***
– Эй, гляди! – меня ударили по плечу. – Ты когда-нибудь видел подобное? История отпускала меня нехотя, слова и строки, будто патока, липли к моему разуму. Я даже не сразу понял смысл сказанного. В негодовании оторвав взгляд от записей, поднял голову, тут же обескуражено уставившись на стоящий на обочине дороги уцелевший каменный остов – арку врат Обливиона, повторяющих формой даэдрическую руну «oht». Улыбчивый и не в меру болтливый попутчик-босмер, имя которого я счел ненужным спрашивать, резко стал мрачным и серьезным. Видно, воспоминания, связанные с подобными вратами, у него были не самые приятные. – Всегда мурашки по коже бегут, как вижу их, – признался босмер и сел, ссутулившись. – Необычное зрелище, – нейтрально заметил я и посмотрел на закрытую книжку в руке. Писать больше не хотелось – из-за врат ход мыслей был потерян. Память тут же перенесла меня в недалекое прошлое. Чуть больше месяца назад, перед тем как сбежать на «Рассветной заре» в Сиродил, я сражался с полчищами даэдра в составе отряда стражников Тель Воса. Теперь это казалось другой, нереальной жизнью. У подножия башни Ариона открылись врата высотой почти с эту самую башню. Из непрерывно движущейся воронки огня на Побережье Азуры высыпались скампы, огненные атронахи и кланфиры. Мы отбивали атаку за атакой, но на смену низшим тварям пришли даэдра-пауки, дреморы и зивилаи. Серокожий рогатый гигант с массивной даэдрической секирой в руке косил ряды магов и стражников как сухую траву. На него не действовали чары, и к нему невозможно было подойти. Он призывал кланфиров снова и снова, и прыткие ящеры набрасывались на тех, кто умирал на земле, доедали еще живых, разрубленных пополам данмеров. Помню, как остервенело кинулся на него с мечом, как вонзил эбонитовый клинок в бок по самую рукоять. Зивилаи отшвырнул меня в сторону, выдернул из тела меч, смотревшийся в его ручище, как кухонный нож. Даэдра подошел, наступил мне на грудь и замахнулся секирой, глядя прямо в глаза, горящие ужасом в узких прорезях телваннийского цефалоподового шлема. Я затаил дыхание, встречая собственную смерть, и не мог отвести взора от замершей над головой секиры, когда вдруг в грудь зивилаи вонзился арбалетный болт, и тот отшатнулся от удара, убрав с моей груди босую ногу. Я извернулся на земле, вскочил и помчался прочь. Скинул шлем с головы и выбросил в месиво крови и пепла, оставшегося под ногами. – Ты что-то совсем притих, – проговорил босмер, толкнув меня локтем в бок и заметив, что мои глаза странно блестят. – Плачешь, что ли? – его тон сделался участливым, даже заботливым. До тошноты противным. – Нет, – отрезал я, но глаза действительно щипало. Не от слез, но от памяти, в которой переплетались ощущение сухого ветра на вспотевшем под шлемом лице и запах гари, вырывающийся на волю из зловещего горнила. – Потерял кого-то? – Заткнись. Попутчик понятливо замолчал и с печальным вздохом отодвинулся. Он был в чем-то прав – в тот день я потерял свой Дом, и дороги обратно для меня уже нет. Что до ассасинов и приказа на благородную казнь на моё имя – они, хотя и весомая, но не главная причина моего побега с Вварденфелла. Повозка уже приближалась к Скинграду. Холмы уступили место цветущим изумрудно-зеленым равнинам, простирающимся вокруг, насколько хватало глаз. – Обязательно нужно сходить на винодельню Тамики, – беззаботно заговорил попутчик, когда врата остались далеко позади. Я внезапно пожалел, что вдоль дороги нет ещё нескольких, чтобы наставшая тишина продлилась чуточку дольше. – Я не пью вина, – коротко отозвался, надеясь, что надоедливый эльф все-таки отстанет, но все снова пошло не так, как хотелось. – Ты просто не пробовал её вина! Это божественно! – тонкие губы босмера растянулись на лице в хитрющую улыбку, а глаза заблестели задорными