Один Путь

Со стоянки они снялись затемно, а к полудню у Ламберта снова открылись раны. Сперва он старался держаться в седле ровно, только поводил плечом, которое своими неумелыми руками перевязал Фергус. Затем, раздраженно дернув ворот куртки, глянул вниз, где на разорванной и уже бурой от засохшей крови рубахе начали проступать свежие алые пятна. Роше заметил неладное быстро, догнал ведьмака и обеспокоенно спросил, все ли с ним в порядке. Ламберт лишь раздраженно отмахнулся, но командир все равно поехал рядом с ним, время от времени оглядываясь на притихших мальчишек. Иана, сидевшего за спиной Фергуса и крепко обнимавшего его за пояс, происходящее вокруг, казалось, ничуть не волновало. С тех пор, как они покинули лесную стоянку, друг хранил отстраненное молчание, погруженный в свои мысли, и Фергус не решался с ним заговаривать. Может быть, юного эльфа измотало очередное излишнее применение магии, но принц подозревал, что дело было не только в этом. Убийцы, напавшие на них в ночи, внезапно отступили, и спутники не смогли найти этому объяснения. Все, кроме Иана. Но тот предпочел отмалчиваться, погрузившись в себя. Для Фергуса, впрочем, не оставалось сомнений — в произошедшем был виноват он один. Конечно, он почти всю жизнь прожил под сенью невидимой угрозы покушения. В Нильфгаарде агенты отца досконально и тщательно проверяли всех, с кем Фергусу приходилось иметь дело. Досталось даже Иану — друг со смехом рассказывал, как невзрачный человек с цепким холодным взглядом битый час расспрашивал его о родителях, о прошлых местах проживания и о ближайших намерениях. И Иан отвечал ему чистую правду, зная, что единственной целью допроса было поймать его на лжи — шпионы уже выведали всю его подноготную, и теперь лишь сверяли показания. Но все эти меры дома были, конечно, излишни — с того памятного случая в Боклере Фергусу ни разу не угрожала серьезная опасность, он всегда был на виду и не участвовал в опасных авантюрах. Но стоило ему ступить за порог, неприятности начали сыпаться на него одна за другой, и теперь вот состоялось настоящее полномасштабное покушение. Те нападавшие точно знали, за кем пришли, точно знали, кто его сопровождает, и отступили в последний момент по какой-то неведомой причине, и в том, что их выследили так легко, был виноват Фергус. Он не послушал совета опытного Роше, не отсиделся несколько дней дома, светил лицом направо и налево, и, конечно, не один Эренваль смог узнать его. Наверняка в Университете или на улицах Оксенфурта нашлись люди, видевшие Фергуса прежде, или прицельно искавшие его — кто-то ведь организовал нападение на пустую комнату в Новиграде. И именно из-за своей оплошности, глупости и самоуверенности спутники принца едва не погибли в ночном сражении. Фергусу очень хотелось поделиться своими сомнениями с Ианом — он был единственным, кто мог выслушать его и, не осуждая, разложить все по местам и, может быть, успокоить юношу. Но Иан был молчалив и задумчив и не вздрогнул даже тогда, когда ведьмак, вдруг замерев, начал сползать с седла вбок. Роше среагировал почти мгновенно. Он придержал Ламберта за здоровое плечо, остановил свою лошадь, и Буревестник замедлился следом. — Привал, — кинул командир через плечо, словно это не было очевидно и так. Когда они немного углубились в лес, в стороне от большака, Роше помог Ламберту выбраться из седла, усадил его на жухлую траву, давая прислониться спиной к стволу дерева. Иан, наконец очнувшийся, поспешил к раненному, растирая замерзшие руки, а Фергус, придерживая Пирожка за повод остался в стороне — он ничем не мог помочь, и теперь старался хотя бы не мешать. Юный эльф присел на колени рядом с ведьмаком и, тихо произнося короткие заклинания, принялся пытаться остановить ему кровотечение, как он сделал с раной на бедре. Роше передал раненному его сумку, чтобы Ламберт сам выбрал из своего запаса нужные эликсиры. Оба они, и отец, и сын, действовали четко и слаженно, словно работали вместе уже много лет и понимали друг друга без слов. Свежие повязки накладывал командир — у него вышло почти также хорошо, как у целительницы Шани, не в пример корявым попыткам Фергуса. Но на белой ткани бинтов тут же снова расцвели кровавые лепестки. Ламберт морщился, осушая одну склянку за другой, и, наконец откинувшись назад, прикрыл глаза. — Зря мы не прихватили ни одной из их стрел, — проговорил он, явно досадуя на самого себя. Грозный ведьмак, видно, не привык быть обузой, и собственная