Розалинда и некромант

      Шорох травы, ветер встревожил водную гладь. Далеко на востоке собирались грозовые тучи. Сердце беглянки замирало, когда перед глазами вспыхивали далекие бледно-алые зарницы.       Длинный подол платья цеплялся за сухие пучки виквита, торчащие повсюду. Если бы у Изумруд был выбор, она ни за что не побежала бы прочь от хозяина в такой неудобной одежде. И уж точно бы придумала, как избавиться от рабских кандалов.       Но выбора никакого рабыне не давали – её выпустили, как птичку в окно, и приказали бежать до самой Тель Моры и не оборачиваться.       Изумруд неслась со всех ног, стараясь держаться подальше от дороги, соединяющей Тель Вос и пристань. Если её увидят стражники или местные, то у них могут возникнуть вопросы. А кто будет слушать рабыню, которая утверждает, что её отпустили? Тем более, аргонианку. Принадлежи она к эльфийскому народу, с ней могли бы поступить снисходительнее, но к зверорасам данмеры никогда не испытывали жалости, считая их не разумными созданиями, а разновидностью говорящих животных.       На землях Телванни у беглых рабов нет никакой надежды. Им не скрыться от вездесущих наёмников и охотников за головами, согласных ловить даже свободных людей ради наживы. А если каким-то чудом удастся избежать участи быть пойманным, беглеца прикончат пепельные бури или голодные звери.       Аргонианка добралась до берега и услышала, как падают в воду капли начинающегося дождя. Изумруд огляделась, не увидела никого и нырнула, направившись в сторону Тель Моры, как приказал ей ненавистный хозяин. Она всегда радовалась, когда Нэрис Дарелет уезжал. Изумруд стала его фавориткой, как только он купил её в Тель Аруне, но это не сулило никаких привилегий.       Когда он бывал не в духе, то становился груб со всеми рабами. И аргонианка пару раз испытывала на себе его гнев.       Прохладная вода ласкала полы шрамов, исчерчивающие стройную спину. Изумруд плыла и видела, как светятся под водой причудливые наросты на камнях, а возле них струятся вверх ярко-зеленые ленты водорослей. Если бы аргонианка затаилась в этих зарослях, то её стало бы не видно из-за схожей окраски.       Но она знала, что медлить не стоит, чем быстрее доплывет до Тель Моры и найдет Динару, тем лучше и безопаснее для нее.       Справа от аргонианки раздался шум и бульканье. Изумруд вскрикнула, когда нечто, стремительно разрезавшее водную гладь, подплыло к ней и ухватило за лодыжку. Рабыня резко развернулась и затрясла ногой, к которой прицепилась крупная рыба-убийца лазурного оттенка. Аргонианка мотнула хвостом, оглушив намертво вцепившуюся хищницу, и поплыла быстрее, несмотря на боль в прокушенной ноге.       Кровь, попавшая в воду, привлекла внимание других рыб. Одна тут же вонзила зубы в подол платья рабыни, решив, что оно тоже подходит для утоления голода. Поняв, что хищников стало больше, Изумруд развернулась и перешла в наступление. Она вертелась в воде, била хвостом, отгоняя вездесущих рыб, щелкала челюстью в надежде поймать хотя бы одну. И когда ей удалось, все рыбы-убийцы отстали, поняв, что эта добыча им не по зубам.       Аргонианка с удовлетворением победителя перемалывала добычу, а после проглотила и продолжила путь. Нога саднила, солоноватая вода залива разъедала рану.       Хромая, рабыня выбралась на берег. Впереди уже выросло поселение Тель Моры, возле которого Изумруд приметила две фигуры. Приблизившись, она узнала Динару и её телохранителя Ласло. Хвост тут же заболел от неприятных воспоминаний о знакомстве с ним. Редгард стоял с факелом в руке и выглядел сонным, сестра Нэриса нетерпеливо осматривалась по сторонам время от времени.       – Мутсэра! – вскрикнула аргонианка, бросаясь к хозяйке.       Динара рывком повернулась и плавным жестом остановила руку Ласло, потянувшегося к мечу на поясе.       Изумруд с трудом дошла до них, прихрамывая, и заговорила:       – Господин Нэрис велел вам передать, чтобы вы бежали. Вас предали, а его уже нет в живых.       Динара отшатнулась, судорожно вздохнула, и ее вмиг ослабевшие ноги подогнулись. Ласло успел подхватить её, но девушка резко отпихнула его в сторону.       – Нет… нет, я в порядке… – безжизненным голосом произнесла она и перевела взгляд на Изумруд. – Ты видела, как он умер?       Аргонианка покачала головой.       – Я выполняю его приказ. Он был жив, когда отдал его…       – Значит, он мог выжить… Я хочу увидеть его.       – Ты слышала, что сказала ящерица?! – взъярился Ласло. – Нэриса уже грохнули! Надо быстрее уплывать из Морровинда, как велел тебе Арион! И вообще, сдался тебе этот ребенок, только время теряем из-за выродка! Все знают, у шлюшьих детей нет отцов. Каковы шансы, что он твой племянник?       – Твое дело выполнять приказы, а не рассуждать о том, чего не понимаешь!       Ночь прорезал скрипучий плач младенца. Новорожденный мальчишка ревел так, словно его собрались приносить в жертву. Изумруд повернулась на звук, увидев, как к ним приближается старуха с татуированным лицом, облаченная в просторное коричневое платье. Она несла на руках покрывало, в которое был завернут ребенок и безуспешно пыталась его укачать. Глазки младенца сверкали в темноте как тлеющие угольки.       – Это он… – словно сбросив оковы горя, Динара подалась вперед к старухе. Ласло быстро глянул на Изумруд и пожал плечами.       – Приветствуй своего племянника, – прокаркала старуха. – Мальчик абсолютно здоров, что удивительно.       – Рабыня жива?       – Да, она прекрасно перенесла роды.       – Роды? – Динару перекосило от изумления.       – Ха, что я говорил! – Ласло игриво толкнул аргонианку локтем.       – Это мало что значит, – старуха продолжала покачивать чуть притихшего младенца.       Динара отчаянно зарычала, глядя на него.       – Мы немедленно плывем домой! Я хочу видеть брата!       – Ты погибнешь, – подытожил Ласло.       – Заткнись! Просто заткнись, – хозяйка дала своему псу звонкую пощечину. – Я не покину Морровинд, пока не увижу брата, чтобы ни говорил Арион!       – Что с моим сыном? – вдруг спросила старуха.       – Отправляйся к себе домой, Ашданниму. И жди меня там. Ты получишь деньги, как было условлено. А его возьми с собой, – Динара указала на младенца, – найди ему кормилицу. Наследник рода Дарелетов не должен погибнуть этой ночью.

***

      Дверные петли тихонько, будто извиняясь, скрипнули: Розалинда робко заглянула в кабинет. Я услышал звук, почувствовал присутствие постороннего, но не оторвался от письма – мысли не желали отпускать меня в реальность. Тогда девушка, не дождавшись никакой реакции, на цыпочках прошла внутрь, заглянула мне через плечо и увидела, конечно же, лист исписанный рунами. Её частое взволнованное дыхание пощекотало моё ухо.       – Что случилось? – я медленно поднял на нее взгляд.       – Часы на башне уже пробили полдень. Через час нам с вами нужно отправиться на слушание по делу… по нашему делу, – напомнила служанка. Странно, что оглушительный звонкий бой колокола я не услышал, но сразу уловил тихие шаги девушки. Возможно, виной всему дождь, барабанящий в окна, или моё увлечение воспоминаниями, которые мне не принадлежат и которые удалось разрушить, лишь приоткрыв дверь кабинета. Впрочем, Изумруд мне кое-что успела рассказать о том времени, и очень многое отложилось в памяти.       – Могу я спросить, милорд? – Рози с интересом посмотрела на ворох бумаг на столе. – Я не могла не заметить, что вы часто закрываетесь в кабинете и пишете. Это связано с вашими исканиями?       – Нет, это… хм… исследования другого рода. Тебе не стоит об этом думать.       – Простите меня за любопытство, милорд, – девушка со спокойным видом кивнула в легком поклоне и вышла из кабинета.       Глаза сильно устали пялиться в пергамент при тусклом свете свечи – несмотря на полдень из-за нависших над Анвилом туч, сквозь стекла в дом почти не проникало света. Полумрак кабинета разгоняло только одинокий язычок пламени.       Я спрятал все свои записи в ящик. Слишком много их уже накопилось, и казалось, что времени у меня больше нет. Хотя там, в своем прошлом, я совсем недавно родился. Интересно, как теперь описывать то, что со мной приключилось?       Откупоренная бутылка вина Сурили, к которой я даже не притронулся, стояла рядом вместе с пустым кубком. Плеснул себе немного, принюхался и отставил в сторону. Не помню, когда в последний раз пил эту отраву. После случая в порту перешел на воду и эль, вино и крепкое спиртное в горло не лезло, вызывая приступы тошноты, и с особенной тоской вспоминались изысканные напитки Морровинда.       Но желание выпить суджаммы в родных краях вовсе не уживалось с тем фактом, что дома на меня будут охотиться. От одной мысли по спине бегали мурашки. Как вспоминал воздух, пропитанный пеплом и жаром, непрекращающийся сухой кашель шахтеров и путешественников, шумные рынки рабов и сверкающие кинжалы убийц становилось тоскливо и неспокойно.       Ведь уже три года я прожил в Анвиле, ощущая себя практически полноправным сиродильцем.       