искорками. – Этот виноград и нотки дубовой коры… Ммм… Я поморщился. Выпивать больше, чем нужно, чтобы утолить жажду, я действительно не любил. Крепкая выпивка мутила сознание, а я старался сохранять его кристально чистым и постоянно быть начеку. Поэтому перспектива попасть в город, в котором вино течет рекой, вдруг показалась не слишком обнадеживающей. Скинград даже издали казался цитаделью, высота стен которой могла равняться с фортификациями самого Имперского Города. Неприступный, величественный, мрачный, светом огней на сторожевых башнях и переброшенном через пропасть мосту он воплощал величие Сиродила. С двух сторон его обступали отвесные, заросшие зеленью скалы. Я разглядел на стенах огромные красные полотнища с луной – гербом Скинграда, и вдруг ощутил терпкие запахи винограда и… крови. – Странный запах, – поделился я с попутчиком. Он внезапно прекратил мечтать о вине, шмыгнул носом и серьезно произнес: – Скотобойни. Тут каждый день забивают овец. Ну, знаешь, для того чтобы прокормить стражу, знать, жителей, наёмников… Баранина отсюда поставляется почти по всему Сиродилу. – Наёмников? – переспросил я. – Насколько я слышал, сейчас многие идут в наёмники, – пожал плечами босмер, уставившись на огни вдалеке. В конюшне, у подножия высоченных стен Скинграда заправляла грозная мужеподобная орчанка. Здоровенная зеленокожая бабища выше меня почти на две головы. Она попыталась мне улыбнуться, глядя снизу вверх маленькими чёрными глазками. Я улыбнулся ей в ответ и вообразил кабаниху переростка в штанах. В основном поэтому, получилось изобразить на лице искреннюю радость от встречи с подобной «красавицей». Уж не знаю почему, но орков я недолюбливал – часто в дрожь бросало, когда кто-то из представителей этой воинственной расы оказывался рядом. То ли и впрямь мне это чувство досталось от матери с непростой судьбой, то ли действительно что-то в них виделось враждебное и злое. Чтобы отвлечься, возродил в разуме образ обворожительно-страстной Карахил, которая медленно превратилась в милую и нежную Розалинду. Похоже, мне нужно подыскать женщину на ночь и желательно без клыков и морщин. К сожалению, таковых рядом не водилось, зато болтливый босмер прилип, как лист хакльлоу к сапогу. – Ну что, по кубку винца? – он видимо вообразил, что за время путешествия мы стали друзьями. Я ответил невнятным рычанием, не зная, как отделаться от него, не прибегая к открытым угрозам и жестокому убийству. – Да ладно, не хмурься. У тебя усталый вид. – У меня важная встреча в Скинграде, – придумал я отговорку, и попутчик отстал. – Ну, удачной встречи… Если что, я буду в постоялом дворе «Две сестры». А где у тебя встреча? – В другой таверне, – проскрипел я. – В «Западном Вельде?» Это недалеко от часовни… – а тот все не затыкался. И чем больше он говорил, тем больше мне хотелось испепелить его на месте. Мы даже зашли за ворота вдвоем – босмер никак не желал прерывать свою историю о Джулианосе. К счастью, стражники обыскивать не стали. Пропустили без лишних вопросов, видимо, приняв за наёмников, ищущих работу. Кожаная броня и кинжал на поясе создавали мне достоверный, но и не привлекающий лишнего внимания образ. В то же время я не выглядел преступником. Всё было просто идеально. А за воротами на меня тут же набросились, но не бандиты – шлюхи, которым не нашлось места среди винограда и скота. Я обвел их оценивающим взглядом. Это были далеко не портовые девки, изукрашенные синяками, здесь собрались фермерские дочки и сестрички, обедневшие горожанки и подобный сброд. Те, кто не умели колдовать, держать меч в руках и не могли найти достойного мужа. Мои глаза скользили по приятным лицам, скромным, но опрятным платьям, скрывающим ладные женские фигуры. Девки могли бы сойти за торговок, если бы не вызывающее поведение. Теперь, стоя