***
Помнится, я подсчитал пропорции для сложного и сильного яда. Идеальная формула из четырех компонентов, столь же прекрасная, сколь и смертельно опасная, должна была мгновенно лишить жизни… меня. Поэтому разум, сопротивляясь выбранному пути, заплутал в дебрях воспоминаний. И вот уже моя рука пишет на данмерисе о моем первом призыве Молага Бала в руинах Янсиррамус. О том злополучном дне, когда моя судьба была предопределена. А я решил попытаться обмануть её, уйти самому, чтобы спасти то немногое, что мне истинно дорого. Пусть не всё однозначно, пусть среди алхимических формул и угловатых даэдрических рун, лежит список продуктов и «Фелену – деревянного коня, Лили – куклу», мне не жаль будет умереть, чтобы жили мои дети и моя Розалинда. И если единственный способ сорвать планы Маннимарко – убить себя до той ночи, когда на небосклоне будет чернеть Луна некроманта, я так и сделаю. Но пусть хоть кто-нибудь узнает, что произошло со мной и почему мой выбор именно таков. Да, моя жертва может показаться кому-то трусостью, ведь это гибель не на поле брани, не у врат Обливиона, а дома в собственном кабинете. Но зачем бы я ни был нужен Маннимарко, что бы он ни увидел во мне – он этого не получит. Моё тело разложится прежде, чем он сможет извлечь хоть какую-то пользу из трупа. «Эктоплазма – 1 порция, эктолома голубая – ¾ шляпки, спиддал – 1 росток, нектар наперстянки – капля». Смертоносное оружие против себя самого. «Это выжжет тебя изнутри. Будет больно», – Лоргрен будто бы поморщился. Его голос внутри меня звучал с отвращением, как у благородного господина, до ноздрей которого с кухни долетел запах тухлой рыбы или падали. Боль будет длиться недолго. Рози и дети смогут прожить в безопасности здесь, планы Маннимарко не воплотятся, а потом, кто знает, может, сыщется герой, способный его уничтожить с помощью богов или других даэдра. В кабинет внезапно зашла Рози с Феленом на руках. Я быстро спрятал алхимическую формулу под ворохом даэдрических рун. – А Фелен хочет тебе кое-что сказать! – радостно сообщила Розалинда. Я заинтересованно вскинул брови. Мальчуган с алыми глазами и черными кудряшками на голове, улыбнулся мне и невнятно прошамкал: – Па-па! Что-то внутри в этот момент сжалось, сердце глухо и сильно ударило в груди. Я попытался отшутиться, но не смог. В огромных серо-голубых глазах Розалинды блестели слезы счастья, а у меня ком в горле застрял. Получится ли теперь так просто убежать, оставить их одних? – Ничего не говори, – Рози заметила, как переменилось моё лицо, и отрицательно качнула головой. – Я… просто… – Ну что ты! – я вскочил со стула и заключил их обоих в объятия. – Вы просто молодцы! Кое-кто точно заслужил деревянную лошадку! Я поцеловал сына в макушку, а потом Розалинду. Нежно в губы. Поцелуй был сладкий, но короткий. Он пах домом, выпечкой, любовью, ради которой хоть с головой в жерло Красной Горы прыгнешь. Почему по-настоящему ценишь это, только стоя на краю? Рози быстро отстранилась. – Сегодня ночью? – спросила она, бледнея. – Вечером. Лучше уйти в подвал и запечатать лабораторию заранее. Они же не начнут нас откапывать лопатами, верно? Переждем хотя бы пару дней. – Лоргрен уверен насчет лунной фазы? – Самые сильные чары некромантов творятся именно в этот период. Так сказано даже в «Томе нежизни». «Прикрываешься мной? Как это низко». – Я не об этом. Оно точно завтра? – Да. Подозреваю, Маннимарко может появиться очень скоро, и лучше нам спрятаться сегодня, – успокоил её, погладил по голове сына, который