Розалинда и некромант

      Всё было идеально. Теплое ласковое солнышко, безопасная легкая дорога без единого хищника или бандита. М’аури, сидящую за моей спиной, я почти и не слышал. Она молчала, иногда прижималась ко мне. Ни о чем с назойливым любопытством не расспрашивала, попусту языком не трепала. Слишком идеально.       Это все невольно напоминало мне о приключениях в Эльсвейре. Мы тогда просто знали, что холодной пустынной ночью бросимся друг другу в объятия, окунемся в омут страсти, чтобы хоть на недолгое время перестать чувствовать себя одинокими. И теперь казалось, будто наше то самое путешествие продолжается и ничего не изменилось. За одним исключением. Если раньше, она вызывала у меня симпатию, то теперь это чувство превратилось в подозрительность.       Не знаю, ощущала ли она, как напряжены мои плечи, по которым время от времени скользили её ласковые руки, но порой М’аури прижималась так крепко, словно боялась упасть с лошади. И иногда отстранялась так, что мне даже приходилось оборачиваться и проверять, не сбежала ли ловкая каджитка.       К вечеру мы успешно и без происшествий добрались до таверны «Готтшо», расположенной недалеко от поворота на Кватч. Я прежде останавливался здесь и немного обрадовался, увидев, что ничего не изменилось. Если что-то случится, в знакомой обстановке будет проще действовать.       – Что это за место? – поинтересовалась каджитка, осматриваясь.       – Обычный постоялый двор, – хмуро бросил я.       Мы проехали мимо указателя, оплетенного ипомеей, и спешились.       Напротив высокого добротного дома из камня и досок находился загон для лошадей и стойла. Там всегда слонялся слуга, нечто вроде местного конюха. В стойлах я приметил ухоженную вороную лошадь с имперским клеймом – стало быть, мы не единственные посетители.       У порога таверны раскинулась пестрая цветущая клумба, над которой особенно выделялись огненные кудри тигровых лилий.       – Добро пожаловать! – из-под навеса стойл вышел старик в темном поношенном комбинезоне и направился к нам. – За постой и уход за лошадью десять септимов в день.       – Никаких проблем, – я завел лошадь за забор и передал поводья в руки конюха, вместе с горсткой монет. Старик с благодарностью улыбнулся мне.       – Спасибо, господин!       – Припоминаю времена, когда ты своего добивался исключительно угрозами, – вполголоса промурлыкала М’аури за моей спиной.       – Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними, – я скосился на кошку с неровной ухмылкой.       – Не всегда в лучшую сторону, – призналась она, не отрывая меня недовольного взгляда. В надвигающемся мраке её зрачки становились круглыми и большими.       – Тогда придется тебя разочаровать, – я подошел к крыльцу, сорвал одну из лилий и протянул ей. М’аури выглядела удивленной подарку: уши на голове тут же встали торчком, кончик хвоста нервно задергался. Подобных жестов она от меня не ждала, а я и не ставил себе целью оправдывать её ожидания, так же, как и марать своё пока ещё доброе в этих краях имя.       – Обходительность тебе не идёт, – каджитка приняла цветок, понюхала, чихнула от темной пыльцы, попавшей на чуткий нос, и выкинула мой подарок через плечо.       – Могло бы пригодиться, – я толкнул дверь трактира, вспоминая о полезных свойствах лилий. Их нектар часто используется в зельях. Получить его довольно сложно, но даже незначительное количество может избавить от усталости, что полезно в долгом путешествии.       За стойкой перед трактирщиком сидел легионер с кружкой пива. Похоже, это его лошадь я заметил в стойлах.       Подойдя к хозяину, улыбчивому босмеру, я заплатил за две комнаты. Тот с радостью отдал мне ключи, рассказал о расположении комнат, а перед моими глазами невольно всплыл образ трактирщика из Хакдирта. По спине пробежал холодок, и я принюхался. Не пахнет ли гнилью? Но в таверне пахло, как положено в подобных заведениях. Вкусной едой, вином и теплом очага.       – Зачем две комнаты? – невинно поинтересовалась М’аури, получив ключ из моих рук.       – Я хочу спать, – это было откровенной ложью. На самом деле хотелось побыть одному и подумать о том, как действовать. Появление каджитки стало спонтанным, неуместным и слегка раздражающим фактором в этом путешествии. Во-первых, из-за неё я уже нарушал данное Рози обещание, что не подпущу к себе эту подозрительную кошку. У меня были причины доверять чутью Лоргрена. Во-вторых, приходилось за ней постоянно следить. Ну и в третьих, она действительно могла навлечь проблемы. Но пусть эти проблемы будут лучше здесь у меня, чем в Анвиле у нас с Рози.       Я зашел в комнату и закрылся на засов. Дополнительно подставил стул к двери, приоткрыл оконце. Глянул вниз – всего второй этаж, можно забраться, – закрыл ставни. Зажег свечи. Сел на кровать, прислушался к тишине. Сквозь деревянную стену и дверь ничего не доносилось – безусловно, каджитка умела передвигаться абсолютно бесшумно, и именно это настораживало меня больше всего.       Но вдруг я взглянул на себя со стороны. Спрятался, забаррикадировался, боюсь каждого шороха. Это просто смешно! И что дальше? Под одеяло залезть? Весь вечер сидеть тут, думать о последствиях, вспоминать прошлое и трястись, как внучок Бенируса? Нет, меня не так просто напугать.       Открыл окно настежь, отставил стул в сторону, вышел, оставив вещи в комнате. Постучал в соседнюю дверь.       Каджитка открыла почти сразу, мой взгляд невольно скользнул по её ремешкам, перекрещивающим декольте.       – Поужинаем? – предложил я.       – Спать уже не хочешь? – игриво усмехнулась она, прислонившись плечом к дверному косяку.       – Проголодался. Ты идешь?       – Иду, – охотно согласилась моя спутница и покинула комнату. Мы спустились вниз и заказали у хозяина мясную похлебку и две бутылки эля. Каджитка разместилась за дальним столиком и села в углу так, чтобы можно было видеть весь зал – как обычно она занимала выгодную позицию. Правда, неясно зачем, ведь в зале не было никого кроме нас, хозяина и легионера. Но, как говорится, привычка – вторая натура.       Я присоединился к М’аури за столиком и уселся напротив, закрыв ей обзор своими не слишком широкими плечами. Поставил перед ней открытую бутылку эля, из своей бутылки тут же пригубил. Каджитка не торопилась выпивать, с любопытством она поглядывала куда-то за мою спину.       – Что ты там увидела? Муху?       – Нет, просто наблюдаю за обстановкой, – она взяла бутылку, но не выпила.       – Не за кем тут наблюдать, все тихо, – раздраженно ответил я.       – А ты здесь расслабился…       – А мне есть кого опасаться? – я сделал большой глоток, пристально глядя на М’аури. Выражение её лица нисколько не переменилось.       – Ты сидишь спиной к двери, кто угодно может… – начала она.       – Но ты же меня предупредишь? Ещё здесь трактирщик и легионер, которые вроде не слепые, – аргументы почему-то не показались каджитке здравыми.       – Они могут и не заметить, если кто-то подкрадется. Или просто не захотят замечать, – она отхлебнула эль, не сводя взгляда с закрытой двери. – И знаешь, это здесь и сейчас все спокойно. Но все может измениться в одночасье.       – Не бойся, я не собираюсь умирать прямо сейчас, – улыбнулся ей, но не получил ответной улыбки. – Тебе что-то известно? – прямой вопрос мою спутницу озадачил. Она навострила уши и, наконец, перестала смотреть в пустоту за моей спиной, переведя изумруды глаз прямо на меня.       – О чем известно?       – Обо мне.       – Что мне может быть известно?       – Что-нибудь о Мораг Тонг?       