вдоль пролегающей по городу дороги, они нарочно задирали юбки, оголяли груди, показывали язык и приоткрывали рты, сопровождая это характерным жестом рукой. Иными словами, привлекали потенциального клиента, как умели. Я даже засмотрелся. Как только отыщу Синдериона, обязательно вернусь сюда. За стенами Скинграда было на удивление чисто. Дворники и стражники поддерживали порядок, стены некоторых домов оплетала лоза, усыпанная яркими цветами ипомеи. Но сами строения смотрелись серыми и неприветливыми, словно за каждой из стен затаилась своя мрачная история. От двускатных черепичных крыш на узкие улочки падала густая холодная тень, а позади стрельчатых зашторенных окон то и дело мелькали лица любопытных престарелых горожанок. Вокруг статуи, изображающей всадника на коне, бегали мальчишки с деревянными мечами, воображающие себя рыцарями. От их беззаботного вида у меня в полуулыбке дернулся уголок рта. Я прошел мимо магазинов и огромных трехэтажных зданий Гильдий, пестрящих массивными вывесками и флагами, и вскоре заметил нужную мне таверну. Табличка с надписью «Западный Вельд» была выполнена в виде щита и подвешена на цепях к перекладине справа от двери. Не тратя драгоценного времени на раздумья, я зашел внутрь и оказался в темном и довольно тесном зале. Круглые столики жались друг к другу так, что пышнотелые служанки едва протискивались между сидящими посетителями. Дородная хозяйка таверны следила за залом из-за стойки. Выглядела она так строго, что я даже засомневался, как к ней обращаться. Уже в возрасте, но вполне приятная внешне нордка с цепким взглядом и высокой прической, сложив перед собой руки, приветливо улыбнулась мне, выдав дежурную фразу: – Добро пожаловать! Комнату или хотите выпить? – Добрый вечер, мэм, – хмуро проговорил я. – Может быть, вы слышали об алхимике по имени Синдерион? Я ищу… – А-а, – скучая, протянула нордка, не дослушав меня. – Он снимает здесь подвал. Выглядывает только, чтобы забрать еду. Можешь, постучаться к нему, если хочешь, – она указала рукой на неприметную дверь в противоположной стороне зала. – Может быть, он даже откроет, если не слишком занят. – Спасибо, – в смешанных чувствах протянул я и через зал, обходя столики, добрался до двери, ведущей в подвал. Постучался, но мне никто не открыл и, по всей видимости, не собирался. Долбанул по двери кулаком несколько раз и вскоре услышал шаги. Зашуршали щеколды, в замочной скважине трижды провернулся ключ, и в приоткрывшемся проеме показалось лицо эльфа. Не старика, каким я его воображал поначалу, а вполне статного мужчины в годах, чьи густые волосы уже посеребрила седина. – Где обед? – спросил он, взглянув на меня янтарями глаз, как на мальчика-слугу. – Я принес корень Нирна, – в замешательстве отозвался я. – Хорошо. Давай его сюда, – из узкого проема выскользнула тонкая ладонь с длинными изящными пальцами. Я порылся в кошеле и выудил увядший, сломанный пополам побег. – Он не в лучшем виде… – попытался объясниться, но дверь уже захлопнулась перед моим носом, и позади вновь зашуршал ключ в замочной скважине. – Ф’лах, – прошипел я на дверь и пошел к хозяйке, чтобы снять комнату на ночь. Разговор с Синдерионом не состоялся, и это заставляло чувствовать себя скверно. С другой стороны, с чего я вдруг решил, что грандмастер алхимии станет со мной разговаривать? Вспомнить хоть наших уважаемых лордов-магов Телванни, которые разве что не плюют на макушки тех, кто ниже по положению в Доме. Меньше недели я прожил в Сиродиле, а уже расслабился и забыл, что нужно бороться за свой успех, который никто не поднесет на серебряном блюдце. Я получил ключ от комнаты и направился туда, чтобы переодеться и оставить дорожный мешок, но остановился у двери Синдериона и задумчиво поглядел на нее. Нет уж, так просто я не уеду из