поерзал на руках у мамы и принялся лопотать что-то на своем детском языке, подражая разговорам взрослых. – Купишь игрушки? – Да, сейчас схожу в порт. Заодно захвачу фруктов. – А я испеку что-нибудь! – подхватила Рози с наигранным весельем. Я чувствовал, что она боится, но пытается не подавать вида. Наверное, она сильно расстроится, когда найдет мои останки. – И защитные амулеты для детей не забудь! – напомнил ей, и она решительно кивнула, удаляясь. Я быстро собрал записи в стопку, перечитал рецепт яда, припомнил, что наперстянки в моих запасах нет. Знак, что мне нужно ещё пожить? Нет. Зайду к Карахил по пути в порт, спрошу, не осталось ли в Гильдии нектара. «Пригласи её к нам», – игриво зашуршал Лоргрен. Не ожидал, что в этих пыльных костях ещё остался юношеский задор. Анвил казался безжизненным в это время дня. В полуденное пекло на улицу вылезали только дежурные стражи. Остальные сидели в своих домах, избегая жары. Поэтому и я шёл достаточно быстро, чтобы как можно скорее окунуться в приятную прохладу бывшей гильдии магов. Я толкнул тяжелую деревянную дверь, уверенный в небольшом отдыхе от зноя и беседе с подругой, поэтому не сразу осознал, откуда идёт тяжёлый железный запах крови. Полумрак приемной вдруг разорвали в клочья одновременно вспыхнувшие свечи на люстре. Пламя осветило кровавые пятна, покрывающие стены и пол. Моя рука потянулась к кинжалу на поясе. – Свадстар… – прохрипел сверху совершенно незнакомый голос, пока я смотрел под ноги на пятна, украсившие ковёр, и искал тело. Медленно подняв голову, не поверил своим глазам. Карахил. И она ещё жива… Почему она всё ещё жива?! Веревки и крючья на манер растяжки, цепляясь за руки, ноги и края содранной кожи, удерживали под потолком изуродованное тело женщины. В теле не было внутренностей, только сквозь кроваво-алые ребра было заметно движение судорожно бьющегося сердца. Лицо Карахил сохранило прежние изысканные черты, хоть и печать страданий несколько исказила их, заострив и бросив серые тени к глазам. Золотистая кожа, даже в свете огней, выглядела выбеленной. Поседевшие волосы лежали в прическе, но несколько прядей выбилось и упало на лоб. – Прости, – шевельнулись губы Карахил. Голос сильно изменился, в нём не осталось ни жизни, ни эмоций. Но почему же Карахил всё ещё жива?! Она уже должна была умереть! Почему она не умирает?! Оцепеневший от испуга и восторга, я не мог оторвать от неё взгляда. Меня заворожил ужас представившейся картины и одновременно восхитила тонкая искусная работа совершившего это некроманта. Глаза щипало от слез, когда я только пытался вообразить, каким образом подобное было достигнуто. Сквозь какие мучения и пытки прошла эта жертва… Если бы только это была другая женщина. Не Карахил. Тогда я бы искренне поаплодировал такому искусству грандмастера некромантии. Но эмоции перекрыли мою способность анализировать, обратили меня в ярость и печаль. Я и слова не мог вымолвить, не знал, как реагировать, и не смог трезво оценить увиденное. – Не нужно жалеть меня… все кончено, Свадстар… Только тебе под силу меня освободить… – говорила альтмерка. Разве можно разговаривать, не дыша? – Как я могу тебя спасти? – проронил я, не узнав своего севшего надломленного голоса. – Спасти? Нет. Меня уже не спасти. Но ты можешь закончить всё это… я Его послание… Я дернулся с места, едва не взлетел к Карахил. – Нет! Не говори! Я… Я что-нибудь придумаю… Я обращу это вспять! – отчаянный крик безумца и ничего более. Как никому другому, мне было понятно, что это