Удивительно вдруг стать мертвым. Впитать это состояние каждой фиброй души. Прочувствовать на уровне тонких энергий, чтобы раз и навсегда для себя понять, что жить надо как можно дольше. Становиться неупокоенным мертвецом – пытка. Циничная в своей извращенности. Она глубже боли, сильнее любых физических страданий, какие только способны выдержать болевые центры смертного существа.
В посмертии эти границы ощущений, сдерживаемые физиологией, стерлись, и непрекращающаяся мука терзала остатки моего духа, нашедшего временное вместилище в костях Бенируса.
Я чувствовал что-то, но все привычные, казалось бы, чувства сыпались одновременно, больше не регулируемые телом. В сознание, искаженное смертью, вторгались разом ярость, печаль, смятение и жажда. Неуемное желание поглотить энергию, чтобы заполнить пустоту, впитать в себя всю жизнь, которая имеет наглость мельтешить вокруг меня. Счастливая, спокойная, благословленная отсутствием этой непередаваемой боли. Даже самая ничтожная плесень, незримая, скрывшаяся в тенях, вызывала гнев.
А дом стал моим продолжением и одновременно тюрьмой.
Да был бы я Лоргреном Бенирусом, выпущенным на волю из этого вечного плена, ни за что на свете не вернулся бы…
Что я наделал? Вдруг он найдет лазейку?
– Милорд! – приглушенный, словно проникший сквозь толщу воды, надрывный крик взорвал тьму. Пролился на меня сверху, как живительный свет божества, позволяющего вынырнуть и сделать первый вдох. Вокруг изможденного разума расступились чёрные волны посмертия, онемевшие пальцы облизнул холод, под щекой вспыхнуло ощущение обжигающе-ледяного камня.
Тело изогнулось в судороге, ноздри жадно втянули пыльный воздух, напитанный тонким ароматом свежей крови.
– Милорд! – визг девушки сопровождался глухими ударами обо что-то деревянное.
А я не мог шевельнуться. Тьма ещё не оставила меня окончательно, беспорядочно мечущиеся чувства запустили едва бьющееся сердце.
Череда быстрых ударов разогнала кровь по телу. Хотелось немедленно вскочить на ноги, но не было на это сил.
– Свадстар, ты слышишь меня? Пожалуйста... – всхлипывания и слёзы, надломленный девичий голос.
Шевельнулся резко, как от удара током. Ощущение, что снова стал собой, возвращалось издевательски медленно.
Царапнул ногтями пол, перевернулся на спину, открыл глаза, увидев над собой стул, и дергающуюся, привязанную к нему ремнями Рози. Судя по потемневшим запястьям девушки, она билась так довольно долго. Не зная, сколько я провалялся, ощутил только, как сводит бока ноющей болью и как в голове далеким эхом отражаются отголоски небытия.
– Сейчас... – прохрипел я, не узнавая собственного голоса. – Сейчас, Рози. Только найду силы встать.
Всхлипы прекратились, как и удары.
Стоило мне встать на четвереньки, перед глазами всё поплыло. Заплаканное лицо Розалинды смазалось, все вокруг обратилось в мерцающую синими кругами темноту на несколько мгновений, голову заполнил гул.
– Больше никогда так не буду делать… Никогда… – шептал я, преодолевая это ужасное состояние. Ноги дрожали, отказывались держать меня, от привычных запахов крови и смерти мутило. Болела спина, словно чуть пониже лопатки во мне торчал нож.
При попытке подняться меня качнуло вперед, я уцепился за колени Розалинды и уткнулся носом в подол её юбки.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Как только в голове и глазах прояснилось, я расстегнул ремни на подлокотниках стула и освободил свою служанку. Она тут же схватилась за свои стертые в кровь запястья и принялась исцеляться.
– Боги, милорд, я так рада! – её глаза всё ещё блестели от слез, но она улыбалась.