Скинграда. Вновь постучавшись, стал ждать ответа. Стучал так долго и громко, пока кулак не заболел, а посетители не начали поглядывать на меня с тревогой. – Эй! – прокричал я в надежде, что грандмастер услышит. – Я приехал из Морровинда, чтобы учиться у вас! За дверью вновь зашуршало, защелкало. Альтмер высунулся в приоткрывшийся проем. – Учиться приехал? – он смерил меня взглядом. – Хорошо. Сбегай за вином. Нужно две бутылки вина Тамики триста пятнадцатого года. – И после этой краткой инструкции дверь снова захлопнулась. Лоргрен Бенирус ещё был молод и горяч, а на винодельне Тамики уже производили первосортное вино. Чем бы ни было задание Синдериона – проверкой, шуткой или он действительно принял меня за слугу – я твердо решил отыскать для него то, что требуется. Ради разговора с ним с глазу на глаз пришлось умерить собственную гордость и согласиться на столь незначительную, но слегка унизительную услугу. Я поднялся наверх и зашел в свою комнату. Оставил вещи и взял только кошель с деньгами на вино, после чего направился на прогулку по городу, чтобы отыскать ту самую винодельню, о которой так воодушевленно рассказывал тот надоедливый босмер. Дорогу, на всякий случай, узнал у хозяйки. Неприятный сюрприз поджидал меня в мрачном, пропахшем скисшим виноградом помещении винодельни, где жители Скинграда и гости могли купить или попробовать вина. Я непонимающе глядел на богатых горожан, полощущих рот напитком, а после выплевывающих его обратно в кубки со словами: – Чувствуется богатый букет и нотки дуба. – А мне кажется, тут больше пряностей… Торговец поставил передо мной две заказанные Синдерионом бутылки и буднично назвал цену: – Сто пятьдесят септимов. Оглашенная сумма была чуть меньше всех денег, которые я прихватил с собой. С невозмутимым лицом я расплатился и вышел, боясь случайно уронить драгоценный напиток гораздо больше, чем внезапного нападения ассасина Мораг Тонг из-за угла. Синдерион поначалу встретил меня также равнодушно, но увидев в моих руках бутылки, приоткрыл дверь чуть шире и коротко бросил: – Заходи. И я боком протиснулся в святая святых великого грандмастера. В лабораторию, пропахшую травами и едкими щелочами так, что в носу защипало. Пока спускался по лестнице, стало ясно, отчего Синдерион не любит лишний раз открывать дверь. – Как тебя зовут, парень? – поинтересовался алхимик, не оборачиваясь. – Свадстар Дарелет, – представился я, с любопытством осматриваясь. Лестница вывела нас к лаборатории, одну из стен которой полностью занимали стеллажи с разнообразными бутылками вина. Слева тянулись столы с разложенными на них ингредиентами, немытыми колбами, ступками и пергаментом, сплошь исписанным расчетами. Я в восхищении засмотрелся – именно так должно быть в Гильдии Магов, а не бумагомарательство о свойствах грязекрабьего мяса! – Рад знакомству, – Синдерион обернулся и кивнул мне. – Извини, что был немногословен там, наверху. Эрика часто жалуется на запахи, но что поделать, я же не могу бросить труд всей своей жизни, который оказался весьма пахуч, – альтмер коротко усмехнулся. – Твой образец, кстати, довольно неплохо сохранился. Откуда он? – Побережье Абессинского моря, – невнятно пробормотал я, поражаясь внезапной приветливости грандмастера. Особенно удивляло то, что он передо мной извинился. – О, любопытно, – Синдерион дошел до стола, на котором я заметил тот несчастный поломанный корень Нирна на пергаменте. Грандмастер тут же сделал на нём пометку на альдмерском и вновь повернулся ко мне, в недоумении смотрящему то на Синдериона, то на вскипающую в перегонном кубе воду. – В последнее время я занимаюсь только исследованием этих растений, – продолжал алхимик, – но те крохи образцов, что мне иногда приносят искатели приключений или местные жители, обычно доставляются в