Она вздрогнула, услышав это название. Несомненно, она знала об этих убийцах. Уши каджитки медленно опустились и прижались к голове. Теперь она выглядела напуганной.       – Так… – М’аури взволнованно смотрела то на меня, то за мою спину. – Той ночью… это они тебя искали?       Я молчаливым кивком подтвердил её догадку.       – И кому же ты наступил на хвост?       – Просто родился не в той провинции, не в том Доме, – пригубил эль и услышал за спиной шаги трактирщика, несущего нам мясную похлебку. М’аури помолчала, поблагодарила босмера за еду и схватила ложку.       – Ты очень рискуешь, находясь со мной рядом, – предупреждающе заметил я, медленно перемешивая похлебку. От нее валил густой ароматный пар, пусть и несравнимый с кулинарными изысками Рози, и все же приятный.       – Вся моя жизнь – это риск, – ом-рат улыбнулась мне и принялась за еду.       Я торопливо прикончил ужин и осушил бутылку эля. Некоторое время наблюдал, как ест моя спутница – не спешит, будто чувствует, что нам ничего не угрожает здесь. И всё же после предупреждения Лоргрена о лжи, я начал замечать в ней почти незримые тонкие перемены, наигранность, если не сказать – фальшь. Это проявлялось во всем. Во взглядах, в улыбках, в жестах.       – Я всё хотел спросить тебя, – начал, увидев искренний интерес на её лице. – О ком ты думала, когда мы встретились?       – Что? – её ушки вновь навострились.       – Когда ты пыталась меня ограбить, а потом убить. Но ты опустила кинжал. И я тогда подумал, что возможно, ты кого-то увидела… во мне.       М’аури хмыкнула, отвела взор, будто подтверждая мою правоту.       – Я вспомнила о… старшем брате, – произнесла она спустя минутное молчание. – Мы вместе убежали из дома. Он погиб за пару месяцев до того, как мы с тобой встретились. Он был катай, его звали М’наву.       Я плохо разбирался в закономерностях рождения каджитов. Знал только, что появление той или иной разновидности напрямую зависит от лунных фаз. И не понял, каким местом я похож на каджита.       – Ты не говорила, что сбежала из дома.       – Не говорила, – она грустно улыбнулась и встала из-за стола. – Спасибо за ужин. Теперь и мне захотелось поспать.       Мимо моего лица промелькнул пушистый кончик хвоста удаляющейся каджитки. Я повернулся на стуле, очарованный ею и заинтригованный. Приметил, что и стражник, оторвавшись от кружки, не сводит с неё глаз. М’аури ушла наверх и даже не обернулась, не взглянула на меня, и уже это слегка уязвляло моё самолюбие. Может быть, я и впрямь не так уж ей интересен, а её вызывающее поведение не более чем способ развеять скуку? А я стал скучен.       Правильный, вежливый, добропорядочный данмер, который пустился в путь, чтобы вернуть другу забытые книги! Благородная, почти рыцарская миссия.       Я махнул трактирщику, чтобы принес ещё эля, и отвернулся к столу. Так и остался сидеть спиной к двери, намеренно игнорируя ассасинов и прочие опасности. Пусть это будет моим способом развеять скуку.

***

      Наутро мы двинулись в путь. Я проверил все вещи, надел на шею амулет возврата, пересчитал книги и деньги. Убедившись, что всё на месте, постучал к М’аури и крикнул:       – Я поехал. Если хочешь со мной – поспеши!       Отдав ключ трактирщику, вышел и остановился у клумбы, разглядывая цветы, которые сложно было найти на Золотом Берегу. Редкие розовые венчики бергамота почти терялись на фоне пышных кудрей тигровой лилии и красных и желтых шапок женьшеня. Босмер явно постарался, собирая здесь эту пышно цветущую красоту.       М’аури вышла из таверны, как раз тогда, когда я уже начал подумывать вскочить на лошадь и скакать в Скинград без оглядки. Но мы продолжили путь, вновь разместившись в одном седле. Мне больше не хотелось молчать, её вчерашние намеки подогрели мой интерес.       – Так почему же ты все-таки сбежала из дома?       – Я дочь убитого гривы Эльсвейра, и меня разыскивают, – просто и непринужденно поведала каджитка. Я даже лошадь остановил и повернулся к спутнице.       М’аури отвела изумрудные глаза в сторону и слегка ударила меня по плечу.       – Поехали. Все далеко не так романтично.       – Это тоже не розами пахнет, как по мне, – признался, подгоняя лошадь вперед.       – А-а, ты теперь ещё и романтик, – каджитка прислонилась к моей спине и вздохнула. Её руки обвили мою талию. В этом я точно не ощутил ничего романтичного, сплошной нервный зуд от её навязчивого присутствия.       – Держись крепче, – сказал ей и подхлестнул Цветок.       Под частое цоканье копыт я почти забылся, ушел в свои мысли обо всем, что происходит. Теперь у меня есть оружие против Маннимарко, осталось только отыскать его и подобраться так близко, чтобы ударить. Я не только не представлял, где его искать, но и не рассчитывал, что мой удар достигнет цели, даже если каким-то чудом получится к нему подобраться. Да ещё и М’аури прицепилась, как трамовая колючка, будто у меня без неё нет проблем.       Внезапно лошадь остановилась и встала на дыбы. Я еле усидел в седле, каджитка вцепилась в меня и тихонько охнула. На дорогу из кустов медленно, с утробным рычанием выходил черный медведь. Небольшой, в сравнении с бурыми медведями, но не менее опасный сиродильский хищник. Он принюхался, увидел Цветок и зарычал. М’аури ловко спрыгнула с лошади, крикнула мне:       – В сторону!       Как по команде, я отвел лошадь влево, а кошка, вытащив из голенища сапога небольшой метательный нож, ловко вскинула руку.       Уже через секунду оружие вонзилось в медвежий глаз. Зверь неистово взвыл от боли, затряс головой и умчался в кусты. Цветок продолжала в испуге топтаться на месте и трясти гривой. Я пытался успокоить лошадь, гладя её по шее, и с удивлением смотрел на М’аури, решившую проблему одним метким ударом.       – Может, твои родители охотники? – предположил я.       – И как же ты догадался? – ом-рат плавно двинулась к месту, где только что стоял медведь. Возможно, хотела найти свой нож.       – Я угадал?       – Отец в юности много странствовал с караваном и как-то рассказал мне, что побывал в Скайриме. Это холодная земля, далеко на севере. Ну ты, наверное, знаешь. Однажды на их лагерь вышел огромный белый медведь, и он наверняка сожрал бы всех, но мой отец выстрелил зверю в глаз, и тот мгновенно умер, – рассказала М’аури, бродя в зарослях ежевики.       – Надеюсь, мне никогда не доведется встретить скайримского белого медведя, – я продолжал гладить беспокоящуюся Цветок по шее. Она утихомирилась, лишь убедившись, что зверя больше нет. Каджитка вскоре вернулась ко мне, не найдя своего оружия.       – У меня ещё парочка есть, – она кивнула на свои сапоги.       – Так, к чему было сбегать от отца-путешественника?       – Я не говорила, что сбежала от отца. Я сказала, что сбежала из дома, когда на нас напали джихатты… данмеры, которые ловили каджитов и продавали в рабство Телванни.       Я замер в седле. Это было похоже на правду.       – За мной и братом погнались. Из-за того, что мы были молоды. Потом мне рассказали, что молодые рабы очень дорого стоят, даже каджиты. Но М’наву не хотел сдаваться, – она подняла на меня большие печальные глаза. – Он кинулся в бой, чтобы я могла сбежать, – М’аури замолчала, глядя на меня в упор, её взгляд стал жгучим и злым. – Ты был похож на того данмера, который убил моего брата. Поэтому я осталась с тобой и не убила тебя. Надеялась, что рано или поздно, ты приведешь меня к родителям. Но теперь мне понятно. Ты не имеешь к этому отношения, – она ловко взобралась в седло, но обнимать меня уже не стала. Слегка коснулась плеч. Я, прикрыв глаза, промолчал.