– Мне больше понравилось, когда ты назвала меня по имени, – признался я и отошел в сторону, осматриваясь. На полу распластался данмер в алых одеяниях Телванни. Лицо его было окровавлено. Присмотревшись, узнал Валета Аренима, которого лишили глаз. Я лишил. Вернее, Лоргрен в моем теле.
Зная, что сотворил этот прислужник Готрена в прошлом, подумал, что можно было бы обойтись с ним и жестче, но выбирать способ казни врага не приходилось. Мертв, и слава Молагу Балу. Одной занозой меньше.
Рози встала со стула и подошла ко мне, с интересом разглядывая инструменты на столе.
– О, милорд, такого у нас нет, – она взяла металлическую «грушу» в руку. – Для чего это?
Я забрал у неё приспособление и раскрыл. Груша распахнулась как бутон цветка, ощерившись острыми пластинами во все стороны.
– Для отверстий, – пояснил я и вернул инструмент слегка шокированной девушке. – Если хочешь, давай заберем себе.
Рози положила грушу на место. Девушка выглядела напряженной, явно нервничала, после того что с ней приключилось.
– Нет, не хочу.
– Тебе не по себе от всех этих штуковин, не так ли? – я с хитрым прищуром повернулся к ней.
Розалинда кивнула, внимательно осматривая комнату.
– Как я вообще здесь оказалась? Ничего не помню, в голове туман. Помню, как вечером шла по пристани, собиралась вернуться домой…
– Думаю, тебя опоили. Надо возвращаться в Анвил, – я нашарил на шее амулет возврата, веревка которого намоталась на амулет-поглотитель.
Напоследок, прежде чем мы покинем это место, мне хотелось только убедиться, что не осталось никого, кто мог бы последовать за нами. Если в окрестностях остался хоть один слуга Телванни, история может повториться, а я уже мысленно пообещал себе, что не стану использовать это проклятье снова.
– Как прикажете, милорд… – тихонько произнесла Рози. И я не выдержал.
– Что ты снова заладила… «милорд, милорд…» Пока ты думала, что я без сознания, тебя не слишком волновали эти условности.
– Нет, пожалуйста, не начинайте снова этот разговор, – она отвернулась, обошла распластанное на полу тело. – Я многое хочу сказать вам, но не сейчас.
– Отчего же не сейчас? – я перешагнул Валета и оказался рядом с ней. – Пока мы здесь и в безопасности, и Лоргрен нас не подслушивает, самое время выяснить, что между нами и… чего ты на самом деле хочешь?
Розалинда обернулась, сжав губы, посмотрела так оскорбленно, будто я её в чем-то обвинил.
– Не сейчас, милорд, – она снова отвернулась. Я схватил её под локоть, развернул к себе. На щеках Розалинды вспыхнул румянец, в глазах отразилась боль.
– Говори! – потребовал я, прожигая её глазами.
– Мне надо… по нужде, – стыдливо промямлила она. – Я очень долго звала вас и сильно замерзла.
Вопросы отпали, я медленно разжал пальцы и истинно джентельменским жестом указал на все доступные взгляду темные углы подземелья.
– Это… кхм… пожалуйста… Вот, где хочешь, – я как обычно блистал красноречием.
Оставив Розалинду одну, вышел из пыточной комнаты и оказался на лестнице, спускающейся к залу форта. Жаровни освещали разломанные баррикады, оледеневшие стены. Все помещение было завалено трупами в хитиновых бронях.
– Неплохо, – оценил я способности Лоргрена, насчитав не меньше дюжины тел, желтеющих в полумраке.
Рози вскоре подошла ко мне, поправляя юбку, взъерошенная и немного удивлённая открывшимся зрелищем. Надеюсь, её это не отпугнёт?
Девушка убрала прядь волос за ухо и взяла меня за руку. Я вздрогнул от её «откровенного» жеста.
– Это все из-за меня? – поинтересовалась она.
