Великий грех

Утро выдалось настолько обычным, насколько это могло бы быть. В открытом окне летел снег, скорее всего, он шел всю ночь, потому что на улице выросли сугробы. Ветер летал по комнате, развевая шторы и разбрасывая бумагу по полу. Где-то валялась одежда, рубашки и пиджаки, галстуки и ботинки. Неловкий беспорядок создавал безмятежную атмосферу тихого спокойствия. С чудесного примирения прошло несколько дней. Верховенский и Ставрогин спокойно жили в окружении этой атмосферы, все было по-прежнему. Верховенский, как и раньше сидел за бумагами, а Ставрогин проводил дни, читая книги. Они ходили вместе за едой, были один раз в ресторане, да, и просто гуляли по заснеженным улицам, наслаждаясь обществом друг друга и философскими разговорами. Ничего не предвещало резких изменений в их вялотекущей действительности. Ставрогин открыл глаза, когда ему стало холодно от сквозняка. Он скинул одеяло и закрыл окно. Он медленно выплыл из комнаты и нежно окинул глазами картину, рисованную бледными, но запоминающимися красками. В прохладной комнате, облаченный только в белье и красное пальто, с которым не расставался не на минуту, за столом сидел Петр. Он попивал кофе и опять разбирал письма. Николаю доставляло удовольствие глядеть на Верховенского за работой, потому что в такие секунды он выглядел до смешного серьезным. - Утро доброе... - сказал Ставрогин, подходя к столу и заглядывая в бумажки Верховенского. - Тебе того же, Коля. - Петр отвлекся и поднял на него глаза. - Ты уже начал завтрак без меня? - немного возмущенно произнес Ставрогин - Мог бы и разбудить. - Это всего лишь кофе! Да, и к тому же... - Верховенский протянул Николаю чашку, из которой тот отпил. - Мне всегда жаль тебя будить. Ты очень картинно спишь. - Может, сходим в ресторанчик тут недалеко? - Ставрогин ушел в спальню и начал одеваться, поводя плечами от прохлады. - Почему бы и нет... - Верховенский лениво отложил дела и сполз со стула. - Агх... Все тело болит! До невозможного не хочу ничего делать! До того, что ты меня на руках в ресторан понесешь... - Не ной! - Ставрогин повязывал галстук перед зеркалом. - Я хочу есть, поэтому быстрее собирайся... - Зануда... Teufel! (Черт!) - Петр начал медленно одеваться. - Кстати, конец месяца! Скоро будет собрание "кружка"! - Тебе же нравится? - усмехнулся Николай. - Конечно! - Верховенский натянул на себя костюм. - Но видеть их недовольные рожи выше моих сил! - Я тебя понимаю... Но это твоя работа! - Ставрогин уже был одет в пальто и готов, сжимая в руке трость и стоя на выходе. - Да... - Верховенский любовно натянул пальто. - Просто сейчас мне надоело все, кроме тебя... Ладно, пойдем! Они спустились по лестнице. Хозяйки не было на месте, только ее сынишка играл на кухне. Они пошли по коридору в темноту к выходу. Вдруг Ставрогин перехватил ворот пальто Верховенского, обхватил его талию и прижался к его губам, от чего тот смущенно опешил. Николай сладко провел языком по губам Петра, обвился вокруг его языка и проведя ладонью по щеке, отпустил, напоследок игриво лизнув кончик его носа. Раскрасневшийся Верховенский замер и взволнованно провел пальцами по своим губам. Смущение охватило его. - Ты что делаешь? - воскликнул он. - Ты слишком унылый! Это навевает скуку! - Ставрогин ухмыльнулся и вышел из дома. Петр, постояв еще с секунду, пошел за ним, пошатываясь в недоумении. Они прошли мимо лавок и зашли в ресторан. Обыденно вкусно позавтракав и допив свой кофе, они вновь вышли на улицу. Настроение Верховенского после неловкого поцелуя улучшилось. Он, как и всегда, воодушевленно о чем-то болтал, а Ставрогин шел рядом и внимательно слушал, ухмыляясь чему-то своему. Молодые люди выглядели счастливыми и довольными. Николай обыденно не мог избежать взглядов пробегавших мимо девушек, на которые он лишь холодно улыбался, чем смущал их, а Петра раздражал, от чего тот начинал только больше и эмоциональнее говорить. Они встретили несколько знакомых, с которыми обменялись рукопожатиями и любезностями, а так же последними новостями и сплетнями: кто-то напился, кто-то подрался, кто-то прогулял последние деньги, кому-то изменила жена - и еще долгий список подобных глупостей, которые веселят и повышают бодрость духа. Наконец, они вернулись домой. Ставрогин прикрыл дверь и вдруг стянул пальто с Верховенского. - Ты