таком состоянии, что едва ли можно использовать их для зелий. – Я никогда прежде не слышал о них, – сознался я, прижимая к себе бутылки. – На Вварденфелле… – Слишком кислая почва, полагаю, – договорил за меня грандмастер, пристально вглядываясь в прозрачный шар перегонного куба, вода в котором начала менять цвет. – Все дело в повышенной вулканической активности и засушливом климате. – Не сказал бы, что там засушливо, – пожал плечами я. – Пепельные бури частенько осложняют жизнь, но и дождей тоже много идет. – Как правило, вода, проходя сквозь выбросы пепла, вбирает в себя ядовитые испарения, идущие от вулкана… Мы могли бы обсудить это, – Синдерион оторвал взгляд от бурлящей в перегонном кубе бледно-зеленой жидкости и неожиданно улыбнулся мне. – Давно ко мне не захаживали достойные собеседники, а зелье будет готовиться еще много часов. Чаще всего корни Нирна несут малограмотные горожане, знающие, что я хорошо плачу за образцы, – он посмотрел на бутылки в моих руках. – Откупорь-ка одну, а вторую положи на стеллаж. Я сперва хотел возмутиться, но сдержался и сделал все, как он велит. Не хотелось разрушать призрачное доверие, зарождающееся между нами. Альтмер выудил из ящика штопор и протянул мне, сам достал с полки два серебряных кубка и поставил на стол, пока я пытался открыть вино, рассказывая об ингредиентах, которые успел изучить, и неудачном создании идеальной системы зелья. – О, по молодости, я тоже наивно полагал, что объединив несколько компонентов, получу максимально мощное зелье при минимуме затрат, – начал рассуждать Синдерион. – Но правда в том, что ты потратишь на расчеты гораздо больше времени, чем требуется на обычное двухкомпонентное зелье. Повезет, если не отравишься в итоге своей сложной системой. Но, допустим, если тебе уже известно, что лен и энтолома восстанавливают магические силы, почему бы не потрудиться ради усиления одного полезного свойства? Налив вино в кубки, сел напротив грандмастера и ответил: – Не соглашусь. Сложная система выгоднее, если нужно приготовить яд. К такому почти невозможно подобрать противоядие. Или если требуется поддерживающее зелье для затратных магических практик. – Например? – Синдерион взял кубок вина и с наслаждением понюхал напиток. – Например, при создании нежити. – Хм, – альтмер тонко улыбнулся. – Если говорить о черной магии… Некромантия – довольно спорный вопрос. Долгое время она была разрешена, потом её запретили, но практикующие никуда не делись. Разве что по пещерам попрятались. Ты изучал её? – Да, немного. В Морровинде, – приврал я. – Интересно было бы проверить, каким образом можно использовать корни Нирна для подобных исканий? Выпьем же, Свадстар! За новую идею. И, надеюсь, за взаимовыгодное сотрудничество! На сей раз я не стал говорить, что не пью вино – кивнул грандмастеру и залпом опрокинул в себя целый кубок. Кисловатый напиток стянул рот неприятным вяжущим ощущением, а в желудке заплескалось живительное тепло. – И все-таки, – продолжал развивать тему увлекшийся обсуждением Синдерион. – Твои системы это, конечно, любопытно с точки зрения теории, но помни, что мастерство алхимии измеряется не этим. Настоящему мастеру достаточно одного ингредиента, чтобы создать зелье. Яды это та тема, которой многие алхимики не касаются по понятным соображениям. – Я понимаю, но… – Не возражай. Пришел учиться? Вот тебе первый урок. Природа наделила всякое растение определенным свойством. И пока ты ломаешь голову над сочетаемостью компонентов, над усложнением системы, которая может получиться, а может и нет, простые деревенские травники жуют семена льна, чтобы восстановить магические силы, даже не утруждая себя подсчетом концентраций. Наверняка, тебе было известно подобное. – Если пожевать лист хакльлоу, восстановятся силы, – пробормотал я давно