4. Anamnesis Morbi

— Читер! — раздался в моей голове голос Ксюши, и я распахнула глаза. Какого черта? Я прислушалась к звукам и, услышав едва различимый шепот мелкой, встала и пошла к ней в комнату. Беззвучно проникать в комнату было даже не обязательно, она сидела в наушниках за своим компьютером и играла в, мать его, контра страйк… при этом яростно шепча: — Ксю, я сниму его снапой с длины, если ты на точку «В» пойдёшь. Она что, с Дёминой по ночам играет?! Ничего, что у нее репетиторы? Ничего, что ей даже десяти нет?! Я встала за ее спиной и мне было надо принять оптимальное решение для нее и для себя. С точки зрения взрослого: она творит полную хрень и абсолютно распиздяйски относится к своим обещаниям. А с точки зрения лучшей матери в ее глазах, я должна это мягко прекратить после… этой их игры. Я тяжело вздохнула. Дёмина, блять, ты же взрослая баба! А играешься, как будто тебе 18! Они доиграли, взорвав всё, и я дотронулась до плеча мелкой: — Ксюша… спать! Она, вздрогнув, повернулась ко мне с полными ужаса глазами: — Ксю, мама пришла… Я это… спать. Она молниеносно выключила компьютер и, сняв наушники, закусила нижнюю губу, смотря на меня в ожидании. Я снова вздохнула. Что мне делать? Ругать? — У тебя же завтра репетитор, Ксюш. Почему ты играешься по ночам? Ты вообще хоть что-нибудь запоминаешь из того, что говорят учителя или отсыпаешься? На кой черт я вообще за это плачу, если тебе это не нужно? — я смотрю на нее с упреком, и она хмурится, обиженно поджимая губы. — Ксю помогает мне с физикой по скайпу! А потом мы играем! — она прошла до кровати и легла, обиженно отвернувшись. — Я просто не понимаю учителя… а она объясняет. — Ксюша, сейчас почти три ночи! Три! Я злилась, и завтра Дёмина получит за это. — Мы впервые так засиделись… обычно в полночь мы уже заканчиваем. — бурчит. В полночь! Черт! Убью Дёмину! — И сколько вы уже так… играете? — мрачно интересуюсь я. Тишина. — Ксюша…сколько? — Мы начали, когда она была Америке. — тихо. — Я попросила помочь с физикой, и она согласилась. Просто потрясающе… и все это мимо меня. Бесит! — Спокойной ночи, — я закрываю дверь в ее комнату и иду в свою. Радость от предвкушения встречи сменилось злостью. И мысли о том, что я сделаю с Дёминой, вытеснили мысли о Малиновой полностью. Она снова разбивала все мои стены, просто не замечая их и влезая там, где я не ждала. Утром в мрачном настроении я поехала на работу и, не раздеваясь, прошла в раздевалку врачей. Дёмина с Громовой переодевались, когда я вошла и пристально посмотрела на неё с этой ее широкой улыбкой. — Пошли. — я развернулась и вышла из раздевалки, направляясь в свой кабинет и прекрасно зная, что она пойдёт за мной следом. Она налажала и, как всегда, не будет этого отрицать… идиотка. Я вошла в кабинет и взглянула на свой стол. Стоит ли садиться и вести себя как ее заведующая и как ее начальник, когда она затронула меня как мать? Она зашла за мной и, подперев спиной дверь, улыбнулась: — Да ладно тебе, Ник? Мы же просто играем, что в этом такого? — Ты… — я даже не могла подобрать правильных слов, глядя на это распиздяйство. — Ты хотя бы понимаешь, что мешаешь ей и отвлекаешь?! — От вечной зубрежки-то? — в голосе скепсис. — Да она и половины не понимает из того, что ей объясняют! Дорогие учителя — не значит лучшие, Ника. Они все заставляют ее зубрить, но ничего не объясняют! Это больной удар по самолюбию. Значит, я выбрала учителей дерьмовых? — Вот только не надо обижаться! — она закатила глаза. — Просто найди нормальных учителей! — Раз ты такая умная, может быть, ты сама и найдешь? — она задела меня за живое снова, и мне хотелось видеть, как она отступит. — Пф, без проблем. — она снова улыбнулась этой своей улыбкой победителя, и я готова была ее придушить. — И не злись! Бесит. — Злючка, — она усмехнулась. Сучка. Она развернулась и вышла из моего кабинета, а я тяжело вздохнула и закрыла глаза, успокаивая свое бешеное сердцебиение. Она единственная, кто способен заставить меня чувствовать так сильно. Я ищу любви. Хочу любить! Хочу близости, в конце концов, но почему каждый раз именно Дёмина влезает так глубоко? Морщусь и снова глубоко вздыхаю. Я знаю почему. Но не хочу об этом думать. Закрыв дверь, я переоделась в форму и пошла в ординаторскую. Дёмина сидела за своим компьютером и печатала очередную выписку, а Громова, увидев меня, усмехнулась: — Веринская будет рада видеть вас у себя каждую пятницу впредь и документы получать только от вас. Я скривилась. Они вернули мне власть над отделением, а вместе с ним и весь геморрой отделения! Вот уж спасибо. — Обход, — говорю я, так и не успев дойти до дивана. Разворачиваюсь и иду обратно к выходу. После обхода