– Не только, – сжал её пальцы, улыбнулся уголком рта. – По большей части, конечно, из-за моего прошлого. Маги Телванни обожают травить друг друга, доказывая всем, кто лучше, сильнее, достойнее. Но достоин лишь тот, кто выжил. Это закон нашего дома. Я мог жить так, каждый день думая о том, кого бы отравить или зарезать, чтобы подняться повыше в иерархии. Или самому не стать жертвой чьих-то амбиций. Но решил, что это не мой путь.
– И вы выбрали свободу? – меткий вопрос и наивные серые глаза.
– Скорее, возможность выжить, – стоило ли открывать ей правду, что на самом деле подтолкнуло меня к бегству? – Но если свобода в том, чтобы стать предателем Дома, чтобы пропитаться местью и злобой ко всем его членам – да. Нарушить предписания Трибунала и принести жертву Молагу Балу – да. В таком случае, я выбрал свободу. Потому что вседозволенность это не свобода. Поэтому, Рози, я не заколдовываю тебя, чтобы... м-м, скажем, овладеть тобой. Я хочу, чтобы ты тоже была свободной, иначе это не имеет никакого смысла. Будучи моей рабыней, ты не принесешь мне пользы или удовольствия. Инструмент работает только в руках мастера. Сам по себе он бесполезен. И рабы все такие.
– Но... – девушка от моей откровенной речи стала совсем пунцовой. – Вы хотели бы… овладеть мной?
От такой прямоты я слегка опешил. Даже не поверил в то, что Рози осмелилась спросить такое.
– Иногда кажется, что да, иногда думаю, что не стоит, – ответил я, пытаясь скрыть хотя бы часть правды о том, что однажды хотел применить на ней нужное для этого заклинания.
– Значит, теперь мы оба свободны? – Рози ещё раз окинула глазами окровавленный зал.
Я кивнул в ответ, но упускать такой момент откровений показалось глупостью.
– А что до тебя? Чего же ты на самом деле хочешь? – повернулся к ней, сверля требовательным взглядом.
– Просто жить спокойно. Быть в безопасности. Хочу немного счастья, – румянец так и играл на её нежных щеках, от чего она делалась ещё красивее в моих глазах. – Но я только не совсем теперь понимаю, в чем оно… Это счастье. Иногда думаю, что счастлива, когда мы дома вдвоём. И мне не хочется ничего менять.
– Поэтому?.. – звучало все так, словно она что-то не договорила.
– Поэтому мне и страшно вступать с вами в отношения, милорд. Я на вас работаю, вы платите мне деньги. Вы меня учите магии. И я боюсь, вопреки своим чувствам, что если что-то пойдет не так, то это все закончится. Что не будет больше этого счастья, которое есть у меня сейчас.
Теперь пришел мой черед удивляться её признаниям. Такого ответа я не ожидал, но где-то в глубине души на него очень надеялся. Думал, она скажет, что-нибудь о вершинах мастерства в магии, отмщении всем обидчикам, о тайной власти. Но у Розалинды есть ко мне чувства! Эти слова полностью вернули меня к жизни за считанные доли секунды.
– Но ведь, пока не попробуем, не узнаем, как это будет, – ответил ей с улыбкой.
Я резким движением наклонился к ней и поцеловал. Коротко, быстро, и сразу же отстранился. Девушка подняла на меня взгляд и вдруг прильнула ко мне, обвила руками шею и притянула к себе. Чувствуя, как попытка выяснить отношения, медленно превращается в страсть, я прервал ставший глубоким поцелуй и разомкнул объятия.
– Рози… Рози, подожди… У нас осталась тут пара незаконченных дел.
– Каких дел, милорд? – порывисто выдохнула девушка, грудь её вздымалась от частого, сбитого поцелуем дыхания.
Я кисло посмотрел на неё.