конец. В её глазах остались лишь смирение и пустота, но губы тронуло подобие улыбки. – Карахил, которую ты знал, больше нет. Неужели ты ослеп? Не видишь, что я мертва… Что я всего лишь послание, предназначенное тебе? Когда эмоции отступили под властью рассудка, я осознал, что она в действительности не могла быть живой в таком состоянии. Всё, что держало её здесь – магия того, кто сотворил это. Он и не позволял Карахил упокоиться. Или просто использовал её оболочку, чтобы сбить меня с толку. – Маннимарко здесь? – В данный момент он ждёт тебя у камня Леди. Синее ослепляющее пламя охватило изувеченное тело Карахил. – Свобода… – прошептала она, блаженно закрыв глаза, пока магический огонь превращал её кожу и кости в уголь и прах. – Лорд Бал, – давясь подступающей к горлу тошнотой, выдохнул я. – Почему?.. Мне никто не ответил, будто бы в этот миг я остался один в целом мире лишь для того, чтобы вдыхать сыплющийся с потолка пепел. Пепел той, что когда-то была моей Карахил… В синеватых вспышках затухающего огня, я стоял онемевший и потерянный. Что мне делать? Принять приглашение? Сбежать? Насколько силен враг, которого мне нужно одолеть и как это сделать, если невозможно уберечь то, что любишь? И вдруг я начал понимать. Но это осознание неотвратимого пути тяготило мой разум, не хотело задерживаться в нём, а мне не хотелось впускать его глубже, обдумывать и позволять этой идее обрести форму. Ведь стоит только её принять, как судьбе уже не выйдет противиться. Я не смогу убежать, умереть, сдаться. Ведь моя судьба предначертана в ту ночь, когда кровь Динары пролилась на подножие алтаря, несколько капель коснулись мраморных лап изваяния. И твой голос зазвучал для меня впервые. Мне придётся стать монстром, тем оружием, которое ты ковал из меня на протяжении последних десятилетий. Оружием для единственного удара. И я не знаю, куда направит меня твоя всемогущая длань и поразит ли она меня самого или же подарит тебе душу твоего заклятого врага… Отшатнувшись, я вышел за дверь. Я опустился на колени перед зданием гильдии, устремив взгляд в пылающее зноем небо, и ослеп от круглой белой вспышки Магнуса. – Милорд Дарелет? Это вы? – спросил меня кто-то. – Что произошло? Я увидел над собой темную фигуру в шлеме стражника. – Карахил... больше нет, – голос мой прозвучал чуждо, язык окостенел во рту. Стражник заглянул в гильдию, но ничего не увидел, кроме крови и пепла на полу. Нет, лорд Бал, не делай этого со мной. Я уже вижу, куда ведёт этот путь, но предпочел бы ослепнуть, глядя на солнце, чем принять, что сейчас в моих руках лишь прах и гниль, которые ты даровал мне. Которыми меня проклял. Собравшись с мыслями, я поднялся на ноги, шепча слова, которые впервые услышал пять десятилетий тому назад. – Осквернишь все, к чему прикоснешься… Маннимарко долго ждать не станет. И пусть мне не хотелось безропотно смиряться с жестокой судьбой, но какого ещё испытания ждать от Принца Насилия, что торжествует и становится сильнее всякий раз, когда я мучаюсь?***
