Один Путь

Кровать в детской спальне Иана была достаточно широкой, чтобы юноши могли спать на ней вдвоем. Фергус, который в обычной жизни привык, что почти любое его требование исполнялось по первому приказу, сейчас ощущал себя немного неловко. Хозяева дома вовсе не старались ему угодить, как слуги в Императорском дворце, но прикладывали много усилий, чтобы юноше у них в гостях было удобно, и ему хотелось заверить их, что таких усилий вовсе не требуется. Он и так был всем доволен. Да чего уж там, принц был в полном восторге от этой неожиданной смены планов. Да, дом родителей Иана был очень маленьким и в нем царил легкий непринужденный беспорядок, но каждый предмет здесь явно был подобран с большой заботой, а в атмосфере чувствовалась такая безусловная глубокая любовь, о существовании которой Фергус прежде не подозревал. За ужином хозяева сцепились из-за какой-то ерунды, принц даже толком не понял, с чего началась эта ссора, просто в какой-то момент мирная беседа перешла на повышенные тона, и Иорвет принялся припоминать супругу какие-то его прошлые прегрешения, а Роше, не оставшись в долгу, начал обороняться. Фергус, забыв о еде, с замиранием сердца украдкой следил за этой маленькой баталией, боясь, что вот-вот события достигнут пика, и один из хозяев встанет из-за стола и гордо удалится во тьму. Но удивительным образом страсти схлынули также быстро и внезапно, как и взбурлили. Иорвет сделал очередное едкое замечание, а его собеседник вдруг очень серьезно спросил его, глядя прямо эльфу в лицо: — Хочешь добавки? После этого, казалось, продолжать спор было совершенно бессмысленно, и от еще одной порции жареного мяса Иорвет, конечно, не отказался. Иан на протяжении всей перепалки едва ли отвлекся от еды — для него, похоже, подобное поведение родителей было в порядке вещей, и он точно знал, чем закончится ссора. Для Фергуса же такая резкая смена погоды оказалась чем-то непонятным — и в то же время невероятным. Как, собственно, и все, что происходило с ним в последние два дня. Под конец ужина Иан начал отчаянно зевать. В этом не было ничего удивительного — с тех пор, как они покинули Новиград, юноши едва ли сомкнули глаза хоть на минуту, но принц совсем не чувствовал усталости, он был слишком полон новыми впечатлениями и боялся даже, что вовсе не сможет заснуть. В спальне юный эльф попытался засесть за книги — он пропустил целый день упражнений и теперь надеялся наверстать упущенное, но было понятно — затея эта обречена на провал. Сидя на кровати в длинной льняной рубахе, которую выдал ему Иорвет, Фергус наблюдал, как друг силится держать глаза открытыми, пробегая взглядом по мелким строчкам своего фолианта, но голова его неумолимо тянулась вниз, а моргал он с каждой секундой все реже и реже. — Давай спать? — решил прийти другу на помощь Фергус, — я так устал, а при свете ни за что не засну. Иан поднял голову, и на лице его отразилась такая глубокая благодарность, словно принц предложил ему выучить все заклинания в книге за него. — Ну если ты устал, — покладисто согласился юный эльф. Он заснул, едва голова его коснулась подушки, а Фергус, устроившись рядом, прикрыл глаза и некоторое время прислушивался к звукам маленького дома. Стены здесь были такие тонкие, что было слышно, как снаружи начинается дождь, а в соседней комнате хозяева, похоже, продолжали свою перепалку — Фергусу снова стало неловко. Он будто лез туда, куда его не приглашали, но отвлечься от тихих раздраженных голосов было решительно невозможно. Через несколько минут, однако, в супружеской спальне воцарилась напряженная тишина, и принц поворочался немного, устаиваясь поудобней с твердым намерением все же заснуть. Иан рядом с ним даже не пошевелился от его манипуляций. Он спал в неудобной позе, закинув руку за голову, разметавшись по кровати, не потрудившись даже толком укрыться одеялом, и Фергус, сев на кровати, аккуратно накрыл его. Иан что-то пробормотал, свернулся, сунул сложенные ладони под щеку и задышал ровнее. Принц улыбнулся — во сне друг выглядел совершенно счастливым — таким беззаботным и ровным его лицо не было в последнее время никогда, и Фергус, боясь разбудить юношу, но не в силах совладать с порывом, протянул руку и аккуратно убрал с его лба тонкую черную прядь. За свою жизнь Фергус видел не так уж много эльфов — советники отца, все, как один, были серьезными, даже надменными, с лицами, красивыми, как древние эльфские статуи, и столь же живыми. Иорвет, несмотря на свое увечье, казался куда более привлекательным, чем они все. Он явно пытался контролировать собственную мимику, но раз за разом терпел неудачу — его черты были слишком подвижными, и все чувства — радость, злость, страх, волнение — ложились на него ровно, как масляные краски на хорошо загрунтованный холст. Но Иан, хоть и был внешне очень похож на отца, виделся Фергусу совсем другим. В лице друга, еще слишком юном, чтобы окончательно вылепиться, сформироваться и стать по-настоящему красивым, чувствовался какой-то неясный внутренний огонь, природу которого принц не смог бы объяснить, но