Розалинда и некромант

      Вплавь до Лейавина, как великодушно предлагал капитан Джалил, добираться не пришлось, но и раздобыть лошадь в охваченном пламенем Сенчале не получилось. Возвращаться в город, погруженный в огненный хаос, казалось, как минимум, неразумным. Поэтому я просто шел вдоль берега несколько дней, совершенно потеряв счет времени.       К счастью, климат Эльсвейра позволял без особых проблем ночевать прямо на земле, подложив под голову рюкзак. Трудности возникли только с провиантом, которым я практически не запасся, понадеявшись на честность Джалила. И когда это я стал насколько доверчивым?       По дороге повезло наткнуться деревья, усыпанные апельсинами и манго – редким местным фруктом, который в Сиродиле не найти, а одним поздним вечером наглый грязекраб зачем-то пытался утащить с собой мои пожитки. Жареное крабовое мясо сразу вернуло мне силы. Так получилось добраться до Топальской бухты – до Лейавина оставался всего день пути, и я устроился спать на поваленном дереве, чувствуя, что цель совсем близко. Но утром пришел прилив и меня едва не унесло обратно в Море Топал.       На берег пришлось возвращаться по воде. Вдали, на севере, на фоне темных густых лесов уже виднелись зубчатые каменные стены Лейавина. Он казался одним из валунов посреди мрачной заросшей заводи – черный, угловатый, сырой. Светлое небо над ним только усиливало сходство. Но за моей спиной вдруг раздался тихий раскат грома – в Топальскую бухту шли грозовые тучи, чтобы обрушить на землю яростную бурю.       Я ускорил шаг, почти побежал, но разве было мне по силам обогнать ветер? Скоро и море заштормило. Сначала появились невысокие волны, которые в одночасье превратились в обезумевших вспененных чудовищ, неистово бьющихся о высокие берега. Около моря стало опасно находиться. Я взобрался повыше на холм, стараясь не останавливаться под деревьями. Мелькнула молния, расчертив все небо белой вспышкой, отпечатавшейся в глазах, и с неба обрушился беспощадный ливень. За пару минут на меня словно вылили несколько ведер ледяной воды – от приятного тропического климата и следа не осталось. Как же мне везло на бури в моих странствиях! Видимо, непогода всегда приходила в Сиродил именно поздней осенью или в начале зимы, как раз тогда, когда я отправлялся на день вызова Молага Бала.       Я лез по холму, не зная, где спрятаться, по колено в зеленой траве, насквозь мокрый, с видом отрешившегося от происходящего странника. Старательно делал вид, будто мне все равно, что творится вокруг, ведь укрыться было негде.       Амулет возврата, лежащий в кошеле, словно стал тяжелее, чем был. Я чувствовал его даже сквозь пояс и плотную ткань рубахи под доспехом. Физические страдания соединились со смятением, когда пришло понимание, что одна лишь мысль и всего одна секунда отделяют меня от безопасности и комфорта. Воспоминания настойчиво рисовали образы солнечного Золотого Берега, ферму близ Анвила и улыбку Розалинды. Но если я воспользуюсь этим амулетом, тогда зачем преодолел этот путь? И разве Молаг Бал пощадит меня за такое малодушие?       Мой кошель полнился деньгами, которых хватило бы на покупку лошади, а я прямо сейчас готов был отдать всё до последнего септима любому, кто предложил бы мне переждать ливень под крышей. От налетевшей бури стало темно как ночью, а за пеленой хлещущего дождя растворились даже показавшиеся близкими стены Лейавина.       Порывистый ветер, подталкивал меня к цели, бил в спину, и один из таких ударов лишил меня равновесия. Поскользнувшись на мокрой траве, я покатился вниз с холма, пытаясь сгруппироваться, чтобы не переломать все кости, и при этом удержать оружие. Особенно булаву и арбалет. Первая могла покалечить меня, второй – попросту сломаться. Странно, что Лоргрен даже не засмеялся. При падении мне почему-то представлялось, как мой призрачный спутник стоит за моей спиной и осуждающе покачивает черепом. Вряд ли его ехидные комментарии могли как-то изменить моё положение.       