– Во-первых, перестань звать меня милордом, когда мы одни. Это приказ. Во-вторых, прежде чем уходить, нужно обыскать этот… форт? – оглядев обстановку, пришел к такому выводу. – Я должен точно знать, что никого не осталось. И ещё… магические предметы, вот что нам необходимо. Телванни каким-то образом попали в Анвил и перенесли тебя оттуда на Пометку, расположенную здесь, – я указал в центр зала.
– Поняла, – Рози решительно кивнула.
– Ищи любые зачарованные предметы, – распорядился я. – А я пока проверю, не осталось ли тут живых.
Разумеется, мне было прекрасно известно условие проклятья. Лоргрен не вернулся бы в свою гробницу, если бы здесь остался хоть кто-нибудь из похитителей Розалинды, но чувство тревоги ещё не покинуло меня. В заклятии могли быть недочеты, этой возможности я тоже не отрицал, учитывая, что чары пришлось комбинировать, создав по сути совершенно новое заклятие.
Первым делом я вернулся к телу Валета и обшарил труп на предмет артефактов. Скорее всего, маг пользовался амулетами, чтобы переместиться в Анвил. Эти вещи необходимо было изъять, чтобы в городе не появились какие-нибудь забредшие в форт бандиты или чересчур любопытные гоблины. И те, и другие могут быть опасны. Вряд ли следы внезапного появления нежелательных гостей приведут ко мне, но проблемы в Анвиле, так или иначе, всегда меня касались.
Обыскав все кошели, мешочки с травами и карманы на теле мага, обнаружил свиток, пару поблескивающих от магии колец и серебряный амулет с символикой Телванни, похожий на тот, что мне передал Кэнлорн.
Розалинда в это время обходила зал, останавливаясь у каждого убитого, и искала зачарованные вещицы.
– Несколько колец, – сообщила она, завершив обход. – Одно золотое ожерелье и пояс, довольно странный на вид.
– Оружие?
– Ничего зачарованного, – покачала головой девушка.
Мы вместе подошли к двери, ведущей в неизвестность из зала с колоннами, и Рози снова взяла меня за руку.
За дверями тянулся слабо освещенный факелами коридор, на другом конце которого, как я надеялся, лежит возможный выход. Мне уже приходилось бывать в подобных местах, и они меня не пугали, но вот служанке прогулка по форту вовсе не казалась той обыденностью, к которой она привыкла, несмотря на некромансткую практику. Было одновременно смешно смотреть, как она дёргается от каждой тени, и немного жаль её. Рози и не подозревала, какая на самом деле тьма может скрываться в банальной, на первой взгляд, темноте.
Но все было чисто – иногда на пути попадались лишь растерзанные трупики крыс. Только около выхода, наверху, распласталась массивная жирная туша огра, который, похоже, когда-то облюбовал это мрачное местечко под логово.
Я толкнул дверь ладонью, и тут же повеяло холодом. Это была уже не затхлая прохлада подземелья, а освежающий морозец, от которого сразу повалил пар изо рта.
Моя нога ступила на тонкий слой снега, хрустнувшего под подошвой сапога. Развалины башни, покрытой снежными заносами, застыли в горах, как памятник минувшим войнам. Вершины серебрились под лунным светом Секунды, с неба на нас с Розалиндой устремились взгляды тысяч звезд. Девушка уставилась на небосклон огромными, полными восхищения глазами.
– Где мы? – прошептала она.
– М-м… в горах? – я пожал плечами.
– Это цепь Джерол?
– Может и Валус, – на скалах же не написано название, а как я могу одну горную цепь отличить от другой, если не знаю, в каком регионе нахожусь?
Оглядывая выщербленные временем башни и обломки камней меж покосившихся колонн, отпустил руку Рози и прошёлся по территории. По склону вилась лестница, ступени которой утонули в снегу. Она вела к ещё одной башне с разрушенной стеной, высящейся чуть поодаль. Розалинда продолжала в восхищении смотреть на горы. А я понял вдруг, что она никогда не видела ни снега, ни гор.