я сваливаю в свой кабинет делать отчеты о койко-местах, койко-днях и о количестве свободных мест в отделении. Эту хрень надо отдать дежурному администратору для госпитализации и учёта. В дверь вежливо постучали и вошли Громова с Дёминой. Секс? Мы сталкиваемся с Дёминой взглядом и понимаю, что я просто не могу. — М-м-м… Саш, я… меня Влад ждет, извини, только что вспомнила. — Дёмина погрызла нижнюю губу, хмурясь и просто вышла из кабинета. Что происходит? Мы с Громовой посмотрели друг на друга, и я откинулась на спинку своего кресла, задумчиво смотря на нее. Для меня всегда загадкой были поступки людей. Я перебирала варианты их реакций всегда, а вот Саша разбиралась в эмоциях куда лучше меня, и я гадала, почему она так смотрит на меня, и почему Дёмина вдруг отказалась от нашего обычного секса, который бывает почти каждый день. Влад? Даже я поняла, что это отговорка, потому что она не хотела заниматься со мной сексом. Почему? Потому что я не хотела этого? — Займемся сексом? — Громова усмехнулась, и я внимательно посмотрела на нее. Может, я ошиблась в предположении, что это шведская семья убьет мои чувства? Возможно, она убивает их чувства? — Извини, я занята. — перевожу взгляд от нее на монитор, где клепаю иксэлевскую таблицу. — Ника, — устало вздохнула она, садясь на диван. — Что-то произошло между вами? Почему ты утром потащила ее к себе? Дёмина не рассказала ей о своих ночных бдениях с мелкой? Почему? Я не могу и никогда не могла прогнозировать реакции Дёминой. Я могла ее контролировать в постели, но и только. И я не собираюсь обсуждать с Громовой эти странные отношения моей дочери с Дёминой, если сама Дёмина ей об этом не рассказала. Боюсь, она разгадает первой эту загадку и едва ли поделится этим знанием со мной. — Личное, — я пожала плечами, не отвлекаясь на нее и продолжая заполнять таблицу. — Я думала, мы всем делимся, — смешок. — Не в этом случае, — спокойно замечаю я. — Ты любишь ее до сих пор? — ее вопрос попадает в цель. Не заданный прежде и, казалось, риторический. И вот он озвучен. И я не буду отвечать. Я полностью игнорирую ее и она, усмехнувшись, встает и уходит из моего кабинета. Малинова права в том, что каждый из нас, узнавая другого человека ближе, прощупывает его «броню» и подбирает оружие, как сделать побольнее, если не насмерть. За свою жизнь я заботилась только о двух людях помимо себя: моей дочери и Дёминой, и обеим им нравится Громова. В обед я спокойно свалила в университет, а в нем кипели свои страсти. Малинова встретила меня с Олей, а рядом, прислонившись к стене, стояла Зеленова, которая сверлила взглядом Малинову. Туманова изредка и неловко оглядывалась на нее и я, как и Туманова, вряд ли понимала, что вообще происходит. У всех нормальных студентов шла лекция, а эти трое… ну ладно, Туманова, эта розововолосая постоянно будет расплачиваться за свой длинный несдержанный язык, ну ладно, Малинова тут, ей простительно ее любопытство, но что у дверей ректора забыла Зеленова? Я посмотрела на нее, проходя мимо, и она, нахмурившись, уставилась в пол. — Зеленова, ты почему не на лекции? — бросила ей, и та, пожав плечами, промолчала. Вздохнув, посмотрела на Туманову и на Малинову. Последняя сильно изменилась с момента нашей последней встречи в больнице: она выглядела жестче, что ли, и холоднее ко всему и всем: ко мне, Тумановой и к Зеленовой. Ее улыбка была искусственной, как может быть искусственной улыбка, нарисованная на лице куклы. — Что ж, удачи, — она слегка похлопала по плечу Олю, оставляя ту со мной и ушла, скользнув по мне безразличным взглядом. Зеленова пошла рядом с ней, тихо что-то говоря, а Малинова с тем же безразличием слушала ее и никак не реагировала. Я проводила их взглядом и посмотрела на Туманову, которая тоже смотрела в ту же сторону. — Что с Малиновой? — спрашиваю у нее. — Да хрен знает… с больняка вышла и вот… снежная королева, блять. — Туманова скривилась. — Еще эта Зелёнка, блять, как с цепи сорвалась… Зеленова? Я вопросительно посмотрела на Туманову и та, вздохнув пояснила: — Честно, я без понятия, с чего началась эта гребаная война между ними, но я уверена, что выживших в ней не будет: Лиса уничтожает бизнес Зелёнки, тратя просто чудовищные деньги на всякое дерьмо типа проверок с роспотребнадзора, налоговой, полиции и всякие подставы… Значит, Малинова решила отомстить, отобрав у Зеленовой самое для нее важное… деньги. Очень изящно, но по мне затратно. — Там из-за отзывов в интернете уже никто не идет в ее салоны: то воры сопрут кошельки, то подкупленные Лисой работники испоганят внешность клиентов Зелёнки. Короче: полная жесть, лучше в это не лезть, — заключила Оля и перевела взгляд на дверь ректора. — Идемте? Словно я говорила по телефону с одной Малиновой, а передо мной только что была другая. — Да, идем, — я прошла внутрь и, увидев секретаршу, кивнула ей. — Здравствуйте, он у себя? — А… да, — она кивнула, посмотрела на Туманову и связалась с ректором по телефону, докладывая о нашем приходе. — Заходите. Увидев за моей спиной розовые волосы Оли, он обреченно вздохнул: — Что там у вас случилось опять? — Проблемы с физ.