На холме камни с красными символами казались раскаленными, будто бы светились изнутри. Не сразу я узнал, что обелиски, у которых я впервые убил в Анвиле, это камень Леди. В этом была некая злая ирония, преследующая меня на протяжении всей жизни. Зной золотил травы, холмы казались недосягаемыми, даже нереальными в полуденном мареве. Все слегка подрагивало перед глазами в раскаленном воздухе. За спиной истошно вопили чайки. Морской бриз и вся жизнь позади – насмешка надо мной, над моим страхом. А я шаг за шагом поднимался к камню Леди, уже понимая, что это конец всему, что было и есть в моей прежней жизни. Ещё одна ирония – встреча с великим некромантом происходила в полдень, а не под покровом ночи. Когда я поднялся наверх, то никого не увидел и даже подумал, что напрасно пришел и взял булаву – может, это просто ловушка? На всякий случай у меня был амулет возврата, который я готовился активировать в любую секунду. – Я пришел, – сказал, не надеясь получить ответ. – Твоё послание достигло адресата. – Хм, вижу, – бархатистый скучающий голос прохладой разлился в полуденном зное. Я обернулся, сначала ощутив исходящий от него холод, а после и увидев мертвенно-бледный профиль высокого эльфа и его черные плотные одеяния. Он уже не ощущал ни жары, ни холода. Тот, кто в полной мере сроднился со смертью, не тяготится жизненными невзгодами. – Ты оценил мою работу по достоинству, – заметил он. – Признать, да. Но я уже привык к письмам на бумаге, – я старался игнорировать возрастающий с каждой секундой страх. Казалось, от великого некроманта исходит некая зловещая аура, которая затуманивает разум первобытным ужасом. – Становится скучно наблюдать, как ты ещё пытаешься быть героем. Будто бы сам не знаешь, что всего лишь марионетка одного из худших даэдра, – даже его голос дурманил слух, я терялся и не знал, что отвечать. – Наверное, стоит дать тебе шанс. Выбор. Я решил воспользоваться другим представившимся шансом. Рискнул и замахнулся булавой, однако Маннимарко просто исчез. Шипы проклятого оружия царапнули только горячий воздух. – Какая глупость, – голос некроманта раздался за моей спиной. – Ты один из немногих смертных, кому я решил позволить выбирать, а ты даже не хочешь выслушать моё предложение. Глупец. – Выбор сделан уже давно, – прошипел я, поворачиваясь к нему. Стоять спиной к такому противнику слишком опасно. Хотя, если бы он действительно намеревался убить меня, то сделал бы это ещё в Лейавине. Со лба лился пот. – Слышал, у тебя семья есть. Будет немного жаль, если твои милые дети станут частью одного ритуала, не правда ли? – Сначала убей меня! – Нет. Ты нужен живым. Ты и эта вещица, – он опустил взгляд на булаву. – И зачем же тебе понадобился обычный некромант и старая булава? – Обычный? – лицо Маннимарко ничего не выразило, только нотки его дрогнувшего голоса выдали разочарование. – Обычный некромант грабит кладбища, как жалкий вор. А ты бывал в Хладной Гавани. – И? – напряжение превратило меня в камень. Сжатая в кулак ладонь приросла к рукояти булавы. – Я дам тебе сутки, чтобы сделать выбор в мою пользу. Завтра ты всё поймёшь так или иначе, Свадстар Дарелет, – Маннимарко стремительно шагнул ко мне, а я, выгадав момент, сделал выпад с булавой, но некромант исчез, не достигнув меня. Лишь гнилостное дыхание слегка колыхнулось у моего лица, напомнив, что смерть уже стоит рядом. На моем пороге. Я нужен ему в качестве союзника, вместе с Булавой. Ему нужна моя связь с Хладной Гаванью. С помощью моей крови и артефакта, что воплощает частицу Молага Бала, он должен открыть врата! Но… Он знает о Розалинде и детях и… О нет! Я опрометью бросился вниз с холма. Только не это. Иначе умирать мне будет незачем! Сердце колотилось, как бешеное. Я перестал чувствовать жару и усталость, гонимый через весь город только страхом за жизнь своей семьи. Пугающим сразу показалось то, что стражи не было на своих постах, даже у портовых ворот. Откуда-то издалека с потоком горячего ветра донесся крик женщины. Навстречу мне неслись