Один Путь

— Твоя мама? — переспросил Фергус так удивленно, словно успел наслушаться сплетен, ходивших среди дворцовых слуг, и поверить, что Иорвет лично произвел Иана на свет. Юный эльф вцепился в его плечи сильнее. — Гусик, я потом тебе все объясню, — зашептал он, стараясь чтобы его слова звучали как можно убедительней, — а сейчас, пожалуйста, помоги мне. Увидев, как люди из папиного отряда вводили во двор Виенну, в первый момент Иан едва сам не бросился им наперерез. Он все это время старался не верить, что именно ее глаза увидел тогда в лесу, пытался убедить себя, что ошибся, и таких совпадений в реальной жизни просто не бывало. Но, конечно, надежды эти были тщетны. Виенна шла между двумя широкоплечими бойцами скованная, безоружная, низко опустив голову, не глядя по сторонам, и казалась на фоне своих стражников такой маленькой и хрупкой, что сложно было представить, как она, возможно, собственными руками выпустила стрелу, смертельно ранившую Ламберта. На первый взгляд эльфка выглядела невредимой, черная коса была небрежно перекинута через плечо, и, если бы не кандалы, удерживающие ее руки за спиной, легко можно было представить ее такой, какой Иан увидел мать впервые. Тогда, на фоне веселых яркий циркачей, она уже смотрелась неловкой кляксой, поставленной на детский рисунок, но Иан помнил, каким стало ее лицо, когда Виенна, рассказав обо всех страшных событиях, которые выпали на ее долю, посмотрела на него. И сейчас юный эльф испугался, что, если эльфка поднимет взгляд, и Иан увидит ее лицо, то просто не сможет сдержаться — побежит к ней, будет умолять стражников отпустить ее, убеждать их, что произошла какая-то ошибка. Но ошибки, конечно, не было. Гусик еще раз потерянно моргнул. Иан понимал, что, должно быть, просил у него слишком многого. Едва заручившись не просто его доверием — его любовью — решил использовать ее, как тактическое преимущество. Но выбора просто не оставалось. У Иана не было времени, чтобы четко продумать свой план. Он даже толком не знал, с чего именно должен начать и к чему в результате прийти. Он просто решил для себя — если останется в стороне, никогда себе не простит. — Ладно, — видимо, прочтя все это в его лице, Фергус сдвинул брови, — но что я должен делать? Я не могу приказывать Роше и его людям, а королева меня не послушает. — Я знаю, — закивал Иан, — но ты можешь хотя бы отвлечь моего папу ненадолго. Он наверняка захочет допросить ее лично, и ты мог бы перехватить его, поговорить с ним. Рассказать о том, что мы узнали от того человека из фигурки. Он ведь еще не знает? Фергус покачал головой. — Госпожа Йеннифер на Совете сделала мне знак ничего не говорить, — ответил он, — но как мне ему все объяснить? — Неважно, — Иан тряхнул головой. Драгоценные секунды таяли, и его глупый план трещал по швам. — Можешь свалить все на меня. Скажи, что отговаривал и остался ждать снаружи, пока я залезал в «Алхимию»… — Ну уж нет, — Гусик обиженно поджал губы, — я скажу ему правду. Но ты… что ты собираешься делать? Ее будут допрашивать в закрытой комнате без окон, тебе туда не пролезть. — В Вызимском дворце окон нет только в темнице, — возразил Иан, — а мой папа ненавидит темницы, он считает, что в них пленников можно только пытать, а добиться от них правды невозможно. А я в детстве излазал этот дворец вдоль и поперек, я догадываюсь, куда ее отведут, но мне нужно время, чтобы подобраться поближе. Гусик, пожалуйста. — Хорошо, — принц еще мгновение колебался, потом, когда Иан отпустил его, быстро сжал его руку, — но если тебя поймают… — Мне ничего не будет, — убежденно заявил Иан, — я столько раз подслушивал тайные переговоры Императора, что теперь мне ничего не страшно. — Тогда не будем медлить! — решительно заявил Фергус, и Иан испытал почти необоримое желание поцеловать его от нахлынувшей благодарности. Помещение, подходящее под папино понимание идеальной комнаты для допросов, в огромном дворце было только одно. Тот, кто строил это здание, явно считал, что большие окна — это главное украшение любого дома, и из-за этого в Вызимском дворце зимой всегда стоял лютый холод. Внутренние стены, по замыслу неведомого короля прошлого, должны были защищать здание от внезапных нападений, а сеть тайных переходов гарантировала, что, в случае осады, жители дворца беспрепятственно смогут его покинуть. Возможно, дело было