Один Путь

— И как вам такое только в голову могло прийти? — продолжал недоумевать папа. Пока его бойцы быстро и беззвучно осматривали бандитский лагерь, вязали пленных и сваливали в кучу изъятое у них оружие, командир устроил освобожденным юношам настоящий допрос. Иан знал, что врать и отпираться бесполезно — в истории о том, что их выкрали из Золотого города, папа все равно бы не поверил. Но и правду говорить оказалось тяжело и неприятно. Юный эльф точно знал, что в случившемся виноват он один, и выходка его могла закончиться очень плачевно — привести к самой настоящей войне, если бы напавшие на них бандиты узнали Фергуса. — Мы собирались ехать по большаку, — продолжал он вяло отбиваться, избегая смотреть папе в глаза. — но свернули, потому что мне захотелось заехать в «Семь котов». — В кабак, где собираются все разбойники со всех лесов окрест! — заметил папа. — Мы этого не знали, — подал голос Фергус. — А что вообще вы знали об этих лесах? — человек надвинулся на принца, и тот заметно стушевался, как-то сжался и даже, казалось, уменьшился в росте, — хорошо еще, что ты не очень-то похож на нильфгаардца! — В каком смысле? — обиженно переспросил Фергус. — Я думаю, папа имеет в виду твою внешность, — шепотом подсказал Иан. — Не только! — отрезал командир, — ни один нормальный нильфгаардец и полезет в реданские леса ночью и без оружия. Полбеды, что вас могли убить на месте или жестоко пытать. Но если бы кому-то из этой ганзы пришло в голову доставить вас куда повыше, простой расправой или выкупом дело бы не ограничилось! Мальчишки молчали, глядя в разные стороны. Папа еще раз прошелся мимо них, потом вдруг остановился перед Ианом. — Посмотри на меня, — скомандовал он, и юный эльф нехотя поднял на него взгляд. Папины глаза в полутьме казались почти черными, а выражение его лица сложно было прочесть — он был зол, конечно, может быть, даже напуган, но в его чертах читалось что-то еще, от чего Иану захотелось вдруг разреветься, как маленькому, и умолять папу простить его и никогда больше так на него не смотреть. Он позорно шмыгнул носом, но взгляда не отвел. — Никогда больше так не делай, — отчеканил папа, — ты уже не маленький, и я надеялся, что с годами ума у тебя прибавилось. Пожалуйста, не убеждай меня в том, что я ошибаюсь. Все ясно? — Так точно, — ответил Иан, и голос его дрогнул. Папа смотрел на него еще несколько мгновений, потом, шагнув вплотную, быстро обнял его за плечи, и у Иана перехватило дыхание от знакомого терпкого запаха металла и оружейной смазки. Юный эльф медлил в нерешительности несколько секунд, потом поднял руки и обнял папу в ответ так крепко, словно сомневался, что он настоящий и не исчезнет, рассыпавшись, как неумело сплетенный портал. Командир похлопал его по спине, потом повернулся к Фергусу, протянул ему руку, и принц неуверенно пожал ее. — Рад тебя видеть, Фергус, — сказал папа, — жаль, что встретились мы именно в таких обстоятельствах. Отступив от них, папа сделал какой-то знак своим людям. Один из них подвел юношам их коня. — Отправьте гонца в Новиград, — распорядился командир, — сообщите, что охрану важного гостя я беру на себя. Боец, который явно не понял, о ком именно идет речь, с сомнением глянул сперва на одного юношу, потом на другого, но лишних вопросов задавать не стал. Папа же повернулся к принцу. — Раз вам так сильно хотелось попасть в Оксенфурт, поедете со мной, — сообщил он. Иан, не веря своим ушам, уставился на человека. Он-то уже представлял, как их с Фергусом под конвоем везут прямиком до Вызимы, не давая не то что снова сбежать, даже толком оглядеться по сторонам. Папа, будто прочитав его мысли, усмехнулся. — Лучше вы пока побудете у меня на виду, — пояснил он, — а если Иорвет узнает, что я встретил тебя и не привез к нему, он меня домой больше не пустит. Из разбойничьего лагеря выезжали далеко за полночь. Папин отряд двинулся на запад, в сторону Велена, уводя с собой пленников-эльфов. Один гонец отправился в Новиград, а сам командир в компании непутевых юношей поехал в сторону Оксенфурта. Иан чувствовал, как тело его сковывает тяжелая усталость — попытка создания большого портала не прошла даром, и юному эльфу начинало казаться, что, стоит ему прилечь на шею коня и прикрыть глаза, он немедленно провалится в сон и проспит несколько суток подряд. Фергус же напротив выглядел очень бодрым — он даже предложил Иану сесть позади него, чтобы править лошадью самостоятельно. Юный эльф с благодарностью принял его приглашение и, опустив голову на плечо другу, сквозь