перепуганные подростки, а за ними быстроногая Куилл-Вив. – Некроманты! Некроманты в городе! – крикнула мне аргонианка, и я ускорил бег. Враг выманил меня из города. Ему все-таки удалось. Но единственное, что до сих пор не укладывалось в голове – зачем ему нужна моя семья, почему бы просто не забрать меня, не поглотить мою душу, не отобрать Булаву Молага Бала? В беспамятстве я добежал до дома и остановился. Дверь была настежь раскрыта, на пороге кто-то лежал. Я бросился к крыльцу и выдохнул с облегчением – убитый некромант со стрелой в спине. Но где же Рози и дети? Перед часовней Дибеллы столпились люди. Голоса, крики и плач доносились до меня неразборчивой какофонией звуков, и чтобы выяснить, что происходит, я устремился туда. – Милорд Дарелет! – окликнул меня стражник. По толпе прокатился гомон. – Что? – Дарелет? – Он здесь? У меня сердце рухнуло в пятки. Они ждали меня, значит, произошло худшее, значит, я все потерял. В висках пульсировала кровь, я уже воображал свою убитую семью. Пусть это будет ошибка, пусть… Люди расступались передо мной, отводя глаза, словно они были в чем-то виноваты. На ступенях, сгорбившись, сидела женщина, она кричала и прижимала к груди убитого ребенка. Как бы я хотел сейчас, чтобы это была любая другая жительница Анвила и другой ребёнок, но передо мной сидела Розалинда. А на её руках лежал наш мертвый сын. Рядом лежала ничком убитая колдунья в робе некроманта. Я удостоил труп лишь беглым взглядом и сел рядом с женой. – Рози… – выдохнул я не своим голосом. Она услышала меня и подняла голову, чтобы я мог увидеть её обезображенное горем лицо. – Они забрали нашу дочь… они… – она прижала к себе Фелена и снова зарыдала, раскачиваясь на месте. Я несмело положил ладонь ей на спину и слегка погладил, будто это могло что-то изменить или как-то утешить. Люди вокруг замолчали. Раздался один печально-пронзительный звон колокола часовни. – Где Лили?.. – тихо спросил я у Рози, но ответа не дождался. Она не услышала мой голос сквозь собственные стенания. – Всем разойтись! Пропустите! Что тут произошло? – сурово и громко прозвучал вопрос за моей спиной. Я повернулся, столкнувшись взглядом с подошедшим Иеронимом Лексом. Капитан стражи выглядел обеспокоенным. – Нападение, – безжизненно уронил я и наклонился к Розалинде, чтобы забрать тело сына из её рук. Она не сопротивлялась, бессильно разжала объятия и рухнула на лестницу, не переставая рыдать. Странно, но сын, когда я взял его на руки, показался мне тяжелее, чем был. Что же теперь делать?.. Надо организовать похороны. Переделать кроватку в маленький гроб? Дыхание перехватывало от одной только мысли. Неужели я с моими знаниями могу так просто смириться с этим? – Капитан, несколько некромантов напали на особняк Дарелета! – рапортовал стражник за моей спиной. Люди начали наперебой рассказывать капитану, что они видели, скоро их голоса слились в неразборчивый гомон, и нетерпеливый Иероним Лекс всех попросил заткнуться. Я отошел подальше от них, меня захватила идея столь же заманчивая, сколь и безумная. – Ничего, бесенок. Ничего… – как сумасшедший забормотал я, прижав к себе сына, неистовое солнце плавило мой разум. – Ты – Дарелет. А Дарелеты всегда выживают, никогда не сдаются. Мы с тобой ещё выпьем вместе, когда ты подрастешь… – Что за бред ты несёшь? – оказалось, что Иероним Лекс всё это время следовал за мной до дома. – Что тебе известно об этом нападении? Почему они напали на твой дом посреди бела дня?! Мне не хотелось терять драгоценное время, и я