В нависшей тишине и страхе

Вчерашний изматывающий день и почти бессонная ночь отдавались звенящей пустотой в голове Анны и нервной слабостью в ее руках. Через оцепенение, охватившее ее душу не получалось пробиться даже приятным воспоминаниям о том, каким уничтоженным выглядел дядя, когда покидал конференц-зал. От Кристофа не было никаких вестей с того самого последнего разговора. Она несколько раз порывалась позвонить ему или написать, но всякий раз почему-то останавливала себя — то боялась, что отвлечет от важных дел, то вспоминала о разнице во времени, то чувствовала, как от одной мысли о том, чтобы услышать его голос, глаза наполняются слезами, и откладывала звонок до момента, когда успокоится. Она так хотела быть ему поддержкой в это непростое для их семьи время, а вместо этого чувствовала себя не более чем обузой. Как же ей не хватало его сегодня ночью… Лежа в постели и безуспешно пытаясь согреться, несмотря на одеяло и зимнюю пижаму, она не могла перестать думать о его горячих объятьях и теплых глазах, в которых за чуть насмешливым выражением скрывался целый океан доброты. Утренняя хмарь не добавляла бодрости. Болезненное бессилие во всем теле и опустошенность в душе требовали кофе. Анна усилием воли заставила себя выйти из спальни. Кутаясь в большой халат, надетый поверх пижамы, она зашла на кухню, где с чашкой кофе в одной руке и телефоном в другой, сидела Эльза. — Доброе утро. — Доброе… — ответила Эльза, не отрываясь от экрана сотового, и только тогда Анна заметила напряженную морщинку между сосредоточенно сведенных бровей сестры. Судя по количеству грязных кружек в раковине, она не спала уже давно. Анна поставила чашку в кофемашину, нажала кнопку и, пока кофе готовился, отправилась на поиски молока к холодильнику, размышляя о том, что Эльза выглядит не слишком радостно как для человека, одержавшего вчера решающую победу. Продолжая нервно листать ленту новостей, она не проронила больше ни слова. Тишина раздражала Анну. Хотелось топнуть ногой или крикнуть во все легкие, хотелось бросить кружку об этот холодный пол, чтобы она с громким звоном рассыпалась на множество осколков — всё равно, лишь бы наполнить звуками эту шумящую в ушах пустоту. Кофемашина пропищала, оповещая о готовности напитка и заодно возвращая Анну в реальность. Она остановила испугавший ее поток сознания. Что это с ней? Она постаралась перевести сбившееся дыхание и успокоиться. — Что-то случилось? Почему ты такая серьезная? — спросила Анна, усаживаясь за стол с исходящей паром чашкой. — Сколько раз я зарекалась читать Твиттер по утрам! — произнесла Эльза, откладывая в сторону телефон. Сжимая в руках чашку с горячим кофе, согревающую ее холодные руки, Анна сделала глоток и почувствовала, как по телу разливается приятное тепло. Она зажмурилась, позволив себе насладиться сладковато-терпким вкусом, поэтому не заметила длительного внимательного взгляда сестры на себе. — Ты спала сегодня? Анне показалось, что этим вопросом Эльза пытается перевести тему — от ее внимания не ускользнул тот факт, что она так и не ответила прямо на ее вопрос. — Вообще-то не очень. А что? — У тебя такие мешки под глазами… Кстати, я, кажется, нашла хорошего психотерапевта. Если хочешь, можем сегодня вместе к ней сходить. Анна пораженно уставилась на Эльзу. Она не ожидала, что это будет так скоро. — Или ты не готова? Извини, я не хотела тебя торопить, просто подумала, что лучше не затягивать. Я переживаю за тебя… — Нет-нет, не извиняйся, всё хорошо. А ты разве не едешь сегодня в офис? — Сегодня же суббота, — сказала она, снова беря телефон. — Так как? Записаться? Анна набрала побольше воздуха, прежде чем ответить. От внезапности вставшего перед ней выбора, ей показалось, что она стоит на краю пропасти. «Я обещала… Я должна быть сильной. Я должна хотя бы попробовать». — Давай, — выдохнула она, чувствуя, как сердце нервно колотиться в груди. — Я горжусь тобой, — Эльза накрыла руку Анны ладонью, нежно