***

      Через два дня я увидел знакомые стены и башни Скинграда, ничуть не изменившиеся со времени моего прошлого посещения, учуял запах винограда, но не ощутил никакой радости от преодоленного пути. М’аури сидела притихшая, задумчивая, разглядывала пасущиеся вдалеке стада овец, от которых зеленые холмы превратились в белоснежные. Иногда каджитка принюхивалась, как всегда настороженно.       Я больше не жалел, что взял её с собой – её помощь очень пригодилась в нескольких стычках с бандитами.       – Что будешь делать в городе? – спросил я, обернувшись через плечо.       – Не знаю. Попробую кого-нибудь ограбить…       – Можешь податься в наёмники. Это дело будет как раз по тебе, – я кисло улыбнулся. О планах продать лошадь не стал говорить, и когда нас встретила знакомая мне орчанка в конюшнях, то я просто заплатил десять монет за постой и, как ни в чем не бывало, вошел в город вместе с каджиткой. Изредка я бросал взгляды на свою обаятельную спутницу, но чаще вспоминал Рози. Её мягкие черты лица, взгляд, прикосновения. Так захотелось увидеть девушку, хоть одним глазком, что я невольно задумался о её портрете. Но картину не возьмешь с собой в путешествие. Вот если бы её изображение могло уместиться в медальоне…       Жизнь в Скинграде кипела по-прежнему бурно. Шлюхи и наёмники никуда не делись, однако на улочках было чисто, а в разномастной толпе чувствовалась некая организованность, законопослушность, чего не было, например, в анвильском порту. М’аури пропала где-то среди людей, и мне тут же представилось, как она срезает набитый септимами кошель какого-нибудь местного богатея.       Я свернул на улицу, ведущую к таверне «Западный Вельд» и тут же приметил знакомый увитый ипомеей угол здания и вывеску. Решив не снимать комнату на ночь, а завершить дело как можно быстрее и переместиться домой, я сразу направился к Синдериону и постучался в дверь.       Но чтобы достучаться до грандмастера, увлеченного исключительно научными изысканиями, пришлось постараться.       Открыл мне Фелен, и я не узнал того жизнерадостного данмера, с которым распрощался пару недель назад.       Ещё более взъерошенный, чем обычно, заспанный, помятый и даже слегка поседевший – практики с Синдерионом определенно не пошли ему на пользу.       – Свадстар! Друг мой! О, какое счастье! – Фелен заулыбался и втянул меня внутрь за руку. Я попытался вырваться, но алхимик скоро разжал хватку и запер дверь на ключ и засов.       – Ты когда в последний раз спал? – удивлённо выдал я, спускаясь по лестнице.       – А какой сегодня день? Кажется, уже две или три ночи прошло, с тех пор как... – принялся жаловаться на жизнь новоявленный подмастерье великого алхимика.       – Тихо! – Синдерион прикрикнул на нас, не оборачиваясь. Я разглядел лишь его спину. Альтмер склонился над лабораторным столом, и из-за его плеч валил густой, едко пахнущий пар.       Хотелось расспросить его об источнике этой вони, но не стал. Вдруг грандмастер на пороге величайшего открытия, а я своими неуместными вопросами разрушу всю тонкую алхимическую мистерию?       К сожалению, мистерия рассеялась не по моей вине. Фелен тихонько чихнул, отвернувшись в сторону, а Синдерион вдруг распрямился и отошёл от стола. Я тут же увидел перегонный куб, в котором пузырилась мутноватая белая жидкость и, конденсируясь, стекала по каплям в крошечный пузырек, становясь перламутровой, будто полупрозрачная жемчужина.       Синдерион выглядел вполне удовлетворённым результатом. Его ясный оценивающий взгляд был светел. Похоже, что бы он ни делал, это удалось на славу.       – Ты первым попробуешь мое новое зелье из корня Нирна, – альтмер небрежно указал на помощника. – Если расчеты оказались верны, это не яд... О, Свадстар, рад тебя видеть! Нашел что-нибудь интересное?       Я подошел к грандмастеру, и мы обменялись крепкими рукопожатиями.       – Боюсь, что нет. Я здесь по просьбе... – договорить я не успел, встретившись с умоляющим взглядом сородича.       Синдерион приподнял седеющую бровь и окинул взглядом ученика, мнящего себя экспертом в области алхимии. Но в глазах грандмастера мы с Феленом были не более чем дилетанты, отличающие алоэ от кровавой травы и то лишь с помощью путеводителя по растениям Сиродила.       – Я, на самом деле, приехал сообщить, – начал я, дабы отвести подозрения от неудачливого ассистента в глазах Синдериона, – что в ближайшее время намерен жениться, – гордо заявил, замечая схожее замешательство на узких эльфийских лицах.       – Неужели на Рози? – глаза Фелена округлились.       – Нет, на Карахил, – съязвил я, воображая нашу с ней совместную жизнь и занятия некромантией. Это могло бы быть забавно, но на такие шутки я настроен не был. На секунду стало любопытно, сколько часов мог бы продлиться наш брачный союз, учитывая мои специфичные увлечения.       Фелен о моей практике подозревал, а Синдерион знал все, но ему было плевать. Грандмастер питал даже некоторый научный интерес к возможности применения корней Нирна в черной магии. Для него общение со мной было ещё одной возможностью дополнить трактат, над которым он корпел уже на протяжении десятилетий.       Но Карахил… лучше даже не думать о ней.       – Что? Правда на Карахил? – шокировано спросил Фелен.       – Тебе нужно спать хотя бы иногда, – саркастично отозвался я.       – Что ж, поздравляю тебя! – Синдерион пожал мою руку и вернулся к столу. Он взял склянку с зельем, приподняв её к свету, висящего на стене светильника. Грандмастер придирчиво сощурился, скривил рот, на его лице отпечатались сомнения.       – Фелен! – он подозвал помощника и протянул ему переливчатый фиал. – Пей!       Данмер шумно вздохнул, плотно сжал губы и сглотнул вставший в горле комок. Даже я краем глаза заметил, как дернулся его кадык. Тем не менее, он подошёл к альтмеру, взял склянку и, опустошив её одним глотком, тут же исчез.       Я по наитию отшатнулся в сторону, а Синдерион вскинул руки в победном жесте.       – Сработало! Боги! Сработало! – грандмастер подошёл к винному стеллажу и после секундного промедления взял за горлышко одну из бутылок. – Нужно это отметить лучшим вином!       – Что именно сработало? – раздался голос Фелена справа от меня, потом повисла недолгая пауза. – Ох... Я понял.       – Давайте же выпьем за это! – Синдерион бросил мне бутылку вина Тамики 315 года. – Но сперва я запишу результаты!       Я едва успел поймать бутылку на лету, помня о том, сколько стоит такой напиток, и подошёл к столу грандмастера, держа её за горлышко.       – А разве сочетание корня Нирна с большинством известных ингредиентов не бесполезно?       – Друг мой, я и сам так думал, пока мне не доставили кое-что из Скайрима. Думаю, там есть нечто такое, что откроет мне тайны этого уникального растения!       Я с интересом заглянул в расчёты, но среди цифр не увидел названия таинственного вещества, которое помогло составить из корня Нирна действующее зелье.       – Пожалуй, за это точно стоит выпить, – ухмыльнулся я, а Фелен появился за моей спиной со стаканами в руках.       Конечно, мне хотелось покинуть Скинград сразу же, как передам Фелену книги, но поскольку я оправдал своё появление скорой свадьбой с Розалиндой, то будет странно, если уеду сию же минуту и не поддержу успех грандмастера. Ведь он и в самом деле только что совершил серьезный прорыв в исследованиях.       Я принял у Фелена стакан и занял свободный стул, наблюдая, как грандмастер быстро записывает цифры. Он что, так быстро может рассчитать все возможные пропорции? Заинтересованно вытянув, шею, я так и застыл с бутылкой и стаканом. Мне стоило бы больше времени уделять практике.       – Что это был за ингредиент?       – А? – Синдерион вскинул голову и улыбнулся мне. – Ты когда-нибудь слышал о ледяных привидениях?       – Нет, не приходилось.       – Квинтэссенция морозной магии. Думаю, их появление связано с холодом, царящим в Скайриме, – задумчиво сказал грандмастер. – Полагаю, их сущность чем-то близка к сущности этих загадочных растений. Нам стоило бы посетить Скайрим. Мы могли бы приблизиться к пониманию.       – После Анвила? В Скайрим? – тихонько простонал Фелен. Я с жалостью посмотрел в его измученное лицо, но вдруг обрадовался. Если он уедет с Синдерионом так далеко, мы точно вряд ли встретимся в ближайшие годы. Я откупорил пробку и наполнил стаканы. Если что и стоило отметить, то отличную перспективу окончательно избавиться от надоедливого «друга!»       