в том, что большую часть года над Вызимой стояли неприятные серые сумерки, и жители ее очень редко видели солнце, а архитектор старался ухватить и впустить в мрачные стены каждую каплю света. Так и вышло, что даже в помещениях, не предназначенных для жилья, были, пусть крохотные, но окна. Комнатушка, куда стражи повели Виенну, располагалась прямо над дворцовой кухней, и, насколько Иан знал, прежде служила спальней для слуг. Этот урод в семье светлых просторных помещений, обладал единственным крохотным «глазом» под самым потолком, и через него не то что человек, даже солнце могло просочиться с трудом. Кухарка Жанна, которая раньше щедро угощала маленького эльфа горячими пирожками прямо из печи и историями о славном короле Фольтесте, называла этот закуток «комнатой для котика», хотя жирный ленивый рыжий кот Лютик, живший на кухне, тоже с трудом пролезал сквозь маленькое окно, и предпочитал теплый угол за печью таким сомнительным приключениям. У этой комнаты было еще одно несомненное преимущество — в нее не вело ни единого тайного пути. Видимо, тот, кто строил дворец, искренне полагал, что живущие там слуги в случае побега будут только путаться у господ под ногами, а, значит, не заслуживают спасения. Попасть в закуток можно было только по узкой лестнице, отходившей от главного коридора, ведущего в кухню, и сейчас нечего было и думать о том, чтобы проскользнуть мимо стражи, выставленной перед дверью. Но Иану это было и не нужно. Когда Фергус отправился отвлекать папу, юный эльф поспешил из стен дворца прочь, на улицу. Окна кухни, как и всех хозяйственных помещений, выходили во внутренний двор, и Иан, выскочив в него через неприметную дверь, проскользнул мимо стены, избегая случайных взглядов, нырнул за угол и поднял голову вверх. Нужное окно располагалось не слишком высоко, и к нему вел длинный узкий каменный карниз. Иан вздохнул — когда он был маленьким мальчиком и взлетал на каменные стены, едва цепляясь за незаметные выступы, такой проход мог бы показаться ему широким удобным большаком. Маленький эльф пробежал бы по нему, не задумавшись. Но с тех пор многое изменилось. Сидя в лаборатории мастера Риннельдора над книгами, тренируя очередное заклинание, вгрызаясь в сложные алхимические рецепты, Иан, конечно, не находил времени, чтобы потренироваться в ловкости. Они с Фергусом, бывало, забирались туда, где их не ждали, но юноша подозревал, что стражники просто отводили глаза, делая вид, что не замечают принца и его спутника. Сейчас же перед ним стояла по-настоящему серьезная задача. Стена была почти совершенно гладкой, и Иану, чтобы добраться до заветного карниза, пришлось прильнуть к ней всем телом, а потом буквально выстрелить им вверх, ухватиться за выступ и подтянуться. Выбегая из теплого помещения, юный эльф не позаботился даже о том, чтобы надеть перчатки, и сейчас пальцы буквально немели от холода. Но Иан, отодвинув в сторону страх, утвердился стопами на узком скользком карнизе и медленно двинулся вдоль стены к окошку. Когда юный эльф уже почти добрался до заветной цели, на карниз прямо перед ним вдруг опустился большой черный ворон. Птица взглянула на Иана, склонив голову, издала какой-то вроде бы вопросительный звук и замерла. — Кыш, — прошептал юноша, понимая, что не сможет согнать неожиданную преграду с пути. Одно неловкое движение могло привести к позорному падению на каменные плиты внизу. Ворон на его старания, конечно, не отреагировал. Он еще некоторое время разглядывал Иана внимательными черными глазами, потом, взмахнув широкими крыльями, подлетел над карнизом и бесцеремонно опустился юноше на голову. Иан прижался к стене плотнее. В отличие от отца, он не боялся птиц, но эта вела себя очень уж странно. Впрочем, дальнейшему продвижению ворон больше не мешал — он, казалось, просто тоже хотел заглянуть в крохотное окно, к которому стремился Иан. — Только не мешай, — шепнул Иан, и птица ответила невнятным, но явно утвердительным треском. Стекло в маленьком оконце было пыльным, и сквозь него почти ничего не было видно. Но это была меньшая из проблем. Мастер Риннельдор, конечно, не учил Иана боевой магии, но вот шпионские техники явно были Знающему не чужды. Заклинание было простым и эффективным. Юный маг прижал ладонь к холодной гладкой поверхности, пробормотал короткую формулу, и в считанные секунды стекло под его