он делал Иана пусть и не по-настоящему прекрасным, как эльфы с иллюстраций в старых книгах, но каким-то особенно художественным. Его хотелось писать снова и снова, стараясь уловить мельчайшие детали, малейшие изменения его эмоций. Иану хватало одного движения бровей, чтобы из торжественно-спокойного его лицо становилось сосредоточенным и серьезным, одного излома губ, чтобы хотелось улыбаться вместе с ним, безо всякого повода. Фергус за свою жизнь видел множество красивых людей, тех, с которых получались бы великолепные портреты, но будь он одним из легендарных Зеркал Нехалены, и если бы у него спросили, кто на свете всех милее, он ни секунды бы не сомневался в ответе. Принц осознал, что лежит и таращится на своего спящего друга, уже добрых полчаса. За стенкой все еще царила тишина, дождь за окнами перешел в настоящий ливень, а сон все не шел к нему. И борьба эта становилась бессмысленной. Фергус осторожно сел, хоть и понимал, что Иан не проснулся бы, реши он даже затянуть во все горло имперский гимн. По полу блуждал холодный сквозняк, и босые ноги почти сразу замерзли. Но принц не обратил на это внимание. Он неслышно поднялся и прошелся по комнате, разглядывая хранящиеся тут вещи. С тех пор, как в этой спальне жил мальчик, теперь ставший юным талантливым магом, достойным гражданином Империи, прошло не так уж много времени и каждый предмет здесь, казалось, все еще хранил тепло его рук. Фергус поднял и покрутил в ладонях сайдак с луком — тем самым, что он подарил Иану на Йуле той зимой в Туссенте, когда они познакомились. Оружием почти не пользовались — уезжая учиться, Иан не взял его с собой, но стрелы в маленьком колчане были заботливо подобраны одна к одной, тетива немного осела без внимания умелых рук, но лук был во вполне боевом состоянии, хоть сейчас на охоту. Конечно, теперь для руки Иана он был слишком мал, а дарить новый, побольше, не имело смысла — юный эльф собирался посвятить свою жизнь магии, а маги простым оружием не пользовались. И эта опасная игрушка теперь осталась лишь напоминанием о том, как двое мальчишек играли деревянными фигурками в покоях Боклерского дворца, не зная тогда, какой прочной и близкой станет их новорожденная дружба. Фергус почувствовал, как от нахлынувших воспоминаний — и может быть, от усталости — у него защипало в носу. Еще не хватало сентиментально расплакаться над старым маленьким луком! Он поспешил отложить его в сторону и продолжить свои исследования. На невысоких книжных полках, сделанных той же заботливой рукой, что покрыла резьбой ставни на окнах и двери дома, теснились книги. В основном — ботанические атласы, несколько томов по прикладному целительству и парочка приключенческих романов в ярких обложках. Фергус провел пальцем по корешкам и вдруг наткнулся на том в красивом черном переплете с тонким тиснением. «Хроники Первой Северной войны» — эту книгу он сам отправил Иану в подарок, когда в очередном письме тот пожаловался, что ему совершенно нечего читать — все интересные книжки остались в Туссенте, когда юный эльф уезжал оттуда вместе с родителями. А для Фергуса тогда более интересных историй, чем рассказы о прошлых войнах Империи, просто не существовало. Он медленно вытащил книгу с полки, покрутил ее в руках, открыл. На десятой странице том был заложен длинным гусиным пером — видимо, дальше этой отметки Иан продраться не смог. Фергус тихо усмехнулся — ничего удивительного. Слог у автора этого опуса был тяжелый и цветистый, и несколько первых десятков страниц были посвящены воспеванию доблести, прозорливости, природной гениальности Императора Эмгыра вар Эмрейса. Сейчас книга открылась прямо на его не слишком удачном портрете. Отец смотрел на Фергуса со страницы сурово и зло, словно собирался отчитать его за безделье. — Не сегодня, папá, — шепотом ответил на его немые претензии принц и захлопнул книгу. В комнате смотреть было больше не на что, а сон все не шел. Кроме того, Фергус почувствовал вдруг, что страшно проголодался. За ужином он навернул целую огромную тарелку картошки с мясом, но сейчас желудок недвусмысленно давал понять, что это произошло слишком давно. Дома, в Нильфгаарде, то, что Фергус ел, строго контролировалось. Дело было не только в том, чтобы защитить его от злокозненных отравителей. Отец всегда говорил, что дисциплина важна во всем, и истинный наследник Императора не должен становиться рабом искушений. В детстве Фергус не очень любил сладкое, но лишнее пирожное было для него обычной наградой за примерное поведение. А, случись ему оказаться на торжественном приеме, он старался припрятать запретные лакомства, чтобы потом предаться греху и съесть их в одиночку. Один раз после такого акта сахарного разврата, он несколько дней пролежал с больным животом, а матушка никак не могла понять, что же случилось с ее дисциплинированным сыном. Какие законы существовали в этом доме, касательно ночных трапез, Фергус не знал, но отчего-то был уверен, что, если он утащит с кухни кусок хлеба и ветчины, чтобы подкрепиться, никто не станет на него злиться. Принц спустился по