Синдерион почти и не пил, ограничился парой бокалов за успех своих исканий и вернулся за алхимический стол, сказав, что помощь ему пока не нужна. Навески он и сам в состоянии сделать.       А Фелен накачался вином так, что мне пришлось его ловить по всему Скинграду. Тут и так ходили слухи о городском сумасшедшем… теперь их точно стало двое. Даже трое, потому что и я как безумец носился за этим идиотом, который орал, что у нас мальчишник перед моей свадьбой, а кто не согласен, пусть подходят по одному.       Я был согласен, но в морду ему дал исключительно с целью сохранения общественного порядка. Так потом и объяснил стражникам, и охотно мне поверили.       Наутро я проснулся в погребе Синдериона на лавке. Фелен спал рядом на коврике, поджав к себе колени. Заботливый грандмастер накрыл его одеялом. Сам альтмер мирно почивал на своей кровати, а в колбе на алхимическом столе что-то медленно кипело над зажженной горелкой. Пахло противно, как в силосной яме.       Усевшись на лавке, я провел рукой по волосам, потер глаза. Не выспался и уже проголодался. Нужно было пойти быстренько продать лошадь за бесценок и перенестись домой. Если повезет, обедать буду уже дома с Розалиндой. Желудок в предвкушении сжался и заворочался.       Потерев лицо руками, встал и перешагнул спящего Фелена. Подошел к Синдериону. Как бы то ни было, нужно распрощаться с грандмастером и идти по своим делам. Внезапно захотелось проверить, на месте ли амулет, убедиться, что всё идет по плану.       На шее ничего не было, и от макушки до пяток пролетела леденящая волна ужаса.       – Может, я его снял? – пробормотал, как в бреду и кинулся к рюкзаку, принявшись перерывать все вещи. Зелья, кошель, меха и остатки еды, собранной в дорогу. И больше ничего.       Я быстрым шагом подошел к Синдериону и разбудил его.       Альтмер проснулся и с интересом посмотрел на меня.       – Что случилось? – сходу спросил он, уловив моё волнение. Но первым делом он, конечно, посмотрел на алхимический стол, убеждаясь, в порядке ли его зелье.       – Мой амулет! Он пропал! К нам сюда никто не мог зайти?       – Думаю, нет, – альтмер хмурился, но мои потери не особенно его волновали. – Когда вы вернулись в лабораторию поздно ночью и уснули, я еще продолжал работу. Дверь точно была надежно заперта. Я сам за вами закрыл на засов. Возможно, ты обронил его где-нибудь.       Я начал судорожно восстанавливать в памяти события вчерашнего вечера.       Пьяницей меня не назвать – с некоторых пор с вином я предельно осторожен, до беспамятства не напиваюсь. Весь вчерашний вечер я мог вспомнить почти досконально. Как разговоры превратились в желание прогуляться по вечернему Скинграду, как Фелен выбежал из лаборатории, а Синдерион попросил меня присмотреть за ним. Мне гораздо больше хотелось провести вечер с грандмастером, побеседовать, узнать что-то новое, а пришлось возвращать его подмастерье обратно силой.       И я тащил Фелена обратно в «Западный Вельд», когда вдруг увидел… М’аури в городе.       – Вот дерьмо… – выдохнул я, внезапно догадавшись. Вчера я не проверял, на месте ли амулет. Я мог потерять его и раньше. С помощью ловкой воровки, которая запросто могла прихватить эту блестящую вещицу на память обо мне.       – Вспомнил, где оставил? – осведомился Синдерион.       – Могу предположить, – бросился к выходу, едва не споткнувшись о спящего Фелена. – Я скоро вернусь!       Бежать, искать её. А где? Ноги вынесли меня прочь из лаборатории. Выбежав, я напугал сонную хозяйку таверны.       – Что случилось? Снова пожар? – её глаза округлились.       – Нет! Скажите, здесь появлялась каджитка? Ом-рат, золотистая шерсть, зеленые глаза, – пока я быстро говорил, женщина только качала головой.       – Я редко здесь каджитов обслуживаю. Запомнила бы.       Я выбежал из таверны. Где? Где она может быть? Город обратился в круговерть домов, серых стен, цветков ипомеи. Судя по количеству горожан, утро уже далеко не раннее.       Странно, но я первым делом помчался к стражнику и коротко объяснил ему, как выглядит М’аури. Тот пожал плечами.       – Да тут полно этих каджитов шляется. Разве всех упомнишь! Если она в городе, то остановилась в таверне. Спрашивай там.       – Где есть ещё таверны, кроме «Западного Вельда?»       – «Две Сестры». Это в южном районе, прямо по улице от часовни Джулианоса, – стражник рукой указал мне направление.       