И доброе имя Розалинды уже пора было очистить от всех слухов, которые в последнее время роились вокруг девушки. Судебная тяжба уже на три месяца затянулась – не могли имперцы сразу признать, что Рози просто защищалась. Стражники, опрашивая свидетелей, перетряхнули вверх дном весь «Кубрик», Иероним Лекс приходил ко мне ещё дважды, задавал одни и те же вопросы о происшествии. Может, полагал, что я запутаюсь в собственной правде?       Окончательное слушание назначили на сегодня, после чего все должно так или иначе закончиться.       Терзаемый смутным волнением за исход дела, я потянулся к другому ящику стола, откуда вытащил свою старую книгу – «Трактат о подготовке тел». По ней я начал изучать некромантию, когда-то давно, в Морровинде. Пора бы и Розалинде познакомиться с этим текстом, а не только разучивать чары изменения и восстановления. Пусть моя мышка знает, с чем придется иметь дело. Действительно ли ей нужна эта темная стезя, к которой она тянется, то ли пытаясь побороть себя и свои страхи, то ли из нездорового любопытства к запретному искусству. Я бегло пролистал книгу, хлебнул вина, и привкус прелой кислятины связал рот.       – Дрянь какая, – я отставил кубок и потянулся к бутылке, на которой красовалась этикетка с виноградников Сурили, датированная 315 годом третьей эры.       «Что-то тут не так», – пробудился от сна Лоргрен.       – Что ты имеешь… в виду? – в горле запершило, я закашлялся, задыхаясь. – Что?..       «Ты умираешь», – вынес вердикт старик, а мне горло сдавило горьким ядовитым спазмом, будто вдохнул горсть пепла из Красной Горы.       – Ф’лах… – просипел я, осознав, что произошло. Яд! Вино отравлено!       В глазах начало темнеть, и я потянулся к ящику, в котором лежал амулет возврата, зачарованный на перемещение в подвал, где хранилось противоядие. Одновременно вызвал рвоту, засунув в рот пальцы, – первое средство от неминуемой гибели при отравлении. К горлу подпрыгнуло все съеденное и выпитое за сегодня, удалось в падении схватить амулет за цепочку и выдернуть его из письменного стола вместе с ящиком.       Изо рта на пол вылилась черная густая жижа, смешанная с желчью, перед взором поплыла серая мутная пленка, сквозь которую не удавалось даже комнату разглядеть.       – Рози!.. – я попытался крикнуть, но охрипший голос подвел, поэтому хлопочущая на кухне девушка вряд ли меня услышала.       Активировав амулет возврата из последних сил, рухнул возле гробницы Лоргрена и пополз к алхимическому столу, огибая каменный саркофаг.       «Второй ящик!» – Бенирус вдруг взвыл раненым волком, и это встревожило меня посильнее возможной смерти. Дед-то разволновался!       Понимая, что не доползу, чувствуя, как легкие скручиваются от жгучего, парализующего конечности ощущения, а мышцы становятся ватными, я упал подле стола, не в силах дотянуться до заветного ящика.       «НЕТ!» – выкрикнул Лоргрен и вдруг стол заходил ходуном, ящик с зельями вылетел, и склянки покатились по столешнице с задорным перезвоном. Несколько флаконов упало на меня, что и спасло драгоценные зелья.       «Пей! Пей скорее!»       Под пальцами я почувствовал небольшой пузырек зелья – прохладный, живительный. Немеющие фаланги подгребли желанный фиал к себе.       «Ты уверен, что именно это противоядие?» – говорить сил не было, мысли походили на бесформенный клубящийся дым.       «Скорее!» – даже удивительно, что Бенирус так обеспокоился о моем состоянии.       Я последним усилием подтянул к себе флакон, но откупорить его окостеневшими пальцами не удавалось. Откусив продолговатое горлышко вместе с пробкой, разодрал себе губы о зубчатые стеклянные края, наполнив рот мерзким солено-горьким вкусом крови и противоядия. Проглотил, чувствуя боль. На всякий случай, мысленно попрощался с Бенирусом.       Интересно, через сколько времени Розалинда спустится вниз, чтобы найти мой окоченевший труп?       «Ты не умрешь, идиот! Это просто паралич!» – успокоил меня дед.       Тоже не самая радостная новость. Выжить удалось, но как долго мне теперь так лежать? Яд, судя по всему, состоял из нескольких компонентов – те самые сложные формулы, которые я изучал и которые так любят Мораг Тонг. Они правильно решили, что нападать на меня посреди города нет смысла и лучше всего ударить исподтишка, пока я наслаждаюсь размеренной жизнью в своем роскошном доме. Я находился в сознании, но не мог ни шевельнуться, ни открыть глаза. Уши заложило тишиной. Спустя время защелкал механизм, и камни расступились, впустив внутрь Розалинду. По крайней мере, я понадеялся, что это моя служанка, а не ассасин, явившийся выполнить свой контракт.