слабость бесила его, — похоже, они были сдобрены каким-то ядом. Хорошо, что никто из вас ни одной не словил. — Похоже, в нас они толком и не целились, — заметил Роше, садясь рядом с ведьмаком на траву, скрестив ноги, — как ты верно заметил, их было больше дюжины, они видели нас в свете костра, и, насколько я знаю скоя’таэлей, наших силуэтов им было достаточно, чтобы снять всех. Но стреляли они в тебя. Признавайся, успел нажить себе врагов, пока занимался непыльной работой и трахал чародейку? Ламберт приоткрыл один глаз. — Врагов у меня всегда хватало, — ответил он, — но это было бы слишком странное совпадение, если бы один из них напал на меня, когда я защищаю нильфгаардского принца. — Они отступили, увидев, что ты упал, и их отравленные стрелы попали в тебя, — холодно возразил Роше, — иных причин у них не было. Судя по всему, свою миссию они выполнили. — Хочешь сказать, плохи мои дела? — Ламберт невесело усмехнулся, — они не стали меня добивать, потому что знали, что яд сделает это за них? — Может быть, — ровно отозвался командир, — и, судя по тому, что раны продолжают кровить, твои эликсиры на этот яд не действуют. Ламберт немного помолчал. — Я выпил две порции Иволги, — признался он, — и зелье Раффара Белого. Всегда помогало, но, как видишь, не в этот раз. Роше кивнул, но ничего не ответил. Иан, глядя на них, отступил к Фергусу. Похоже, юный эльф догадался, к чему шел этот разговор, и не хотел оставаться слишком близко от его эпицентра, может быть, вовсе не хотел слышать того, что Ламберт скажет дальше. — До Вызимы часов пять пути, — снова заговорил ведьмак, — оставаться здесь дольше опасно, езжайте без меня и передайте Кейре, что случилось. Она заберет меня через портал. Роше сдвинул брови. — Ты умрешь за пять часов, — сказал он жестко. — Я так и так умру — в пути или сидя под этой елкой, — спокойно возразил Ламберт, — а так ты хотя бы пацанов довезешь до столицы в целости. Между ними воцарилась гулкая, пугающая тишина, и Фергус почти увидел, как Роше снова сдержанно кивает, признавая правоту ведьмака. И в нем вдруг взметнулась ярость. — Пирожок — сильный и быстрый, — заговорил он, не давая себе времени одуматься, — он нильфгаардской породы, и обойдет любую из ваших лошадей. Мы специально выбирали такого коня, когда сбегали, чтобы побыстрее попасть в Оксенфурт. Если ехать на нем, до Вызимы можно добраться и за три часа, может быть, даже быстрее. Садитесь на него, а мы с Ианом доберемся сами, раз те люди охотились за Ламбертом, а не за мной. — Нет, — Ламберт распахнул глаза и уставился на принца. От его подернутого пеленой мутного золотого взгляда у Фергуса мурашки пошли по спине, но он не отступил и не отвел взор, — мне платят за то, чтобы я доставил тебя в столицу. Если я брошу тебя в лесу одного, хреновый из меня охранник. — Лучше хреновый, чем мертвый! — горячо возразил Фергус, — сейчас за нами нет слежки, я надену на голову капюшон, и мы поедем по главному тракту. Я знаю карту этих мест — через три мили отсюда — селение Белый сад, а оттуда до Вызимы — рукой подать. Никто не решится напасть на нас посреди дня на торговом пути. Пожалуйста, — он почувствовал, как у него защипало в глазах и носу, и понял, что речь пора заканчивать, иначе придется разрыдаться, как маленькому, — Езжайте. Роше посмотрел на принца долгим суровым взглядом. Потом неожиданно расстегнул свой плащ и бросил его Фергусу — тот с трудом, но поймал его. — Закутайся и не показывай носа, — скомандовал он, — поедете на Бабочке, мою лошадь в округе знают, и за вами будут приглядывать, если доберетесь до Белого сада. Буревестник уж как-нибудь сам. И вот еще…- командир отстегнул со своего пояса ножны с коротким мечом, шагнул к Фергусу и решительно опоясал его ими. Принц ощутил, как оружие мягко коснулось бедра и застыл, потрясенный. До сих пор он держал в руках лишь тренировочные клинки, настоящее оружие ему, всегда находившемуся под охраной, не полагалось. А этот меч, что теперь висел у него на поясе, был не просто боевым оружием — он был оружием легендарным. Фергус прекрасно знал, кто такой Вернон Роше, каким бы именем тот ни назывался, и был осведомлен о его ежедневных подвигах и о том, как уважал его Император. И теперь этот герой отдал ему собственный клинок — хоть и на время. Фергус трудно сглотнул, но спорить не стал. — Умеешь с ним обращаться? — спросил Роше коротко, и Фергус кивнул. С большим трудом Роше удалось усадить Ламберта в седло Пирожка, а