Добравшись до таверны, вломился внутрь, растолкав посетителей, и добежал до стойки. Хозяйка-орчанка, подозрительно похожая на владелицу конюшни, посмотрела на меня в недоумении, выслушала описание М’аури и отрицательно покачала головой.       Я вышел на улицу, ощупывая взглядом каждый угол, за которым могла бы прятаться от меня наглая воровка, но что-то настойчиво подсказывало – она покинула город. Стала бы она ждать, пока её в очередной раз схватят?       Но М’аури явно не думала о подобном исходе. Спустившись с крыльца, я заметил её, спокойно прогуливающуюся по улице, будто ничего не произошло. Она разглядывала дома, окна, улыбалась стражникам и прохожим. Сама приветливость и невинность.       Мои глаза застелила кровавая пелена. Я подбежал к ней, схватил за шиворот и прижал к стене ближайшего дома.       – Где мой амулет?! – прокричал, встряхнув её. Ом-рат испугалась, глаза её расширились, уши прижались к голове.       – Что? – непонимающе спросила она.       – Не лги мне! Амулет, что был у меня на шее вчера! – я крепче прижал её к стене, рука сомкнулась на тонкой шее. – Ты его украла!       – Нет у меня твоего амулета! – извиваясь в моей хватке, прошипела она и оскалилась.       – Говори, где он!       – Да я понятия не имею, о чем ты! – огрызнулась каджитка.       – Говори! Тварь! – я разжал хватку и замахнулся, готовясь ударить её. Она зажмурилась и отвернулась в сторону, но цели мой кулак не достиг. Крепкая рука стражника перехватила моё запястье.       Я обернулся.       – Что тут происходит?! – прогремел суровый голос.       – Она украла мой амулет! – я попытался вырваться, но законник и не думал меня отпускать.       – Не знаю я, где его даэдров амулет! – зашипела М’аури, глядя на своего спасителя. – Наверное, он просто потерял его где-то!       – Ты! Шкура! – я дернулся к ней, но внезапный удар стражника, пришедшийся мне под дых, заставил меня скорчиться и осесть на колени. Перед глазами все поплыло, взгляд остановился на каменном тротуаре.       – Успокойся, данмер! – гаркнул на меня страж. – Ты, похоже, вчера перебрал! От тебя разит вином! Думаю, пары суток в камере тебе хватит, чтобы успокоиться и убедиться, что твой амулет никто не крал!       – Это… она… – не разгибаясь, я поднял голову.       – Она пойдет с нами. Мы это проверим.       Меня вздернули на ноги и поволокли к воротам. От тупой боли я не мог нормально идти. М’аури вели следом.       Под конвоем я оказался вне стен Скинграда. Меня протащили по дороге, тянущейся вверх по крутому холму, и вывели на огромный мост, на каменных ограждениях которого, несмотря на день, горели десятки факелов. Не знаю, что внушило мне больший ужас – длина моста или башня замка, прячущегося позади массивных, укрепленных железом ворот. От одного только вида этой цитадели бросало в дрожь, словно над шпилем, помимо кружащих ворон, сгустилась магия, схожая с проклятьем особняка Бенируса. До меня доходили слухи, что граф Гассилдор могущественный маг. Ну, не мог же он быть некромантом, как я?       Во дворе ощущение бегающего по спине холодка меня не покинуло. Темная магия неведомым образом заполняла всё это место. Даже из колодца в центре двора веяло леденящим страхом, и нечто таинственное подрагивало в воздухе, Но казалось, никто, кроме меня, этого не замечает. Дар и проклятие Атронаха – быть частицей самой магии, чувствовать её тоньше остальных, но не иметь возможности её восполнить.       Меня втащили в темницу и бросили в одну из тесных камер. Присев на спальник, я смог, наконец, нормально дышать. Точности ударов имперских стражников можно было только молча завидовать и радоваться, что меня ударили всего раз.       Поскольку М’аури вскоре не оказалась в соседней камере, я понял, что её отпустили, ничего не обнаружив. Однако меня не покидало чувство, что пропажа амулета её рук дело. Возможно, у меня разыгралась паранойя, а может, наконец, проснулось чутьё, которое помогало выживать в Морровинде. Что ж, придется немного потерпеть. За решеткой я не впервые и буду вести себя примерно, то уже завтра отсюда выйду и отправлюсь домой к Розалинде. Конечно, если М’аури в отместку за моё поведение не оговорит меня и не украдет из конюшни Цветок.