подготовкой. — я прошла и, сев в одно из кресел напротив него, на другое кивнула Тумановой. — преподаватель начал спорить со студенткой по поводу того, какие гигиенические средства лучше использовать при месячных для его занятий, и студентка посчитала это оскорбительным… Он поморщился. -… Также она ему объясняла, что не может выполнить отжимание, как он просит, из-за этих же дней, но он целенаправленно заставлял её отжиматься дальше. Это уже больше похоже на издевательство. — я вздохнула. — Он ее отстранил от занятий и сказал, что придет она только с вашим личным разрешением. Поэтому мы здесь. — Андрей Петрович, как я понимаю? — он вопросительно посмотрел на Туманову, и та кивнула. Ректор тут же принялся оправдывать «Петровича»:  — Он еще молодой…вспыльчивый… да и вы с… mensis… наверняка, вспылили… вы пробовали с ним поговорить? Туманова закатила глаза, и я поняла, что если сейчас ее не заткну, она и ректору скажет что-нибудь не то. — Они пытались, но он был весьма категоричен. — опередила я открывшую было рот Туманову. — Ясно, — кивнул он и, взяв со стола телефон, позвонил. — Андрей Петрович, можете зайти ко мне? По поводу отстранённой вами студентки… жду. Он положил телефон на стол и с интересом перевел взгляд на меня. — Слышал, вы предложили вашей группе некое поощрение за хорошую учебу, — осторожно начал он издалека. — Будьте осторожны в своих… — Я всего лишь «организовала досуг», и то не всех их, а лишь одного, того, кто будет лучшим. Подобное рвение в учебе должно поощряться. — замечаю я. — Учитывая, что им учиться здесь еще шесть лет. Интересно, кто слил ректору информацию про пари? Дверь открылась, и мы все трое посмотрели на двухметрового блондинистого мужчину, лет тридцати, который вошел в кабинет и пристально посмотрел на Олю. Туманова отвернулась. — Андрей Петрович, у вас вышло недоразумение со студенткой 112 группы… — ректор пристально посмотрел на блондина, и тот фыркнул: — Никакого недоразумения. Студенка откровенно мне хамила, на мои попытки ей помочь правильно выполнить упражнение! — вскинулся он. Ясно. У каждого своя правда. — И как она вам нахамила? — влезла я. — А вы кто? — он обвёл меня взглядом, полным негодования. — Куратор группы, — отвечаю. — Так как она вам нахамила? Посоветовала вам сделать то же самое, что вы хотели от нее? Это хамство? По-моему, весьма справедливо ее замечание. Как вы можете что-либо советовать, если не знаете, о чем говорите? Ну да, ты же, парень, тампонами не пользуешься… — Я… — он поджал губы и как обиженный ребенок посмотрел на ректора в поисках защиты. — Вот поэтому, Андрей Петрович, я и говорю про недоразумение, — улыбнулся ректор. — Давайте просто забудем обо всей этой истории с тампонами? Вы ее допускаете к занятиями и держите свои советы для женского пола при себе, а студентка будет выполнять учебную программу по мере своих сил и возможностей? Петрович обиженно кивнул и вышел из кабинета, больше не проронив ни слова. Ректор же устало вздохнул, глядя на нас с Тумановой: — Вот и всё. Проблема решена. Я посмотрела на Туманову, которая гордо подняла голову, словно она борец за права женщин и, встав, пошла на выход. Я двинулась за ней. Сколько людей, столько и мнений. Ректор поступил мудро, не став связываться с женскими заскоками по части личной гигиены, ну, а преподаватель повел себя вполне корректно, не став доказывать свою правоту. Все в итоге вынесли свои выводы из этой ситуации: Туманова на какое-то время станет более сдержанной, ректор более лояльным и толерантным, блондин поймёт, что женщина всегда права, даже когда не права, ну, а я… я поняла, что каждый смотрит на одну и ту же ситуацию со своей горы и каждый может считать, что прав только он, теша свое эго. Мы с Тумановой разошлись в коридоре, и я поплелась обратно к себе на работу. Мой мир становился еще сложнее, потому что в нем появилась новая сторона: отношения Дёминой и моей дочери, в которые Дёмина не посвящает ни свою Сашу, ни меня. На работе сдерживалась, чтобы не смотреть на Дёмину, словно мы вернулись назад, в август, когда я пыталась вернуть её чувства ко мне. Правда в этот раз с коллегами я все же ладила, и не исключаю возможности, что это опять из-за влияния Дёминой на коллектив. По крайней мере, медсёстры