шел к дому, бережно неся тельце своего сына в руках и ничего не отвечая на расспросы имперца. – Твой сын мертв. Это же очевидно… – капитан осекся, остановился на пороге и больше с места не двинулся. – Оставьте меня одного! – рявкнул я, заходя внутрь. – Да ты с ума сошёл! Спятил от горя, – Иероним Лекс нахмурился и покачал головой. Когда я захлопнул за собой дверь, тишина дома отсекла всё ещё звучащие на улице рыдания Розалинды и голоса людей. «Уже чувствую, что дело плохо», – способный тонко подмечать очевидное Бенирус не смог промолчать даже в такой момент. – Всё ещё будет хорошо. Все будет хорошо, – словно заклинание твердил я себе самому эти слова. Я спустился в подвал. Старался не смотреть на Фелена, боялся, что если опущу взгляд и осознаю, что он действительно умер, то не смогу совершить задуманное. Так, я припрятал в своем сердце толику надежды. Я уже потерял Фелена Реласа, Карахил, Лили неизвестно где, но сын и Розалинда – последнее, что у меня осталось, и терять их, значит, лишиться всего. «Что ты намерен делать, Свадстар?» – Лоргрен волновался и даже не пытался этого скрыть. Шурша, как потревоженный змей, он не мог отыскать ответ в мешанине мыслей, заполонивших мою голову. – Я попрошу помощи Молага Бала. Взамен я отдам ему Фелена. Так, он… возможно… останется жив. В некотором смысле, – бормотал я. – Маннимарко прав. Я же служу одному из худших… нет, одному из могущественнейших даэдра. Он способен на многое. Волей его я возвращался к жизни. Возможно, он примет и ребенка… «И чем станет твой сын в итоге?» – Я не знаю. Но готов рискнуть. Только чтобы не потерять… Как угодно… Войдя в лабораторию, я осторожно поместил сына на алтарь, посмотрел в его бледное лицо, пригладил мягкие черные кудряшки. Дотронулся до кончика острого ушка, и страшная улыбка рассекла моё лицо. Решиться на это оказалось легче, чем я думал. Через секунду рукоять кинжала легла в мою ладонь, и я занес его над Феленом для единственного удара, обращаясь к Лорду. – Молаг Бал… я знаю, где твой враг, и готов сразиться с ним. Возьми моего сына и укрой в Хладной Гавани! – я приставил оружие к груди мальчика. Оскверненное лезвие легко пронзило мягкую плоть – жест отчаяния, когда ничего уже не осталось. В какую-то секунду, стоя в абсолютной мертвой тишине лаборатории, я разуверился, что Молаг Бал поможет мне. Жестокий Принц не сказал ни слова, но не оставил меня без ответа. Пурпурное сияние охватило Фелена, он изогнулся, дернулся и вдруг распахнул глаза, засветившиеся кроваво-красным. Ребёнок раскрыл рот и закричал не своим, совсем не детским голосом, словно в него вселился дремора. Сила даэдра приподняла его над алтарем и ставшее вихрем свечение забрало моё подношение Владыке. Я отдал малыша Молагу Балу, и теперь у меня появилась смутная надежда на спасение сына. Возможно, мы когда-нибудь увидимся. Вздох облегчения вырвался из моей груди, я оперся ладонями на алтарь и опустил голову, судорожно размышляя, что же делать дальше. Но наставшая тишина продлилась всего мгновение. – Что ты сделал?! – за моей спиной прозвучал озлобленный голос Розалинды. – Рискнул его спасти, – твердо ответил ей, развернувшись спиной к алтарю. – Это был единственный шанс. Рози перестала быть похожей на себя – страдания изуродовали её лицо жуткой гримасой и морщинами, которых прежде не было, в остекленевшем от горя взгляде не осталось ничего кроме слёз. Она показалась мне безумной ведьмой с лохматыми патлами, обрамляющими круглое красное от жары и рыданий лицо. – Почему