узкой скрипучей лестнице на первый этаж, и сразу заметил в кухне тусклый свет. Кто-то сидел там, и первым порывом Фергуса было сбежать обратно в спальню. Но он осадил себя — трусливый побег был совершенно не в его характере и воспитании. Потому он отважно двинулся на свет. За столом сидел Вернон Роше, все еще одетый, разве что без верхнего дублета, но в сапогах и рубахе, плотно застегнутой под самое горло. В дрожащем свете одинокой свечи он разглядывал развернутую перед ним большую карту и огрызком карандаша делал на ней какие-то пометки. На Фергуса он поднял немного усталые внимательные глаза. Принц замер на пороге, ожидая строгого выговора, но Вернон Роше лишь улыбнулся. — Не спится? — спросил он негромко, — кровать слишком жесткая? Фергус обиженно нахмурился. Похоже, в глазах этого человека он выглядел изнеженным избалованным маменькиным сынком, едва отцепившимся от ее юбки. — Вовсе нет, — покачал он головой, — кровать очень удобная. — и чтобы закрепить впечатление, добавил: — пока мы пересекали Море, мы с Ианом спали на одной койке. Вот она была жестковата. Роше понимающе кивнул, но взгляд его остался внимательным и цепким. — Я немного проголодался, — смущенно пояснил Фергус, — и подумал… — О, мне ночами тоже вечно хочется жрать, — кивнул Роше, отложил свой карандаш и встал, — садись, сейчас что-нибудь организуем. Фергусу не нужно было повторять дважды. Он быстро скользнул за стол, и пока Роше открывал дверцу погреба и извлекал оттуда продукты для ночного пиршества, принц с любопытством разглядывал карту. Местность эта была ему хорошо знакома, хоть Фергус ни разу не видел ее живьем. Но Флотзамские леса были стратегически важной территорией в границах Темерии, и в свое время, изучая Второе Северное нашествие, Фергус изучил эту карту так подробно, словно сам там побывал. В этом месте Понтар разливался очень широко, и долина считалась житницей всего Севера, но главная ее стратегическая ценность была, конечно, не в этом, а в расположении долины на границе четырех главных северных держав. — Во Флотзаме опять неспокойно? — не успев себя остановить, вдруг спросил Фергус. Роше, занятый нарезанием колбасы, повернулся к нему и пару секунд молчал, явно прикидывая, стоит ли обсуждать это с мальчишкой. Потом со вздохом кивнул. — Необходимо отправить туда несколько мобильных отрядов, — сообщил он, ставя перед Фергусом тарелку с бутербродами и кружку с холодным молоком и садясь напротив, — ситуация там осложняется с каждым днем, жители фактории снова живут в страхе, как перед последней войной. — Но ведь это совершенно бессмысленно, — снова не сдержался Фергус, готовый в любой момент замолчать и перестать лезть во взрослые дела. Но Роше смотрел на него теперь пристально и прямо. — Почему? — спросил он требовательно. — Контролировать леса там невозможно, — осмелев, продолжал принц, — слишком густые чащи, слишком много потайных мест и непролазных болот. Даже знаменитые Синие полоски не могли полностью удерживать эти земли, — он осекся, осознав, что именно сказал, опасливо уставился на Роше, но тот лишь нетерпеливо махнул рукой, приказывая продолжать. Фергус взял огрызок карандаша и сделал быструю пометку на карте, — лучше всего взять под контроль реку вот в этом месте. Если кто-то занимается обеспечением бандитов в лесах, то таким образом можно прекратить поставки. Понтар здесь зимой замерзает намертво, но долина видна, как на ладони, иного пути доставки просто нет, и хватит всего одного хорошо вооруженного отряда, чтобы отрезать банды от источника пропитания. Дичи в лесах не водится, только ядовитые твари, и разбойникам останется либо грабить факторию, либо умирать с голода. Роше слушал его, забыв о собственном бутерброде, кивал, и, когда принц замолчал, задумчиво постучал пальцами по столешнице. — Звучит разумно, — выдал он наконец, — но ты не учитываешь погодные факторы. Если зима окажется такой же теплой, как в последние три года, река не встанет, и преимущество будет потеряно. — Вовсе нет! — горячо возразил Фергус, — река не встанет только если во Флотзаме будут взламывать лед, чтобы не останавливалось судоходство. — Но, если остановить судоходство, фактория погибнет, — продолжал настаивать Роше, и принц, охваченный горячим азартом, снова потянулся за карандашом. Командир, похоже, разглядел в собеседнике равного, и теперь слушал его возражения совершенно серьезно, без капли снисходительности. Их оживленный разговор прервал голос Иорвета. Тот стоял на пороге кухни, похожий на недовольного потревоженного призрака, в белой длинной сорочке и со свечой в руке. Маленькое дрожащее пламя отбрасывало пугающие тени на его изувеченное лицо. — Вы совсем сдурели? — прошипел эльф, переводя строгий взгляд с принца на Роше, — орете на весь дом! Фергус с ужасом заметил, что Роше, увлеченный разговором, готов нетерпеливо отмахнуться от гнева Иорвета, и это, в свою очередь, непременно привело бы к очередному скандалу. Потому принц, спасая положение, поспешил подняться из-за стола, собрать опустевшие тарелки и кружки и виновато посмотреть на