чего? - вздрогнул Петр. Николай не ответил, а только продолжил нежно раздевать его. Петр покраснел от смущения и попытался освободиться от ловких рук Ставрогина, но тот резко перехватил его и прижал к себе. - Прекрати вырываться! - воскликнул Николай. Он ласково взял его руку и поцеловал ее. - Да что с тобой сегодня? - пробормотал возбужденно Верховенский. - У нас ничего не было уже два дня... Мне скучно... Ты сидишь за своей унылой работой! - он развратно провел языком по Петрушиным пальцам. - Говоришь, что я для тебя - самое главное, а сам не оказываешь никаких знаков внимания... Тебя стоило бы наказать за такое поведение! - Но я... - начал было Петр. - Вот и пальто - мой подарок, выбросил. - он глазами указал в сторону одежды, которую сам снял. - Наглый мальчишка! - Ставрогин подхватил Верховенского под руками и, пронеся через комнату, посадил на стол. Верховенский прижал ладонь к губам, смущенно наблюдая за Николаем. Тот сбросил с себя жилет, рубашку, выхватив галстук. Он вырвал руки Петруши и затянул их узлом, потом резко толкнул его на стол, так что тот прогнулся, выставляя таз прямо к члену Ставрогина. - Погляди - твое тело само выгибается мне навстречу! - усмехнулся Николай. Он провел рукой по обнаженному телу Верховенского, потом вернулся вниз и расстегнул штаны, спустив их на пол - Так ты уже возбудился от моих действий... - воскликнул он, увидев эрекцию Петра. Ставрогин стянул и белье, полностью оголяя Верховенского. Тот предвкушено застонал, чувствуя прикосновения рук Николая. - Развяжи меня! - выдохнул Петр. - Я хочу потрогать тебя тоже! - Нет! - самодовольно ухмыльнулся Ставрогин. - Ты будешь моей беззащитной и слабой игрушкой сегодня! - он похотливо облизнул пальцы и поднес их анусу Верховенского. - Ты хочешь, чтобы я их вставил в тебя? Петруша стеснительно отвернулся: - Да... - прошептал он. - Громче! - он с силой шлепнул его по ягодице, оставив красный след. - Да. - своим голосом произнес Верховенский. - Я не слышу! Кричи! - он принялся жестоко хлестать бедра Петруши, от чего он жалобно всхлипывал. Не выдержав, он закричал: - Да, пожалуйста! Да! Умоляю вставь их в меня! Я хочу тебя! Пожалуйста! - Петруша вздрагивал, он подвинулся ближе к пальцам Ставрогина. Николай снова сексуально облизнул их и вставил один палец. Верховенский громко застонал, подгибая к себе колени и раздвигая ноги. Николай вставил палец до основания и начал двигать им. - Хочешь получить еще? - Ставрогин поцеловал бедро Петруши. - Да! - он сладко простонал. - Я очень этого хочу! - Правильно... будь послушным! - Ставрогин всунул еще два пальца, растягивая анус Верховенского, от чего тот закричал от удовольствия и вздрагивая. Николай принялся двигать пальцами, то вставляя их глубоко внутрь, то почти доставая. Петрушина спина выгнулась навстречу его движения, издавая звонкие стоны, он замер всем телом и закатил глаза. - Ах! Коля! Глубже! Прошу! - Ставрогин резко ускорился, засовывая пальцы все дальше, доводя Верховенского до экстаза. Вдруг он вжался в стол, вздрогнул и, издав громкий крик, спустил на тело Николая. - Кто разрешил тебе? Подлец! - Ставрогин влепил звонкую пощечину по лицу Петруши, тот всхлипнул. - Хватит плакать! Раздражает! - Он на секунду отошел и в куче одежды нашел галстук Петруши. Вернувшись, Николай обвязал его петлей вокруг шеи Верховенского. - Моя очередь получить удовольствия от твоего тела, мальчишка! - он провел ладонью по своему возбужденному члену и резко толкнул его в задний проход Верховенского до самого основания. Тот вскрикнул от боли, но его тело отозвалось на действия Николая, демонстрируя эрекцию. Ставрогин же жестоко вдалбливал Петрушу в стол, его член глубоко входил в анус Верховенского, от чего он издавал хлюпающие звуки, сжимаясь вокруг плоти Николая. - Ах, Коля! Я сейчас кончу! - Простонал Петруша. - Какая наглость! - Ставрогин потянул за галстук, удушая Верховенского. Петруша начал дергаться, пытаясь освободиться от галстука, но не смог ничего сделать из-за связанных рук. Николай же запрокинул голову, наслаждаясь моментом и все сильнее разрывая задний проход Петра. Когда же он увидел, что его Петр ослаб и почти упал в обморок, он ослабил галстук, схватил его возбужденный член и начал резче и резче двигать рукой, Верховенский очнулся, громко начал кричать от