ничего не сказал мне?! – даже голос её стал рычанием и хрипом. – Я не знал, получится ли… и тело лучше брать свежее… – Тело?! Наш сын для тебя всего лишь… тело?! – закричала Розалинда, тыча мне в лицо пальцем. «Милые бранятся…» – легким сквознячком прошелестел Бенирус. – Где Лили? – спросил я. – Я же велел не покидать дом! – Ты думаешь, я по своей воле оказалась на улице?! Вскоре после того, как ты забежал за булавой… они ворвались сюда, схватили детей… и… разбежались, – она задыхалась, хватала ртом воздух, я едва разбирал слова. – Лили унесли, а… одну тварь я успела прикончить… – Розалинда вдруг качнулась на месте и не упала, только ухватившись за край стола. – Вместе… вместе… с… – Рози, ты его убила? Ты убила нашего сына?! – у меня едва не подкосились ноги от настигшей меня догадки. – Это была… случайность… я… целилась… в эту суку… – она упала на колени и задрожала. – Я не знала… что… чары… поразят обоих… – Она вдруг закричала так страшно, что я даже не рискнул к ней подходить. Только за голову схватился, плохо осознавая происходящее. – Не нужно было… лезть во всё это! – Розалинда подняла на меня измученное, резко постаревшее лицо. – А кто просил обучить тебя магии? – с жестоким равнодушием спросил я. «Я хоть и не был примерным семьянином, но сейчас вам лучше объединиться… – посоветовал Бенирус. – Детей всё равно не вернуть!» – Ты пытаешься меня обвинить? – брови Розалинды от удивления приподнялись, горе обратилось в ярость. – Когда сам всегда лез на рожон?! Нет, я просто не верю своим ушам. Что с Феленом?! – она поднялась и как безумная начала взглядом искать сына. – Где он?! – Здесь его больше нет, – глухо ответил я. Она некоторое время молчала, тяжело дышала и смотрела в одну точку перед собой. И вдруг порывисто вытерла слезы ладонями и выпрямилась. – Я иду искать Лили! – Розалинда развернулась и направилась прочь из лаборатории. Я кинулся за ней, схватил её за руку и резко развернул к себе. – Куда ты… Магия прошла сквозь моё тело. Пол ушел у меня из-под ног, а в следующий момент меня впечатало спиной в каменный алтарь. От боли я застонал и сполз на пол, держась за гудящие от удара ребра. В глазах потемнело, а Розалинда просто сбежала, пока я делал слабые попытки исцелиться и встать, скользя пятками по полу. «Она уходит из дома!» – тоном дворецкого сообщил мне Лоргрен. – Пусть катится хоть в бездну! – прорычал ей вслед. – Она только помешает, если останется. Так лучше, безопаснее для неё. А если она… погибнет… да так будет проще! Да! Так будет проще мне! «Ты специально это сделал?! Признать, я приятно удивлён». – Тебе-то что удивляться, Лоргрен? – хмыкнул я, прислонившись спиной к алтарю. – Когда я снова стану свободен, меня не удержат цепи семьи и обязательств. Да, я принесу их в жертву, и Молаг Бал примет её, дав мне сил. Ещё раз. А ты… старик, – я засмеялся, корчась от боли, но не спина болела у меня, а душа стонала в агонии, которая с каждой секундой делала сильнее моего Лорда. – Насладись сполна своим посмертием в эти секунды. Завтра ты превратишься в ничто! «Нет, ты не сделаешь этого!» – после минутной паузы прошелестел некромант. – Ты всё это время постоянно называл меня слабаком и глупцом! Но глупец это ты, Лоргрен! Ты! – я выпрямился, взывая в памяти к руне связи. – Вспомни, каково дышать и чувствовать. В последний раз… а мне придется умереть. Иначе сегодня моя боль меня уничтожит. «Том нежизни» послушно лег на алтарь, я перелистнул страницы, любовно проведя по окровавленным записям. Время пришло.