мутную дремоту слушал, как принц негромко переговаривается с папой. — Кто это такие? — спросил Фергус, и в тоне его было вовсе не праздное любопытство — казалось, он принимает доклад полевого генерала после битвы, готовясь к ответному наступлению, — я слышал, что в этих местах еще можно встретить банды скоя’таэлей, но после войны их осталось очень мало, они разрознены и умирают от болезней и голода. А эти бандиты совсем не походили на умирающих. Папа немного помолчал и ответил явно нехотя, словно Фергус решил влезть не в свое дело. Хотя в сущности, как будущий супруг королевы Темерии, он имел полное право интересоваться деятельностью отряда Роше. Больше того — через пару месяцев, возможно, папа вовсе должен был перейти под его прямое командование. Но сейчас Фергус любопытствовал, а не требовал, пытаясь осторожно выведать правду, не настаивая на прямых ответах. Но будущая расстановка сил, должно быть, была хорошо известна и командиру тоже. — Пока нам мало что о них известно, — ответил он наконец, — сперва все выглядело, как обычный разбой — тут и там на большаке и в лесах начали совершаться нападения на путников и торговцев, но скоро стало понятно, что отдельные небольшие группы собираются в настоящие ганзы, и деятельность их вовсе не разрозненная, ими кто-то руководит. Кто-то, снабжающий их оружием и провиантом, а также — информацией. Нам пока не удалось выяснить, чьих это рук дело, и ради чего собираются эти банды. Может быть, когда мы допросим сегодняшних пленных, что-нибудь прояснится. Фергус понимающе кивнул. — Не знаю, поможет ли это, — заговорил он, пару секунд помолчав, — но мне показалось, среди них были бывшие моряки. — С чего ты взял? — в папином тоне зазвучал неожиданный цепкий интерес. — То, как они нас связали, — пояснил Фергус, — узел был морской — вряд ли простые лесные разбойники стали бы его использовать — он больше подходит для рифа на корабле, чем для того, чтобы удерживать пленных. — Я это проверю, — немного помедлив, ответил папа, — спасибо. Оба замолчали. Иан, прижимаясь к спине Фергуса, чувствовал, как друг напрягся, видимо, радуясь внезапной похвале. Знаменитый командир специального отряда, о котором принц столько слышал с самого детства, поблагодарил его, и юный эльф мог себе представить, как много это значило для Фергуса. Это было хорошим напоминанием о том, что в Темерию он прибыл вовсе не в качестве безвольного трофея, заложника обстоятельств, а для того, чтобы стать принцем-консортом и, может быть, даже действующим командующим над королевскими войсками. — Мои бойцы сказали, что в сарае, где вас держали, что-то взорвалось, — снова заговорил папа через некоторое время, и Иан, занятый ленивыми приятными мыслями о достижениях друга, встрепенулся и похолодел. Его собственный провал юноша надеялся сохранить в тайне — незачем папе было знать, что сын его за четыре года так ничему и не научился, — Что это было? Иан хотел остановить Фергуса, шепнуть ему, чтобы он молчал, но принц ответил немедленно, и в голосе его звучала неожиданная и неуместная гордость. — Иан открывал портал, чтобы мы могли сбежать, — сказал он так, будто они и впрямь спаслись только благодаря усилиям юного эльфа, — ему совсем немного не хватило, чтобы все получилось. — Портал? — тихо хмыкнув, переспросил папа, — настоящий? — Конечно, настоящий! — с жаром подтвердил Фергус, и Иан почувствовал, как от стыда у него запылали уши. Он решил упорно прикидываться спящим, чтобы не пришлось отвечать на пытливые вопросы командира. Но папе лишние уточнения и не требовались. — Ничего себе, — тихо рассмеялся он, — до сих пор в голове не укладывается, что мой сын учится, чтобы стать магом. Кто бы мог подумать. Чтобы не дать Фергусу удариться в дальнейшие разъяснения или, того хуже, в хвалебные рассказы о мнимых достижениях друга, Иан поспешил незаметно ущипнуть его за локоть. Уж лучше он сам потом подберет нужные слова, чтобы поведать родителям о своих сомнительных успехах. Принц едва слышно ойкнул, но замолчал. К воротам Оксенфурта они подъехали, когда уже начинало светать. Папа спешился, и юноши последовали его примеру. Стражник на посту отдал командиру честь — его в городе, судя по всему, хорошо знали. — Доброе утро, Милош, — обратился к солдату папа, — как дела с поставками пива? Вопрос был таким странным и неожиданным, что никак не мог не быть тайным паролем. Тем более, что стражник, чуть нахмурившись, покачал головой. — Ждем к вечеру, — ответил он, потом перевел взгляд на притихших за спиной командира юношей, — эти — с вами? — Со мной, — подтвердил папа, — мои сыновья. Приехали погостить из Марибора. Стражник наградил Иана и Фергуса еще одним немного недоверчивым взглядом, но уточнять ничего не стал. — Добро пожаловать, — сказал он и посторонился. В Оксенфурте Иан не бывал с тех пор, как обосновался в Нильфгаарде. С родителями они встречались в Туссенте и пару раз в Городе Тысячи Башен, и за годы, прошедшие с его последнего визита, прежде знакомые, столько раз исхоженные улицы не слишком изменились. Шагая рядом с Фергусом сквозь предрассветные сумерки, Иан украдкой оглядывался по сторонам, замечая привычные вывески на лавках, украшенные резьбой ставни в домах, даже редкие патрули ночной стражи выглядели, как обычно. И от этого зрелища юному эльфу вдруг стало так легко и спокойно, словно именно этого ему и не хватало с тех пор, как он стал учеником мастера Риннельдора — словно он никуда и не уезжал. За всю жизнь он успел пожить в нескольких королевствах и городах, но только здесь, в Оксенфурте, почувствовал себя, как дома. — Милошу и его приятелям теперь разговоров хватит до Йуле, — посмеивался папа, уверенно шагая по темной брусчатке, — будут обсуждать, с кем я нагулял второго отпрыска. Но лучше так, чем они узнают, какого почетного гостя прохлопали. Фергус охотно рассмеялся следом за ним. Для принца, казалось, все происходящее снова превратилось из ужасных проблем в занимательное приключение, он впервые представлялся кем-то другим, действовал под прикрытием, как настоящий разведчик на вражеской территории. Дом, который папа купил для них с отцом, изменился. Прежде он стоял в совершенно безлюдном районе города и был таким безликим, что его легко можно было вовсе не заметить в ряду прочих необитаемых зданий. Теперь же чьи-то заботливые руки выкрасили его в приятный светло-древесный цвет. Обычная дверь сменилась тяжелой дубовой створкой, украшенной легкой резьбой, которая также покрывала и закрытые высокие ставни. Под окнами виднелись большие аккуратные ящики с высаженными в них яркими осенними цветами. Было совершенно очевидно, что об этом доме заботились, его любили и облагораживали. И, конечно, в каждой детали чувствовалась рука отца. Может быть, Иорвет и отказался от своей бродячей жизни в лесу, отложил в сторону лук и стрелы, отдав себя науке, став настоящим оседлым эльфом. Но тонкая резьба повторяла традиционный растительный орнамент, столь любимый среди его лесных сородичей, а летом, должно быть, дом утопал в зелени плюща. Папа остановился у двери и, прежде, чем отпереть ее своим ключом, трижды коротко постучал. Условный сигнал — обитатели этого дома все еще жили под покровом тайны, даже став весьма публичными особами. Иан не помнил, что коридор, начинавшийся от входной двери, был таким тесным, а лестница, ведущая на второй этаж — такой узкой. Он столько раз скатывался с нее вниз, заслышав в кухне голос вернувшегося с задания папы, что было сложно подсчитать. Здесь пахло чем-то неуловимым и таким знакомым, что у юного эльфа от нахлынувших чувств запершило в горле и защипало в носу. Он поспешил глянуть на Фергуса — не разочарован ли тот? Принц вырос в Императорском дворце и никогда не видел по-настоящему простых жилищ, и сейчас дом родителей Иана мог показаться ему убогой лачугой, хотя раньше в своих письмах юный эльф так подробно и красочно расписывал его, обещая показать свою комнату и все свои сокровища. Может быть, сейчас принц Фергус убедился, что смотреть тут и не на что. Но опасения Иана не оправдались — друг вертел головой, рассматривая стены его дома с неподдельным восторгом. — Любовь моя, я не ждал тебя раньше вечера, — раздался вдруг с верхней ступени лестницы мягкий, струящийся, как дым, голос отца, — но если поторопишься наверх, успеешь приласкать меня перед утренней лекцией. Иан почувствовал, как горячая краска бросилась ему в лицо. За время разлуки он и забыл уже, какими игривыми могли становиться его родители, оказываясь вместе. Обычно они сдерживали свои порывы при сыне, но сейчас, похоже, Иорвет не подозревал, что папа явился домой не один. Эльф возник наверху лестницы, облаченный лишь в легкую льняную рубаху, сверкая голыми коленками — человек не успел его остановить. — Ну и где…- начал он было недовольным тоном и вдруг замер, уткнувшись взглядом в собравшуюся компанию. — Иан? — отец никогда не отличался особой скромностью, и сейчас не потрудился даже одернуть на себе рубаху, лишь бы не потерять лицо, — какая радость, — но юный эльф отчетливо услышал в его тоне куда более подходящее