Великий грех

Ставрогин проснулся резко. Комната была залита нежным солнечным светом, который по-осеннему не грел, но успокаивал. Глаза слепило. Николай Всеволодович сел, резкая боль в голове, звон в ушах и зуд по запястьям, но страшнее было не его состояние, а то от чего он проснулся. Хоть все помещение утопало в лучах ноябрьского солнца, и столь неестественная для Петербурга погода должна была радовать душу, оставался все же дальний угол комнаты, куда солнечные лучи не дотягивались и который оставался темным, где загадочно густилась тень, где сидел ОН. ОН никогда не разговаривал со Ставрогиным, никогда не показывался из тени, но Николай Всеволодович всегда ощущал ЕГО присутствие и именно от пристального взгляда ЕГО красных, налитых кровью глаз он и вскочил с постели. Раньше, а ОН появился около четырех лет назад, ОН просто наблюдал: ходил за Ставрогиным из квартиры в квартиру, сидел в лужах, прятался за деревьями и подглядывал из-за углов. До определённого момента Ставрогина это не беспокоило, а скорее наоборот - веселило, но в последний год стало страшнее. Как только Николай Всеволодович ложился спать, ОН начинал тянуться, красться, ползти, подбираться и протягивать свои руки к горлу Ставрогина, пытаясь удушить его. И каждый раз из ночи в ночь Николаю Всеволодовичу мерещилось, что вот ОН его схватил, забрал кислород, что вот-вот он - Ставрогин, сдастся в этой игре и задохнется прямо во сне, а ОН заберет его душу. В мгновения такого припадка Николай Всеволодович вскакивал просыпался, и ОН быстро возвращался в тень, оставляя на Ставрогинской шее яркие синие следы. Ставрогин не верил в Бога, религия была смешной фальсификацией истории, морали, науки и самой жизни в его глазах, но существование ЕГО Николай Всеволодович не мог отрицать, потому что имел веские доказательства ЕГО существования. И ему было страшно, до тошноты жутко, что в одну из ночей он не успеет проснуться и умрет, распластавшись на кровати, с синими следами рук на шее. - Доброе утро, любезнейший Ставрогин! - Верховенский, светясь ярче солнца в окнах, распахнул дверь в комнату. О косяк рядом с ним разлетелись вдребезги часы, стоявшие секунду назад на тумбочке у кровати. Верховенский на миг замер с испуганным выражением лица, но потом снова натянул сладкую улыбку. Ставрогин же сидел в страхе, сам уже не осознавая, зачем кинул часы, просто Петр Степанович вошел неожиданно. "Лучше бы я попал тебе в лицо..!" - мелькнула мысль в голове Николая Всеволодович - "Не улыбайся... И без тебя тошно..." - Что-то случилось? - Верховенский неестественно наклонил голову, а его глаза вдруг стали холодными, голос - вкрадчивым и мягким. Николай Всеволодович вдруг вздрогнул и прямо посмотрел на Петра Степановича, ему показалось, что тот прочитал его мысли. - Выглядите напуганным... Николай Всеволодович... - Будьте добры, просто Николай... - он упал на кровать и выдохнул с облегчением. Почему-то как только возник Верховенский, ОН спрятался, будто ЕГО самого напугало нечто жуткое. - После того, что было вчера, скорее "господин" - Верховенский рассмеялся - Или, может, "папочка"? Что вам больше нравится? - Мне нравится, когда ты не болтаешь лишнего! - Ставрогин вскочил с постели и начал быстро одеваться в свою одежду, так страстно сброшенную вчера и так любезно сложенную Верховенским сегодня. - А мы давно ли перешли на "ты"? - Верховенский удивленно поднял брови. - Только что... - одевшись, Ставрогин выбежал в гостиную, где на рабочем столе стоял горячий и манящий завтрак на двоих. Он упал за стол и принялся за еду. Верховенский аккуратно присел на диван, не притрагиваясь к пище. Он с любопытством наблюдал за тем, как Николай поглощал завтрак: - Она умерла... - внезапно пробормотал Верховенский, и губы его тронула насмешливая ухмылка. - Кто она, Петр? - Ставрогин недоуменно на миг оторвался от еды, но тут же продолжил трапезу. - Жена господина М...