– Мы очень далеко от Анвила. Хорошо если не в Скайриме... – разум подсказывал, что Телванни вряд ли стали бы углубляться слишком далеко от границы Морровинда.
– Тут холодно, – девушка зябко потерла плечи и подошла ближе ко мне.
– Если налюбовалась, то полетели отсюда. Не вижу смысла мерзнуть, – я протянул ей ладонь, и Розалинда порывисто ухватилась за меня.
Активировав амулет возврата, я оказался в своём подвале. Рози стояла рядом и всё ещё дрожала, не выпуская моей руки.
Лоргрен не встретил меня ехидными комментариями, как это обычно бывало, когда я перемещался. Наверное, до сих пор под впечатлением от проклятья, напомнившего ему, что значит быть живым.
– Ну, вот мы и дома, – я улыбнулся Розалинде, и только теперь она отодвинулась от меня, будто засмущалась. – Наверное, ты хочешь отдохнуть?
Девушка кивнула, нежно на меня глядя.
– Мне, пожалуй, тоже надо прийти в себя после всего этого… – поделился ощущениями я и поцеловал её в щеку. – Спокойной ночи!.. И не вздумай сейчас начинать уборку в лаборатории!
– Как пожелаете, милорд! Приятных снов!
Я не стал в очередной раз напоминать ей, как ко мне обращаться, и пошел наверх. После пережитого (или после смерти?) спать совсем не хотелось. Казалось, сон это очередное погружение в вечную пытку, которая настигла меня вместе с проклятьем.
Некоторое время я просто стоял в спальне, вслушивался в гулкую тишину, поглотившую дом, радовался наставшему покою. Неторопливо избавился от окровавленной брони и переоделся.
Сон не шел, хотя уже светало, поэтому я направился в кабинет. Вытащил из ящика свои записи, посмотрел, на чем я остановился, и, найдя чистый лист, принялся писать.
***
Когда Илдари впервые увидела Балмору, город показался ей ужасным. Грязный, полный бродяг и нищих, каменные дома с желтыми стенами замерли над руслом реки Одай. Девушка, не теряя времени, обратилась к Совету Дома Хлаалу, попросила убежища и разрешения купить дом. Ей позволили за явно завышенную плату занять лачугу у южной стены, где не было ничего, кроме стола и лежака. Немного денег на жизнь ещё осталось, но Илдари без промедления начала искать работу. Однако в Балморе с подозрением отнеслись к чужеземке, как она представилась, и не спешили с наймом. Происхождение из Великого Дома могло сослужить плохую службу. Илдари еще никогда не было настолько тяжело, и она часто плакала ночами, уткнувшись носом в грубый холщовый мешок с соломой, заменявший ей подушку.
Когда она находилась в рабстве, у нее оставалась надежда на освобождение, а, получив свободу, девушка работала ради того, чтобы вернуться домой. Но теперь Илдари не могла найти цель, чтобы продолжать жить. Для чего? У неё нет семьи, нет друзей, только эта лачуга. Четыре каменные стены, тусклые окна из зеленого стекла, нет даже подушки.
Девушка придумала себе странную цель, но все же дающую какой-то просвет в бессмысленном существовании. Купить подушку. Но при этом ей не хотелось тратить на это деньги, которые остались от покупки дома. Илдари решила, что на подушку обязана заработать сама.
Спустя пару недель жизни в Балморе, она решилась зайти в очередной трактир под названием «Клуб Совета» в надежде, что там нужны рабочие руки. Осмотрела небольшой, заполненный посетителями зал и отмахнулась от дыма, вьющегося по помещению из многочисленных скумовых трубок. Кое-кто из посетителей взглянул на нее с интересом, другие, занятые разговорами, даже не обратили внимания.
Илдари прошла мимо столиков до стойки, из-за которой за залом следил морщинистый данмер с узорчатой татуировкой на лице.
– Потерялась? – грубовато спросил он.
– Я ищу работу.
– Тут нет для тебя работы, чужеземка. Уходи.
