Розалинда и некромант

      – Клянусь, я больше ничего не знаю! А-а-а! Прекрати… Я не знаю! Не знаю! Клянусь Молагом Балом!       Щипцы в моей руке сомкнулись на ногте привязанного к колонне некроманта и с силой дернули. Ногтевая пластинка с сочным хрустом отделилась, и я отбросил её в сторону. На секунду наставшую тишину сотряс захлебывающийся крик боли. Быстро эльф раскололся. Я всего-то нос ему разбил и обработал одну руку, даже пальцы ломать не пришлось. Может, оно и к лучшему – меньше возни и меньше потом убираться.       – Так, подожди. Еще разок с самого начала, – я обошел колонну и посмотрел на рыдающую жертву с неестественно красным для альтмера лицом. По губам всё ещё струилась кровь из распухающего носа.       Некромант всхлипнул, забулькал кровью и гнусаво заговорил:       – Да, я не лгу, да и зачем это теперь? Я не знаю, кем был гонец. Но он знал меня. Знал, чем мы занимаемся. Он… – эльф выдохнул, откинулся к колонне, – исчез сразу, как передал письмо.       – И там было написано… – я покрутил перед лицом жертвы окровавленными щипцами.       – Что мне с учениками до ближайшего новолуния необходимо прибыть в форт Истирус. Для получения дальнейших приказов, – затараторил некромант.       – И ты?       – Я не хотел!       – Почему? – щипцы легонько уцепились за поврежденный альтмерский нос.       – Не знаю!       – Не знаешь, почему не хотел? – я сильнее сжал инструмент, и жертва зажмурилась от боли. – Ты недоговариваешь. Так не пойдет.       – Ты же все равно убьешь меня. А если я скажу, то это убьет и тебя!       – Маннимарко? – прямо спросил я, наблюдая, как от ужаса сузились зрачки, окруженные золотистыми радужками.       – О, я знал… это проверка… Я уже в форте, да? Ты работаешь на него? Ты знаешь, что я верен Молагу Балу! Я не примкну к его армии, так ему и передай! – отчаянно прокричал альтмер, пытаясь отвернуться.       Я убрал щипцы от его лица. Информация оказалась ценнее, чем думал.       – Армия? Какая армия?       – Ты же и сам в ней. Верные некроманты… И как только я сразу не догадался, – взгляд эльфа скосился на оставленный открытым Розалиндой «Том нежизни», на страницах которого красовался тот же символ, что на печати.       – Армия верных ему некромантов, стало быть, – пробормотал я и отошел к столу, чтобы закрыть фолиант.       Если Маннимарко действительно собирает войско, значит, дело и впрямь плохо. Не только для меня, но и для всего Тамриэля. Если этот некромант, когда-то посмел тягаться с даэдрическим лордом, смог сбежать из Хладной Гавани, да и сам Владыка хочет от него избавиться, то как минимум стоит держаться от него подальше. На почтительном расстоянии, как от Морнхолда до Залива Илиак. Так для чего такому могущественному магу армия, если он не собрался захватывать мир? Все-таки один в поле не воин, будь ты трижды великий Маннимарко.       Я с яростью захлопнул «Том нежизни», скользнув взглядом по заклятию «Разрыв душ». Пора готовить алтарь к переселению Лоргрена из меня обратно в своё тело.       «Да уж, поторопись», – проскрежетал старик.       – Нет, тебе в этот раз не удастся застать меня врасплох, – я криво ухмыльнулся, а наполненный ужасом взгляд связанного альтмера прилип ко мне.       – С кем ты разговариваешь? С ним?       – Не твоё дело, – буркнул я и уперся руками в плиту, закрывающую гробницу Бенируса. Она с трудом поддалась, отодвинулась, обдав меня запахом пыли и неприятным холодком.       – Что ты делаешь? – жертва все норовила вмешаться. Эльф задергался, надеясь освободиться, но его надежда была так же ничтожна, как мои размышления о схватке с Маннимарко. Именно это я и чувствовал. Ничтожность в сравнении с чем-то большим, великим. Осознавал, как мне далеко до этого величия и сколько еще предстоит изучить.       «Ты и есть ничтожество!» – поддакнул Лоргрен. Я промолчал. Это мы ещё посмотрим. Однако, дед в чем-то прав – в открытом противостоянии я, скорее всего, проиграю и окажусь в положении этого связанного избитого неудачника.       