рукой истончилось, прояснилось, позволяя теперь и видеть, и слышать, что происходило в комнате, оставаясь для тех, кто в ней находился, таким же грязным и глухим. Иан, затаив дыхание, заглянул внутрь. Помещение было почти пустым. У стен высились какие-то невзрачные ящики, ряд колченогих скамей и ветоши — его явно использовали теперь в качестве забытой кладовки. Посреди комнаты на деревянном стуле сидела Виенна — второй такой же пустовал перед ней. Фергус, очевидно, справился со своей задачей, и папа задерживался. Иан впился глазами в мать. Эльфка сидела, широко разведя колени, в вальяжной расслабленной позе, несмотря на то, что руки ее все еще были скованы за спиной. Ее лицо — бледное, худое — цвело синеватыми синяками. Иану отчего-то больно было думать, что папины бойцы — а, может, и сам папа — били ее, но он поспешил напомнить себе, что Виенна была опасной бунтаркой, и силой едва ли уступала своим тюремщикам, раз могла натягивать большой четырехплечный лук и отправлять тяжелые стрелы точно в цель. Но все равно вид ее, несмотря на гордое выражение лица и легкую издевательскую позу, вызывал в Иане глубокую, почти отчаянную жалость. Он вспомнил, как мать смотрела на него, когда он, еще совсем ребенок, предлагал ей отправиться с ним в Корво-Бьянко и посмотреть на его сокровища, приглашал ее в мирную жизнь, не спросив родителей. Тогда, подумалось Иану, Виенна была настоящей, без этой пугающей маски безразличия и обреченности на лице, которую она надела сейчас. Ворон потоптался когтистыми лапами по его голове, и Иан поспешил сморгнуть набежавшую на глаза мутную пелену. Как раз вовремя — дверь в комнату распахнулась, и очень неторопливо, не уступая Виенне в вальяжности, вошел папа. Иан сразу заметил, что Вернон Роше явился безоружным. На нем был простой темно-серый мундир, кавалеристские сапоги, но у пояса не было ни меча, ни кинжала. Должно быть, за дверью остался один из его бойцов, державший арбалет наизготовку, готовый вмешаться, вздумай Виенна проявить агрессию. Но сам папа выглядел так, словно явился просто поболтать со старой знакомой. Он неспешно пересек комнату, уселся на свободный стул и несколько секунд разглядывал застывшую перед ним женщину. Виенна молчала, и первые несколько секунд сохраняла нахальный вид, но, чем дольше папа смотрел на нее, тем больше опадали ее плечи, тем сложнее ей было удерживать зрительный контакт. Наконец, чуть вздрогнув, эльфка рывком отвернулась. — Я давно хотел взглянуть на тебя, — задумчиво заговорил Вернон Роше. Он подался немного вперед, уперся ладонями в колени и склонил голову, как любопытный ворон, — Самая важная женщина в моей жизни, а ведь я даже лица твоего не помню. Виенна дернулась и вновь посмотрела на него в упор. Она хотела что-то ответить, может быть, послать папу нахер, но тот опередил ее. — Странно, но мой сын совершенно на тебя не похож, — продолжал он, теперь чуть улыбаясь. Они с эльфкой словно действительно встретились, чтобы обсудить семейные дела, — впору поверить, что ты и впрямь не имела к его рождению никакого отношения. Эльфка молчала, глядя куда-то в сторону, под ноги папе, и человек, неспешно поднявшись, подошел к ней, обхватил пальцами ее подбородок и повернул лицо к себе. Виенна дернулась на стуле, стараясь вырваться, но папа держал крепко. — Смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю, — не приказал — попросил он, но было видно, что пальцы сжимались так сильно, что могли добавить на лицо Виенны синяков, — Что ты знаешь о пожаре в Оксенфурте в доме Иорвета? — спокойно спросил человек. Брови Виенны сошлись над переносицей, по губам зазмеилась улыбка. Папа выпустил ее, и на этот раз эльфка не опустила взгляд. — Он получил по заслугам, — ответила она, — его самого никто не собирался убивать, но зато все свидетельства его предательства были уничтожены. Поделом. Вернон Роше плавно кивнул. — Как мало вы, лесные бандиты, знаете о метафизике, — философски заметил он и, перехватив немного растерянный взгляд Виенны, повернулся к ней спиной и в несколько шагов прошелся по комнате. Остановился перед ней снова, — Ты знала, что Иан едва не погиб в том пожаре? — светским тоном поинтересовался папа. На этот раз брови Виенны заметно надломились, лишь на мгновение, но демонстрируя скрываемый до сих пор страх. — Его не должно было там находиться, — ответила она, — мой