потом сесть в него самому. Он в последний раз глянул на мальчишек, махнул свободной рукой и пришпорил коня. Когда всадники скрылись за стволами деревьев, на Фергуса обрушилась слабость. У него задрожали ноги, а перед глазами все поплыло, и ему стоило больших усилий остаться стоять. Иан, который все это время хранил молчание, не вмешиваясь в спор, развернулся к принцу лицом, опустил руки ему на плечи и посмотрел прямо Фергусу в глаза. — Гусик, — прошептал он, — вот это да. Фергус растерянно моргнул, словно уже не мог вспомнить, что же такое он сделал. Иан смотрел на него с таким незнакомым выражением, что у принца засосало под ложечкой. Он попытался улыбнуться. — Поехали, — хрипло сказал он, — путь неблизкий. Лицо Иана чуть-чуть дрогнуло — будто юный эльф ожидал от него каких-то иных слов и действий. Он еще мгновение помедлил, потом отпустил его и отошел к Бабочке, погладил кобылу по морде. — Жалко бросать здесь Буревестника, — заметил он, — может, ты поедешь на нем? Фергус с сомнением покосился на огромного гнедого коня, вернувшего ему мрачный угрожающий взгляд. — Знаешь, мне кажется, он не пропадет, — ответил Фергус, — Ламберт поправится и найдет его. Иан кивнул, немного подумав, и больше они не разговаривали. До Вызимы юноши добрались без проблем. Бабочка оказалась покорной и смирной кобылой, и слушалась Фергуса, словно он всю жизнь только на ней и ездил. По пути принц несколько раз пытался заговорить с Ианом, но тот отвечал кратко и иногда невпопад, и юноша решил оставить его в покое. За час до того, как на горизонте возникли стены столицы, юный эльф, похоже, задремал, опустив голову на плечо друга — магия пока давалась ему нелегко. На воротах их встретил пост стражи, и Фергус хотел было спешиться, но их пропустили без лишних вопросов — впрочем, и без лишних почестей. Солдаты, видимо, получили распоряжение насчет лошади командира, но личности всадников остались для них загадкой. Проснувшийся Иан теперь сидел в седле прямо и оглядывался по сторонам. — Я уехал из Вызимы семь лет назад, — сказал он тихо, когда они въезжали в район, застроенный чистыми, ровными и почти одинаковыми каменными домами, — и с тех пор она стала совсем другой. В детстве я сбегал, чтобы погулять по этим улицам, но сейчас я бы здесь заблудился. — Семь лет — это много, — скупо ответил Фергус. По тону друга он догадался, что в его памяти Вызима не была такой чистой, опрятной и светлой, как сейчас, и в том, конечно, была заслуга королевы Анаис. Очередная заслуга. Про себя принц уже невольно начал робеть перед фигурой своей будущей жены, сумевшей так изменить Темерию, несмотря на свои очень юные годы. Его собственные маленькие заслуги на этом фоне безнадежно терялись. У дворцовых ворот их встречали рыцари в голубых кирасах, и на этот раз они почтительно кланялись принцу и отдавали ему честь. Фергус принимал их приветствия приличествующими случаю кивками. Иан, спешившись вслед за ним, на мгновение поймал руку принца, но потом, словно одумавшись, отпустил ее и просто зашагал с ним рядом. Когда они подходили к дверям дворца, по широкой лестнице к ним уже спешила миниатюрная черноволосая женщина, лицо которой Фергусу было знакомо. Он видел ее несколько раз, когда та прибывала на Советы к его отцу — одна из чародеек, служивших Империи, но сама женщина обычно скользила по принцу таким взглядом, будто тот был пустым местом или неудачно подобранным предметом мебели. Сейчас же чародейка улыбалась так широко и искренне, что принц мог бы и не узнать ее. Она бросилась к Иану и крепко и его обняла. — Ох, мой дорогой! — воскликнула чародейка, — как же ты вырос! Иан, слегка растерянный таким приемом, обхватил ее руками в ответ. — Госпожа Йеннифер, — проговорил он, и на усталом лице юного эльфа расцвела улыбка, — Я не знал, что вы тоже здесь. Чародейка отстранилась от него, держа юного эльфа за плечи, склонила голову к плечу. — Я много раз просила тебя не называть меня госпожой, — заметила она лукаво, — особенно теперь, когда ты стал на голову меня выше. — женщина коснулась ладонью его щеки нежно, словно любящая мать, встретившая долгожданного сына, — какой ты красивый, малыш. — Папа с Ламбертом уже прибыли? — нахмурившись, спросил Иан, и женщина, посерьезнев, кивнула. — Кейра занимается ведьмаком, — ответила она, — а твой отец уже уехал, но обещал вернуться к утру. Иан облегченно выдохнул и наконец смог по-настоящему улыбнуться. — А королева? — на этот раз он задавал вопрос