случаю «Какого хрена?» К столу хозяин дома спустился уже полностью одетым — поверх строгого черного сюртука оставалось только накинуть синюю профессорскую мантию, но лицо Иорвета, вышедшего из неловкой ситуации, наконец выражало неподдельную радость. Он не спешил расспрашивать человека, где тот раздобыл такой ценный груз, а вместо этого превратился в радушного хозяина, давно ждавшего дорогих гостей. Иан знал, какую слабость Иорвет питал к Фергусу, и сейчас эльф, казалось, куда больше радовался приезду принца, чем родного сына. По крайней мере, пышных оладий с медом — любимого блюда папы — Фергусу досталось заметно больше, чем всем остальным. Впрочем, Иан не жаловался — слишком сильно он был рад видеть отца, да еще в таком хорошем настроении. Принц же явно наслаждался этим теплым приемом — уплетал оладьи с таким энтузиазмом, что едва за ушами не трещало, словно не ел несколько суток подряд. Юный эльф с легкой тревогой ждал, когда отец начнет расспрашивать о том, как папа, собственно, обнаружил неожиданных гостей, или того хуже — об успехах сына в обучении магии. Но Иорвета, казалось, интересовали лишь последние нильфгаардские сплетни. Он закидал Фергуса вопросами о здоровье его родителей, о том, что слышно при императорском дворе и о других вещах, которые в иных обстоятельствах вовсе его не интересовали. Фергус, забыв о строгих требованиях этикета, старался совмещать поглощение оладий с пустыми историями о далекой жизни, которую он оставил, уехав из Нильфгаарда. Стоило признать, разговор действовал на принца магическим образом — с самого начала путешествия он не выглядел таким довольным. — Я должен вернуться в свой штаб, — сообщил наконец папа, когда тарелки перед ними опустели, — допросить пленных и организовать сопровождение для принца. И пока мальчикам придется остаться здесь. Только вот…- он с сомнением посмотрел на Иорвета, а тот легкомысленно отмахнулся. — Я не собираюсь отменять свои лекции, чтобы охранять почетного гостя, — заявил он, — но чего проще — Иан и Фергус могут пойти со мной в Университет. Там безопасно, и никто не знает, как выглядит принц Нильфгаарда. Он может представиться другом Иана — и даже не соврет. — На воротах я назвал их обоих своими сыновьями, — усмехнулся папа — настроение эльфа передалось, похоже, и ему тоже. — Тем лучше, — отец улыбнулся, глянув на принца, — добро пожаловать домой, давно потерянный сын мой. Фергус непонимающе моргнул — легенда, под которой родители жили в Оксенфурте, была ему не знакома, и вид у принца был такой забавно-растерянный, что Иан не сдержал короткого смешка. Для друга, должно быть, атмосфера, царившая в доме, была не просто в новинку. После сдержанной, четко регламентированной, подчиненной строгим законам жизни в Императорском дворце, то, как запросто с ним разговаривали хозяева этого дома, казалось Фергусу каким-то абсурдным сном — но, судя по всему, весьма приятным. Принц с широкой улыбкой кивнул. — Мне называть вас папой? — уточнил он у Иорвета, и тот рассмеялся. — Вот это был бы номер, — заявил он, — а вообще, знаешь что, давай. Именно так и называй меня. Пусть змеиный клубок с кафедры изящной словесности гадает, с кем я тебя нагулял. — Иорвет, — укоризненно проговорил папа, но отец, все еще смеясь, ласково накрыл его ладонь своей, а потом, потянувшись, быстро поцеловал его в губы. Фергус смущенно отвернулся — для принца такое явное проявление любви было даже более шокирующим, чем собственная новорожденная легенда. Иан же даже не подумал отворачиваться — после долгих месяцев в компании мрачного и вечно недовольного мастера Риннельдора, быть среди тех, кто, не смущаясь, так явно демонстрировал ласку, было настоящим глотком свежего воздуха. Юный эльф успел отвыкнуть от общества своих родителей, почти позабыть, какими они бывали друг с другом, и каким он сам был на самом деле. Даже собственные неудачи сейчас померкли в памяти юноши, оставляя место лишь радости от того, что вернулся к тем, кто любил его безусловно и не собирался всерьез осуждать. — Мне пора, — с сожалением сообщил папа, поднимаясь из-за стола. — мальчики, — обоим юношам досталось по строгому взгляду, но в глубине карих зрачков все еще плескался смех, — постарайтесь больше не попадать в беду, пока я не вернусь. — Обещаем! — ответил за них обоих Фергус. Когда за папой закрылась дверь, отец окинул юношей оценивающим взглядом. — Не знаю, в какой сточной яме Вернон вас нашел, но вам стоит умыться и переодеться, — заявил он, — Иан, думаю, тебе уже впору будет одежда