сжав ее похолодевшие пальцы. — Только пообещай мне: если ты почувствуешь, что что-то не так, ты мне обязательно скажешь. Мы поищем кого-то другого. Хорошо? — Да, обещаю. Спасибо, Эльза. Пока сестра заполняла электронную форму, Анна наблюдала за ней. За неизменными стеклами очков ее глаза тоже были покрасневшими и уставшими, нездоровая бледность ее лица наводила на мысли о необходимости длительного отпуска, а морщинка на переносице, казалось, даже не собиралась разглаживаться. — Да и ты тоже не менее уставшая, — озвучила Анна свои наблюдения. — Что-то всё-таки случилось, а ты не хочешь мне говорить. — Нет, вроде бы ничего… — начала было Эльза машинально, но, когда их взгляды пересеклись, осеклась, вздыхая. Она сняла очки, отложила их от себя и потерла пальцами щемящие глаза. — Я постоянно думаю о тех угрозах… — Ты имеешь в виду весь этот бред про «я не могу проиграть» или что еще он там говорил? Ты думаешь, он может что-то сделать против нас? Я думала, уже всё решено — расследование, отстранение. Или мне вчера это всё — совет, вышвыривание Ренделла, голосование — приснилось? — попыталась пошутить Анна. — Он не тот человек, который оставит последний ход за мной, — серьезно ответила Эльза. Беспокойство, прозвучавшее в ее словах, заставило сердце Анны сжаться от предчувствия чего-то плохого. — Но мы ведь не позволили ему добиться всего, что он хочет! — Да, да, разумеется, но… Мне кажется, теперь он намерен нам отомстить. — Что ты имеешь в виду? Эльза тяжело вздохнула и принялась нервно теребить маленькую серебряную подвеску на шее, собираясь произнести то, что заставляло ее не спать рано утром в субботу. — Знаешь, мне ночью написала одна хорошая знакомая — она работает в Уолл-стрит Джорнал. Вчера с ней вышли на связь какие-то неизвестные люди и предложили за неплохие деньги написать статью против «Ренделл бразерс». Что-то о том, что мы предоставляем услуги страхования венесуэльским судам… — Извини, я не понимаю. — Торговля с Венесуэлой сейчас незаконна. Это грозит нам серьезным расследованием, — пояснила она. — Но это же неправда? — Конечно, неправда. — Она отказалась? — Да, разумеется отказалась, но она подозревает, что не ей одной было сделано такое предложение, и я уж не знаю, из желания наживы или в погоне за сенсацией, но… В общем… Вот, смотри сама. Эльза протянула Анне телефон, открытый на Твиттере. Анна пролистала ленту, чувствуя как противные, холодные мурашки пробежали по спине. Она насчитала минимум пять твитов, повторяющих эту ложь об их компании. Fox News, USA Today, какие-то другие неизвестные ей издания… Она не могла поверить глазам. — Ты думаешь, это его рук дело? — Он способен на любую подлость. Кроме того, такие публикации невозможны без надёжного источника. Ренделл вполне мог сойти за таковой, а они, скорее всего, просто не стали разбираться, что этот «надежный источник» в данный момент находится под внутренним расследованием. Хорошо, что сегодня биржа закрыта — в противном случае, воображаю, на сколько обвалились бы наши акции. Анна погрузилась в напряженную задумчивость, пытаясь осознать, что всё это значит. — Это плохо? — Это конечно, не смертельно, но… — Что же делать? — Я поручила нашим юристам написать в редакцию этих СМИ письма с требованием опровержения. Надеюсь, до понедельника удастся уладить это недоразумение. Они сидели в тишине, пили кофе, пока Анне на память не пришло вчерашнее заседание совета. — Кстати, я хотела спросить об этих акциях. Это правда? Дядя говорил, что 25 процентов — мои? — А ты не читала документы, которые были в папином конверте? — Нет, как-то не довелось. Так это правда? — Да, так завещал отец. Он хотел, чтобы у нас с тобой были одинаковые права на его наследие. — Я просто не понимаю, что это значит. Я что, тоже должна буду принимать участие в управлении компанией? — Решать тебе. Я не хочу давить на тебя. Но я не хотела бы, чтобы ты отказывалась от акций, ты могла бы пользоваться дивидендами, которые