почти легкомысленно, словно это был очередной экивок в светской беседе. — Анаис, Цири и Геральт отправились на охоту, — Йеннифер закатила глаза — видимо, для нее подобные развлечения были дикостью и ерундой, — значит, вернутся не раньше завтрашнего вечера. Фергус за время их разговора успел почувствовать себя лишним, но женщина вдруг обернулась к нему, отпустила Иана, отступила на шаг и сделала почтительный реверанс. — Ваше высочество, — сказала она, — вижу, вы поддались последнему веянию Реданской моды на сочетание хны и басмы, которую травники выдают за собственное изобретение. Стоит признать, этот цвет вам к лицу. Надо только немного его подправить, но я помогу вам. Фергус смущенно растрепал пальцами свои волосы. Он знал, что темная краска уже успела немного облезть, и он постепенно снова возвращался к своему обычному бесцветному виду, но в тоне Йеннифер не было иронии, ей было любопытно — и не более того. — Приветствую, госпожа Йеннифер, — принц склонил голову, и женщина вдруг рассмеялась. — И этот туда же! — заявила она, — может, мне тоже подстричься под мальчишку, чтобы юноши перестали видеть во мне старуху? Фергус почувствовал, что краснеет. — Как здоровье вашего отца? — деловито спросила чародейка, и принц понял, что в вопросе этом не было праздной вежливости. Она спрашивала, чтобы получить правдивый ответ. В Нильфгаарде до Фергуса доходили упорные слухи, что Император серьезно болен, и дни его сочтены, но сам Эмгыр никогда не демонстрировал перед сыном своих слабостей, так что верного ответа Фергус не знал. — Полагаю, с ним все в порядке, — осторожно ответил он, — хотя я не получал от него вестей с тех пор, как уехал из столицы. — Если захотите, мы можем позже связаться с ним через мегаскоп, — предложила Йеннифер. Было понятно, что сама она не стала бы выходить на связь с Императором без приглашения, но теперь у нее появился достойный повод это сделать. Однако ее мотивы были Фергусу безразличны. Он действительно хотел увидеться с отцом, сообщить ему, что благополучно добрался до Вызимы, и узнать, как обстоят дела дома, потому сейчас юноша благодарно кивнул. — Вот и хорошо, — улыбнулась чародейка, потом сурово сдвинула брови, — а теперь — мыться! Срочно! А то я по запаху могу определить не только пол и возраст, но даже масть вашей лошади. Все разговоры — потом. Юноши отправились в купальню вместе. В дворцовом комплексе Нильфгаарда под бани было отведено целое здание. Там можно было задержаться на целый день, отмокая в горячей воде, сидя на нагретых плитах в просторных парных или ныряя в ледяной бассейн. Рассказывали, что в прежние времена в Императорских купальнях проводили пышные празднества или даже дипломатические встречи. Но дед Фергуса пресек эту традицию, используя бани исключительно по назначению, и отец поступал так же. В Вызимском же дворце купальня представляла собой не слишком просторное помещение с большой бадьей в центре, несколькими скамьями и столами для банных принадлежностей. Юношей уже ждала горячая вода, чистые полотенца и свежая одежда, аккуратно сложенная в тесном предбаннике. Фергус, недолго думая, аккуратно отстегнул с пояса драгоценный меч, устроил его на одной из скамей, а потом разделся очень стремительно, решив побыстрее закончить с мытьем, и, оскальзываясь на влажных каменных плитах, прошлепал к бадье, от которой поднимался густой белый пар, и залез в нее. Погрузился в воду по горло, блаженно выдохнул и замер. Со своего места он видел, как Иан раздевается. В отличие от друга, юный эльф избавлялся от одежды неторопливо, стягивая с себя одну вещь за другой так медленно, словно иногда забывал, зачем пришел. Принц подумал, что стоило предложить другу помощь — тот очень устал в дороге, и сейчас мог поскользнуться на мокром полу, упасть и разбить голову, но что-то остановило юношу. Иан стоял к нему спиной, уже без рубахи, и непослушными пальцами воевал с завязками на своих штанах. Сидя в воде и чувствуя, как утомленные мышцы постепенно расслабляются, Фергус видел, как двигаются четко очерченные лопатки друга под светлой, чуть золотистой кожей. Иан, как и все эльфы, был очень стройным и словно слегка вытянутым вверх, пропорции его тела немного отличались от человеческих. Принц и прежде, конечно, видел его голым, но только сейчас смог по-настоящему рассмотреть — украдкой, не желая смущать Иана слишком назойливым взглядом. Казалось, в грудной клетке юного эльфа было на одну пару ребер больше, чем у