Извлеченные из пыльной мглы кости Бенируса легли на крышку гробницы. Рядом с ними я поместил кусок зловонной плоти, заметив вдруг, что его пронзают вовсе не белые жилы, а слабо шевелящиеся обожравшиеся черви. Между плотью и костями расположил черный камень душ и перевел взгляд на озадаченную моими действиями жертву.       Дальше предстояло чертить. Костной муки у меня было достаточно. Смешав её с солью, я вывел на полу круг, отмерил линии и углы их пересечения. В результате получилась шестиконечная звезда. При сотворении разрыва я должен стоять в самом центре, концентрируя магические потоки. Амулет-поглотитель пришлось снять, чтобы уменьшить шансы на срыв заклинания из-за своих особенностей.       Фазы лун не те. Если Массер почти достиг новолуния – до него всего пять дней, то аспект Секунды всё ещё был удручающе слаб. Малая луна едва вступила во вторую фазу и являла собой серебристую половинку на ночном небосклоне. Мне оставалось только надеяться, что это не сильно изменит исход заклинания, и Лоргрен, так или иначе, меня покинет.       «Фазы лун всегда нужно учитывать. При сотворении Колдовства это важно», – менторским тоном подсказал Бенирус.       – Провались ты в Хладную Гавань! – рыкнул я. Мне тоже это было прекрасно известно, но медлить значило подвергать опасности себя и Розалинду.       «Ну да, конечно, Рози, – устало провыл Лоргрен. – Готов за неё рискнуть собственной душой! Слабак!»       – Пора, – я подошел к альтмеру, отвязал его и затащил в круг. Он подергался, попытался ногой разрушить целостность руны, но паралич быстро его урезонил и оставил недвижимо сидеть в центре, пока я восстанавливал линию, которую он стер.       Бенирус молча сидеть не стал, завопил во всю мощь своей грязной душонки. Потом завыл, запел похабные матросские куплеты. Я сосредоточился, старательно игнорируя его потуги. Все элементы заклинания я уже выучил наизусть.       Жертва в моих руках дернулась, паралич отпустил эльфа. Мои пальцы крепче вцепились в сальные светлые волосы, запрокинули голову кричащего некроманта, открывая шею. Лезвие кинжала прочертило на его горла глубокую полосу. Кровь полилась по черной робе, закапала на пол и окрасила линии руны в багровые оттенки. Пока некромант хрипел и сучил ногой, тусклое свечение расползлось по подвалу, источая ядовитый, давящий на глаза туман. Слова заклятия сменили гаснущее бульканье захлебывающегося собственной кровью альтмера. Камень душ на алтаре стал переливаться лиловыми оттенками, впитывая энергию жизни. Жертва Идеальным Повелителям принесена, чтобы они могли позволить безболезненно провести ритуал.       Я убрал кинжал и вытянул руку перед собой. Сила заструилась по венам, вырвалась на волю, формируя вокруг кончиков пальцев шестиконечную звезду. Руна разрыва стала зеркальным отражением руны связи. Мертвая плоть разлагалась на глазах, пораженные колдовством черви задыхались и выползали наружу, иссыхая прямо на алтаре. Останки Бенируса охватило фосфорное сияние, крик его затихал в моей голове до тех пор, пока не замолк окончательно.       Но энергия продолжала течь сквозь меня. Моя энергия.       Тело альтмера, чья кровь всё ещё подпитывала руну, грузно упало, смазав резко потухшие линии. Я будто с разбегу врезался в стену, гул в ушах и резко наставшая темнота, обратились в видение.       Тесная комнатушка, кровать у правой стены. Я в дверном проеме стою замерший, оцепеневший. В руке кинжал моего отца, ладонь окровавлена. Меня трясет, и пот льется со лба. Но мне не жарко и не страшно. Я понимаю, что сделал что-то неправильное, плохое, но я рад этому. И эта радость возбуждающе-острая, царапает меня изнутри, выгрызает все хорошее, детское, что еще оставалось в сердце. – Мальчик мой, – ласковый голос Динары, её лукавая улыбка. – Не плачь. Ты все сделал правильно.       – Нет… – забормотал я в бреду. – Только не ты... Только не снова. Уйди…       – Свадстар, иди ко мне, – её рука притягивает меня ближе за пояс.       – Уходи! – вскрикнул я, резко сел, открыв глаза, и в них хлынула непроглядная чернота подвала.       