хозяина. — Простите, я не думал, что мы разговаривали так громко…- сказал он, и, секунду помолчав, Иорвет вдруг улыбнулся ему. — Иан никогда не интересовался полевой стратегией, — сказал он Фергусу, — представляю, как Вернон рад наконец-то встретить юношу, с которым говорит на одном языке. Вернувшись в свою комнату, Фергус заснул почти мгновенно, успев только устроиться под боком у Иана, который за время его отсутствия даже не пошевелился во сне. А утром Иорвет начал приводить в исполнение свой план по маскировке для принца. Иан сидел за кухонным столом над своей книгой, пытаясь нагнать вчерашний урок, и лишь иногда с любопытством поглядывал на то, как его отец разводил в большой миске какой-то зеленый мелкий порошок, залив его горячей водой. Смесь пахла странно — лежалыми осенними листьями и гнилыми яблоками, и Фергус поморщился, представив, для чего именно Иорвет собирался использовать получившуюся комковатую жижу. Эльф же был полон энтузиазма. — Этот состав разработали травники с кафедры ботаники, — пояснял он, перемешивая буро-зеленую субстанцию, — они, конечно, сделали множество великих открытий и спасли множество жизней своими лекарствами, но эта вещь принесла им настоящую славу. Я слышал, даже королева Адда ею пользуется. Она, знаете, уже не в том возрасте, чтобы пренебрегать новшествами науки в области женской красоты. Садись, — скомандовал он Фергусу, и, когда тот боязливо подчинился, накрыл его плечи большим полотенцем. Жижа оказалась густой, горячей и тут же начала щипать кожу. Иорвет наносил ее на волосы принца большой кистью, какой обычно покрывали лаком свежие столярные изделия. Субстанция ложилась не слишком охотно, капала на плечи и стекала по лбу, но Фергус мужественно терпел. Наблюдая за ним, Иан даже отложил в сторону свою книгу, полностью захваченный процессом. Покончив с волосами на голове, Иорвет окунул в остывшую и загустевшую массу палец и аккуратно вывел на лице принца линию бровей, отступил на шаг, любуясь своим творением. — Теперь сиди и не рыпайся, — сказал он. — А долго сидеть? — робко поинтересовался Фергус, и эльф с достоинством кивнул. — Пару часов. — ответил он, — честно говоря, раньше я этим средством никогда не пользовался, и не знаю, что получится в итоге. Фергус замер в ужасе. Такого поворота он совершенно не ожидал — становиться подопытным в странных экспериментах Иорвета вовсе не входило в его планы, но отказываться было уже поздно. Пока длилось ожидание, Иан вернулся к своим занятиям. Сегодня он не пытался вызвать бабочек из воздуха, целью его стала вода в маленьком тазу. Юноша водрузил его на стол и путем хитрых пассов руками и короткими заклинаниями пытался сформировать из воды ровные прозрачные шары и заставить их летать по комнате. Выходило у Иана совсем неплохо — как загипнотизированный, Фергус наблюдал, как вода, подчиняясь его воле, становится вроде как гуще и плотней и, дрожа, как желе, поднимается в воздух. Юный маг заставил один такой дрожащий шар облететь вокруг своей головы, пока, дрогнув, он не распался, расплескавшись по полу вокруг. Иан недовольно цыкнул, но Фергус был от увиденного в полном восторге. И чувства его, похоже, полностью разделял и Иорвет. Хозяин дома не ушел в Университет с утра, и все это время сидел в теплом углу у печи и читал какую-то книгу, время от времени поглядывая на сына. И когда тот поднял в воздух очередной водяной шарик, встал на ноги и подставил ладонь. Иан, поняв его намек, аккуратно направил шарик к руке отца, опустил его на нее с филигранной точностью, и несколько секунд смог удерживать форму и плотность объекта, не давая ему рассыпаться. Тогда, убедившись, что шарик стабилен, Иорвет извлек из-за уха длинное писчее перо и медленно принялся пронзать им трепещущую поверхность шарика. Фергус видел, каким напряженным стало лицо Иана, пока он пытался удержать воду собранной. Наконец, когда перо проткнуло шарик насквозь, Иорвет убрал руки, оставив его висеть в воздухе. Это длилось всего несколько мгновений, но на это время вода удерживала перо на весу, и, когда шарик наконец лопнул и разлился по полу, отец захлопал в ладоши. — Отлично, мой мальчик! — заявил он, хотя Иан выглядел не слишком довольным собой, — немного тренировок, и ты сможешь поднял в воздух меня или Фергуса! — Да уж, ты весишь всего-то в сто тысяч раз тяжелее пера, — недовольно пробормотал юноша, а Иорвет гордо вскинул голову. — Сколько по-твоему во мне живого веса? — возмутился он, — я, конечно, не так легок и строен, как был, живя в лесах и питаясь болотными крысами, но все же имей совесть! Максимум — в восемьдесят тысяч раз больше. Иан покладисто сложил руки, признавая свою неправоту. Застывшую и превратившуюся в подобие глиняного шлема массу Иорвет смывал с головы Фергуса над большим корытом. Теплая вода окрашивалась приятным медно-бурым цветом, но пахла все еще обескураживающе странно. И когда принц, подсушив волосы большим полотенцем, выпрямился и посмотрел на Иорвета, тот секунду глядел на него в упор, а потом, запрокинув голову, звонко рассмеялся. Иан, мелькавший за