забытую истину. – Вот видишь. Ты многое знаешь, так зачем намеренно усложнять? Конечно, если ты хочешь пустить пыль в глаза дилетанту, то можешь впечатлить своим знанием сочетаемости, но любой опытный алхимик только посмеется тебе в лицо! – выдал Синдерион, вернув меня с небес на землю. – Значит, вам смешны мои рассуждения? – Ничуть. Просто напомнило меня в молодости. С чем я тогда только не экспериментировал! – тон грандмастера сделался печальным, а мечтательный взгляд ненадолго застыл на моем лице. – Думаю, надо еще выпить. Уже глубокой ночью, когда с вина Тамики мы плавно перешли на третью бутылку Сурили, я, наконец, смог добежать до комнаты, забрать из дорожного мешка книжку и всучить записи нисколько не опьяневшему Синдериону. Сам я уже видел двоих грандмастеров в кресле напротив и сквозь чересчур громкое кипение очищенной воды в перегонном кубе пытался расслышать, о чем он говорит. – Интересно, а кто-нибудь мог бы питаться корнями Нирна? Например, нетчи? – он не спешил открывать книжку, повернулся к столу и сделал пометки на пергаменте. – Они же… ядовитые… – выговорил я, не чувствуя во рту языка. – Думаешь, у нетчей мог бы выработаться… – прищелкнул пальцами, вспоминая слово. – Иммунитет? – Почему бы и нет? – Синдерион все же открыл записи Карахил и странно заулыбался. – Что это? – Это… оч… важная информация… – Это личный дневник юной альтмерки, судя по всему, – алхимик перевернул страницу и принялся зачитывать. – «Не могу поверить, что Лоргрен всё ещё не обращает на меня внимания. Неужели я недостаточно хороша для него?» Ты обокрал эльфийскую девушку? – Что? – я внезапно протрезвел, наклонился к дневнику и чуть не свалился со стула. Все выпитое в желудке качнулось вместе со мной и резко запросилось наружу. – «3Э, триста десятый год. Сегодня я вдруг заметила странность в поведении Лоргрена. Он упомянул, что хотел бы получить немного костной муки для ритуала. Не знаю ни одного ритуала с её использованием…» Тебе плохо, Свадстар? Я отрицательно помотал головой, прислонив ладонь ко рту. Нельзя покидать грандмастера в столь ответственный момент, поэтому усилием воли я сдержался и, сделав пару глубоких вдохов, выпрямился на стуле. – Что там дальше? Синдерион быстро читал записи, и с каждой строкой, которую пробегали его ясные глаза, он все больше мрачнел. – Здесь признания в любви мешаются с ненавистью… Описываются события столетней давности, пропажи людей и разрытые могилы. Иногда книга напоминает просто хронику событий, но порой эта девушка, кем бы она ни была, презирает себя за то, что испытывала чувства к честолюбивому чудовищу. И еще… – Синдерион пролистал книжку и передал мне её, раскрытую на страницах ещё исписанных ровным почерком Карахил, становящимся все более размашистым к концу. – Она упоминает, что попросила искателя приключений разобраться с проклятьем особняка в триста семьдесят девятом году. А в самом конце неразборчиво написаны три имени и даты: Ромален Древин – триста девяносто первый год, Ида Лорен – четырехсотый год, и… кажется, это твоё имя. Свадстар Дарелет. Без даты.8. Вино и кровь
12 января 2021 г. в 19:28
Ловкие пальчики рабыни нежными прикосновениями к струнам лютни пробуждали мелодию. Плавную, медленную, перетекающую в такт зависшим под потолком клубам дыма. Илдари с завистью поглядывала на подругу по Дому Земных Наслаждений, которую хозяйка держала только для исполнения музыки. Ни одному клиенту не позволялось даже дотрагиваться до неё, не говоря уж о том, чтобы проводить с ней ночи – за этим пристально следили, как сама хозяйка, так и охранники, постоянно находящиеся в зале. Под мелодию соблазнительно извивались танцовщицы на трех возвышениях, и все знали – стоит музыке оборваться, ненадолго замрет и танец, а клиенты разразятся недовольными возгласами.