«Снова гонят…» – Илдари развернулась, не желая привлекать к себе излишнее внимание уговорами. Она уже почти дошла до двери, как её окликнули.
– Девушка!
Она повернулась на голос, без надежды в печальных глазах.
За столиком в гордом одиночестве потягивал суджамму из бутылки богато одетый данмер. Илдари отметила про себя, что он довольно красив. Острые скулы, брови вразлет и удивительный проницательный взгляд темно-багровых глаз.
Она замешкала у порога, не решаясь, ни покинуть Клуб совета, ни подойти к мужчине. Он приятно улыбнулся тонкими губами и галантным жестом указал на свободный стул рядом.
Илдари нерешительно подошла к нему, но за столик не села.
– Сэра, что вам нужно?
– Услышал краем уха, что ты ищешь работу, – он пригубил суджамму. – Какого рода работа тебя интересует?
– Любая. Я могу взяться за что угодно. Но я не шлюха… сэра.
Мужчина удовлетворенно кивнул.
– Прекрасно, – и вдруг встрепенулся, словно опомнившись, – О, я не представился. Какая грубость с моей стороны. Прошу, присядь рядом.
Илдари села, не сводя подозрительного взгляда с обворожительного данмера.
– Мертес Олери, представляю одну очень влиятельную в этом городе Гильдию, о которой не принято говорить на улицах, – он подмигнул девушке, слишком дружелюбно, как показалось бывшей рабыне.
– Меня примут в Гильдию?
– Не совсем, но мы, скажем так, нуждаемся в некоторых услугах. Ты будешь получать за это деньги и товар, если хочешь.
– Товар? – сердце Илдари забилось чаще. От волнения, что это может быть нечто незаконное. Но сейчас в своем плачевном положении она готова была рискнуть. Хотя бы попробовать взяться за это дело.
– Да-да, ничего сложного. Полагаю, ты в Балморе недавно…
Девушка кивнула.
– Откуда ты? – Мертес продолжал расспрос.
– Хла Оуд, – не мигнув, соврала Илдари.
– Так, стало быть, ты не чужеземка. Тебе просто надоело гнить заживо в этом темном болоте в компании нетчей и выращивать рис?
– Да, все так и было, – уверенно подтвердила девушка, избегая смотреть на мужчину.
Он порылся в поясной сумке и достал из нее небольшую стеклянную бутылку, размером чуть больше ладони. Подвинув её к заинтересованной Илдари, Мертес оперся локтями на стол и вполголоса заговорил:
– Подозреваю, тебе не нужно объяснять, что это такое. Здесь, в Балморе, наша Гильдия хочет организовать нечто вроде… – он с улыбкой помолчал, цепкий взгляд пробежался по залу, – торгового представительства…
Илдари нервно сглотнула.
– Что мне нужно будет делать? – тихо спросила она, и лицо Мертеса просияло.
– Следить за поставками. Подробнее объясню, если ты согласна, – контрабандист ей подмигнул.
– Я согласна. Сколько вы будете платить мне?
– О, прекрасный деловой подход, – мужчина достал из кошеля горсть монет. Его пальцы ловко сложили их стопкой и подвинули вместе с бутылкой по столешнице к Илдари.
– Тут двадцать дрейков и образец товара. Чистейшая, можешь даже сама попробовать. Вреда не будет. Это задаток за твоё согласие и молчание. И представь, сколько ты будешь получать, когда наше дело раскрутится. Теперь иди домой. Завтра встретимся в трактире «Южная стена», и я всё расскажу. Надеюсь, ты не наделаешь глупостей, рассказав кому-нибудь о нашей встрече! – под конец серьезной речи тон вдруг сделался подозрительно игривым. Девушка ответила новому знакомому несмелой улыбкой. Взяла деньги и бутылку и встала из-за стола.
– До встречи, сэра, – она слегка поклонилась и устремилась прочь из «Клуба Совета». Она ввязалась в опасное дело, но сулящее неплохой заработок. А что ей осталось терять, когда всё, что было дорого, уже отобрали?