Фергуса, и от того узкий точеный корпус казался еще длиннее. Иан был сложен ладно, его тело, даже не до конца сформировавшееся, уже отвечало всем художественным стандартам, принц мог бы писать с него фигуры эльфских королей древности, почти не привирая и не приукрашивая реальность. По плечам Иана была разбросана горсть мелких темных веснушек, они опускались вниз по тонким звеньям позвоночника до самого крестца, и принц подозревал, что такое же созвездие обнаружилось бы и на ягодицах друга. Через мгновение, когда Иан наконец победил завязки, Фергус получил подтверждение своим догадкам. Юноша в последнее время начал замечать, как на его собственной груди, в подмышках и в паху начала пробиваться жесткая, хоть и совершенно бесцветная растительность. Тело же Иана было абсолютно гладким, без единого волоска, словно отлитым из светлого фарфора, и от внезапного желания прижать ладонь между его лопаток, провести вниз к пояснице, чтобы проверить, такая же ли его кожа гладкая наощупь, как на вид, Фергус почувствовал, как внизу живота снова наливается знакомый постыдный томный комок. Он поспешил отвернуться, когда Иан неторопливо подходил к бадье и залезал в воду, благодаря судьбу за то, что воздух в купальне был горячим и влажным, и за этим можно было скрыть, как вспыхнули от смущения щеки принца. Юный эльф устроился рядом с ним, не спеша тянуться за мылом, выставил наружу локти, опираясь о края бадьи, и, откинув голову, вздохнул. — Как я устал, Гусик, — пробормотал Иан, — вот бы сейчас лечь в постель и проспать до послезавтра. Но ведь госпожа Йеннифер захочет со мной поговорить, наверняка. Я тебе рассказывал, как сбежал от нее, чтобы уехать с родителями в Оксенфурт? — Угу, — ответил Фергус, не зная, как половчее отодвинуться от друга, чтобы тот ничего не заметил и не обиделся. Они сидели в воде слишком близко, и принц понимал, что сбежать сейчас у него не получится — Иан тогда непременно заметит позорную реакцию тела юноши на свою близость. — Я потом узнал, что она уехала из Корво-Бьянко через неделю после нас, — продолжал рассуждать Иан, — и думал, что это из-за меня. Когда мы вернулись к Геральту, он был совершеннейшей развалиной. Тосковал по ней, должно быть. Хорошо, что теперь они снова вместе. — Угу, — ответил Фергус, трудно сглотнул. Иан заметил его поведение и с тревогой повернулся к другу. — Ты в порядке? — спросил юный эльф, придвигаясь еще немного ближе, и принцу пришлось неловко развернуться боком, чтобы побороть желание прижать юного эльфа к своей груди. — Что это?! — теплые пальцы коснулись плеча юноши, а в голосе Иана зазвучала неприкрытая тревога — и Фергус в первый момент даже не понял, из-за чего. Он рассадил кожу на плече, пока выпрыгивал из огня горящего дома, и сперва даже не обратил на это внимания. Потом, когда они уже оказались в доме у Шани, плечо начало немного побаливать, рука поднималась не до конца, и спать на этой стороне было неудобно. Но на фоне всего произошедшего ранение Фергуса казалось таким незначительным, что он и говорить о нем не стал. И через пару дней боль полностью прошла — а ссадина, видимо, осталась. Юноша глянул через плечо на друга. Лицо Иана выражало такое беспокойство, будто спина Фергуса оказалась вспорота от шеи до задницы, не иначе. — Все в порядке, — заверил он юного эльфа, — уже не болит. — Почему ты не показал ее Шани? — пальцы Иана теперь аккуратно поглаживали кожу принца вокруг ссадины, посылая по телу юноши болезненно-сладкую дрожь. — Она занималась твоим отцом, — ответил Фергус, испытывая необоримую необходимость откашляться, — а это — просто царапина. — Она могла загноиться, — настаивал Иан, не переставая гладить, чтоб ему пусто было, — и тогда на Пирожке пришлось бы отправлять в Вызиму тебя. — Все хорошо, — отозвался Фергус, но тон его уже выражал ровно противоположное. Юноше хотелось одновременно отпрянуть прочь и прижаться к ладони Иана сильнее, позволяя ему превратить заботливые касания в настоящие ласки. — Ничего не загноилось, видишь? — Вижу, — подтвердил Иан, и вот сейчас был тот момент, когда любой нормальный друг уже убрал бы руки и продолжил процедуру омовения, а друг лучший скромно бы покинул купальню, дав принцу отдышаться. Но Иан явно был не из таких. Его ладонь прижалась плотнее, потом двинулась вниз, на миг нырнув под воду и продолжая гладить. Фергус свел вместе и плотно сжал бедра, чувствуя, как сбивается дыхание, а сердце колотится где-то вокруг головы, как вибрирующий