твоего отца. Фергус… для тебя мы тоже что-нибудь подберем. Живо наверх, я приготовлю горячей воды и мыло. Если уж мы всем заявляем, что вы состоите со мной в родстве, я не позволю вам своим видом позорить мое доброе имя. Когда юноши поднимались по лестнице на второй этаж, Фергус шагал за Ианом так тихо и осторожно, будто они и впрямь входили в настоящее святилище. Юный эльф и сам ощущал какое-то смутное волнение — первой по коридору дверью был вход в его детскую спальню, и Иан замешкался перед ней. Ему вдруг стало страшно, что, открыв створку, он обнаружит, что отец там все переиначил. Сложил и убрал его вещи, передвинул его кровать, установил вместо нее письменный стол или забил комнату своими книгами — внизу от них ломилось два больших книжных шкафа. Фергус замер за его плечом, не торопя друга, а Иан заколебался — стоит ли заглядывать в комнату? Может быть, лучше было пройти мимо, сразу в родительскую спальню — папина одежда ведь хранилась там. Но, поборов глупый страх, юноша все же толкнул створку двери, и та, тихо скрипнув, отворилась. Создавалось полное впечатление, что мальчик, живший в этой спальне, лишь пару минут назад выбежал из нее, на ходу натягивая сапоги и застегивая отличную новую куртку, в которой так здорово было играть в снежки и лазать по деревьям. Все здесь, до мельчайших деталей, осталось нетронутым. Кровать было застелена немного неровно — короткие руки Иана-мальчика не могли туго натянуть покрывало и аккуратно взбить подушку. В углу стопками стояли книги — их маленькому эльфу дарили его университетские знакомые — Шани, мастер Лютик, Эренваль и даже профессор Шинце. Тут же остались его альбомы, наполовину исчерченные схемами растений и рисунками. Казалось, даже легкий слой пыли на подоконнике остался неприкосновенным. На стене над кроватью красовались рисунки, которые Фергус отправлял другу с каждым новым письмом. Принц за спиной Иана едва слышно хмыкнул, но не решился нарушить торжественного молчания, а юный эльф, чувствуя себя слишком большим в собственном теле, слишком высоким, будто макушкой мог задеть потолок этой мальчишеской крепости, туго сглотнул. Это была больше вовсе не его комната — тот мальчик, что жил здесь, остался лишь в памяти его родителей, а Иан, который пересек Великое море, чтобы приехать к ним, просто не мог сюда вместиться. Он был другим, и спальня эта была ему слишком мала. — Пойдем, — шепнул он Фергусу, боясь, что голос его вот-вот сорвется. Друг понимающе кивнул, хоть юный эльф и сомневался, что он действительно что-то понял. Папина одежда и впрямь оказалась Иану в самый раз. После того, как вместе с Фергусом они старательно умылись над большим медным тазом, деля один на двоих кусок ароматного мыла, юный эльф облачился в свежую светлую рубаху и один из пыльно-серых дублетов, которые раньше казались ему такими невзрачными на фоне разодетых в шелка жителей Боклера. Брюки пришлось заправить в высокие сапоги — они оказались юному эльфу даже коротковаты. Иорвет не отказался себе в удовольствии причесать сына собственноручно. В Нильфгаарде носить длинные волосы для мужчины считалось неприличным, но Иан давно не попадался в руки цирюльника, и сейчас черные пряди доставали почти до плеч. Отец заботливо расправил их, собрал в аккуратный пучок и повязал собственной черной лентой. Сам он, получив кафедру в университете, не отказался от старых привычек, и по-прежнему обращался со своей прической с нарочитой небрежностью, несмотря на серьезное профессорское облачение. С Фергусом дела обстояли хуже. Ни одна папина рубашка ему не подошла, каждая болталась на нем, как на огородном пугале, и, наконец сдавшись, отец предложил принцу свою собственную студенческую мантию. Иан знал, что это была настоящая жертва — отец не позволял прикасаться к ней даже папе. Фергус тоже проникся торжественностью момента и чуть ли не задержал дыхание, закрепляя застежку у горла. — Скажем, что ты приехал учиться в университете, — объявил Иорвет, критически оглядывая фигуру принца, похожую теперь на небольшое грозовое облако. Мантию пришлось заколоть булавками в нескольких местах, чтобы юноша не путался в ней ногами, но в остальном села она совсем неплохо. Фергус в ней казался серьезней и старше своих лет, почти готовым студентом, — решил пойти по моим стопам. — эльф шутливо потрепал принца по волосам, и Иан заметил, как тот неловко замер под этим фамильярным прикосновением, не вполне уверенный, как на это реагировать, но потом принц просиял и широко улыбнулся. Знакомым путем Иорвет и двое