перестали бояться подходить ко мне с какими-то проблемами. В коридоре, когда я шла переодеваться в свой кабинет, меня застал звонок от Зеленовой, и я с недоумением подняла трубку: — Да? — Я больше не смогу ночевать у вас, — спокойно проинформировала она меня и тут же пояснила. — Я продаю квартиру. Надеюсь, это не вернет меня к должности старосты? — Нет. Не вернет. — я сбросила звонок в раздражении. Неужели эта их война зашла так далеко, что Зеленовой вдруг понадобились свободные 20 миллионов? Хотя на этом можно и сыграть: если ей так срочно нужны деньги, я куплю у нее квартиру дешевле. Я снова набрала ее и, едва она взяла трубку, спросила: — Почём продаешь? — 30 лямов. Продаю с мебелью и техникой. При том там же 58 квадратов и дизайнерский ремонт. Точно, у нее же двушка, а у меня трешка. Но за мою Косточка отдал 20 лямов. Почему? Из-за новостроя без ремонта? — Если скинешь, возьму хоть сегодня, — заключаю я. — Сорри, но мне нужны именно 30 лямов. Я и так ниже рыночной стоимости продаю. — смешок. — Я перезвоню. — я отключила звонок и, опершись о стену в коридоре, начала искать объявления о продаже похожих квартир. Зеленова не обманула: сейчас такие квартиры в пределах кольца стоят около 40-50 миллионов, значит, можно сдавать. Дорого. Я перезвонила Зеленовой. — Беру. Вечером зайдешь с риэлтором или юристом. Вздохнув, я отключилась и пошла переодеваться. Малинова и сама за себя прекрасно может постоять, по всей видимости. ********************* — Дёмина, в чём дело? — допытывалась до меня Саша, пока мы ехали домой. — Да ни в чем, — хмыкнула я. — Все в порядке. Она пристально посмотрела на меня: — Что случилось между тобой и Никой? — А что-то разве случилось? — я усмехнулась. — Я просто не захотела с ней трахаться, вот и все. Или это какая-то катастрофа? Саша отвернулась к окну, а я заехала на подземную парковку. Припарковавшись, мы вышли и молча направились к лифту. Она хмурилась, ну, а я не собиралась нарушать свое слово. Мелкая попросила помощи и попросила пообещать, что я никому не расскажу, что помогаю ей. Я и не расскажу. Мы зашли в квартиру, и я, раздевшись, направилась на кухню, Саша же ушла в душ. Вроде все, как всегда. Но теперь эта тишина между нами не была уютной. Словно в этой самой тишине поселилась Ника, о которой постоянно говорит Саша. Стало все иначе: даже секс между нами. Я устала просто трахаться, а ее это похоже устраивает. Где то ощущение единства, которое было у нас до Ники? Его больше нет. И я все чаще думаю, что надо этот шведский тройничок прекращать, потому что для меня он стал слишком болезненным. Высыпала маслины в нарезанный салат и посыпала его орегано. Достав из холодильника «сербскую брынзу», я покрошила кусок в салат и села есть. Саша вышла из душа в одной лишь футболке на голое тело и с улыбкой подошла ко мне, вытирая волосы. — Греческий салат? — смешок. — Опять будешь луком пахнуть. — Зато я за год не была на больничном ни разу, — насмешливо смотрю на нее. — Там еще осталось, ешь. — Не, я лучше доем вчерашний плов, — она подошла к холодильнику и принялась накладывать в тарелку остатки плова. — Ника тоже отказалась спать со мной. А ты все же хотела сделать это и без меня? Хах. Ну да, она же красива, как ты можешь отказаться? Я усмехнулась и задумчиво посмотрела в спину Саши. Я ревную. С тех пор, как она предложила весь этот секс втроем попробовать. Черт, да как я могла ей отказать, когда она все так хорошо изложила? Тебе нравится Ника, мне — тоже, почему бы и нет? Что я могла сказать? Нет? А почему? Я просто не хотела отвечать на глупое почему. Потому что я тебя ревную? Или потому, что ты не будешь ревновать меня, когда будешь видеть меня с ней? Что из этого больнее? И любовь ли это тогда? Десять лет назад мне не нужен был никто кроме Ники. Только она одна. Но тебе… нужна ли тебе я? Я отвернулась и, быстро доев, пошла в прихожую, забирая свой рюкзак и свои ключи от машины: — Я к брату съезжу, — не дождавшись ее ответа, я вышла из квартиры и, стоя у лифта вдруг поняла, что не хочу возвращаться в эту тишину. Набрав на телефоне номер Сержа, я дождалась, пока он поднимет наконец трубку, и улыбнулась: — Привет, братец. Ты как? — Привет, хорошо… пока ты не позвонила. Вот теперь думаю, в какую опять авантюру ты меня втянешь. — тяжелый вздох. — Никаких авантюр, Серж! — спускаюсь на лифте вниз, широко улыбаясь. — Я тебе еще прошлую подставу не забыл! — возмутился он. — Еле отделался от этой бабы! — Я же не знала, что она в тебя влюбится, Серж! — оправдалась я. — Мне вообще сказали обтекаемо, типа нет ли у меня классного репетитора для дочки. Я ж не знала, что дочке той 17, и она, увидев тебя, оставшиеся мозги растеряет! — Ой-й-й, — недоверчиво