спиной отца, подхватил его смех, а принц почувствовал себя полным идиотом — ему было совершенно не смешно. — Так плохо? — спросил он, — теперь придется остричься налысо? — О, боги! — Иорвет утер слезы с глаза, — да ты выглядишь, как создание из моих кошмарных снов, милый Гуус. Плод запретной страсти Вернона и Эмгыра, кто бы мог подумать? Фергус, совершенно сбитый с толку, потянулся за зеркалом, и Иан услужливо сунул его ему в руки. С гладкой поверхности на принца смотрел совершенно незнакомый юноша. Прежде почти бесцветные волосы теперь обрели густой, глубокий оттенок, который в его палитре красок назывался «Осенний каштан». Такими же рыжевато-коричневыми получились брови, раньше совершенно терявшиеся на лице, а сейчас — широкие, ясно очерченные, своей линией очень похожие на брови отца Фергуса. Глаза, до того непроницаемо-черные, на фоне волос тоже изменились, посветлели, став древесно-карими — и впрямь очень сильно похожими на глаза Вернона Роше. Даже со своим натренированным глазом, Фергус едва замечал разницу оттенков. — Ну теперь все в городе поверят, что ты — сын моего папы! — заявил Иан, — а эта краска смоется? — обратился он к отцу, — по мне, так гораздо лучше, чем было, но королева Анаис может решить, что мы ей не того принца подсунули. — Понятия не имею, — пожал плечами Иорвет, продолжая разглядывать Фергуса, как занимательную бабочку, насаженную на иглу, — но сомневаюсь, что Анаис помнит, как выглядел настоящий Фергус. Фергус обиженно скуксился, повернулся обратно к зеркалу. Вид и правда был очень непривычным, но принц вдруг понял, что это преображение — тоже часть его невероятного приключения. Фергуса, который покинул Город Тысячи Башен десять дней назад, на время больше не существовало. Теперь он был Гуусом, самым юным студентом Оксенфуртской академии, сыном Вернона Роше. И это была отличная роль, которую Фергус намеревался сыграть с блеском. Посчитав свою миссию выполненной и отсмеявшись, Иорвет принялся собираться в Университет. Он хотел уже было начать подгонять мальчишек, чтобы те его не задерживали, но Иан неожиданно помотал головой. — А можно мы не пойдем сегодня с тобой? — спросил он, — Фергус ведь не видел Оксенфурт, а я мог бы ему все показать. Мы погуляем и вернемся до темноты. Иорвет нахмурился и с сомнением посмотрел сперва на сына, потом на принца. — Это совсем не опасно! — упредил его мысли Иан, — в городе полно папиных агентов, меня все помнят в лицо, а Гууса теперь тоже узнают. Мы не будем выходить за стены, будем держаться людных мест, а в крайнем случае я знаю одно заклинание, отводящее взгляд. Не очень мощное, но хватит, чтобы сбежать. Иорвет еще немного поколебался, потом со вздохом кивнул. — Маленькие детки — маленькие бедки, — сокрушенно проговорил он, — когда ты успел стать таким самостоятельным, мальчик мой? Держитесь на виду и не лезьте в неприятности, ясно? Фергус, не веря своим ушам, перехватил руку друга и с жаром кивнул Иорвету. — Ясно! — отчеканили оба мальчика. Погода совершенно не располагала к прогулкам. Ночной ливень умыл улицы Оксенфурта, но теперь с неба сыпалась неприятная промозглая морось. Мальчики облачились в плотные серые плащи, но даже они не слишком спасали от сырости. Но Фергусу в их походе нравилось решительно все. Он во все глаза глядел по сторонам на тусклые стены домов, на редкие компании прохожих, на витрины открытых лавок и лениво марширующие по улицам пары стражников. С одним из них Иан даже поздоровался, и человек в красной кирасе приветливо ему улыбнулся. — Я слышал, что ты вернулся в город, парень, — сказал он, — как дела в Каэдвене? Фергус удивился такому вопросу, но спутник его и глазом не моргнул. Видимо, в Оксенфурте считали, что юный эльф учился вовсе не в Нильфгаарде, а, должно быть, в Бан Арде, школе для человеческих чародеев. — Холодно, — ответил он, улыбаясь, — в горах уже ложится снег. А вы как? Семья в порядке? — В порядке, — кивнул стражник, — Оливия все спрашивает о тебе, может, зайдете с папашей к нам на огонек? — Непременно, — легкомысленно пообещал Иан, потом повернулся к Фергусу, — а вот это мой сводный брат, Гуус. Приехал учиться в Университете. Фергус, не ожидавший, что его сделают частью этой беседы, растерянно поклонился, а стражник усмехнулся. — Вылитый командир, — заметил он, — добро пожаловать в Оксенфурт, Гуус. Надеюсь, учеба тебе понравится. Когда они раскланялись и пошли дальше, принц склонился к другу и спросил шепотом, кто это был и почему Иан решил с ним заговорить. — Теперь посты стражи быстро узнают, что я приехал не один, а с братом, — ответил юный эльф также тихо, — и, если что, можно будет обратиться к любому из них за помощью. В праздной прогулке по городу прошло несколько часов. Иан не уставал рассказывать о каких-то мелочах, словно знал в Оксенфурте каждый камень, и все они были своего рода достопримечательностями, стоящими отдельной истории. Фергус слушал его, поражаясь, как другу удается даже рассказ о городском колодце поведать увлекательно. Это были места его славы, и об улицах этих впору было слагать