обруч. Он, в отчаянной попытке вырваться из жаркой волнительной ловушки, дернулся, отстранился от Иана и развернулся к нему лицом. — Не надо, — попросил Фергус срывающимся голосом, — пожалуйста, Иан. Юный эльф удивленно вздрогнул, уронил руку в воду с тихим всплеском. — Гусик? — спросил он тихо, с невыносимо нежной тревогой, — ты чего? У Фергуса заложило уши. Он зажмурился, понимая, что его загнали в угол, и наступал тот момент, когда скрываться от друга дальше было уже невозможно. Он должен был признаться во всем, и гордо принять свою участь. Если Иан после этого решит отвернуться от него, так тому и быть. Фергус выдохнул и прямо посмотрел на друга. — Я…- он сглотнул, повернулся к Иану всем корпусом, чтобы тот смог разглядеть проблему под толщей горячей прозрачной воды, опустил глаза. Юный эльф поначалу замешкался, потом догадался скользнуть взглядом вниз, и Фергус застыл, чувствуя, как в душном пару ему становится холодно. Друг молчал, может быть, разглядывал его, как ученый — ранее неизвестный экземпляр яркой бабочки. Это было унизительно и страшно. Потом Иан хмыкнул. — Я думал, у меня одного такая проблема, — сказал он, понизив голос почти до шепота. Фергус секунду не мог понять, что он имеет в виду, а потом догадался скосить глаза вниз — туда, куда до сих пор запрещал себе смотреть. Узкие бедра Иана были разведены в стороны, принц задержал на них взгляд, не решаясь посмотреть выше, но через мгновение все же отважился. Юный эльф был прав — проблемы у друзей в этом момент и впрямь были схожие. Он снова посмотрел другу в глаза, облизал пересохшие губы. Иан явно собирался снова заговорить, может быть, начать разъяснять, что в этом состоянии нет ничего постыдного или страшного, тоном опытного лекаря сообщить, что это — никакая не болезнь, просто признаки взросления тела, но принц не хотел ничего из этого слышать. Он придвинулся вплотную, а друг не отстранился. Фергус выждал два удара сердца, чтобы решиться. Он стоял на последней черте, или уже далеко за чертой, понимал, что пути назад нет, и действовать нужно сейчас — или никогда. Но Иан опередил его. Под водой его рука мелькнула, как белоснежный мраморный карп, и когда пальцы юного эльфа сомкнулись вокруг эпицентра фергусовых страданий, принц захлебнулся стоном, испугавшись, что сейчас умрет. Но освобождение смерти не наступало, а по телу вверх от паха словно проходили крохотные разряды молнии. Иан надвинулся, хотя казалось, что сесть еще ближе уже невозможно, сжал пальцы уверенней, и Фергус, ощущая, как последняя мысль вспыхнула и потухла в его голове, подался навстречу. Они соприкоснулись лбами, на миг смешав тяжелые вздохи, и принц услышал, как Иан прошептал что-то, но слов не разобрал — может быть, друг извинялся. Может быть — просил перестать, хотя сам начал первым. Для Фергуса все потеряло значение. Его рука действовала сама по себе, не подчиняясь велениям рассудка. Принц провел ладонью по бедру друга, про себя отметив, что кожа его вовсе не такая гладкая, как он ожидал, но в этой легкой шероховатости была какая-то особенная интимная прелесть. — Пожалуйста, — на этот раз отчетливо выдохнул Иан, и Фергус сообразил, что слишком замешкался. Ладонь юного эльфа у него в паху не двигалась, лишь сжимая, и принц отзеркалил его жест, сомкнул пальцы, чувствуя под ними пульсирующую горячую твердость. Плоть Иана казалась горячее воды, в которой они сидели, и, когда принц наконец сжал его настойчивей, юный эльф ответил коротким стоном. Этот звук был прекрасней всего, что Фергусу приходилось слышать, словно торжественный горн ранним утром, возвещающий начало генерального сражения. И, впустив в себя уверенность обреченного солдата, принц принялся двигать ладонью. Сперва неспешно и аккуратно, боясь все испортить, спугнуть момент, отвратить Иана от себя. Но, когда рука друга начала повторять за ним, подхватив неспешный ритм, Фергус стал ласкать его настойчивей и быстрей. Иан был покорным, как верная Бабочка под его рукой. Он повторял то, что делал принц, в точности копируя темп и силу, эхом отзывался на напряженные выдохи и тихие стоны. Через некоторое время юный эльф уронил голову, вжался горячим лбом в плечо Фергуса, но ласк не бросил, и принц взмолился про себя, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. Стоны друга перешли в короткие судорожные выдохи, Фергус чувствовал его дрожь, и словно камертон перехватывал и возвращал эту вибрацию. Его тело, казалось, перестало состоять