фыркнул голос в телефоне. — Вот только на надо мне снова втирать, что ты звонишь просто так, чтобы узнать, как мои дела? Я расплылась в улыбке. — Мне нужен репетитор по алгебре и геометрии для мелкой девчонки. — и заранее пресекла его бурную реакцию. — Ей девять лет! Тяжелый вздох. Решается. Все же платить ипотеку в одно лицо трудно с одной работы, пусть ты и отличный программист. — А сама что? Ты же вроде хорошо матан знала? Даже мне помогала… — с любопытством спрашивает. Ну, а как мне объяснить Нике, что я буду околачиваться у нее дома с мелкой? Это будет странно. — Я помогаю с физикой и, увы, больше у меня нет времени. Итак, ты согласен? — Сколько платят? — взял он быка за рога, а я попыталась вспомнить, была ли озвучена сумма Никой или нет? Мелкая вот говорила, что ее преподаватели какие-то там супер учителя с кучкой бумажек и из лучших школ. Значит, брали дорого. Ну, давай сначала я заплачу. — Сколько ты хочешь, чтобы впихнуть в девчонку полностью один класс? — лифт открылся и я пошла к своей машине. — Только алгебры с геометрией? — усмешка. — Ага. — Мне нужно полгода, три часа каждый день и почасовая оплата. Час — две тысячи. — задумчиво. Я посчитала и пришла в ужас. Я отдам брату за месяц 180 тысяч! — Скинь до тысячи. — простонала я и выехала с парковки. — Вот уж нет. — пошел он на принцип. — Я вообще ни разу не учитель, Ксюх, просто объясняю ок. А деньги мне нужны, сама знаешь. Знаю, но 180 тысяч!!! — Ну представь, что она моя дочь! — взмолилась я. — Если бы она была твоей, ты бы сама с ней сидела, хах, как со мной. — вредничает сучонок. — Серж, серьезно, я буду тебе платить из своего кармана… и 180 это… это вся моя зарплата на обеих работах! — Ты платишь? — его голос был полон изумления. — Ксюх, я что, о тебе чего-то не знаю и у тебя есть тайный ребенок? Иди в жопу! — Если скинешь до тысячи — считай, что она моя тайная дочь. — вздыхаю. — Которую я отдала на воспитание друзьям родителей. Но те погибли в автокатастрофе и девочка осталась одна… и чтобы не попасть в детдом, я… — Господи, Ксюха, заткнись! — скрипнул он зубами. — Ты уничтожаешь мой мозг своей бурной фантазией! Ладно! Тысяча! Если она мне не понравится — будешь платить две! — Как тебе может не понравится твоя племяшка? — наиграно огорченно спрашиваю я, и он вздыхает. — Ладно, сейчас подъеду к тебе, собирайся. Отвезу к племяшке на знакомство. Я доехала до Митино, собрав все пробки за час, и, едва Серж сел, поехала обратно. — Ты в курсе, что есть такая классная штука как метро? — поморщился он. — Я бы мог выйти недалеко от их дома, и ты бы отвела. Где твоя логика, Ксюх? Нафига было тащиться по пробкам в Митино? Чтобы не быть дома у Саши и при этом быть чем-то занятой. — Просто захотелось, — я пожала плечами. — У тебя что-то случилось? — он покрутил радио в поисках достойной песни. Ничего не случилось. — Все в порядке, Серж. Просто достало дома сидеть. — Ни в жизнь не поверю, — хмыкает. — Ты любишь в игрушки гамать больше меня, и я с трудом могу представить, что могло тебя заставить покинуть твою «обитель зла» и оторвать от «соньки» или ноута. Так что колись, что случилось? — Не буду колоться, — обиженно смотрю на него. — Твой героин не качественный и не прошел международной сертификации! — Сучка, — ухмыльнулся он. — Ладно, как хочешь. Просто ты же знаешь, что ты не одна? Есть я, родители и даже дядя Дима во Франции подает еще признаки трезвой жизни на своем винограднике и всегда не против компании. — Ну, давай поговорим о дяде Диме, — вздыхаю я, закатывая глаза. — Ты давно с ним говорил? — Последний раз на той неделе. Приглашал на юбилей своего полтинника. Родители прилетят к нему сразу из Испании, и нам тоже надо быть обязательно. — он, не спрашивая моего разрешения, достал свою электронную сигарету и, вставив в нее обрубок сигареты, закурил, наблюдая в окно за стеной дождя. -Ты знаешь, что юбилеи мы всегда отмечаем семьей. Так что у тебя не выйдет отвертеться. Да, не в этот раз. Громова обидится, что я улечу без нее? — Ты можешь взять свою подружку с собой, — вдруг сказал Серж. — Ты же знаешь, дядя Дима больше француз, чем русский, и вся эта гомофобия не трогает его пылкое винное сердце. Взять с собой Громову? И опять слушать о Нике? Нет. Не хочу. — Я поеду с тобой. — бросаю на него короткий взгляд. — Или ты возьмешь с собой какую-нибудь свою подружку? — Не, не возьму. Иначе прицепится потом — не оторвать. У них сейчас идея-фикс выбраться за границу и продать себя подороже. Так что сейчас я встречаюсь с мальчиком. Что?! Я, выпучив глаза, посмотрела на него, и он рассмеялся. — А то ты не догадывалась, Ксюх? — насмешливо. — Нет, конечно! У тебя всегда девчонки