Скатился я к заводи прямо перед городскими стенами. Ливень ослабевал, а на волнах колыхались, будто сияя во мраке, десятки больших розовых цветов – священных лотосов. Почти весь залив был покрыт их плоскими листьями и бутонами.       Вдоль стены вилась едва заметная тропа, превратившаяся в одну сплошную лужу. Впереди я увидел одиноко стоящий дом и выругался, что не смог раньше добраться до него. Если бы хозяева не впустили внутрь, то хотя бы переждал грозу под крыльцом.       Напротив Лейавина тянулась вдаль зеленая вереница крутых холмов, а у их подножия пролегла мощеная дорога – пустынная, навевающая чувство гнетущего одиночества, которое когда-то было единственным, что я знал.       Когда мрачный город встретил меня приоткрытыми воротами, буря уже умчалась, оставив за собой тающий с каждой минутой шлейф из тяжелых облаков и частого мелкого дождика. У ворот даже стражей не было. Одного я заметил под навесом конюшен, расположенных слева от въезда в Лейавин.       На вратах был начертан герб графства – вставший на дыбы белый жеребец, выглядящий теперь смазанным из-за сырых разводов на досках.       Сразу за стенами, с правой стороны, находилась часовня, а слева тянулись лавки и постоялые дворы, которые я распознал по вывескам. И стоило заметить надпись на одной из табличек «Постоялый двор "Пять когтей"», я без раздумий свернул к нему и толкнул деревянную дверь, оказавшись в тепле долгожданного пристанища.       Меня трясло, когда я подходил к стойке и дрожащими пальцами пытался посчитать септимы, чтобы оплатить ночлег.       – Добро пожаловать! – хозяйкой таверны была пожилая аргонианка с темной красно-коричневой чешуей. – Меня зовут Витсидутси, – радушно просипела она, улыбнувшись. В её глазах я распознал тревогу, а в ответ смог только кивнуть, стуча зубами.       – Вы попали в бурю? – обеспокоенно спросила она.       – Д-да, – я кое-как справился с руками и поставил на столешницу десять мокрых монет. – Мне нужна комната.       – Конечно. Ваша будет с номером «два», – хозяйка выдала мне ключ, достав его из-под стойки. – Из Бравила ехали?       – Из Сенчала, – я даже не подумал хитрить. Мозги размокли и замерзли.       «Будто в другое время иначе», – внезапно оттаял Бенирус.       – О-о, шли через Риммен и Пограничную заставу?       – Наверное, не знаю… – забрал ключ и отвернулся, сразу наткнувшись глазами на дверь с прибитой к косяку металлической цифрой «2». Открыл комнату и, первым делом заперев замок, начал раздеваться. Стаскивал от себя ледяные промокшие насквозь вещи и раскидывал по полу. Ткань липла к коже, покрывшейся мурашками, но даже когда я обнажился, мне не стало хоть сколько-нибудь теплее.       В надежде согреться лег на кровать и с головой укрылся. Шерстяное одеяло и неровный соломенный матрас показались шелком и облаками. Некоторое время меня просто трясло, а потом я все же смог ощутить тепло и спокойствие, настигающие разум на границе сна.       Только обрывки мысли клубились в голове, как грозовые тучи. Голоса из прошлого зазвучали в воспоминаниях, погружая меня в оцепенение.       – Вернулся? Что ж, так и быть, я тебя прощаю… Иди ко мне, малыш.       – Это неправильно.       – Какая глупость. Ведь я люблю тебя, ты любишь меня…       – Я тебя не люблю. Никогда не любил. Ты использовала меня.       – Ты ещё пожалеешь о своих словах! Я делала всё это только для тебя, без меня ты никогда ничего не достигнешь! Останешься жалким слугой!       – Посмотрим…       Ощущения стали смутными, на пол с потолка закапала кровь, уродливая старуха, улыбаясь черным беззубым ртом, протягивала ко мне скрюченные руки, будто хотела задушить. Я некоторое время боролся с ней, отталкивал когтистые пальцы от себя. Её серая кожа на запястьях была покрыта струпьями, как у утопленницы, черты лица выглядели смазано – скрытые пеленой ливня, но лишь потому, что я боялся поднять взгляд и увидеть, кто она на самом деле.       Мне редко снились сны, ещё реже кошмары. Вернее, некоторые кошмары после всего пережитого ничем не могли меня напугать, но от этого видения в душе остался неприятный гнетущий осадок.       В дверь комнаты часто застучали, раздался хриплый крик Витсидутси.       – Постоялец! Эй! Ты живой?       Я поморгал, сел на кровати и почувствовал, как кружится голова, а всё тело непривычно отяжелело.       – Да!.. – попытался крикнуть в ответ, но из горла вырвалось только сипение.       «Лихорадка», – поставил диагноз Лоргрен холодным, как завывание вьюги, тоном.       – Этого ещё не хватало, – я встал, намотал на бедра покрывало и побрел к двери.       Витсидутси окинула меня оценивающим взглядом и спросила:       – Будете обедать? Уже полдень.       У меня совершенно не было аппетита, хотелось рухнуть обратно на кровать и умереть на ней. Когда я не ответил, аргонианка внезапным быстрым движением дотронулась до моего лба, заставив неловко отшатнуться к косяку. Даже увернуться не смог, хотя видел, как её рука приближается.       – Боги! – охнула хозяйка. – У вас жар! Я позову лекаря!       – Не нужно, у меня есть зелье, – прохрипел я. – Комнату оплачу ещё на день. Позже…       – Ладно, – Витсидутси неуверенно кивнула и отошла. – Запишу на ваш счет.       Я закрыл дверь и с трудом добрался до кровати. При каждом шаге подкашивались ноги и стонали мышцы. Вещи ещё не высохли, рюкзак по-прежнему оставался влажным.       Я нашел в нем зелье исцеления болезней и выпил в надежде, что это поможет. Нужно было как можно скорее собраться и продолжать путь, а сил осталось только на то, чтобы свернуться калачиком под одеялом, словно побитый пёс, и мелко дрожать, выслушивая оскорбления Лоргрена.       «Ни на что не годен… слаб… труслив…»       – Заткись, – шипел ему в ответ. Конечно, он не затыкался. Наше временное сотрудничество на корабле прошло так же быстро, как и началось. В чем-то мы с Лоргреном были сродни бурям, яростно налетающим на берега и столь же стремительно уносящимися в небеса, чтобы там исчезнуть.       Когда я проваливался в сон, голос некроманта переставал звучать, но стоило только сознанию вернуться, он продолжал свои попытки меня унизить, монотонно перечисляя все мои недостатки и слабости.       «Жалкий червяк… мальчишка... глупец…»       Зелье подействовало не слишком эффективно, ломота в мышцах и ощущение, что скоро улечу к предкам, никуда не пропали.       Вскоре послышался поворот ключа в замочной скважине, вынудив подскочить и потянуться за кинжалом, предполагая худшее, но в комнату вошла Витсидутси. Аргонианка держала в руках поднос и остановилась за порогом, обеспокоенно смотря на меня.       – Я принесла вам поесть. Это горячий куриный суп, – сказала она. – Запишу на ваш счет.       – Спасибо, – я присел на кровати, подтягивая к себе покрывало.       – Выглядите вы плохо, – аргонианка покачала головой. – Думаю, всё же стоит позвать целителя из часовни.       Я живо вообразил себе, как местный жрец приходит меня лечить, чувствует в комнате присутствие чего-то даэдрического и замечает булаву Молага Бала. А дальше не стоило труда догадаться, что произойдет.       – Нет, мне уже лучше… я приму ещё одно зелье…       Витсидутси подошла, поставила суп на тумбочку у кровати и уставилась прямо мне в глаза.       – Сударь, вы пролежали двое суток. Ваши зелья, кажется, не слишком действенные. Думаю, болезнь началась ещё в дороге, а могли её вы и не заметили… – предположила хозяйка постоялого двора. – Не хочу, чтобы мой постоялец умер, к тому же не заплатив, – аргонианка оскалилась улыбкой. Я слабо усмехнулся в ответ, а, когда она ушла, съел суп в один присест и принял ещё одно зелье. Стало чуть легче.       – Выходит, я тут уже два дня, – с силой потер лицо, провел рукой по волосам, ощутив, что на подбородке выросла колючая щетина, а патлы превратились в спутанные колтуны. – Только время теряю.       «Мог вообще помереть в дороге от болезни… Свободного времени стало бы очень много».       – О-о, это ещё что? Ты беспокоишься обо мне? – притворно удивился я. – А кто меня оскорблял, пока я валялся в полубреду?       «Это для того, чтобы ты стал сильнее».       – Воспитываешь, стало быть? Я-то думал, это в прошлом, и мы поняли друг друга…       «На самом деле, меня огорчило, что если ты сейчас помрешь в этой дыре, не получится занять твоё тело», – признался Лоргрен, и это уже было похоже на правду.       Я взял рубашку и с трудом натянул через голову – тело всё ещё отказывалось нормально двигаться. Ткань пахла сыростью и болотом, но не до конца высохла, как и исподнее. Плохой запах это не самое ужасное, что может случиться в путешествии. Бывают вещи и похуже.       Задавшись вопросом, смогу ли вообще сражаться, если по пути нарвусь на бандитов, взял Булаву и с легкостью поднял. Кажется, это оружие будет служить мне даже в самые непростые времена.       «Но я бы на твоем месте отлежался ещё денек…» – по-отечески заботливо посоветовал Лоргрен. И вот это меня действительно насторожило.       Пришлось мысленно с ним согласиться – в окна снова забарабанил дождь, поэтому я оделся и вышел к Витсидутси, усевшись за стойку.       Зал был почти пуст – я заметил только в доску пьяного альтмера, вполне прилично одетого, которого вообще непонятно как занесло в эту дыру. Наверное, почти так же, как и меня – на крыльях бури.       – Сколько я должен?       – Тридцать золотых, – сказала аргонианка, потянув носом. Почуяла исходящий от меня аромат.       – Спасибо за суп, – я отсчитал названную сумму и передал ей. – Останусь ещё на одну ночь… и хотелось бы поесть нормально. Мяса и вина покрепче.       – Конечно, я все приготовлю, – Витсидутси забрала деньги. – Славно, что вам полегчало. Можете сесть за любой свободный столик в зале, – она показала почему-то на альтмера. – И… если можно… попросить об услуге… Этот эльф уснул и не заплатил, хотя выпил уже три бутылки эля. Я пробовала его разбудить, но всё тщетно. Не хотелось бы звать стражников из-за такой ерунды…       – Почему нет? Они мигом разберутся с… этим! – обернулся на спящего эльфа, положившего голову на стол.       – Из-за графини, – шепотом призналась Витсидутси. – Она не жалует аргониан, поэтому и стражники относятся к нам с пренебрежением.       – Хорошо, я с ним поговорю, – я направился к спящему альтмеру, не особенно раздумывая над тем, что буду делать, если он откажется платить. Привлечет ли драка в таверне внимание стражи? И сейчас, чувствуя себя неважно, я не был уверен, что смогу победить.       Усевшись за стол рядом с пьяницей, толкнул его в плечо. Тот бодро поднял голову и улыбнулся. Он вовсе не был пьян, просто притворялся. У альтмера были длинные белые волосы, завязанные в хвост черной лентой, золотистого оттенка кожа и яркие желтые глаза.       – Чем могу помочь? – спросил он приятным голосом со странным акцентом. Я прежде не слышал, как говорят на островах Саммерсет, родине альтмеров, но слегка опешил от его вопроса. Это меня обеспокоило.       «Свадстар… – заволновался вдруг Лоргрен. – Что-то не так…»       Тревожное ощущение, как при резком порыве ветра в затихшем лесу, полностью захватило меня, а альтмер не сводил странного изучающего взгляда с моего лица. От столь пристального внимания я едва не забыл, зачем подсел к нему, и произнес:       – Ты, кажется, не заплатил за свой эль.       – Ну, надо же, какое благородство. Кто бы мог подумать! – невпопад ответил он.       Я отодвинулся на стуле. Безмолвная паника Лоргрена, метания его черной души, передались и мне.       – Кто ты? – голос подвел меня и вместо твердого вопроса прозвучал только сиплый шепот.       – Не узнаешь меня? А так долго искал, – альтмер вздохнул с легким сожалением. Я не понимал, что происходит. От него не исходило никакой зловещей силы, он выглядел обычно, не вызывал никаких подозрений. Он не мог быть Маннимарко. Лоргрен, должно быть, ошибся, но…       Тем не менее, видя замешательство на моем лице, альтмер недовольно хмыкнул, подтверждая невозможное.       – А я понадеялся, что Молаг Бал пришлет для расправы надо мной своего Чемпиона, достойного противника, способного хоть немного сопротивляться мне. Однако вижу, что ты… просто выскочка… – его словах даже не было презрения или насмешки. Он был равнодушен, холоден. В его взгляде я то же, что и мои собственные жертвы – расходный материал, источник ингредиентов.       Я хранил молчание, не веря, что это происходит на самом деле. Не мог же я случайно встретить в убогой таверне злейшего врага моего Лорда, легендарного некроманта? Этого не может быть!       – Однако… кое-что в тебе всё же есть, что может быть полезным для меня, – говорил Маннимарко, пока я не знал, бежать или нападать. – Поезжай домой, в Анвил. Поживи ещё немного. Ты получишь моё послание, когда придет время.       – Что?.. – я вскочил, жалея, что Булаву оставил в комнате. Ведь я мог ударить! Покончить со всем прямо здесь, пока он якобы спал, уронив голову на стол.       – Я знаю, о чем ты думаешь. Нанести удар, пока он спал… Нет, у тебя ничего бы не вышло.       Маннимарко со скукой во взгляде вздохнул, направил ладонь на хлопочущую за стойкой Витсидутси. Я не ощутил, как он сотворил чары, но аргонианка вдруг закашлялась и вскрикнула. Шатаясь, вышла из-за стойки в зал, согнулась пополам, и её вырвало на пол кровью. Она упала на колени и поползла. Чешуя гнилыми лохмотьями слезала с её разлагающегося тела, глаза сначала ввалились, потом обратились в гной. Из пасти выпали все клыки, а с последним вздохом вырвалось слово:       – Больно…       Я стоял и смотрел на неё, не мог отвести взгляда. Сильнейшие чары Маннимарко поразили её меньше чем за минуту. Когда плоть облезла, на пол рухнул скелет, кости стали прахом, а прах – пылью. Только на полу осталось неровное влажное пятно, и в таверне ненадолго повис сильный трупный запах. Когда я в ужасе обернулся, Маннимарко не было рядом, а на столешнице блестели несколько септимов – он всё-таки заплатил за эль.       – Как?! – охнул я, отшатнувшись и рухнув на стул возле соседнего столика. – Как он меня нашел? Лоргрен, почему ты раньше не почувствовал его?       «Он скрывается», – оправдался старый некромант. И вдруг добавил тоном, серьезным и тихим, совсем ему несвойственным:       «Мою душу, впервые за полторы сотни лет, сковал ужас смерти. Я понял, что могу исчезнуть от одной лишь его мысли».       Голова шла кругом, в теле засела слабость, а по крыше продолжал барабанить дождь. Равнодушно и монотонно, будто ничего не случилось. Мне нужно было бежать отсюда. Бежать быстро и далеко, отгоняя от себя мысли, что я часть плана не только Молага Бала, но и его злейшего врага. И зачем, спрашивается, я мог ему понадобиться? Что бы то ни было, живым мне из этой передряги не выпутаться. И разве я могу теперь просто вернуться в Анвил и чего-то ждать? Нужно мчаться к святилищу, взывать к Лорду. Может быть, он подскажет мне, что делать.