его юных спутников двинулись в сторону Университета. Отец шагал быстро — так, что мальчишки за ним едва поспевали — и по пути он здоровался со встречными людьми, кивал приветливым эльфкам, даже обменивался какими-то ничего не значащими фразами с незнакомцами. Некоторые из них уделяли внимание и спутникам Иорвета, и юный эльф видел, как Фергус, полностью вжившийся в свою роль, вежливо кивает им, совершенно забыв о собственном воспитании. В иных обстоятельствах, эти простолюдины должны были бы кланяться ему в ноги, называя при приветствии весь его замысловатый титул. Сейчас же принц исчез, и на его месте возник скромный студент, говоривший всем, что его зовут Гуус. Первое, что бросилось в глаза Иану, когда они очутились в знакомом университетском дворе, было отсутствие огромного ветвистого дерева в центре небольшой площади. На его месте обнаружился широкий опаленный по краям пень, на котором сейчас восседала компания весело переговаривающихся студентов в серых мантиях. — Пару лет назад в дерево ударила молния, — пояснил Иорвет, перехватив взгляд сына, — говорят, что в том виноват кто-то из магов-недоучек, приехавших на конференцию. Дерево пришлось срубить, а ректор получил новое бюро и пару стульев. До сих пор поговаривают, что тот, кто садится на один из них, в новом семестре будет отчислен или уволен из Университета — вроде как, из-за проклятья. Фергус буквально пожирал глазами все вокруг себя, и рассказ отца выслушал с таким видом, словно эльф посвящал его в страшную тайну, достойны которой были только местные избранные школяры. Иан же лишь с сожалением подумал, что сам мог бы оказаться на месте того незадачливого мага, уничтожившего прекрасную реликвию. — Моя лекция начнется через пять минут, — продолжал Иорвет. — Можно я схожу проведать Шани? — набравшись смелости, спросил Иан, — она ведь еще здесь? — Здесь, — подтвердил отец, — она возглавила медицинский факультет, но занимает тот же кабинет. И если вы обещаете не влезать больше в университетский морг во время вскрытия, думаю, беды не будет, если вы к ней заглянете. Иан с готовностью кивнул, но Фергус вдруг замялся. — Я хотел бы послушать лекцию, — робко проговорил он, и юный эльф увидел, как гордо засветилось лицо отца. — Это будет лекция по философии, — решил Иорвет все же немного пококетничать, — вряд ли тебе она покажется увлекательной. — Я читал работы Шинце, Плато, Октавиуса и Марсиавелли, — поспешил возразить Фергус. Отец еще немного поколебался, потом посмотрел на Иана. Друг последовал его примеру — видимо, оба они решили, что бросают его, и юный эльф беззаботно пожал плечами. — Увидимся после лекции, — заявил он, — и если Гуус окажется слишком умным для тебя, отец, не выгоняй его, ладно? Отец усмехнулся, а Фергус смущенно вспыхнул, наградив друга «страшным» взглядом. Путь до маленькой комнаты Шани Иан помнил отлично — столько раз в прошлом он ходил по этим коридорам, пока отец постигал науки, и сейчас юный эльф безошибочно свернул в нужную галерею и оказался у закрытой двери. Постучал, боясь, что Шани могла оказаться на собственной лекции или вовсе остаться сегодня дома. Но опасения его не оправдались. Дверь открылась уже через пару мгновений. В аккуратно уложенных рыжих волосах женщины появился легкий иней седины. На улыбчивое лицо время кинуло тонкую сеть морщин, но взгляд остался таким же теплым и приветливым. Шани в первый момент не узнала юношу, но потом широко улыбнулась и сразу, без подготовки, бросилась ему на шею — оказалось, что Иан теперь почти на голову выше, чем она, и целительница, заметив это, звонко рассмеялась. — Я уж было подумала, что это твой отец воспользовался методом Филиппы Эйльхарт и отрастил себе новый глаз! — сказала она, — я бы сказала «Здравствуй, малыш», но у меня язык не повернется назвать тебя так. Заходи, мой милый, заходи скорей! В ее комнате все изменилось. Книжные полки, кушетка, большой стол с пробирками поменяли свои места, но здесь по-прежнему пахло сладкими булочками, свежим чаем и лекарственными травами. Иан вошел аккуратно, боясь спугнуть призрак самого себя, сидевшего у этого стола над очередной книгой. — Я слышала, ты поступил в ученики к Знающему в Нильфгаарде, — говорила Шани, пока ставила на огонь большой металлический чайник и выставляла на стол посуду, — как твои успехи? Ты совсем мне не писал, и все новости я узнавала от твоего отца. — Простите, — Иану и впрямь стало стыдно — находясь далеко от дома, он скучал по родителям и прежней жизни, но отчего-то совсем не подумал, что по нему