Не вспоминать. Убежать. Разорвать. Никогда больше не возвращаться.       Было тихо. Рядом даже мышь не скреблась. В ушах слегка звенело.       Я медленно поднялся на ноги и неровно двинулся к запечатанной стене. Потом приберусь, мне нужно убедиться, что все хорошо. Я должен увидеть Рози. И поесть. Чего-нибудь поесть. Чувство опустошенности захватило меня, и отчего-то казалось будто бы его можно заполнить вкусным мясным пирогом. Быть может, я заблуждался. Но кто знает, вдруг сработает?       Пальцы ухватились за рукоятку механизма, и шестеренки заработали, металл заскрежетал, а камни с тихим рокотом расступились. В этом звуке мне померещилось какое-то слово, которого я не разобрал.       По ту сторону каменной стены в подвале было намного светлее и живее. Я добрался до винных стеллажей и бочек и с недоверием осмотрелся. Чисто, прибрано. На стене ровно горел факел. Возникло ощущение, словно Розалинда ждала, что я вылезу из тьмы к свету, и специально зажигала огонь там, где он не должен гореть постоянно. Она верила, что у меня все получится, и даже эта мысль придала мне сил поскорее покинуть мрачный склеп, в котором я пролежал чересчур долго.       Но дом был пуст, а в окна лился солнечный свет. Я, щурясь, присмотрелся к городской улице и обывателю, шагающему в сторону часовни. Интересно, сколько времени я провалялся в подвале?       На столе было накрыто, но пирог уже остыл. Откупоренная бутылка вина стояла рядом с пустым серебряным кубком. Возле него мой кисет с табаком. Рози все положила аккуратно, расстелила синие клетчатые салфетки под блюдом с пирогом и пустующей тарелкой. В центре стола красовалась керамическая вазочка с крупным желтым цветком языка дракона. Розалинда меня ждала, но зачем-то покинула дом.       Я хоть и мог разогреть пирог самостоятельно, не стал тратить на это время. Начал с вина, а потом вонзился зубами в еду, как цепной пес, которого не кормили несколько дней. Лоргрен всё это время помалкивал, но и чувство слабости никак не проходило, будто я всё ещё под воздействием отравляющего снотворного.       Входная дверь тихонько скрипнула, раздался тихий смех Розалинды.       – Нет, тебе сюда нельзя… Милорд Дарелет будет сердиться, если узнает.       – Ладно. Приходи вечером на причал, погуляем! – веселый мальчишеский голос ответил девушке.       – Я постараюсь… Пока! – дверь захлопнулась, и Рози с огромным мешком подмышкой показалась на пороге кухни и тут же опустила взгляд.       – Ой, милорд, – зарделась она. – Вы уже завершили… все… свой ритуал?       – С кем ты разговаривала? – вместо благодарности за еду вырвалось у меня.       Девушка положила на пол набитый и явно очень тяжелый мешок и робко подняла на меня глаза.       – Это был… юнга с недавно прибывшего в порт корабля. Он помог мне донести покупки с рынка, – сбивчиво объяснила она. – Мы просто болтали. И все.       Я замер. Не просто болтали. Я же слышал её веселый смех, его приглашение встретиться вечером. Значит, они друг другу понравились?       – Просто болтали… И всё? – нахмурил брови, отодвинувшись на стуле. Рози, я же из-за тебя собственной душой рискнул, а ты в это время успела подцепить в порту мужика?!       – Ничего серьезного, милорд, – служанка смиренно поклонилась. – Я не хотела, чтобы он шел. Но он настаивал… И спрашивал, не нужны ли вам в особняке рабочие руки…       «Разве что жертва, на будущее», – усмехнулся я про себя и сильнее нахмурился, строго глядя на Розалинду.       – Для чего он это спрашивал? Чтобы потом вы могли выселить меня отсюда?       – Что? – Рози удивленно захлопала глазами, а я продолжал выискивать правду, намеренно осыпая девушку колкими обидными вопросами.       – Я начинаю понимать, почему ты не пошла работать в Гильдию бойцов. Что за удовольствие убираться за потными мужланами и слышать насмешки грубых женщин? Не лучше ли жить вдвоем с умалишенным данмером, за спиной которого можно плести интриги и внушать всем, что он совсем помешался после того, как избавился от проклятья?       – Милорд Дарелет, я никогда… – пыталась возражать девушка, сжимая руки в кулаки. Её немного затрясло. И снова-то я перегнул палку.       – Не надо, не оправдывайся. Впредь, я буду следить за тобой, – я встал из-за стола и с высокомерным видом удалился наверх. Только все это ледяное высокомерие не продержалось и двух минут, сменившись яростью и стыдом, от того что не смог промолчать. Может, и не стоило высказывать ей все вмиг родившиеся подозрения, а может, наоборот. Теперь она серьезно задумается о своем поведении и о портовых юнгах, набивающихся в женихи. Вся моя Розалинда соткана из противоречий и тайны, прячущейся за милым личиком и невинностью. И эту тайну мне хотелось разгадать больше всего на свете. Сдернуть с нее покров недомолвок вместе с её проклятым передником, заглянуть в душу, чтобы увидеть, что она от меня скрывает. Сначала убирается в моей «тайной» лаборатории, о которой такими темпами скоро начнут писать в Вороном Курьере, потом приводит к дому какого-то парня. Не боится некромантии. Хотелось встряхнуть её за плечи и крикнуть: «Да что с тобой такое, Рози?! Ты что, слепая?!»       Или ты слишком умна и ищешь чего-то другого? Богатства и власти, как все нормальные люди. И понимаешь, сколь велика цена могущества, поэтому решила сначала мягкими речами и вкусными пирогами приручить меня. Вдруг в следующем её пироге будет приворотное зелье? Или в каком-то из них оно уже было?       Я рухнул на кровать, прикрыл глаза, задумался обо всем, что творится вокруг. Но мысли тут же перескочили на произошедшее у порога.       Какой, ко всем скампам, захват Тамриэля армией некромантов, когда залетный юнга уводит у меня Рози?! Интересно, как он выглядит? Вот бы посмотреть на него и свернуть шею, чтоб больше не совался к моему порогу и никуда не приглашал мою служанку. Ей еще надо работать. Печь пироги, убираться, стирать… И что она еще делает? За что я ей вообще плачу?       «Я уже говорил и не устану повторять. Ты – ничтожество!» – Лоргрен тяжко вздохнул, а я рывком сел на кровати.       Похоже, я в очередной раз облажался.       «Да, ты действительно облажался. А я тебя предупреждал о фазах лун!»       – За пять дней ты бы ещё не раз захватил тело! Я не мог столько ждать! Проще найти ещё одну жертву и повторить заклинание! – нетерпеливо ответил я.       «Теперь, после того что ты сделал, глупец, тебе не нужно в очередной раз кромсать наши души на части. Ты же чувствуешь эту слабость в теле? Вот так же чувствуют себя те, кто оторвал кусок собственной души», – дед заговорил наставническим тоном, что понравилось мне намного меньше, чем факт разрыва собственной души.       – И что теперь делать? – я наступил на собственную гордость и обратился к некроманту за советом. Он, как и ожидалось, расхохотался и таинственно замолчал. Правда, молчание долго не продлилось.       «Я так и думал, что чем-то подобным закончится, учитывая твою импульсивность, если конечно, можно назвать глупость чуть лаконичнее… – мертвецки горькая насмешка. – Теперь, хотим мы того или нет, действовать придется сообща. Иначе, боюсь, ты лишишь нас обоих и того подобия существования, которое мы оба имеем…»       – О чем ты?..       «Заткнись и послушай! Этого ты делать не любишь, но придется. Приходи в себя и спускайся в наш любимый подвал, прячь мои кости обратно в гробницу, пока твоя служанка не решила там прибраться и выкинуть куски наших душ на свалку!»       – Понял, – кивнул я, встал с кровати и поплелся вниз.       «Хвала тьме! Я уж думал, снова будешь спорить со мной. Не скрою, это было весело – копаться в твоей голове, изучать воспоминания обиженного ребенка о тяжелом детстве, мешаться тебе в самый неподходящий момент, но и этим я уже порядком пресытился. И стоит признать, что в некотором смысле, ты действительно меня обыграл!» – подытожил Лоргрен Бенирус, как последний гвоздь в крышку гроба забил. Я отворил дверь подвала, краем глаза заметив Розалинду на кухне, убирающую со стола. Она держалась прямо, гордо и спокойно, словно я только что не обвинял её в корысти и попытке выжить меня из дома. Хотя стоило отметить, что с дружелюбным некромантом в голове разум сильно прояснился. Стряхнул с себя оцепенение, вызванное ядами. Остались только отголоски слабости, о которых говорил Бенирус. «Верно мыслишь, – поддакнул дед. – Когда я не пытаюсь тебя захватить, не мешаю думать, нам обоим становиться чуточку проще жить. Мы не тратим драгоценную энергию на борьбу, которая теперь вредна нам обоим». Почти добежав до запечатанного портала, отворил лабораторию и увидел царящий в ней разгром. Труп альтмера, смазанную звезду ритуала и фолиант на столе. Пол был заляпан кровью, а запах стоял отвратительный. И стало на удивление душно, отчего труп уже начал разлагаться, издавая застывшую в подвале вонь. Я подошел к костям Бенируса и вдруг ощутил небывалый прилив сил, как только прикоснулся к ним, чтобы убрать в гробницу. «И что я говорил, – Лоргрен был не из молчаливых покойников. – Возьми с собой кусочек меня, сделай костяной амулет или просто носи в кошеле. Будешь чувствовать себя нормально». Я молча отделил фалангу пальца и в задумчивости взглянул на нее. – Этого хватит? «Вот и узнаешь, а остальное немедленно прячь, а труп поскорее сожги, пока трупные соки не залили пол. Костную муку используешь позже для чего-нибудь». – И я должен верить, что ты отныне будешь помогать мне бескорыстно? Извини, я слишком долго прожил в Морровинде, чтобы не верить на слово таким, как ты, – усомнился, сжимая косточку в кулаке. «Не ты ли сначала назвался моим новым хозяином? – едко прошипел некромант. – Или я что-то путаю? Что за околесицу ты несешь, идиот? Я мертв. Ты разорвал наши души на кусочки, превратив меня в мешанину костей, запертую навеки в собственной гробнице и привязанную к этому дому! Ты единственное существо, через которое я хоть как-то могу взаимодействовать с миром, надеясь на недолгое избавление от этой участи! Если ты все же соизволишь внимательнее изучить «Том нежизни», то узнаешь очень многое. Такое, что недоступно этим недоучкам из пещер. Я буду помогать тебе не бескорыстно. А для того, чтобы ты в очередном приступе своей опасной и глупой влюбленности не уничтожил те осколки, что от нас еще остались! Ничтожество!» Я выслушал его тираду, тяжело дыша и пялясь на труп и лужу крови вокруг него. В последнее время, в мои привычки вошло доверять всем подряд. – Будь по-твоему, – я отодвинул крышку гробницы и ссыпал туда кости Лоргрена. Себе оставил только одну фалангу на амулет. – Милорд? – тихий голос Розалинды показался мне ударом колокола над ухом. Он прозвучал в тот момент, когда я задвинул крышку. Девушка робко переступила порог моего убежища и принюхалась. – Зачем ты пришла сюда? – угрюмо рыкнул я. – Я повела себя неправильно. Вы платите мне деньги за работу, а я решила, что это… несерьезно. Извините, – она смотрела на меня такими невинными милыми глазками, а её губы чуть дрожали, что я отвернулся, чтобы не видеть этого. А то мало мне разорванной души, она мне сердце пытается разорвать своими наивными (или слишком хитрыми) извинениями. Глубокий вдох, медленный выдох. Я всё ещё ей верю, всё ещё хочу есть её восхитительные пироги, пусть даже они станут моей последней трапезой. Лучше так, чем в застенках Мораг Тонг или в мертвой армии Маннимарко. – Рози, – мой взгляд упал на распластанный на полу труп, а потом плавно поднялся к девушке. – Ты когда-нибудь сжигала тела? – Нет, милорд, – в глазах вспыхнул небывалый ужас, губы задрожали сильнее, но она смогла сохранить самообладание, вцепившись в свой спасительный передник. – Принеси масло. Сейчас я научу тебя, как правильно избавляться от улик, – когда я говорил эти слова, наблюдая за её реакцией, то не мог сдержать едкой кривой ухмылки. Потому что ужас Рози перетек в решимость, и, поклонившись, служанка умчалась за маслом. «Сколько ты ей платишь? Сто пятьдесят септимов? Надо бы прибавить ей жалованье!» – подсказал Лоргрен. Я мысленно согласился, прислушиваясь к удаляющимся шагам девушки.