***

      Никогда ещё мне не доводилось скрывать преступление, совершенное другим некромантом. Я знал, что исчезновение хозяйки трактира не останется незамеченным, однако и никаких явных следов убийства не было. Мало кто сможет понять, что пятно на полу – все, что осталось от аргонианки. Со стороны вообще казалось, что кто-то пролил в этом месте эль, и он впитался в доски.       Чтобы на меня не пало никаких подозрений, я спешно собрал вещи и, невзирая на дождь и только что утихшую лихорадку, покинул Лейавин ночью. Конечно, мне не удалось купить лошадь – конюшня была закрыта.       Так, через несколько дней я достиг Бравила, проклиная себя, на чем свет стоит. Мои спутанные мысли, то и дело сводились к тому, что Маннимарко прав и до святилища Молага Бала мне дойти не под силу. Но вопреки всему, в Бравиле я смог купить крепкую пегую лошадь и путь значительно ускорился. К тому времени и болезнь совсем прошла, не оставив и следа в теле.       Добравшись до таверны «Фарегил» по дороге на полпути к Имперскому городу, я совершенно потерял счет дням. Изматывающая дорога вывела к перекрестку, где находилось сразу две таверны. «Дурное знамение», обветшалое деревянное здание, я миновал из-за дурацкого названия и большого количества лошадей и повозок. «Фарегил» стояла чуть поодаль, возле неё не было никого, а выглядела она гораздо приличнее. Небольшое двухэтажное строение из серого камня, обнесенное забором.       Внутри, в небольшом уютном зале, меня встретили две хозяйки-каджитки. Одна из них, представившаяся С’джиррой, сходу предложила мне купить теплого картофельного хлеба на ужин. Я был так голоден, что съел бы и сырую картошку без всякого хлеба, поэтому охотно согласился. Каджитка проводила меня к столику, а вскоре принесла медовуху и выпечку.       Теплый сладкий запах подействовал на меня опьяняюще, а от вида золотистой корочки я едва не захлебнулся слюной.       – Он очень сытный! Лучший хлеб во всем Тамриэле! – мурлыкала С’джирра, пока я хищно отламывал куски и жадно глотал угощение, способное соперничать с фирменным мясным пирогом Розалинды. Хорошо, что она не могла слышать моих мыслей, посвященным чужим булочкам. Оправдывает ли голод подобный вид измены, сказать было сложно.       Каджитка довольно смотрела на меня, жмурилась и явно ждала похвалы.       – Восхитительно! – кивнул, запив хлеб медовухой. После этого счастливая С’джирра отошла от меня к стойке. Осталось только хорошенько выспаться, а через день я уже буду у святилища и про всякую вкуснятину на некоторое время позабуду. Может, подыщу жертву по дороге, а может Молаг Бал останется доволен огненной феерией, уничтожившей половину Сенчала? Я мимолетно ухмыльнулся своим мыслям, но также быстро помрачнел, вспомнив неприятное происшествие в Лейавине. Дело приобрело совсем скверный оборот, что совершенно портило настроение и лишало покоя. Сложно выбирать жертву и опасно подходить к статуе Лорда, испытывая слишком сильные эмоции. Это может только усугубить моё и без того непростое положение, а еще раз умирать и быть возвращенным в тело его дланью мне совершенно не хотелось.       Дверь таверны открылась, я обернулся, услышав тяжелую поступь стальных сапог. Внутрь вошел облаченный в полный доспех легионер.       Я понаблюдал, как он решительно подходит к стойке, кивая С’джирре, а после садится на высокий табурет и снимает шлем.       – Полдень и все спокойно, – сказал он. – Не угостите ли хлебом?       – Конечно, для вас бесплатно! – замурлыкала хозяйка, принявшись обхаживать имперца.       – Как проходит служба? – поинтересовалась С’джирра, подав стражу свежий горячий хлеб на блюде.       – Ночь была тяжелой. Призыв какого-то даэдра. Всем велели быть начеку.       Я поперхнулся медом, закашлялся и привлек внимание всех в зале.       Ночь?! Была?!       – Прошу прощения, – откашлявшись, обернулся к легионеру. Каджитки с тревогой смотрели на меня, а тот без интереса ко мне отломил небольшой кусок хлеба. – Я очень долго пробыл в странствиях. Какое сегодня число?       – Пятое, месяца Заката Солнца, гражданин, – сухо проинформировал меня имперец.       «Ты опоздал», – Лоргрен всегда мог подлить своего бальзамического маслица в мой огонь. Будто мне и самому это было непонятно.       Выходит, что же, все путешествие напрасно? Но даже зная, что мне никак не успеть добраться до святилища в срок, я не могу просто так развернуться и ехать в Анвил к Розалинде. Я обязан прийти к святилищу и доказать Лорду, что всё ещё предан, достоин носить его булаву и называться его последователем. Добыть ему жертву и все равно попытаться призвать.       Я расплатился с хозяйкой и вышел из таверны. Снаружи было ветрено и тревожно, серые облака летели по небу на запад – в том же направлении нужно было двигаться и мне. Я вскочил на лошадь и поехал по дороге к Имперскому городу, как изначально планировал.       Все мои мысли перепутались, все пошло не по плану, в голову лезли, какие-то безрассудные идеи о том, что можно поставить там пометку и перемещаться на день вызова и обратно с помощью амулетов. Потом я осознавал, что это небезопасно, злился на весь мир, который пытался меня остановить. Возможно, все события с момента моего отъезда из Анвила, имели смысл, были испытанием для меня и моей преданности Лорду, но я только внушал себе это.       На следующий день, без отдыха и еды, я, как одержимый, почти добрался до места. Великий Лес, затихший под мрачно-серыми небесами, встретил меня ощущением смутной тревоги.       Ведя уставшую лошадь под уздцы, я прислушивался к пугающему безмолвию, несвойственному лесам. Сколько мог вспомнить, здесь все всегда жило и дышало, стрекотало и взвизгивало, а многовековые стволы, казалось, наблюдают и перешептываются.       Я случайно посмотрел под ноги, заметив мертвую птичку в засохшей, но все еще зеленой траве. Наклонился, чтобы подобрать тушку, и увидел, рядом несколько трупиков жуков. И чем ближе я подходил, тем отчетливее становилась смерть, пропитавшая всё вокруг едва уловимым тленом и холодком.       «Никого нет… никого не осталось… ни зверей, ни птиц…» – Лоргрен тоскливо обратился ко мне.       Чуть поодаль мне попался мертвый черный медведь, с деревьев медленно осыпались желтеющие листья. Смерть открыла мне путь, и вдруг я увидел багряные листья и темную, почти черную траву.       Тяжелый запах как на скотобойне достиг моих ноздрей, лошадь взбрыкнула и с визгом вырвалась. Я не стал удерживать поводья, только слышал, как животное убегает прочь.       Представшее перед глазами даже меня потрясло до дрожи.       Вся листва и вся трава вокруг святилища сделалась багровой, с деревьев будто содрали кору. Вокруг не было ни души. Ни живых, ни останков – ничего. Только кровь, залившая землю, на многие метры вокруг. Словно кровавый дождь пролился с небес.       А вместо статуи Молага Бала – груда грязных камней.