из плотной материи, готовое рассыпаться в любой момент, разойтись в воде, как мыльная пена, и Фергусу было не жаль умереть так, под рваный ритм взаимных касаний, под тихие стоны — уже неясно, кого именно из них. Иан крупно вздрогнул, выговорив едва слышное «Ох», прильнул к Фергусу, и плоть его в пальцах принца в последний раз судорожно дернулась. Юноша боялся, что сейчас друг выпустит его, и тогда его сердце непременно остановится, не выдержав напряжения, но Иан еще дважды двинул ладонью, и Фергус оказался в эпицентре взрыва. Оглушительный разряд удовольствия, равный силой сотне Великих Солнц, сделал его тело вялым и бескостным, заставил прерваться дыхание, не оставил сил даже на последний стон. Фергуса швырнуло в зыбкую мглу, и сквозь нее он мог лишь чувствовать, как Иан, тяжело дыша, привалился к нему, все еще дрожа. Они отшатнулись друг от друга, оказавшись наконец по разные стороны бадьи. Фергус, все еще не в силах выровнять дыхание, осмелился поднять на Иана глаза. Тот сидел, низко опустив голову, и плечи его судорожно вздрагивали от шумных вдохов, и принцу захотелось окликнуть его. Увидеть лицо эльфа, убедиться, что только что не произошло ничего страшного, что они все еще друзья, что Фергус, не сумев сдержаться, не совершил ничего непоправимого. Но Иан не смотрел на него и не двигался. Никогда в жизни Фергус не совершал таких позорных побегов. Он выбрался из бадьи так стремительно, что едва не рухнул на влажный пол, пришлось ухватиться за край, чтобы удержаться на ногах. Не потрудившись обтереться полотенцем, принц вылетел в предбанник и с трудом натянул приготовленную одежду — видимо, предназначенную для Иана. Рукава, в которые он никак не мог попасть дрожащими руками, оказались слишком длинными. Принц не знал, в какую сторону бежать — Вызимский дворец был неизведанной территорией, и Фергус понятия не имел, какую комнату для него приготовили. И больше всего ему сейчас хотелось взобраться повыше или выйти на дворцовую стену и сброситься вниз. Иначе пережить позор было невозможно. Иан больше никогда не заговорит с ним, даже не взглянет, а это значило, что жизнь Гусика была окончена, в ней не осталось никакого смысла. В одном из коридоров его перехватил услужливый слуга в синей ливрее. Кланяясь и заискивающе улыбаясь, он вызвался проводить принца в его покои, и, оказавшись у нужной двери, принялся спрашивать, не желает ли Его высочество что-нибудь еще — поужинать или выпить. Но Его высочество желал только броситься грудью на меч, а потому бесцеремонно захлопнул дверь прямо перед услужливым носом. Покои, в которых он оказался, были обставлены скромно, хоть и без сдержанной педантичности, как спальня принца дома, в Нильфгаарде. Видимо, его приезда ждали, потому что комната была выполнена в черных и золотых тонах, а полог балдахина над широкой кроватью был даже расшит маленькими солнцами, больше похожими на разрезанные пополам куриные яйца. Фергусу до всего этого великолепия не было никакого дела. Он рухнул на постель, лицом в благоухающую розами подушку, которая смогла заглушить его досадливый крик. В ушах принца все еще звенели стоны друга, его пальцы все еще чувствовали его горячую твердую плоть, а тело предательски пело от только что пережитого наслаждения. Фергусу захотелось побиться о стену или растереться жестким полотном, чтобы изгнать это тянущее приятное чувство, заставить себя забыть о том, что случилось, но он продолжал лежать, дрожа и готовый в любой момент снова заорать в подушку. Когда Фергус смог заставить себя подняться, за окнами уже стемнело. Он сел на кровати — опустошенный — и огляделся по сторонам. В одном углу комнаты были аккуратно сложены вещи — те, что он бросил в Новиграде, убегая вслед за Ианом в их последнее совместное приключение. Принц медленно поднялся и подошел. Прислоненный к стене, здесь стоял даже портрет, заботливо завернутый в льняное полотно, который он вез в подарок Иорвету. Фергус аккуратно дернул край бечевки, позволяя полотну сползти с картины. С портрета на него смотрело лицо Иана — серьезное и сосредоточенное, с таким друг вчитывался в строки своей книги, с таким творил заклинания или смотрел на Фергуса, если им случалось о чем-то спорить. Принц присел перед картиной на корточки, протянул руку к нарисованному лицу, осторожно коснулся его, будто боялся размазать давно высохшую краску. Сейчас, когда постыдная волна паники миновала, Фергусу захотелось плакать. Он все испортил. Он