ского, у которого мы вчера были... - Верховенский вскочил и в упоении какой-то нечеловеческой, безумной радости быстро заговорил - Вчера он избил ее в бешеной ярости! Она потеряла ребенка, мучилась всю ночь и к утру умерла! А ее муж... - Петр Степанович расхохотался. - Ее муж застрелился! Новость уже знают! Все обсуждают! - он воодушевленно потирал ладони. - Восторг! И люди в худшем и в то же время самом ярком и просто раздирающем меня восторгом проявлении! Ох, как же интересно! Люди, Ставрогин! Люди! Смешно! - Петр Степанович бегал по комнате в неистовом вдохновении. - Они верят в Бога, верят в Дьявола, верят в Царя, в высшие силы, в любовь, верят в мечты! Они веруют в Рай и Ад! Веруют, не понимая, что, видимо, самая сказочная религия - это они сами и есть! Они возводят храмы, но самый великолепный храм - это кабак, где пьяницы и дешевки с желтым билетом, вечно разгоряченные алкоголем, исповедуются в своих грехах! - его глаза бегали. Ставрогин уже кончил с едой, но не вмешивался, а внимательно слушал. - Они пугают себя Адом, но Ад вокруг них, они и есть черти, черти, которые пытают самих себя за свои же грехи! Но не понимают этого! А главное - не осознают, насколько это великолепно! А я понял это, Ставрогин! - Что вы сейчас сказали, Петр? - внезапно Николай ощутил, как задрожали его колени, и он с силой сжал их ладонями, чтобы они не плясали. - Что? - Верховенский будто очнулся - А... "Я понял это, Ставрогин..!" - Нет, до этого... - он нервно сглотнул. Страх подступил к нему, но он всеми силами не хотел это показывать. - Эм... Люди - это черти, которые пытают сами себя за свои грехи? - Верховенский внезапно стал очень спокойным, равнодушно глядел на Николая. - Это интересная мысль. - он выдохнул звучный смешок - Сегодня утром совсем я забыл, что я тут делаю и почему вы вообще торчите рядом со мной! - Ставрогин улыбнулся, но как-то добродушно. - Сейчас вспомнил! - Вы грубы, господин Ставрогин! - Верховенский приблизился к Николаю. Он вдруг упал на колени, а его голова оказалась на бедре у Ставрогина. - Мы провели чудесную ночь... И даже не столько в плане интимном, сколько я смог узнать о вас еще больше! Теперь с каждой секундой, каждое мгновение, проведённое с вами время возбуждает во мне истерический интерес, возможно, что даже одержимость! Может, я влюбился? - Прекратите, Верховенский! От вас за километр разит похотью! И ничем более! - Он поднял его и отодвинул подальше от себя. - Сказал тот, кто начал вчерашний разврат! - Верховенский сморщился. Его не устроило поведение Ставрогина, поэтому он решил поиграть Николаем. Спустя секунду, вдруг снова жеманно и ехидно он заговорил, отбивая и протягивая каждое слово. - Ох, как же! Совсем вылетело из головы! Есть еще новость! На окраине, в реке нашли труп... - он потирал руки, на губах его переливалась сладкая, но жестокая маниакальная улыбочка. - Молодая, рыжеволосая девушка... Она зашла в один из бедных районов, где ее изнасиловали, ограбили, а потом, предварительно застрелив, выкинули в реку! - на лице Ставрогина не изменилось ни одной мышцы, но глаза превратились в лед. Малейший признак душевного ощущения Николая не скрылся от пристального, любопытного взгляда Верховенского, поэтому он продолжил. - Вероятнее всего, это была Настасья, то бишь ваша вчерашняя спутница! - глаза Верховенского победно сверкнули и стали настороженно, выжидающе смотреть на Николая. Ставрогин поднялся со стула, прошелся по комнате и встал возле окна. Его взгляд был направлен куда-то вдаль, на улицу. И вот Петр Степанович медленно подошел к нему, в глазах его прыгали бесноватые огоньки. В эту секунду он был похож на хищника, а в его безумной голове крутилась лишь одна мысль: "Что же еще мне ты покажешь?". - Ни-и-иколай!.. - сладость, на какую только был способен Верховенский, пропитала весь его голос. - Что?! - громкий, рвущий воздух, крик пронесся по комнате. - Что тебе нужно, бес проклятый?! - Да ничего, ровным счетом ничего... Мне просто показалось, или вы расстроились? Я же волнуюсь, я же переживаю, хаха... - Верховенский быстро-быстро затараторил , ошарашенный криком Ставрогина, в безумной истоме продолжая бесить его. Вспыхнувшая ярость неудержимо вырвалась, Ставрогин вцепился рукой в волосы на затылке Петра и встряхнул его, что было силы в его мощных руках. - Паршивец! Что ты хочешь?! Чего тебе надо от меня?! - Ставрогин продолжал безжалостно трясти его за волосы. У Верховенского от боли потекли градом слезы, но он продолжал улыбаться и сладко быстро говорить, безумие танцевало в его глазах, в самом выражении его лица. - Ничего! Честное слово, любезный Ставрогин! Клянусь! - он истерически смеялся. - Кто ты? Зачем ты привез меня к себе?! Опоил! Для чего?! - Ставрогин забылся в своем бешенстве - Соблазнил! Кто ты?! Мы не знакомы! Мразь, ты поганая! - Я просто был честен с вами! Господин... Ставрогин... - Верховенский обмяк в руке Ставрогина, практически повиснув в крепкой хватке того. - Николай... Кол..