легенды. Наконец, когда дождь еще усилился, Иан предложил зайти пообедать в трактир с магическим названием «Алхимия», и Фергус, конечно, согласился. Иорвет снабдил их небольшим кошельком с золотыми кронами — на суп, жаркое и кружку горячего киселя должно было хватить. Хозяйкой трактира оказалась полная улыбчивая женщина с частой сединой в темных волосах. В этот час в зале было совсем немноголюдно, и, завидев юных посетителей, трактирщица приняла их, как долгожданных дорогих гостей. Усадила за стол рядом с очагом, чтобы они могли высушить свою одежду, и, не спрашивая, чего бы они хотели заказать, выставила перед юношами большую тарелку жаркого и высокую крынку с чем-то горячим и пахнущим солодом и специями. Напиток оказался крепким, согревающим, и Фергус почувствовал, как в тело его вместе с ним вливается приятное хмельное тепло. Оказалось, что друзья так проголодались, что первые несколько минут ели и пили в полной тишине. Через некоторое время хозяйка принесла пирог с осенними сливами и россыпь маленьких зеленых яблок, пожелала гостям приятного аппетита и удалилась за стойку. Фергус, чувствуя, как от крепкого питья начинает слегка кружиться голова, а от тепла тело наливается свинцовой усталостью, часто заморгал, отодвинул от себя миску и довольно выдохнул. — Мне кажется, это не кисель, — поделился он своим наблюдением с другом, и тот коротко хохотнул — наверно, не-кисель и ему слегка ударил в голову. — Это заварной сбитень, — ответил юный эльф доверительно, — отец всегда его пил, когда мы сюда заходили. А мне никогда не разрешал. — Сбитень, — повторил Фергус по слогам, и слово неожиданно показалось ему ужасно нелепым и смешным, и он прыснул в кулак. — сбивает с толку. — Главное, чтобы не с ног, — хмыкнул в свою кружку Иан. Они снова задумчиво замолчали — Фергус принялся лениво придумывать рифмы к новому смешному слову — одна забавней другой, а Иан вдруг тревожно огляделся по сторонам и нахмурился. Принц споткнулся на слове «аппетитен» и вопросительно глянул на друга. — Ты чего? — шепнул он, а Иан вместо ответа прижал палец к губам. Он залпом осушил свою кружку, порылся в кошельке и положил на стол несколько золотых монет, потом сделал Фергусу знак следовать за собой и встал. Ничего не понимая, принц, однако, повиновался — друг в приключениях разбирался куда лучше, чем он сам, и весь вид юного эльфа говорил о том, что они стоят на пороге очередной переделки. А Фергус пообещал себе, что пойдет за Ианом до конца, куда бы тот ни отправился. Тело после плотного обеда и пары кружек сбитня подчинялось неохотно, и, направляясь к двери трактира, Фергус чуть не налетел на стену и сбил тяжелую скамью. Но снаружи, когда они снова оказались под пологом серой мороси, в голове немного прояснилось. Принц вдохнул поглубже, стараясь согнать хмель. — Я кое-что вспомнил, — заговорил Иан, ухватив друга за руку и увлекая его куда-то в сторону от главной улицы, за боковую стену трактира. Здесь было тесно, сыро, пахло чем-то кислым и гнилостным, и Фергус почувствовал, как его замутило. Он хотел сказать об этом Иану — жалко было возвращать шикарный обед уличной брусчатке, но у юного эльфа вид был такой решительный, что принц осекся. — Мне об этом рассказал один человек много лет назад, — Иан остановился, и Фергус едва не ткнулся ему в спину от неожиданности, — когда я удивился, отчего он так грубо разговаривал с местной трактирщицей. И от него я узнал, что трактирщица эта, как бы мило она мне ни улыбалась, ненавидит меня всей душой. Фергус удивленно моргнул, глянул себе через плечо, будто испугался, что улыбчивая седая женщина стоит прямо у него за спиной. Потом снова посмотрел на Иана. Можно было подумать, что юный эльф шутит или преувеличивает, но лицо у того было очень хмурым, и Фергусу стало не по себе. Друг был предельно серьезен. — Ненавидит? — переспросил Фергус, — но за что? Что ты ей сделал? — Я — ничего. И мой отец тоже. И едва ли хоть один эльф в Оксенфурте был с ней более груб, чем бывали люди, — Иан сжал кулаки, тряхнул головой, и его повело немного в сторону, Фергусу пришлось даже поддержать его под локоть, чтобы Иан не упал, — а она ненавидит нас. Просто так, потому что мы — эльфы, Старший народ. — С чего ты это взял? — Фергус пожал плечами, — мне не показалось, чтобы она смотрела на тебя как-то по-особенному. Да и еды она нам принесла обоим одинаково… — Это все показушничество! — заявил Иан так уязвленно, словно трактирщица лично плюнула ему в жаркое, — на самом деле она и ее друзья собираются чуть ли не каждый вечер на свои тайные собрания и обсуждают как сильно они ненавидят эльфов! Но из-за политики королевы Адды и из-за того, что Церковь Вечного огня теперь в Редании вне закона, ей приходится врать и притворяться, обслуживать ненавистных ей эльфов и улыбаться им! Иан совсем разошелся. Казалось, от обиды и несправедливости он сейчас разрыдается, так болезненно надломились его брови и скривились губы. Фергус поспешил обнять его за плечи. — Ну ты что! — заверил он его, — даже если какие-то люди ненавидят эльфов, кому какое дело? Их