тебе полагаются. Анна уставилась в пространство перед собой, осмысливая то, что только что услышала. Столько всего свалилось на нее — этого явно было слишком много, как для одного утра. — Я… Я даже не знаю, что сказать. Честно говоря, я даже не представляю, смогла бы я жить здесь. — Скучаешь по Англии? — Дело даже не в этом… Просто… Я даже не знаю, где мне место. У меня чувство, что… Как подумаю о нашем старом доме в Лондоне, — она обхватила себя руками стараясь сдержать дрожь. — Не знаю даже, смогу ли я туда вернуться. Я не была там с того самого вечера. — Извини, я не хотела давить на тебя. Ты пока ничего не обязана решать. Мы посоветуемся с директорами, как быть с твоей долей. — А ты не можешь просто взять ее себе? Эльза улыбнулась тому, насколько Анна по-детски мыслит, тому насколько она бескорыстна… — Это не так легко, как может показаться. Понимаешь, устав запрещает сосредоточивать в одних руках такое большое количество акций. Да и совет будет против. — Понимаю, — тяжело вздохнула Анна. — Не переживай. Что-нибудь придумаем. Когда настойчиво зазвонил телефон Эльзы, они обе вздрогнули от резкого звука в сонной тишине кухни. — Фух, это всего-лишь твой телефон. Ну почему я так дергаюсь каждый раз? — Это Андерсен, — сказала Эльза, взглянув на дисплей. — Извини, мне придется ответить. — Конечно. — Алло… Анна не отводила взгляда от лица сестры, становящегося всё более серьезным. Ее морщинка, изгладившаяся было во время их разговора, снова вернулась на свое место на переносице. В их разговоре звучали какие-то фамилии, незнакомые ей термины, один раз даже промелькнула аббревиатура ФБР. Вместо того, чтобы бесцельно изучать свою опустевшую чашку, она вздохнула, поднялась из-за стола, убрала их с Эльзой опустевшие кружки, стараясь утопить нервное нетерпение в каком-нибудь действии. Пока Анна дожидалась окончания разговора, она перемыла всю посуду, скопившуюся за утро. Как раз когда она убрала последнюю чашку, Эльза попрощалась, закончила разговор и отложила телефон. Она облокотилась на столешницу и, зажмурившись, сжала пульсирующие виски пальцами. — Что там? — обеспокоенно спросила Анна и, садясь рядом с ней, зажала похолодевшие ладони между бедер. Не поднимая голову, Эльза проговорила: — Не могу поверить… — Что случилось? — Мистер Андерсен встречался с одним своим знакомым из ФБР — он позвонил ему с утра, спросил, что у нас в компании творится. Сказал, что от их бюро поступил запрос в Управление по борьбе с финансовыми преступлениями, на проверку нас на предмет незаконных сделок. — ФБР? Финансовые преступления? Я не понимаю, зачем нам бояться каких-то проверок? Это же неправда! — Это будут не просто проверки, это будет федеральное расследование, если они решат этому дать ход. — Это плохо? — Все наши счета будут заморожены на время расследования. Мы потерпим огромные убытки. Плечи Анны опустились, будто на них лёг неподъемный груз. — Что мы будем делать? Что говорил мистер Андерсен? — Его знакомый пообещал разузнать, откуда у ФБР подозрения на наш счет, но я, кажется, и так знаю источник. — Ты думаешь это — он? — Кто же ещё? Кому же еще это может быть выгодно? К тому же, ты сама слышала его угрозы вчера. То, что разнеслось сегодня в прессе, этот запрос от ФБР — это всё слишком похоже на спланированную кампанию. Я не верю в такие совпадения. Они долго сидели в тишине, каждая думала о своем. — Эльза, а ты могла бы позвонить этой твоей знакомой из газеты? — спросила Анна, первой нарушая гнетущее молчание. — Зачем? Анна сжала руки, решаясь. — Я подумала, что у нас есть еще один козырь против дяди. Я. — Я не понимаю. — Просто, возможно, если мы покажем всем его истинное лицо, покажем, кто он на самом деле… Может, тогда никто не будет относиться серьезно к тому, что он говорит? — Что ты имеешь в виду? — Эльза, я так долго молчала, так долго держала это всё в себе… Я думаю, пришло время рассказать об этом. Анна наблюдала, как в глазах сестры медленно