я! Я был честен! Это просто правда! Без прикрас! Честная! Кто же... Я разве виноват, что наша с вами правда в том, что случилось вчера?! Я никого не убил вчера! - он смеялся и тараторил одновременно. Из его рта вырывался вроде и бессмысленный бред, и будто бы расчетливая стратегия. - Ни ту женщину! Ни ее ребенка! Ни вашу рыжую шлюху! Наша правда в разврате! Это грязь! Ну так что ж! Вы хотели! Вы этого хотели!!! Я отдался вам, потому что вы этого хотели вчера!!! - он громко плакал, его лицо обливалось слезами. Изящное же лицо Ставрогина была искажено яростью и презрением, скорее всего он бы сейчас задушил Верховенского. - Вы хотели... Я сделаю все, что хотите... Вы хотите! - Заткнись! - Ставрогин встряхнул, поставил его и, на секунду отпустив, он что хватило силы ударил Верховенского. Тот пролетел с полметра и упал на пол, из его носа текла кровь, а губу раскроил безумный удар огромного кулака. Он откашлялся и хотел подняться, но второй удар опустившегося на пол Ставрогина отправил его обратно. - Рыжая шлюха тут только ты! - Николай начал резко стягивать с Верховенского штаны и белье, тот начал испуганно вырываться и кричать, слезы выжигали ему глаза, он догадывался, к чему все идет. - Заткнись! - Еще два удара мгновенно лишили Петра сил двигаться. Его лицо начало синеть, а под носом и вокруг рта сгустилась кровь. Ставрогин схватил Верховенского за горло одной рукой, а другой отвязал свой галстук. Он сел сверху на Петра и запихнул галстук ему в рот. - Теперь будешь тише! - Ставрогин сорвал с Верховенского одежду, он не контролировал себя, его лицо было безумным! Он резко перевернул его на живот и, схватив одной рукой его за волосы, расстегнул свои штаны и достал член. Половой орган его был еще не готов к соитию. Он наклонился к бледной спине Верховенский, который тихонько подрагивал под ним, вдохнул сладкий, дурманящий аромат его тела. Он прикоснулся губами к его спине, а потом начал целовать, кусая до ярких красных следов и убитых капилляров. От каждого поцелуя Верховенский вздрагивал и издавал громкие стоны, он дергался, пытаясь вырвать тело, но Ставрогин вжимал его в пол. От головокружительного запаха, который будто магия действовал на Николая, а вид жалкого, вырывающегося Верховенского возбуждал еще сильнее. Он несколько раз подвигал рукой по своей разгоряченной, источающей желание эрекции, потом резко плюнул на ладонь, смочил проход Петра, от чего тот неистово и испуганно начал вырываться. Ставрогин выдохнул и резко вошел в анус Верховенского. Петр громко застонал от безумной боли. Верховенскому показалось, что его разорвали пополам, выдергивая внутренности наружу, он самозабвенно пытался выползти, но крепкая хватка Ставрогина, вцепившегося в его затылок, вдавливала его в пол. Николай жестоко раздалбливал анус Верховенского, его большой, возбужденный член быстро и жадно окунался в его задний проход, растягивая стенки и внутренности. Ставрогин знал, что Верховенскому больно, но он хотел сделать ему еще больнее. Он двигался все быстрее и быстрее, так что Петр кричал и глотал бегущие по его нежным, разбитым в кровь щекам слезы. - Ты стонешь, как сучка... Ты омерзителен! - Ставрогин переставил руку на его горло и принялся сдавливать, закрывая путь к кислороду. Внезапно, Верховенский осознал, что стонет он не от боли, а от... удовольствия? Да, это именно то, ощущение, которого так желал в их первую встречу Верховенский. С первого мгновения, как он увидел Ставрогина, ему страсть хотелось оказаться вот так под ним, прижатым к полу, жалким ничтожным, раздавленным. Верховенский явственно ощутил, как его член возбужденно напрягся, горя и вызывая безумное желание, а анус крепко сжался, обхватив ствол Николая. Ставрогин же в этот момент начал ускоряться, он все глубже и глубже до самого основания вставлял свой член в Верховенского, разбивая его изнутри, он тяжело дышал, по его лбу стекали капельки пота. Внезапно, он издал