все потерял. Когда одна из панелей в стене едва слышно скрипнула, принц даже не оглянулся. Если по его душу пришел очередной убийца, ему было глубоко на это наплевать. Даже не так — Фергус готов был встретить его с распростертыми объятиями и попросить лишь, чтобы смерть оказалась быстрой и безболезненной. — Ты забыл, — послышался за спиной принца голос Иана, и Фергус рывком обернулся. Юный эльф стоял в другом конце комнаты у открытой потайной двери в стене и протягивал другу меч Роше в кожаных ножнах, — папа отдал его тебе, и тебе же его хранить. Фергус подскочил на ноги и пересек спальню в пару стремительных шагов. Иан не отшатнулся. Юный эльф смотрел на принца прямо, чуть-чуть улыбаясь — так привычно и знакомо, словно ничего не произошло. Дрожащими руками Фергус принял из его ладоней меч, стиснул его пальцами, будто только так мог удержаться от того, чтобы не упасть или не закричать во все горло. — Ты убежал, — немного помедлив, проговорил Иан, — я тебя обидел? Тебе…- он смущенно сглотнул и отвел глаза, — тебе не понравилось. Фергус открыл рот, но слова не выходили — просто не нашлось ни одного подходящего, чтобы описать то, что принц испытывал, рассказать, насколько Иан ошибался. — Гусик, я не хотел тебя расстраивать, — как назло, у Иана слова как раз находились, но все они были неправильными. — Я не расстроился! — резко возразил принц, — ясно тебе — не расстроился. — Ясно, ясно, — кивнул Иан, — но у тебя был такой вид, будто… — Иан, — он вскинул на него глаза, и юный эльф наконец замолчал, не отводя взгляда. — Гусик, — Иан сделал один короткий шаг, и они обнялись. Немного неловко — Фергус не выпускал из руки меч Роше, но прижался к другу всем телом, пытаясь заставить себя поверить, что эльф был самый настоящий и действительно пришел к нему. Они обнимались, как множество раз до этого, без оглядки, без лишних объяснений, словно для полного взаимопонимания им было достаточно этих объятий. И Фергус чувствовал, как, разбитый, он с каждой секундой все больше собирается заново. — Моя комната такая дурацкая, — отстранившись, но не размыкая рук, проговорил Иан, смущенно улыбаясь, — госпожа Йеннифер сказала, что меня здесь не ждали, и мне отдали бывшую регентскую спальню. А я знаю, что творилось на той кровати, пока мой папа был регентом, и теперь спать на ней как-то… кхм. Фергус рассмеялся, и Иан последовал за ним, все еще немного скованно. — Можно я останусь тут? — спросил он, — никто не узнает, я пришел через тайный проход. Анаис не обидится. Фергус хотел переспросить, а при чем здесь вообще Анаис, но испугался, что, промедлив с ответом, заставит Иана передумать. Он поспешил кивнуть — без оглядки, зная, что, возможно, совершает очередную страшную ошибку. Иан просиял. Спать они легли без ужина — слишком уставшие от всего произошедшего. Фергус, залезая под одеяло, снова ощутил знакомое смущение, не зная, как себя вести. Может, отвернуться от друга и лечь к нему спиной? Или предложить ему спать валетом? Но Иан развеял его сомнения, привычно прильнув к другу и обнимая его под одеялом. Казалось, между ними ровным счетом ничего не изменилось — это была лишь очередная ночь, которую они, как всегда, проводили в одной постели, подобно всем ночам до этого. Но вместе с тем принц чувствовал, что в нем рухнула какая-то стена, скорее всего, несущая, и масштаб разрушений пока он оценить был не в силах. Но зато Иан обнимал его, щекоча щеку глубоким дыханием. — Знаешь, что, — вдруг заговорил юный эльф, когда Фергус уже начал задремывать, пригревшись, — я тут подумал. Мы не можем обратиться за помощью к Кейре, она служит Анаис, и точно сдаст нас папе. Фергус покосился на друга, не вполне понимая, что тот имеет в виду, а потом вспомнил. Заветная зачарованная фигурка и большая библиотечная книга все еще лежали в седельной сумке Пирожка и ждали своего часа. — Но мы можем попросить о помощи госпожу Йеннифер, — продолжал развивать свою мысль Иан, ерзая, чтобы примоститься поудобней, — она мне не откажет, и скроет нашу тайну. Да и вообще, она куда сильнее Кейры, точно тебе говорю. — Угу, — невнятно откликнулся Фергус. Он не был достаточно знаком с черноволосой чародейкой, но Иан, похоже, доверял ей без оглядки, а Фергус, в свою очередь, знал, что может положиться на Иана. Снова, как и всегда. — Угу-угу, — передразнил его Иан, закидывая ногу поверх бедер принца, — ты в последнее время такой красноречивый, Гусик. Тебе нужно поспать. — Угу, — отозвался Фергус.