проявляется осознание, как оно сменяется отрицанием и страхом. — Нет. Нет! Я не могу этого допустить, Анна! Ты хочешь дать публичное интервью? Ты представляешь, на что собираешься пойти? — Да. Наверно. — Нет, не представляешь! На тебя может вылиться столько… — Эльза оборвала себя, не закончив фразу. — Я не хочу, чтобы ты жертвовала собой. — А какие у нас есть варианты? — Не знаю… Может быть, Каю удастся уладить это дело, у него есть определенные связи. — А если не удастся? Эльза, мы же тогда потеряем всё! — Я не хочу подвергать тебя такому испытанию! Я лучше уволюсь из компании… — И отдашь всё ему?! Эльза вздохнула. Анна прекрасно видела, что вопреки своим словам, она никогда не пойдет на это. По всему выходило, что придуманный ею план был их единственной надеждой. Если бы не их отчаянное положение, ей, наверное, не хватило мужества на такое радикальное решение. Оглянувшись на время, когда никто ни о чем не знал, когда она прятала воспоминания даже от самой себя, она испытала необъяснимое чувство тоски. Никогда больше она не сможет убежать в свой воздушный замок, в котором она могла воображать, что ее жизнь была совершенно иной. Никогда не сможет притвориться, что она нормальная, такая же как все. Все будут знать, какая она на самом деле… Все будут знать правду о ее жизни… Заглянув в туман пугающего будущего, ей захотелось убежать, скрыться в неизвестности, спрятаться ото всех, согласиться с Эльзой… «И что дальше? — спросила она себя. — Наблюдать за тем, как Эльза приносит очередную жертву и знать, что эта жертва будет напрасной?» Анна вынуждена была признать, что ей негде спрятаться. Как бы ей страшно ни было, ей придется это сделать. И придется уговорить сестру. — Я уверена, мы что-нибудь придумаем, — произнесла Эльза, выводя Анну из задумчивости, и обхватила себя за плечи. — Эльза, выслушай меня, пожалуйста, — она вздохнула и взяла ее за руку, заставляя посмотреть на себя. — Мне кажется, дело не только в компании. Мне кажется, мне самой это нужно. Поверь, я столько сил потратила на то, чтобы жить, делая вид, будто ничего этого не было. Я не могу больше притворяться! Может быть, мне стоит попробовать принять это? Принять себя? — Но для этого совсем не обязательно заявлять об этом на весь мир, — сказала она. — Возможно, как раз надо. Тем более, если это поможет уничтожить репутацию дяди… Когда Эльза внимательно посмотрела на нее, Анна заметила в ее глазах тень сомнения. — А что скажет Кристоф? Ты не думаешь, что это может его ранить? — Я не знаю, — произнесла Анна, обнимая себя за плечи. Об этом она не подумала. — Но, вообще-то, он и так все знает. — Ты рассказала ему? — удивленно спросила Эльза. — Да. Я особо не вдавалась в подробности, но в общих чертах… — Нет, послушай, если ты на самом деле считаешь, что этот опыт пойдет тебе на пользу, я поддержу твое решение. Я не хочу тебя отговаривать, просто хочу, чтобы ты всё продумала. Ты понимаешь, насколько серьезно подобное интервью может изменить твою жизнь? Не хочу, чтобы ты потом пожалела об этом. — Эльза, я больше не боюсь. Тем более, если это поможет спасти «Ренделл бразерс»… Ну подумай, ведь сейчас все относятся к дяде, как к добропорядочному, законопослушному гражданину, меценату… Все его уважают. Если он что-то говорит, к нему прислушиваются. Например, если он намекнул кому-то из ФБР, что у нашей компании проблемы с законом, ему поверят. — Думаешь, если ты выступишь с публичными обвинениями, то его слова автоматически потеряют вес? Анна активно закивала. — Вспомни Вайнштейна, — сказала она. Эльза сложила руки на груди, глубоко задумавшись. — Даже не знаю… — Эльза, я должна попытаться! Я не прощу себе, если я не воспользуюсь шансом спасти папину компанию. Я не хочу, чтобы всё, над чем он трудился, всё над чем ты трудилась, пошло прахом. — Хорошо, я позвоню ей, — сказала Эльза после длительного раздумья. — Единственное, я всё-таки поговорю с Кристофом сначала. — Конечно. Это было бы мудро.