громкий, сдавленный стон и кончил, наполняя Верховенского спермой. Тот лишь подался вперед, насаживаясь на его член самостоятельно, издавая пошлые стоны и закатив от удовольствия глаза. - Так тебе нравится, что я тебя насилую, рыжая шлюха? - Ставрогин расхохотался перевернул Верховенского на спину, закинув его ноги себе плечи, и принялся быстро, но умело и аккуратно мастурбировать его разрывающийся, подрагивающий от желания член. Верховенский мог только стонать, он закатывал глаза, двигаясь худым тазом и членом навстречу ловким пальцам Ставрогина, обрабатывающим его половой орган. Когда же взбухший раскрасневшийся член Верховенского начал пульсировать, собираясь кончить, Ставрогин ускорился, проводя пальцами вдоль вены до взмокшей от соков Верховенского головки, вытащил вдруг изо рта Петра галстук, и, будто впиваясь, жадно облизывая губы, Ставрогин поцеловал Верховенского. Их языки бешено боролись, по подбородку Ставрогина побежала тонкая стройка слюны, он кусал, захватывая и исследуя губы Верховенского все больше, тот стонал, краснея от стыда и возбуждения. Вдруг Петр отпрянул, громко крича от неописуемого блаженства, выгнул спину, закинул голову и, закатив глаза, спустил внушительную массу спермы на одежду Ставрогина. Верховенский судорожно расслабился, его потряхивало от оргазма. Он никогда не испытывал ничего подобного ни с одной из женщин: его тело дрожало, он ничего не соображал, а внутри все нестерпимо ныло то ли от восторга, то ли боли - и сам Верховенский не смог бы сказать. Ставрогин действительно был восхитителен: сколько злости, сколько силы, сколько секретов и эмоций, сколько желаний - все было интересно Верховенскому, захватывало его дух и сердце и вызывало новую волну трепета и дрожи. Верховенский бы отдал все, что у него есть, лишь бы ежечасно отдаваться вот так внутреннему бешенству, внутренней гордыне, властолюбию Ставрогина. Хотя на самом деле Верховенскому что-то подсказывало, что Николай не просто зол или рассержен его поведением, тут что-то глубже, что-то посущественнее. Вдруг Ставрогин встал, застегивая брюки, и спокойно, вкрадчиво произнес: - Это наша последняя с вами встреча, господин Верховенский... Простите мне... Верховенский, избитый, лежа на полу, игриво посмотрел на его серьезное лицо и разразился оглушительным, истерическим смехом: - Вы вернетесь... - он задыхался от хохота. - Вы вернетесь! Я вам нужен! Вы теперь без меня не сможете! Вы прибежите! - Ставрогин, не выдержав смеха Верховенского, выбежал из комнаты, схватил пальто и выскочил из квартиры. - А я... - тихо уже про себя пробормотал Верховенский. - Я буду ждать... Выбежав на улицу, Ставрогин преодолел несколько кварталов прежде, чем смог остановиться и отдышаться. Его трясло, как в лихорадке, глаза бегали из стороны в сторону. Ему было страшно от того, какая участь его ждала в ближайшие ночи. Когда Ставрогин приехал в Петербург, он был абсолютно один. Огромный город, бегающие люди и милая комната, которую он оплатил хозяйке, быстро и безвозвратно превратились в кошмар. Первые ночи все было спокойно, но вот и снова в углах, под кроватью, за дверью, в ящиках комода, за дверцей шкафа и за окном Николай вновь начал видеть силуэт ЕГО. Ставрогин ходил на улицу, общался с людьми и, возвращаясь вновь и вновь в комнату, чувствовал на себе взгляд. Ночами ему слышалось дыхание, шепот, даже прикосновения, и вот в один из дней ОН решился задушить Ставрогина. Тогда Николай вырывался, кричал и боролся, как мог. Его разбудила хозяйка, услышавшая крики. Конечно, все было списано на страшный сон, но Ставрогин-то знал, что это ОН, который всегда рядом, всегда смотрит и всегда следует за ним. Именно, после той ночи ОН принялся появляться не только по ночам и в комнате, ОН преследовал Ставрогина по всюду. Где бы Николай ни появился, куда бы ни пошел, с кем бы ни заговорил. - ОН был везде и постоянно. Это сводило с ума, пугало и раздирало страхом Ставрогина. Но однажды, изрядно напившись в баре, Николай подцепил хорошенькую девушку. Он разболтал ее, облизал комплиментами и сладкими речами и, получив поцелуи и недвусмысленные намеки, уехал к ней на квартиру. И, о чудо, ОН никак себя не проявил. С тех пор жизнь Ставрогина превратилась в скитание от квартиры к квартире, из комнаты в дом