удовольствия. - Кончай, паршивец! Громче кричи и кончай! - заорал на него Ставрогин, снова затягивая галстук и вставляя член в задний проход Верховенского, но продолжая двигать рукой, доставляя удовольствие Петруше. Вдруг тот вскрикнул и спустил все. Николай схватил его шею, сдавливая и забирая доступ к кислороду, Верховенский закатил глаза и высунул язык. Увидев такое выражение лица Петруши, Ставрогин издал грубый стон и, вставив член до основания, кончил внутрь. Он тяжело выдохнул и устало упал на пол. Верховенский же вдруг спрыгнул со стола и поцеловал Николая. Поцелуй вышел влажным, страстным, Верховенский возбужденно впивался в губы Ставрогина, играясь с его языком и двигая губами навстречу. Ставрогин наслаждался поцелуем ему было хорошо, Петруше тоже. Им было так прекрасно, что они не замечали, как на протяжении всего процесса из-за приоткрытой двери за ними наблюдала пара детских глаз. Напуганный и шокированный взгляд не мог остановиться и перестать наблюдать за молодыми людьми. Сын хозяйки Алексей в страхе глядел и не понимал, что происходит. Ему было жутко от этого непонимания, но еще больше он боялся выдать свое присутствие, поэтому практически не дышал. Внезапно он услышал, как открылась дверь внизу, вернулась его мама. Он неслышно сбежал по ступенькам и бросился навстречу Младе Ивановне. - Мама! Мамочка! - испуганно и плаксиво закричал мальчик. После соития прошло два часа. Молодые люди мирно валялись на кровати. Ставрогин дремал, а Верховенский спокойно читал. Сейчас было хорошо. Верховенский читал, но при этом мечтал, пробегая глазами мимо строчек, чтобы все было так же тихо. Вдруг в дверь громко постучали. - Петр Степанович! Сейчас же выходите! - неожиданно грубо закричала Млада Ивановна. Верховенский лениво сполз с кровати в то время, как хозяйка сбежала по ступенькам. Петр поправил одеяло на Ставрогине, после чего открыл дверь и спустился вниз. - Добрый вечер! - вежливо произнес он, заходя в кухню. - Послушайте меня! - выкрикнула Млада Ивановна. Он стояла и что-то делала с тарелками, но как только Петр вошел резко повернулась и взглядом прожгла его. - И так... Я, конечно, всегда подозревала, что этот тип Ставрогин не просто так сюда приперся, но я до последнего надеялась, что все мои домыслы так и останутся домыслами! Вы мерзкий человек, Петр Степанович! Ваша личная жизнь меня никогда не касалась, но теперь вы перешли черту! Делать такое на глазах ребенка - это низость! Вы мерзавец, и я больше не собираюсь терпеть вас в моем доме! Поэтому требую освободить квартиру! - Я немного не понимаю, о чем вы. - невинно улыбнулся Верховенский, хотя глаза его нервно забегали. - Я говорю о том, что вы грязный садомит, который путается со всякими... гнилыми людьми! На глазах моего сына! Вон отсюда! - Как вы пожелаете, Млада Ивановна... - Верховенский, напряженно думая, вышел с кухни и поднялся наверх к себе. Ставрогин уже проснулся и выжидающе смотрел на него, сидя на кровати. - Что-то случилось? - спросил он. - Я слышал крики... Верховенский промолчал. Он в своих мыслях прошелся по комнате. Потом вдруг озарено поднял голову. - Коля, ты не хочешь поехать в путешествие по Европе? - он вдруг сел за стол и начал писать. - То есть как? В какое путешествие? - Ставрогин усмехнулся. - На собрании предлагали поехать в Европу. Ты хочешь? - С чего вдруг такое предложение? У тебя вроде даже мысли такой не было раньше. Верховенский удрученно вздохнул: - Видимо, мы забыли закрыть дверь... Алексей увидел, как мы тут, ну... сам понимаешь, рассказал все своей матери! Мелкий паршивец! - Петр устало потер лоб. - Нас выгоняют... Надо будет освободить квартиру в ближайшее время. Вот я и подумал, не хочешь ли попутешествовать со мной, а заодно я выполню работу для общества. - Хочу! - самодовольно улыбаясь чему-то сказал Николай. - Напишу только своей матери... Пусть будет в курсе и деньги вышлет... - Пускай, Варвара Петровна будет рада... - Верховенский принялся дальше писать письмо. - Заодно можно будет навестить Дроздовых! Лиза живет сейчас во Франции... насколько я помню. Думаю, это будет вежливо! - Ну и отлично! Спустя сутки, молодые люди упаковали вещи и, получив указания и финансирование от кружка, отправились в поездку, оставив Петербург далеко позади вместе и с воспоминаниями, которые хранил теперь этот город.