были! — возмутилась я. — И иногда парни, — кивает он. — Просто с девчонками проще встречаться беспалевно. Но Митю я точно во Францию не потащу. Так что да, поедем вдвоем. Мы подъехали к дому Ники, и Серж присвистнул: — Твоя дочь от сына миллионера что ли? — с восторгом смотрит на многоэтажку, что словно вся из стекла и с огромными панорамными окнами. — Типа того, — вздыхаю, паркуясь возле дома. — Пошли? — Ты меня заинтриговала, — он вышел из машины, и мы двинулись к подъезду. Охранник меня узнал и пропустил, потому как я часто забирала Ксюху на ночных дежурствах Ники, и он меня запомнил. Мы поднялись на самый верх и Серж, прищурившись, посмотрел на меня. — Ксюха, какого хрена ты будешь платить за богатую девчонку? Я закатила глаза. Потому что не знаю, сколько платит Ника! И сказала ей по поводу денег что-то нелицеприятное… типа не все дорогое — лучшее. А братец загнул такие деньги… Буду расплачиваться. — Все сложно. — вздыхаю. — Потом объясню. Когда-нибудь. — Ты мне это говоришь с самого детства, — пожаловался он, и я его проигнорировала. Я позвонила в дверь, и Ника открыла. Серж поджал губы и потом посмотрел на меня таким взглядом, что я сглотнула. Он знает?! Откуда?! — Что тебе? — Ника перевела взгляд с меня на Сержа. — И кто это? — Я репетитор. — улыбнулся вдруг Серж вежливо. И снова посмотрел на меня. Я кивнула и, тяжело вздохнув, протиснулась в квартиру. Ну и что? Знает и знает. Это в прошлом. — Мелкая! — окрикнула я Ксюшу и, скинув обувь, пошла к ней в комнату. Она сидела в своей комнате и со страдальческим выражением на лице пыталась решить задачу по физике. Бедняга. Я усмехнулась, наблюдая за ее страданиями и за учителем, который с безучастным видом смотрел на ее муки. Всё, как она и говорила… интересно, он правда отпускает комментарии по поводу ее умственных способностей? — Слушайте, — я поморщилась, отвлекая их и смотря на радостную мелкую, которая выглядела так, будто я спасаю ее из лап дракона. Я перевела взгляд на учителя — ухоженного мужчину лет сорока. — Давайте вы прекратите издеваться над ребенком? Учитель хмуро посмотрел на меня и прищурился, поправляя очки в тонкой золотистой оправе. — А вы кто, собственно, такая и с чего вы сделали вывод, что я издеваюсь? — холодно и официально заявил он. — Да потому что вы месяц с лишним заставляете ее зубрить формулы и потом рассказывать вам параграфы! Вы за это время ей даже банально ничего не объяснили! Про ту же цепь реле! На кой вам платить, если в интернете есть все это и даже больше, только бесплатно? Учитель обиженно поджал губы. — Вы ничего не понимаете! Ребенок еще даже не знает, что такое физика! — начал он. — Да пора бы уже было объяснить ей это за полтора-то месяца! — с усмешкой бросаю я. — Просто девочка не так быстро схватывает все и приходится разжевывать по нескольку раз… — начал было он, и я удивленно подняла брови. Он что, только что назвал Ксюху тупой? Она и тут правду сказала… Я посмотрела на мелкую, которая покраснела, поджав губы, и перевела взгляд на него: — Если вы понимаете с одного раза, думаю, вы поймёте, что я скажу: уходите. Мы посмотрели друг на друга, и он, встав, вышел из комнаты. Я подошла к мелкой и села рядом на его стул, приобнимая ее: — Ксюх, не верь таким идиотам. Ок? Ты же у меня с первого раза все понимаешь, правда? Просто он не умеет учить. С ее глаз беззвучно скатились слезы и упали на стол. Блин, вот идиот… она прекрасно понимает его завуалированные намеки, что она тупая, а потом жалуется мне. Почему не матери? — Ксюх, — я улыбнулась и погладила ее по голове. — Брось обижаться на дураков! Пошли познакомлю тебя с моим братом? Он классный учитель по математике. Самый лучший. Пойдем? Она кивнула и, вытерев глаза, повернулась ко мне: — У тебя есть брат? — Ага, младший. — я встала и подала ей руку. Она взяла ее и тоже встала. Мы вышли из комнаты и в зале нашли учителя, разговаривающего с Никой, и Сержа, который, увидев меня, закатил глаза. Ника, увидев меня, снова попыталась убить меня взглядом. — Какого черта ты творишь, Дёмина? Этого человека наняла я, и ты не имеешь права никого выгонять из моего дома. — А, то есть для тебя это нормально, что он практически назвал Ксюху тупой? — с усмешкой спросила ее, и она, поджав губы, перевела взгляд на учителя. — Я такого не говорил! — прошипел он. — О, да, — я насмешливо посмотрела на него. — Просто сказали, что она трудно понимает и ей приходится все разжёвывать по нескольку раз. — Я не имел в виду, что она тупая! — возразил он. — Просто некоторым детям действительно надо несколько раз разжевывать… Ника тяжело вздохнула, глядя на него. — Уходите. Он покачал головой и пошел в прихожую, а я кивнула мелкой на Сержа: — Знакомьтесь: Серж, это Ксюша, Ксюша — это Серж. Можешь называть его просто Серж, — я улыбнулась. — Он не обидится. Мелкая робко кивнула ему, и он ей улыбнулся. — В общем, Дёмина, у меня нет настроения, чтобы спорить с тобой, но я не могу взять человека с улицы к себе домой и оставлять наедине с ребенком. Без каких-либо рекомендательных и так далее. — Ника сложила руки на груди. — Вам лучше уйти. — Да блин, — я закатила глаза. — Я могу поручится за него, что он не маньяк и не педофил и так далее. Довольна? — Может, ты мне еще документы его покажешь и ксерокопию паспорта и диплома сделаешь? — с усмешкой поинтересовалась она. — А надо? — искренне изумилась я. Серж снова закатил глаза, улыбаясь. — Конечно, я же должна знать, что за человек остается с моим ребенком! — терпеливо «разжевала» она мне. — Ну, он мой брат, да тот самый, что выпер меня тогда в новый год, — я с ухмылкой посмотрела на нее, и ее усмешка пропала. Она бросила взгляд на Сержа, а потом на меня и тяжело вздохнула. — Допустим… что с физикой? Он будет ее учителем по физике? — она посмотрела на него оценивающе. Она меня убьет. — Я, — довольно оскалилась я. Ника посмотрела на меня тяжёлым взглядом и перевела его на Сержа: — А вы? — Я математику: алгебру и геометрию. — он улыбнулся ей и подошел к мелкой. — Пойдем, Ксюш, покажешь, где ты понимаешь, и я прикину, с чего мы начнем, чтобы тебе было понятно. Мелкая кивнула и направилась в свою комнату, и я было увязалась за ними, когда меня остановила Ника: — Стой, Дёмина. Сядь и объясни мне: какого черта ты все это делаешь? Я остановилась и, с печалью посмотрев в сторону спасительного коридора, все же села на диван. Ладно, разборки, так разборки. — Делаю что? — я откинулась на спинку удобного дивана и вытянула ноги. Они болели беспощадно после двух операций и марш-броска до Митино и обратно. — Ты выгнала репетитора мелкой, привела репетитора по математике. Своего брата! — она хмуро посмотрела на меня. — Ты решила, что он может заработать на Ксюхе? — Можешь не платить ему, — вздыхаю. Все равно я уже договорилась с ним. — Ты издеваешься? — она подошла и пристально посмотрела на меня, словно подавляя. — Объясни мне, что ты делаешь?! Вот ведь… и ведь так всегда. — Ладно, — я усмехнулась. — Объясняю: ты сама утром предложила найти репетитора мелкой, если меня не устраивают ее. Я нашла. — Своего брата! — вставляет. — Не суть, — отмахиваюсь. — Еще какая суть! Я ему буду платить! — Платить ему буду я. — фыркаю. — Так что успокойся… — Дёмина, ты, блять, ёбнулась? — уже тише сказала она, вспылив. — С какого перепугу ты будешь платить своему брату за то, что он учит мою дочь?! Это трудный вопрос. Я не знаю на него ответа. Я расплылась в улыбке и пожала плечами: — Плюсую карму. Она со скепсисом посмотрела на меня, но мне было все равно. Карма всегда все объясняла. — Ну, а учителя выгнала, потому что он чёртов садист: ничего не объясняет ей, только параграфы спрашивает, которые задает, а потом гоняет по формулам, которые она должна была запомнить. То есть ты тупо платила за то, что мелкая учится сама, а он снимает сливки. — я поморщилась. — Козел. Понятно, почему она мне написала, да еще и попросила никому не говорить, учитывая, что этот мудак вбивал ей постоянно в голову, что она не шибко сообразительная. И это еще мягко говоря. — А ты прям сразу же побежала ей помогать? — с ехидством поинтересовалась Ника и пошла на кухню. — Ну да, мы же дружим. — я пожала плечами, провожая ее взглядом. — Я буду кофе. — Ей девять лет, Дёмина! Какие, блять, вы друзья? — Обычные. — фыркаю. — Мы играем вместе в игры и нам вполне себе весело, что в этом странного? — А друзей себе по возрасту ты не хочешь найти? Нет? — она принесла мне кофе, а себе чай, сев на другом краю дивана. -У меня они есть, но чаще всего заняты в силу своего возраста. А у мелкой совсем нет друзей, если ты не заметила. Ей одиноко и скучно. — я отхлебнула кофе. Хороший кофе. Почти как у меня. — Ты меня иногда бесишь, — она тоже откинулась на спинку дивана и вздохнула. — Я знаю, — я усмехнулась, попивая вкусный кофе. — Я не думала, что ты с ней… подружишься. Что вообще будешь воспринимать, из-за того, что я выбрала ее, а не тебя. Я посмотрела на нее, задумавшуюся и смотрящую куда-то в окно. Допив кофе, я встала и пошла на кухню, отнести кружку в раковину. Может быть, она была права, делая такой выбор. Выбирая деньги. А может и нет. Я ведь вряд ли бы отказалась от нее, даже беременной. И что было бы сейчас, спустя десять лет? Я была бы второй мамой для Ксюхи? Хах. Положив кружку в раковину, я вернулась в зал и встретилась взглядом с Никой. — Не волнуйся, я не буду ее обижать, — ухмыляюсь и иду в комнату