мало, и их ненависть отравляет только их самих. — Все так, все так, — Иан опустил тяжелую голову ему на плечо, — но ты не представляешь, каково это — знать, что человек, улыбающийся тебе в лицо, за твоей спиной посылает проклятья. А что если все, кого я знаю, на самом деле втайне меня презирают? Как понять, кто на самом деле меня любит, а кто действует из политических соображений? На мгновение Фергусу показалось, что его сердце замерло, а вся кровь прилила к лицу, заставив его запылать. Это был кристальный волнительный момент истины, и он затаил дыхание, лишь бы не упустить его. — Я, — сказал он, — я тебя люблю, Иан. Можешь в этом не сомневаться. Иан выпрямился, посмотрел Фергусу прямо в глаза, коротко шмыгнул носом. — Я тебя тоже люблю, Гусик, — сказал он очень тихо. Еще секунду между ними звенела тишина, и Фергус почувствовал, как в нем поднимается паника. Что если эти признания нужно было чем-то подтвердить? Братскими объятиями? Или того хуже — страстным поцелуем? К таким жестам он был совершенно не готов и испугался, что, реши Иан поцеловать его, тело принца само отпихнет его в сторону, и тогда их дружбе — конец. Но взгляд Иана вдруг просветлел. — Бернард говорил, что они проводят свои собрания в подвале трактира, — заявил он, отстранившись, — давай залезем туда и проверим, что там делается? Вдруг у них там пленный эльф, которого они каждый вечер истязают? Или того хуже — запрещенная литература? Как бы крепко ни сбил его с толку заварной сбитень, Фергус все же понимал, что подобная выходка совершенно точно не вписывалась в наставления Иорвета не лезть в неприятности. И в любых других обстоятельствах Фергус непременно бы отказался, отговорил друга, но сейчас вид у Иана был такой одновременно несчастный и решительный, что на разумные аргументы у Фергуса просто не хватило смелости. — Но как же мы туда проникнем? — спросил он шепотом, оглядываясь по сторонам. В подворотне, где они оказались, вдоль стены высились какие-то бочки и ящики, но сама стена была совершенно глухой, без единого окна, — вход в погреб, наверно, внутри, и мы не можем просто взять и войти туда. Иан, которому, чтобы начать действовать, явно не хватало только одобрения друга, расправил плечи и тоже огляделся. — Идем, — шепнул он, и вместе юноши двинулись по узкому проулку к углу здания, за которым обнаружился высокий глухой забор. Иан воровато огляделся, запрокинул голову, прикидывая высоту. — Сможешь перелезть, если я тебя подсажу? — спросил он, и Фергус, который был вовсе в этом не уверен, проследил за его взглядом. Загородка была почти в полтора человеческих роста, но выглядела не слишком неприступной. Принц кивнул, а что еще было делать? Юный эльф сложил ладони лодочкой, и, когда Фергус наступил на них, толкнул его вверх. Юноша ухватился за край забора, подтянулся, перекинул ногу на ту сторону, но, запутавшись в плаще, накренился в сторону и чуть не рухнул вниз, чудом уцепившись за перекладину. Спрыгнул он тяжело, удар прокатился от стоп вверх по ногам, отдал в поясницу, но дело было сделано. Принц очутился в узком закрытом дворе, довольно грязном и сыром — новые сапоги тут же погрузились в скользкую синеватую глину. — Жив? — прошептал Иан с той стороны, и не успел Фергус ответить или удивиться, как же друг планировал сам перелезть через забор, как юный эльф появился на верхушке ограждения, словно вскарабкался на него проворной легкой белкой. Спрыгнул Иан изящно и плавно, тут же выпрямился и огляделся. — Откуда ты знаешь, что тут двор? — прошептал Фергус, но юный эльф лишь отмахнулся. Пожалуй, к этому моменту пора было привыкнуть, что в Оксенфурте не было ни одного закутка, о котором не знал бы Иан. Не отвечая на вопросы друга, он направился к стене трактира, отодвинул в сторону большой ящик и победно выпрямился. — Вот, не соврал Бернард! — заявил он, демонстрируя открывшийся взору квадратный деревянный люк в земле, — Он мне все рассказал об этих группах — думаю, надеялся вырастить из меня шпиона и проверял, не проболтаюсь ли я, но сам я сюда никогда раньше не залезал. — Но ты проболтался, — заметил Фергус, но Иан лишь усмехнулся. — Тебе можно. Мы же заодно. Не тратя больше времени на разговоры, Иан присел рядом с люком и взял в ладони крупный навесной замок, удерживавший створки. Фергус с удивлением наблюдал, как юный эльф, прикрыв глаза, плетет заклинание — никогда прежде, казалось, магия не давалась Иану так легко, может быть, все это время ему просто не хватало по-настоящему важной цели. Замок буквально рассыпался в его руках на части, и принц едва сдержал восторженный вскрик. Но восторгаться было некогда. Иан махнул ему рукой, и мальчишки вдвоем с трудом подняли тяжелую створку. Вниз уходила темная узкая лестница, и Фергус на мгновение струхнул. Это было уже очень серьезно. Они взломали чужой замок и собирались проникнуть в чужой погреб, где, могло статься, томился в плену незнакомый эльф. Никогда прежде Фергус и представить не мог, что окажется в такой ситуации. Он туго сглотнул и посмотрел на Иана — тот, казалось, тоже заметно оробел и