще не стало совсем поздно, понимаешь? И тот поцелуй, не хотелось бы чтобы у вас обоих первый поцелуй случился по пьяни…       - Это не было нашим первым поцелуем.       - Что?       Туббо помешивает сахар в чашке ложкой. Маленький водоворот кружит прозрачными кристалликами, апельсиновая долька, плавающая на поверхности, и вовсе билась о края посуды. Юноша не сводил взгляда с происходящего в его чаше, как загипнотизированный. И вдруг, поднял глаза прямо на собеседника. Как-то странно смотрел. Прямо в душу, прямо в сознание.       Он немного отводит взгляд, и Саймонс почти загипнотизирован тем, как же живо двигаются его глаза, как чуть дрожат его ресницы, когда он снова смотрит на своего друга. Теплое дыхание ощущается на собственном лице, ловит каждую родинку.       А друга ли?       Птицы взлетают в небо, виднеясь силуэтами на фоне полуденного солнца.       Единый порыв, одно касание. Почти случайное, такое невесомое.       Первые несколько секунд Тоби даже не знает, что стоит делать. Он и не думал, что все случится так. Цепляется рукой за одежду друга, немного размыкает губы, стараясь хоть как то отвечать. Но вот, проходит буквально с десяток секунд, как Томми резко отстраняется, прижимает ладонь тыльной стороной к губам и выдавливает тихое “Прости”.       По камере пробежался маленький жучок. Спустился в траву, а после, звеня красными в крапинку крылышками, уселся на сушенный цветок в шляпе парня.       - Мы гуляли по полю. Делали снимки подсолнухов, - Туббо кивает в сторону растяжки на стене, и Голд почти сразу находит те фотографии, о которых идет речь, - Тот раз был случайностью, но я бы не сказал, что в тот момент испытал новые чувства к Томми. Все те же, просто, может, чуть сильнее.       - Почему?       Это все не укладывалось в голове. То есть, произошедшее на дне рождении скорее было иллюстрацией к поговорке “Что у трезвого в голове, то у пьяного на языке”? Они просто стали чуть менее стеснительными, что и позволило раскрыть друг другу настоящие чувства? Да нет, звучит как какой-то бред. Пусть оно бредом и остается.       - Уилбур, скажи честно, - кружка звякает о поверхность стола, Тоби вытирает губы. Чай Голда не тронутый и уже остыл, - А почему ты вообще этим интересуешься?       Вспоминается первый разговор на подобную тему - с Томми. То, как сильно он злился, как бросался вещами, как буквально вышел из себя, стоило только затронуть. Это наглядно показывает их разницу в отношении к друг другу. Они оба дорожат друг другом, оба готовы глотки порвать. Но вот только Том больше похож на того, кто очень долго сопротивляется взаимности, а потом резко, как в прорубь, ныряет с головой. Туббо же более плавный.       - Я...я просто боюсь что ваша симпатия закончится ссорой и концом дружбы.       - Мы не дети, Уилбур. Мы прошли войну, с тобой плечом к плечу. И я дорожу Томми больше, чем еще чем-либо. Ничто не посеет разлад между нами. По крайней мере, сейчас. Так, может, позволишь нам самим разобраться?       - Но как же-       - Это вопрос меня и Томми, Уилб. Я уважаю тебя и твое желание помочь, но сейчас мы должны пройти через это самостоятельно.       Все так сложно.       Маленькая пчелка залетела через открытое окно. Она кружит по комнате, от ее крылышек во все стороны разлетаются солнечные зайчики. Летает, садится на цветы на столе. Перебирает маленькими лапками. Трудится. Есть нечто очаровательное в пчелах. Забавные насекомые, преданные своему делу. Сосредоточенные только на своей задаче, не отвлекающиеся на другие вещи и не мешающие другим.       Уилбур определенно не сможет просто дать всему происходить без его вмешательства. Он будет за ними приглядывать, будет готов вмешаться в любой момент, перехватить управление ситуацией и вырулить все на безопасный для всех берег.       Чай в кружке совсем остыл. Холодный и слишком сладкий.       - Хорошо. Как скажешь, Туббо.