***

Закрывшись в спальне и слушая серию глухих, длинных гудков в телефоне, она пыталась собрать разбегающиеся мысли и справиться с нервной дрожью в руках. В тот момент, когда Анна уже думала, что Кристоф не возьмет трубку, она услышала его голос. — Алло, — наполовину произнес, наполовину зевнул он. — Я тебя разбудила? Прости… — Ничего. Просто я недавно приехал из больницы, присел на минуту и, наверное, отключился, — часть его слов слилась в сплошную неразбериху. Слушая его сонный, усталый голос, Анна почувствовала, как тепло сжалось ее сердце, как на глаза навернулись неожиданные слезы. Милый… Если бы только она могла быть сейчас рядом с ним, если бы могла поддержать его так, как он поддерживал её все это время… — Как Пабби? — спросила она, стараясь проглотить чувство собственной бесполезности. — Пока ничего нового. — Он до сих пор не пришел в себя? — испуганно спросила она. — Нет, в смысле — да. В смысле — пришел. — Я так рада! — Да, я тоже. Но он ещё очень слаб. Я даже не успел с ним поговорить, как медсестра меня выставила. Анна нервно хихикнула, но потом вспомнила о том, что Кристоф сказал вначале. Она прикинула в уме — по всему выходило, что он больше суток не спал и, спохватившись, спросила: — Так ты не спал с тех пор как приехал? — Сон слишком переоценен, — окончание его слов потонуло в зевке. — Как ты? Ты хотела о чем-то поговорить? — Вообще-то, да… «Кристоф мог бы отдохнуть, а вместо этого я загружу его своими проблемами» — Не переживай, я в самолете выспался. Всё нормально, выкладывай, — быстро проговорил он, словно догадавшись о причине её колебаний и подавив очередной зевок. — У нас такое дело, то есть, у меня. Я не знаю, как сказать… В общем, нам надо как-то убедить всех, что дяде ни в коем случае нельзя верить, поэтому… Не только, правда, поэтому, но сейчас не об этом. Я решила дать интервью, ты не против? — выпалила она, сбиваясь, на одном дыхании. Ответом ей было длительное молчание и шумы в динамике. — Кристоф, ты слышишь? — Да. Только я, кажется, ничего не понял, извини. Что за интервью и почему я должен быть против? — Я хочу рассказать о том, что сделал со мной дядя Джейкоб. Вопреки ее опасениям, мир не рухнул после этих слов. Всё так же дышал город за окнами, всё так же светило солнце, не померкнув ни на секунду, всё те же цифровые шумы в трубке продолжали заползать ей в ухо. Только немного беспокоило его молчание. Значит, он всё-таки не в восторге от этой идеи… — Ты уверена? — донесся до нее тихий голос Кристофа. — Да! Нет… Я не знаю. Только, пожалуйста, не переубеждай меня. — Я и не собирался. Почему ты?.. — Просто понимаешь, хоть я и доказывала Эльзе, что я хочу это сделать, и что это единственный способ спасти компанию, на самом деле я ужасно боюсь. Я просто не хочу, чтобы она знала об этом и переживала. Она, правда, и так переживает, но… Ну, ты понял. — Не очень. Кстати, почему это — единственный способ спасти компанию? Я уехал всего два дня назад, а у вас там вообще не пойми что происходит. — Ой, да! Ты же не знаешь! Вчера же было собрание директоров. Представляешь, они решили выгнать Ренделла! — Ты серьезно? — Да! Правда они сказали, что для начала проведут расследование и всё прочее бла-бла-бла, но я видела по их лицам — они всё для себя решили. — Вау, поздравляю. Это отличные новости. — Да, оно-то так, но судя по всему, он не собирается сдаваться. Начались какие-то грязные манипуляции против нас. Эльза считает, что это его месть. — Что за манипуляции? — Сегодня в прессе разнеслось, что «Ренделл бразерс» якобы нарушает законы, а еще из ФБР начали интересоваться. Вот, собственно, я и подошла к тому для чего нам нужно это интервью — может, мне удастся с его помощью лишить этого человека его веса в обществе. На том конце повисло задумчивое молчание. — Ты думаешь, это плохая идея? — не дождавшись ответа, спросила Анна. — Нет, почему? — То есть, это не заденет твои чувства? — Что? Я не понимаю… Облегчение смешалось с нервозностью, и в этом сумасшедшем