Илдари вернулась в лачугу, положила на лежак бутылку и пересчитала монетки в ладони. Двадцать. Этого должно было хватить на подушку!
Поэтому, не теряя времени, девушка отправилась в лавку, где без труда нашла то, что искала. Три монетки ещё остались про запас. Илдари подумала о книгах, чтобы коротать одинокие вечера, но такие траты решила отложить на потом – это недешевое удовольствие.
Взгляд притягивал темный стеклянный пузырек скумы. Девушка ощутила, как её наполняет любопытство. Она, конечно, неоднократно слышала про опасность наркотика, видела опустившихся скумовых наркоманов с потухшими взглядами, но… что случится, если сделать всего один глоток? Всего один, чтобы попробовать, каков на вкус этот напиток.
Илдари откупорила флакон, осторожно понюхала пропитанную специями сладость, и, собравшись с духом, вкусила ароматный терпкий яд…
***
Свежие чернила вдруг расползлись неровной кляксой от упавшей на лист слезы. Я с яростью отшвырнул перо в сторону, смел со стола чернильницу и уронил голову в ладони. Сердце заколотилось, разум вспыхнул странным безумием, чувством вины, слабости, осознания, что все уже случилось давным-давно. Что-либо менять поздно.
И все равно ярость. Все равно в голове злость на весь Морровинд и на себя в том числе. Почему я был так слаб, когда у меня был шанс что-то исправить, почему попался в лживые оковы, поверил сладким речам?
К бесам все это! В Обливион!
Ворох пергамента вылетел через небольшой балкон кабинета. Плотные листы, шурша, посыпались вниз. Сквозняк заиграл с переписанным прошлым, кружа его в потоках воздуха.
Я покинул кабинет, захлопнув дверь. Ногой сбил угловой столик и чашу на нем, куда Рози обычно клала для меня свежие фрукты.
Тяжело дыша, прислонился к двери, остановился, усмиряя ярость, зажмурил глаза. И почему всякий раз, когда воспоминания проносятся мимо, мне хочется… убежать. Разорвать. Не вспоминать. Никогда больше не возвращаться.
Сквозь боль и пустоту, поселившуюся в груди, я услышал встревоженный голос Розалинды.
– Свадстар, ты в порядке?
Я открыл глаза. Девушка стояла в дверном проеме спальни в одной белой ночной рубашке до колен и сжимала в руках несколько пойманных листов пергамента. Длинные русые волосы Рози рассыпались по плечам блестящими шелковыми волнами. Обычно она ходила со строгой прической, поэтому я не смог скрыть удивления.
– Ты… – голос мой подозрительно осип. – Ты назвала меня по имени?
– Конечно, это же был приказ, – ответила она с совершенно серьезным видом и протянула мне бумаги. – Зачем ты это выбросил? Тебя что-то тревожит?
Я принял исписанные листы и смял в руке. Их было меньше, чем я выкинул, но сейчас мне не хотелось пересчитывать и проверять, сколько потерялось.
И ещё на каком-то подсознательном уровне я понял, что Розалинда будет недовольна, когда увидит пролитые в кабинете чернила.
– Это всё сущий бред, – приоткрыв дверь и кинув листы в сторону письменного стола, повернулся к девушке.
– Думаю, нет, – она отступила в спальню, словно маня за собой. И я сделал шаг вслед за ней, оказавшись на пороге перед застеленной кроватью, у которой замерла моя Рози. – Эти записи ещё ни разу не летали с балкона, – заметила девушка. – Значит, в них что-то плохое. Может быть, даже похуже некромантии.
– Поразительно, насколько проницательной ты можешь быть, – я приблизился к ней, сомневаясь, стоит ли предпринимать какие-либо действия. На душе всё ещё было тяжело и немного грустно.
К счастью, Розалинду такие сомнения не одолевали.