может тосковать кто-то еще, кроме родных. Шани была его другом, помогала ему, можно сказать, направила его на тот путь, по которому он сейчас шел с горем пополам, и он за четыре года не написал ей ни единой строчки. — Когда я вернусь в Нильфгаард буду писать вам каждый день! — Не надо каждый, — отмахнулась Шани, — можно раз в неделю. Иан уселся в кресло, прежде казавшееся ему огромным и громоздким, и хотел уже начать рассказывать о своих неудачах — делиться ими с Шани были нестрашно. Она не могла в нем разочароваться, и, может быть, дала бы ему какой-то ценный совет. Но в этот момент в дверь деликатно постучали. Лицо целительницы на миг застыло, потом она мягко усмехнулась. — Как по часам, ровно в десять утра, — пробормотала она и пошла открывать. У Эренваля в руках был огромный белоснежный букет астр. Точно такой же стоял на тумбе у окна, и с него не успело слететь еще ни одного лепестка. Эльф протянул свое подношение женщине, и та с улыбкой приняла его. — Я пришел насчет той книги, профессор, — заговорил Эренваль, явно не замечая пока, что целительница была в комнате не одна. — Я уже говорила вам, — перебила его Шани, — чтобы приходить сюда, вам совершенно не нужен повод. Просто приходите. Эренваль замешкался, но тут взгляд его скользнул дальше в кабинет и остановился на Иане. Лицо эльфа застыло непроницаемой маской. — Простите, профессор, я не знал, что у вас гости, — отчеканил эльф, и только еще через пару мгновений, похоже, наконец узнал юношу. — юный Иорвет? — спросил Эренваль неуверенно, — неужели это ты? Конечно, Эренваль прекрасно знал его настоящее имя, но Иана очень забавляла его упрямая привычка называть мальчишку так, как тот ему представился при первой встрече. И сейчас на лице старшего эльфа было написано такое неподдельное удивление, что Иан невольно рассмеялся. — Привет, Эренваль, — сказал он, поднимаясь со своего места, — если я помешал вашему свиданию с Шани, я уйду. Эльф болезненно поморщился, словно Иан издал какой-то неприличный звук или крепко выругался. — Свидание? — переспросил он, — мы с профессором обсуждаем профессиональные вопросы — только и всего. — Садитесь уже, — Шани, ничуть не церемонясь, подтолкнула Эренваля к столу, — чай остывает. Свою чашку Эренваль держал так, словно боялся опрокинуть ее прямо на свои безукоризненные одежды, и пока Шани и Иан беззаботно болтали обо всяких пустяках, не сводил с целительницы прямого прозрачного взгляда. Юному эльфу даже стало немного неловко — он и впрямь чувствовал себя так, словно помешал чужому свиданию. Прежде такое он испытывал только в компании родителей — с той лишь разницей, что Шани и Эренваль не прикасались друг к другу, но женщина бросала на эльфа быстрые и весьма красноречивые взгляды. — Как дела с твоим обучением? — наконец решил Эренваль вклиниться в беседу, видимо, устав просто сидеть и таращиться, — надеюсь, мой отец не слишком требователен к тебе? Иан от неожиданности чуть не поперхнулся чаем. Он пристально посмотрел на эльфа, и вдруг заметил то, что должен был заметить уже давно, если бы глядел на мастера Риннельдора как-то иначе, кроме как на сурового беспощадного мучителя. — Твой отец? — переспросил он, хотя ответ теперь был совершенно очевиден. Эренваль поморщился. — Надеюсь, он наконец получил того ученика, которого хотел, — процедил он неожиданно обиженным тоном, и Иан вспомнил рассказы старшего эльфа о том, как тот разочаровал свою семью, не сумев стать ни магом, ни алхимиком. Причина этого становилась все понятней. — Он не слишком мной доволен, — с внезапной откровенностью проговорил Иан, и лицо собеседника немного смягчилось. Он покачал головой и сделал чопорный маленький глоток. — Он никогда не бывает доволен, — заметил он снисходительно. Иан покинул теплую комнатку Шани, оставив женщину наедине с эльфом с несказанному облегчению последнего, впервые за очень долгое время чувствуя себя если не счастливым, то весьма довольным собой. Отца и Фергуса он встретил на том же месте, где они расстались. У принца вид был совершенно восторженный. Он тут же перехватив руку друга, принялся рассказывать ему, на какой интересной лекции ему только что посчастливилось побывать, и отец, шагая рядом с ними, прятал гордую улыбку, но не перебивал юношу. — У Гууса очень имперский взгляд на государство, — только и проговорил он, когда фонтан восторгов принца немного иссяк, — но он не безнадежен. Ему просто не хватило учителей с достаточной широтой взглядов. Домой они вернулись засветло. Иан хотел немного погулять по городу