коктейле Анна с трудом собрала в кучу свои смятённые чувства. — Ну, мне придется рассказать о том, что со мной было в детстве… — А как это может задеть меня? Нет, за меня тебе точно можно не переживать. — Правда? — Конечно. Но ты сказала, что боишься. Я могу тебе чем-то помочь? Этот вопрос прозвучал до того неожиданно для ее изволновавшегося сердца, что оно замерло. От щедрой меры, которой он отсыпал ей свою доброту, не думая о себе, теплая тяжесть сжала ее изнутри. — Я даже не знаю… — Анна, послушай меня. Ты гораздо сильнее, чем все думают, гораздо сильнее, чем ты сама думаешь. Если ты сомневаешься в себе, знай — я не сомневаюсь. Прильнув к динамику телефона и слушая его бархатный голос, она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. — Правда? — У тебя всё получится. — Спасибо, Кристоф, — ей едва удалось подавить всхлип. — Не за что. Хотел бы я быть там с вами. Тогда у этого вашего дяди не возникло бы желания распускать свои выдумки. — В смысле? — Ему было бы проблематично это делать со свернутой шеей. — В таком случае, я рада, что ты не здесь, — Анна засмеялась, вытирая с глаз слезы. — Надеюсь, мы всё-таки сможем обойтись методами, за которые не садят в тюрьму. Ты, кстати, не первый, кто предлагает такой радикальный способ. Эльза хотела нанять киллера. Кристоф рассмеялся. — Я рад, что мы с ней мыслим в одном ключе. — А как там все? Хлоя и Стефани приехали? — Да. Они привет тебе передавали. Вообще-то, не только они. Все передавали. Любопытство так и подмывало ее спросить, рассказал ли он дома о них, но она так и не набралась храбрости. — О, спасибо. От меня тоже передай. Я очень скучаю за всеми. А особенно я скучаю за пирогами Элли. Я, наверное, в жизни так не объедалась. — Что-то я не заметил, чтобы ты когда-нибудь вообще объедалась. Мама до сих пор вздыхает каждый раз, когда вспоминает о тебе. Кстати, они меня чуть не убили. — Что? Почему?! — Потому что я приехал без тебя. — Это так мило, — Анна улыбнулась, чувствуя, как сердце ускоряет ход от приятного волнения. Мысль о том, чтобы снова оказаться среди этих добрых, искренних и гостеприимных людей согрела ее. — Ха-ха, не думал, что ты считаешь убийства милыми. Я обещал привезти тебя в другой раз. Если ты, конечно, не против. — Ты что? Как я могу быть против? Честно говоря, я нигде еще не была так счастлива, чем там, у вас. — Ты серьезно? — неверяще спросил он. — Да. На все сто процентов. А почему ты удивился? — Ну, у нас всё-таки такая глушь. Город далеко, одни фермы вокруг. — А мне очень понравилось. — Без тебя тут совсем не так классно, на самом деле. — Мне безумно хочется сбежать к тебе, — сказала она слегка понижая голос, надеясь что Кристоф не услышит, как он дрогнул. — Мне тоже тебя не хватает… Как я жил без тебя, не представляю. — Кристоф… Горло перехватило. — Я люблю тебя, Анна. У тебя всё получится. — Ой, я же забыла сказать. Мы сейчас собираемся к психотерапевту. Эльза записала меня на первый прием. — Ничего себе, — удивленно. — Ты всё-таки решилась. Последнюю фразу Кристоф произнес совсем тихо, Анна едва ее расслышала. — Да, я решила, что не могу больше так жить, я хочу… Анна не договорила, услышав, как где-то в отдалении прозвенела настойчивая трель старого телефона, обрывая мысль, которую она пыталась сформулировать. — Сейчас, не отключайся, — попросил Кристоф, который судя по звукам, побежал снимать трубку. Она напряженно вслушивалась, надеясь по тревожной тишине угадать предмет внезапного звонка. Предчувствие чего-то плохого, не покидающее её с отъезда Кристофа, снова обострилось. — Да. Да, я сейчас приеду, — сказал он, обращаясь к невидимке из другого телефона. Анна распознала в этой спешно брошенной фразе волнение и страх. В голосе Кристофа, обычно таком спокойном и уверенном, они звучал непривычно, неправильно. — Анна, мне нужно ехать. Звонили из больницы, сказали, что дедушке стало хуже. — О, нет! — она зажала рот ладонью. — Пожалуйста, будь осторожен за рулем. — Да, конечно. Пока. — Пока.