и из дома в комнаты - девушки, проститутки, друзья и знакомые - все была возможность на спокойный сон или же, что тебя в любой момент разбудят и спасут. И пускай весь Петербург гудел о его развращенности, о его похождениях и о новых жертвах Ставрогинской любви, самого Николая волновал только спасение от НЕГО. Так по прошествии нескольких месяцев такого приживальчества Николай нашел ее. Рыжая, немного вычурно одетая, хамоватая, простая, неуклюжая и наивная - Настасья была подходящим экземпляром, у которого Ставрогин и остановился. Она влюбилась в него до беспамятства и хоть и была глупой и быдловатой, оставалась преданной и доброй. Ставрогин поселился у нее, периодически удовлетворял ее потребность в отношении романтики и кровати, а сам жил за ее счет, оставаясь в безопасности от НЕГО. Ставрогин прожил у нее с месяц, который был одним из самых спокойных за последний год. Она бережно и заботливо ухаживала за ним, будила, поила чаем и всегда могла успокоить. Нет, конечно, она абсолютно не интересовала Ставрогина, он и не думал влюбляться, но такие отношения для него были удобными, а поэтому он с удовольствием подыгрывал Настасье. Но даже при таком раскладе Николай остался неблагодарной сволочью, который на вчерашнем вечере оскорбил свою благодетельницу и выкинул, как очередную перчатку. А все почему? Потому что там был Верховенский. Неизвестно, как это могло случиться и почему, но стоило Ставрогину только улыбнуться Верховенскому и перемолвиться парой слов, ОН будто испугался и исчез. Николай ожидал ЕГО возращение весь вечер, но все осталось спокойно и до самого утра сегодняшнего дня ОН не появлялся вообще. Что заставляло усмехнуться Ставрогина, так это то, что если даже ОН в страхе сбежал, то насколько же темная и грязная душонка у Верховенского. Это заставило остаться вчера вечером с Петром Степановичем, это заставило оскорбить Настасью. И даже если ситуация была до невозможного циничной по отношению к девушке, Николай считал, что игра стоила свеч, а вечер он провел великолепно. Но жребий был брошен, а выбор сделан, посему Настасья выбежала на встречу своей смерти вчера и уже больше не вернулась домой. Да, грустно, но Ставрогин не думал о ней от слова совсем, он жалел сейчас только себя и волновался только о том, что будет с ним, когда он вернется в пустую, холодную квартиру мертвой Настасьи. Это приводило в бешенство, пугало, убивало. Именно за это он избил Верховенского, ведь он ничего не знает, а позволяет себе ехидничать, не осознавая, что значит смерть Настасьи для самого Ставрогина. Поднявшись по лестнице, Ставрогин оказался в квартире. Все было именно так, как он себе представлял. Некогда яркая, веселая и роскошная комната, даже в свете солнца стала мрачной, серой и угловатой. Все вокруг внезапно стало тесным, опасным, давящим и угрожающим. Николай почувствовал, как дрожат его руки при виде пустой кровати и голых, потускневших за одну ночь стен. Видимо, вместе с телом Настасьи, жизнь ушла и из ее квартиры. Ставрогин разделся, разжег камин и выпил стакан воды, после чего с осторожностью присел на диван, уставившись в угол, откуда ему казалось, он видел, как его съедают из темноты два огромным, налитых кровью и желчью, красных глаза. - Прошу прощения, не могли бы вы представиться? - в оставленной открытой двери стоял мужчина в форме служащего. Очевидно, это был полицейский, скорее всего по делу Настасьи. - Мое имя Николай Всеволодович Ставрогин. - спокойно произнес он. - Я являюсь сожителем Настасьи Павловны уже около месяца. Хозяйка квартиры меня знает. - Где вы были этой ночью? - полицейский нахмурился. - Хозяйка сказала, что вы отсутствовали всю ночь. - Сначала я побывал на скандальном вечере у господина М...ского, меня видели все гости, поэтому могут подтвердить. Там мы немного повздорили с Настасьей Павловной, и она убежала, а я оставался в гостях у М...ского еще два часа. А ночь... - Ставрогин сделал небольшую паузу и усмехнулся. - Я провел у господина Петра Степановича Верховенского, вместе с которым мы напились и веселились до самого утоа, что так же может подтвердить и он, и хозяйка его дома. - Хорошо. Мы проверим данные вами показания. Большое спасибо. - Служивый вышел. Ставрогин нервно потер переносицу. Он остался абсолютно один.