вспомнить старые места, может быть, зайти в «Алхимию», но Иорвет настоял, что сегодня светиться им больше не следует. Фергус был заметно разочарован — он знал, конечно, что это был их первый и последний день в Оксенфурте — к вечеру должен был вернуться папа, и объявить, когда принцу и его спутнику предстояло продолжить свой путь в Вызиму. — Свадьба с королевой — это не так уж страшно, — рассуждал отец, пока мальчики помогали ему накрыть на стол к обеду, — от тебя почти ничего не ждут, если ты сам не захочешь. Твоя задача — сделать ей наследника, а потом ты будешь волен заниматься, чем вздумается. — Если я сделаю ей наследника, я ведь буду ему ну… отцом? — неуверенно спросил Фергус. Он так и не снял студенческую мантию, словно сроднился с ней и боялся, что, стоит ему разоблачиться, волшебство сегодняшнего удивительного дня растает, и он снова станет принцем Фергусом, тем, кто не нравился даже ему самому. Куда приятней было оставаться студентом Гуусом со слишком имперским взглядом на государство. — Вроде того, — рассмеялся Иорвет, — но пока твой сын будет младенцем, тебя к нему и не подпустят. Хотя, может быть, родив ребенка, Анаис решит, что ее миссия выполнена, и тогда ты станешь ему вроде как матерью. Иан наблюдал за этой беседой, про себя посмеиваясь. Он, конечно, сочувствовал другу в его беде и понимал его растерянность — в четырнадцать лет думать об отцовстве было как-то странно. Но вместе с тем, юный эльф слышал, что отец подшучивает над принцем, надеясь его подбодрить, хоть получалось у него и не слишком удачно. — Я бы хотел быть хорошим отцом, — неожиданно серьезно заявил вдруг Фергус, будто подумал о собственном родителе и невольно сравнил себя с ним, — научить своего сына тому, что знаю сам. Иорвет, почувствовав изменение настроения юноши, ответил ему также серьезно: — Хороший отец может получиться даже из самого паршивого материала. Посмотри хотя бы на меня или на Вернона. Лет двадцать назад никто в здравом уме не доверил бы нам даже жеребенка. Фергус посмотрел на Иана, тот приосанился, показывая всем своим видом, что родители справились со своей задачей блестяще, и, по крайней мере, не прикончили его. От входной двери послышался короткий тройной стук, и через пару мгновений в кухне появился папа, будто почувствовал, что его обсуждали. Вид у него был хмурый, и Иан почувствовал, что ситуация кажется ему странно знакомой — много раз прежде человек являлся домой с таким видом, и всегда это не означало ничего хорошего. — Принцу Фергусу пока следует остаться в Оксенфурте, — сообщил он, усаживаясь за стол, — дорога в Вызиму слишком опасна. — Что случилось? — отец, отбросив свою веселость, нахмурился и подсел к человеку вплотную. — Мои люди обнаружили отряд, высланный из столицы, чтобы сопровождать Фергуса, — ответил человек, — убиты все, кроме одного. Последний либо взят в плен, либо изначально был предателем. Я отправил сообщение королеве о случившемся, и, пока она не ответила, принцу не следует уезжать. — он перевел тяжелый взгляд на Иана, — похоже, ваш дерзкий побег оказался лучшим решением, на какое вы были способны. В Золотом городе, в доме губернатора произошло ограбление, но целью, судя по всему, были не богатства градоначальника, а ты, Фергус. Принц серьезно кивнул. На его лице не было заметно ни капли страха — видимо, за всю жизнь он привык быть объектом возможных заговоров и покушений, и точно знал, как себя вести. — Меня видели в городе, — отчитался он папе, — но никто не узнал. Может быть, мне следует изменить внешность? — Или посидеть дома, пока ситуация не разрешится, — твердо закончил за него папа. — Это займет всего несколько дней. — Ну уж нет, — Фергус сжал кулаки, — я не позволю каким-то заговорщикам загнать меня в подпол, как трусливую крысу! — Кроме того, — Иорвет улыбнулся — Иану показалось, немного кровожадно, — если хочешь спрятать дерево, Вернон, спрячь его в лесу. Никому и в голову не придет, что принц Нильфгаарда спокойно разгуливает по Оксенфурту. А студенческая мантия всех делает одинаковыми. Вернон перевел взгляд с юноши на супруга, не переставая тяжело хмуриться. Но наконец, приняв решение, устало кивнул. — Боюсь, мне вас все равно не переубедить, — заметил он, — и, запри я это дерево, оно непременно сбежит и сделает только хуже. Но ты прав, Фергус, твоя внешность слишком приметная. Ты не похож на нильфгаардца, но и на обычного человека — тоже не особо. Тебе придется что-то сделать с этим. — О, любовь моя, — Иорвет плавно поднялся на ноги, — предоставь это мне.