колебался. — Идем? — спросил он, возможно, надеясь, что Фергус его отговорит. — Там может быть пленник? — уточнил принц, чтобы убедить самого себя, и Иан поспешил кивнуть. — Тогда идем скорее. Спускались они медленно, шаг в шаг, стараясь совсем не шуметь. Откуда-то сверху до ушей юношей доносились голоса — в «Алхимии» собирался народ, время шло к вечеру. Здесь же, по пути в таинственную тьму, пахло сырой землей, сыростью и прогорклым маслом, а снизу не доносилось ни звука. Шли юноши, как почудилось Фергусу, добрый час, а то и больше. Он успел уже полностью протрезветь, и теперь только смутно вырисовывавшаяся впереди спина друга мешала ему ринуться обратно. Наконец лестница закончилась, и юноши оказались в каком-то помещении, запахом напоминавшем тот сарай, где их держали в плену эльфы-бандиты. — Как темно, — прошептал Фергус, и Иан, подняв руку, выговорил очередное заклинание. На этот раз сперва ничего не происходило, тьма оставалась непроглядной. Потом между пальцев эльфа вспыхнула короткая белая искра, которая тут же начала шириться и увеличиваться в размерах. Еще пара секунд, и над ладонью Иана завис мерцающий шарик, размером с крупную сливу. Его света было недостаточно, чтобы осветить все помещение, но Фергус теперь мог видеть хотя бы очертания предметов. — Здесь кто-то есть? — спросил Иан, обращаясь к темноте в углах, и Фергусу вдруг захотелось закрыть ему рот, просить не шуметь и не будить лихо. Помимо запаха темницы, здесь стоял еще какой-то незнакомый дух, будто совсем недавно тут спалили несколько охапок восковых свечей, и дым все еще висел в воздухе. Темнота безмолвствовала, и Иан медленно двинулся вперед, оглядывая помещение. По центру здесь стоял большой круглый стол. На нем запеклись неровные следы воска и были свалены кучей какие-то куски пергамента. Юный эльф попытался прочесть что-нибудь на них, но, видимо, не понял ни слова. Фергус, чтобы не стоять столбом, тоже двигался за Ианом. Ему было уже совершенно понятно, что ничего криминального они тут не найдут — у стен стояли бочки, должно быть, с вином или медовухой. По углам высились горы какого-то мусора, но ни следа пленника или даже запрещенной литературы. Если здесь и собирались какие-то злоумышленники, книг они друг другу явно не читали. — Странно, — прошептал Иан, и голос его звучал разочарованно. Он был готов к подвигам, но совсем не к тому, что помещение окажется таким обыкновенным. Фергус присел у одной из гор хлама, порылся в ней и снова не нашел ничего интересного — какие-то скомканные тряпки, обломки какого-то прибора, и среди этого всего — небольшая статуэтка, отливавшая в свете магического шарика прозрачной зеленью. Принц поднял находку и покрутил ее в руках. Статуэтка была вырезана очень искусно, в малейших деталях изображала какого-то человека с очень натурально открытым в ужасе ртом — кому вообще могло прийти в голову изобразить нечто подобное? — Глянь-ка, — обратился Фергус к другу, и Иан взял статуэтку из его рук, — похоже, нефритовая. Несколько минут юный эльф внимательно рассматривал находку, потом вдруг хмыкнул. — Может быть, я ошибаюсь, — сказал он, — но эта штука очень уж не похожа на обычную фигурку. Мне кажется, это человек. Настоящий. Фергус с непониманием взглянул сперва на фигурку, потом на друга, и тот, не дожидаясь вопроса, пояснил. — Артефактная компрессия. Очень сложная магия. Похоже, мы все же нашли тут пленного. Давай возьмем его с собой? — Но ведь это… воровство? — неуверенно заметил Фергус. История нравилась ему все меньше и меньше. — Если это и в самом деле человек под заклятьем, мы можем его спасти, — возразил Иан, — а если нет, просто подбросим ее обратно в следующий раз. Фергус колебался всего мгновение. Друг был прав и разбирался в магии куда лучше, чем он. А, кроме того, принцу уже очень хотелось уйти отсюда. Он представил, как их хватает за руки хозяйка, зовет стражу, и те осуждающе смотрят на него, неудачливого сына Вернона Роше, опозорившего его честное имя. Обратно по лестнице мальчики почти бежали. Снаружи уже стемнело, и двор был все таким же пустым и сырым. Иан снова помог Фергусу перебраться через забор и перелез следом. Из переулка за «Алхимией» они выходили уже, как ни в чем не бывало. — А ты сможешь его расколдовать? — спросил Фергус, когда друзья свернули с широкой мостовой в проулок, ведущий к дому. Иан напряженно пожал плечами. — Я постараюсь, — ответил он, — в моих книгах описан способ, как снять эффект компрессии, но я никогда этого не пробовал. — Ты сегодня был просто великолепен, — повинуясь внезапному порыву, выдал Фергус, — настоящая магия! Иан хмыкнул и немного помолчал. На них уже падал золотой свет из окон дома, и юный эльф на мгновение остановился, повернулся к Фергусу и положил руки ему на плечи. — Это все потому, что ты был со мной, — сказал он неожиданно искренне, и у Фергуса дыхание перехватило от такого заявления, — я хотел, чтобы ты гордился. Ты ведь мой лучший друг. Фергус неуверенно улыбнулся, опустил ладонь на предплечье Иана и слегка сжал его. — Лучший друг! — повторил он с жаром.