Мягко и ласково её хрупкая ладонь на удивление крепко схватила меня за грудки рубашки и притянула еще ближе. Мне оставалось только сделать шаг навстречу, наклониться к ней для поцелуя и упасть на кровать, утягивая девушку за собой.
Руки нахально стремились под её сорочку, но и Рози не скромничала. Дыхание слилось в непрерывный жадный поцелуй, тело жаждало большего. Под моими ладонями оказалась её небольшая мягкая грудь, рука Розалинды поднырнула за пояс моих штанов ловким движением. Я охотно отозвался на начавшиеся ласки, штаны стали казаться чересчур тесными.
Поцелуй разорвался лишь для того, чтобы мы могли избавиться от ненужной одежды. И наши раскаленные тела сплелись в тесных объятиях.
Ярость осталась далеко позади, прошлое перестало иметь какое-либо значение.
Одно чувство пульсировало в разуме, одно лишь тело Розалинды занимало все мои мысли. Мне хотелось исследовать каждую частицу, познать её всю, соединиться с ней. Такой нежной и сильной одновременно. Восхитительной, заботливой и прощающей.
В какой-то миг она оказалась сверху и резко двинулась навстречу мне, впуская в себя. Не сдержав в груди глухого стона от нахлынувшего удовольствия, я положил ладони на её раскачивающиеся бедра и наблюдал, как она счастливо краснеет, закусывает губу и запрокидывает голову. Тихие постанывания девушки сменялись частым глубоким дыханием.
И я в какой-то миг поймал себя на мысли, что мне уже давно не было так хорошо с женщиной.
Наверное, дело было в чувствах, которые я испытывал к Розалинде.
Быстро взяв инициативу в свои руки, рывком, стремительным движением, перевернулся, бросив девушку на кровать. Рози вскрикнула, её ногти впились в мою спину. А мне хотелось быть с ней вечно, размазать удовольствие тонким слоем, чтобы именно эти секунды с этими ощущениями застыли, как янтарь.
Девушка то и дело срывалась на крик, прижималась ко мне и отстранялась. Её дыхание сбивалось в поцелуях, а иногда и вовсе замирало, и все разгоряченное тело била крупная дрожь. Жар неистовой страсти не оставлял нас ни на мгновение.
За окном уже пылало солнце, утро набралось сил, когда мы оба откинулись на подушки, счастливо глядя в потолок.
Но почему Розалинда решилась на это именно сегодня?
– Это, наверное, был сон, – заключил я.
– Да, просто сон, милорд… Свадстар… – торопливо поправила себя Рози и, подскочив с моей кровати, подобрала с пола ночную сорочку.
Я перевернулся и перехватил свое убегающее сновидение за запястье.
– А ну, стой! – потянул её к себе. – Ты не хочешь остаться и поспать?
– Нет, – она отвернулась от поцелуя, чем очень меня оскорбила. И чем же утренний я отличался от себя же ночного, что ей вдруг стало так противно? Тот же самый некромант, данмер, последний из рода Дарелетов. Или Рози вдруг осознала, что наделала?
– Отчего же? Или ты просто решила поразвлечься со мной один раз?
– Нет, просто тебе было грустно, и я решила так тебя утешить.
Я разжал руку и в задумчивости сел на кровати. Просто утешить? Да, это конечно помогло. Но тогда выходит, что Бенирус был прав и я ничего не смыслю в женщинах. Я-то решил, что она ко мне чувствами воспылала, а она?.. А что она?..
Розалинда натянула через голову ночную рубашку, подошла к двери. И быстро удалилась, оставив меня в полном недоумении. Я подобрал с пола одеяло и штаны, и некоторое время сидел, глядя на закрытую дверь спальни, как баран. Даже резные узоры на ней казались теперь какими-то незнакомыми, другими.
«Ладно, мой сладкий сон, будь по-твоему, – решил я, – Посмотрим, приснишься ли ты мне завтра…»