к мелкой. В конце концов, с ее матерью мы уже все выяснили и все точки поставили. Когда я зашла, Серж рассказывал Ксюхе о логике в геометрии, и я с улыбкой села на ее кровати, слушая братца. Когда-то я ему объясняла так же и то же самое. Только более насмешливо. Время пролетало стремительно, и мой треснувший мир собирался из осколков, следуя за логическими размышлениями Сержа и Ксюхи, которой он задавал вопрос и ждал вариантов ответа. Моя логика пришла к выводу, что пришло время ночевать в своей собственной квартире и перестать слушать тишину между Сашей и мной. Лучше уж я буду играть у себя в тишине, чем вот так сосуществовать с призраком любви. А Саша влюблена… не в меня. — Ладно, поздно уже, — Серж улыбнулся Ксюхе. — Завтра вечером приду и поговорим о цифрах и чем они порой лучше людей, хах. Тебе понравится. Пока! — Пока, Серж! — улыбнулась мелкая. — Пока, Ксюх, — я погладила ее по голове и двинулась за Сержем. — Спасибо, Ксю. Не за что, мелкая… Я ухмыльнулась ей, и она мне ухмыльнулась точно так же. Словно срисовала. Мы с Сержем вышли в зал, где сидели Ника, Зеленова и какой-то парень. Они листали стопки бумаг, перечитывая. Зеленова, узнав меня, нахмурилась и проводила взглядом до прихожей, пока мы собирались. Интересно, что она тут делает? Хотя…какая разница? Вряд ли Ника за сутки без секса будет спать с этой девчонкой. Мы ушли с Сержем, и тот мрачно смотрел на меня, пока мы ехали в лифте. — Эта ведь та девчонка, из-за которой ты так убивалась десять лет назад? — А ты откуда знаешь? — улыбаюсь. — Я видел ее фото в твоем телефоне. На главном экране. — он усмехнулся. -Ты все еще любишь ее? — Нет. — я покачала головой, усмехнувшись. — Да, Ксюх, да. — он вздохнул и посмотрелся в зеркало, поправляя свои уложенные, чуть мелированные, волосы. — Я тебе говорю: нет. — закатываю глаза. — Я люблю Громову. — А я тебе говорю, что ты идиотка. — фыркнул он. — Ты к мелкой относишься не как к маленькому другу, а скорее, как мать. — Или как старшая сестра, — пытаюсь соскочить от его странных подозрений. — Поверь, если бы ты относилась к ней как старшая сестра, у нее были бы такие же проблемы с доверием, как и у меня. Так что нет. Как мать, Ксюх. — оскалился он, выходя из лифта. — Заботливая такая и слегка распиздяистая наседка. — Аха-ха, заткнись, — рассмеялась я, пиная его по-дружески, и он увернулся. Мы вышли из дома, и я направилась к машине, а Серж, обняв меня, порыскал в карманах и, достав беспроводные наушники, воткнул их себе в уши. — Не забудь про дядю Диму. — улыбнулся он и пошел к метро, а я, сев в машину, поехала домой. К себе домой. Может быть, не займись мы тогда втроем сексом, Саша согласилась бы жениться на мне в США, но увы, ее хватило лишь на то, чтобы таскать кольцо на цепочке на шее. Я понимаю, что она хочет таких же отношений, как у Веринской с Кирой: там и без брака все всерьез и надолго, но я, увы, редкая собственница и мне нужен сам факт того, что мой человек только мой. Может, эта тупая убежденность возникла после того, как Ника меня послала тогда, может, это потому, что я выросла в полной семье, где само понятие семьи — это семейные сборища по праздникам; я не знаю. Очевидно лишь то, что тот секс с Никой все незримо поменял между мной и Сашей. И как бы я не старалась все вернуть, это было уже невозможно. Ей нужна была Ника. А мне не хотелось быть третьим лишним. Доехав до дома, я поднялась к себе в квартиру и, раздевшись, поплелась в душ. После него обнаружила несколько пропущенных от Громовой и, промокая волосы полотенцем, просто смотрела на дисплей, пытаясь понять, хочу ли я вообще разговаривать с Сашей. И все же… мы год жили вместе и у нее мои вещи…поэтому да, надо позвонить, невзирая на «не хочу». Я набрала номер и закусила губу, ожидая, когда она возьмёт трубку. — Дёмина, где тебя носит? — зевок. — Я дома. — я погрызла свою губу. — У себя дома. Повисла тишина. — Дёмина, что происходит с тобой? — ее голос стал серьезным. — И почему бы тебе просто не подняться на один этаж и не поговорить со мной лично о новых тараканах в твоей голове? — Я устала, Саш, чтобы говорить о них. Просто лягу спать. — я вздохнула. — Завтра поговорим. — Хм-м, ну хорошо, — протянула задумчиво она. — Спокойной ночи. — Спокойной, — я отключилась и легла в кровать, поставив будильник. Как там говорили всякие богатыри и их Василисы? Утро вечера мудренее? Вот надеюсь, и у меня завтра утром не будет такой жопы, как сейчас. Может, завтра будет нашествие зомби или завтра прилетят инопланетяне, или я попаду куда-нибудь в мир меча и магии и тогда вся эта хрень в наших с Сашей взаимоотношениях будет уже не особо важна. Я усмехнулась и закрыла глаза, накрываясь одеялом.