Илдари снова работала за барной стойкой, разливая напитки, снова ловила на себе чей-нибудь похотливый взгляд. Она могла мириться с прикосновениями порывистых сородичей, с людьми, ищущими объятий эльфийки, но иногда в Суране появлялись орки-наёмники. И тогда она молилась святому Велоту даровать ей побольше мужества. Илдари их боялась, не могла даже видеть клыкастых уродливых рож и страшилась воображать себе день, когда это огромное существо возжелает её.
В этот раз она встретилась взглядами именно с таким наемником – зеленокожий гигант с исчерченным шрамами лицом и торчащими вверх клыками подозвал к себе хозяйку и упрямо тыкал пальцем в сторону барной стойки. Рабыня увидела, как алчно сверкают его черные глазки, как раздуваются от желания и без того широкие ноздри, и эльфийку замутило. Она отшатнулась от стойки, уронила жестяную кружку, не успев наполнить её мацтом, и схватилась за лоб, ощутив подушечками пальцев выступившие капли холодного пота. «Только не орк! – вновь взмолилась она. – Только не в этот раз!»
Перед глазами все поплыло, Илдари скорчилась за барной стойкой, понимая, что её сейчас вырвет от собственных мыслей о близости этого чудовища. Рабыня зажала рот ладонями, сдерживая подкативший порыв, и почувствовала, что задыхается от скумной вони. Что перебор лютни каждой высокой нотой режет по чуткому слуху.
– Поднимайся, – зашипела над ухом наклонившаяся подруга-каждитка Ра’зари. – На нас смотрят.
– Не могу, – бормотала данмерка словно в бреду. – Меня тошнит.
– Она что, больная? – раздался мужской голос.
– Это мор? – испуганно подхватил кто-то из посетителей.
– Вставай! – властному женскому голосу Илдари не смогла противиться и, шатаясь, поднялась на дрожащих ногах. – Уведите её в спальни!
Охранник, растолкав гостей, протиснулся за стойку и схватил рабыню за локоть.
– Пошли, пока всех гостей не распугала, – процедил он сквозь зубы, уводя Илдари прочь из зала. Перед её глазами проплыла толпа, из белого дыма проявились лица гостей и обнаженные тела танцовщиц, а потом все сменилось тишиной, коридором и укрепленными железом дверями комнат. Охранник затолкал рабыню в одну из них и захлопнул дверь. Илдари обессилено рухнула на кровать, в ужасе глядя на дрожащие пальцы.
– Что со мной происходит? – прошептала она. – Я будто отравлена.
Быть слишком долго одной рабыне не позволили. Вскоре пришла сама хозяйка, осмотрела Илдари с ног до головы и брезгливо скривила нос, будто в комнате воняло помоями.
– Ты пьешь снадобья, которые я тебе дала?
– Да, мутсэра, – слабо отозвалась Илдари.
– Больше не пей, потому что либо ты лжешь мне, либо одно из них не сработало.
– Я… – данмерка несмело подняла глаза, встретившись взглядом с раздраженной имперкой средних лет. Илдари привыкла называть её хозяйкой, но на самом деле эта женщина всего лишь работала на настоящего владельца Дома Земных Наслаждений и почти весь заработок передавала ему. Тому, чью личность рабам не открывали.
– Из года в год одно и то же, – недовольно бросила имперка. – Хоть кто-нибудь, но забеременеет. Сегодня будешь заперта здесь. Завтра я принесу тебе снадобье посильнее.