сын — такой же предатель, как его отец. — Было непонятно, сказала ли она это, чтобы доказать свою точку зрения или убедить папу, что смерть юного эльфа в пожаре была бы справедливой, но человек на это лишь усмехнулся. — Если бы с ним что-то случилось, — сказал он, не переставая улыбаться, — я сдирал бы с тебя кожу так медленно, что ты успела бы почувствовать каждое прикосновение моего ножа. Но чего теперь об этом говорить. Мне сообщили, у тебя ко мне были какие-то личные счеты? Кажется, много лет назад я почти убил тебя, но тогда сработал не слишком эффективно. Признаться, в те времена я уничтожил так много бандитских отрядов, что все они смешались у меня в памяти. Виенна хрипло рассмеялась и вскинула голову. — На этот раз ты запомнишь меня, проклятый ублюдок, — выплюнула она. — Едва ли, — покачал головой папа, — все из твоего отряда, кроме тебя, мертвы. И я сомневаюсь, что кто-то явится, чтобы отомстить мне за это. — Подожди и увидишь, — с угрозой отозвалась Виенна. — Признаться, — папа снова уселся на стул в прежнюю позу, — я догадывался, что рано или поздно встречу тебя. Не был уверен, но, похоже, судьбы наши связаны прочнее, чем нам бы того хотелось. Я начал подозревать что-то, когда принц Фергус, которого твои люди случайно отловили на дороге, не зная, кто это такой, сказал мне, что на него напала банда бывших моряков. Но ведь эльфы ненавидят море и на кораблях не работают. Но те бандиты связали принца особым узлом, который используют для риф-штернов. И я долго ломал голову, кто еще мог его применять. А потом понял. Те эльфы были вовсе не моряками — они были циркачами, которым нужно быстро собирать и разбирать шатры, чтобы переезжать из королевства в королевство. А вот парочку эльфских циркачей я знал. — он сделал многозначительную паузу, — И нет лучше шпионов, чем те, что прячутся у всех на виду. И я знаю, на кого вы работаете. Я просто хочу, чтобы ты сама мне это сказала. Виенна снова смотрела на человека прямо и гордо, с надменной улыбкой. — Можешь довершить то, что начал много лет назад, — ответила она, — но я ничего тебе не скажу. — Можешь мне поверить, на этот раз я буду внимательней, — кивнул папа, — и из моих рук не ускользнет ни один мятежник, но я уже сказал, наши судьбы связаны слишком прочно, а я с некоторых пор начал верить в Судьбу. Виенна смотрела на него заносчиво и прямо, но молчала. Папа выждал целую минуту прежде, чем снова заговорить. — Твои люди убили ведьмака, служившего королеве Темерии, и одного этого достаточно, чтобы казнить тебя, — сказал он, и на этот раз в его тоне звенела оружейная сталь. — Но кроме того, ты покушалась на жизнь нильфгаардского принца, а это — уже повод для куда более замысловатой расправы, чем простая шибеница. Но что бы ты ни думала сама о себе, Виенна, неудачливый командир бандитского отряда — слишком мелкая рыбешка, чтобы тратить на нее время. Тебя казнят тихо — ни твой сын, ни твои соратники, ни твой нынешний командир ничего не узнают и даже не вспомнят твоего имени. Но я пришел предложить тебе сделку. Виенна замерла — и вместе с ней за окном замер Иан, прижавшись к стене так плотно, что казалось, еще немного, и просочится сквозь плотную каменную кладку. Он чувствовал, как в груди быстрее заколотилось сердце, и юный эльф знал ответ матери еще до того, как она открыла рот. — Можешь засунуть свои сделки себе в задницу, Вернон Роше, — прошипела она, — туда, куда тебя ебет этот паршивый предатель. Я умру, но те, кто стоят за мной, доберутся и до него, и до тебя. — Как грубо, — тяжело вздохнул папа и покачал головой, — и я бы поверил тебе и оставил тебя в покое, если бы не одно «но». Даже при том, что я не помню твое лицо, я знаю тебя, Виенна. И мне известно, что больше всего на свете ты боишься смерти. Избегаешь ее всеми правдами и неправдами, готова забыть об эльфской чести, об идеалах свободы, о собственном ребенке, лишь бы выжить. Ты не одна такая, — в его голосе, как показалось Иану, на миг зазвенело сочувствие, — Иорвет, которого ты так ненавидишь, точно такой же. Но ему просто больше повезло. И ты, возможно, веришь, что и в этот раз смерть обойдет тебя стороной. Но нет, этого не будет. Ты умрешь, Виенна. Совершенно одна и совершенно бессмысленно. Когда он закончил говорить, у эльфки отчаянно дрожали губы. Иан видел это, и сам старался сдержаться. Пальцы, вжимавшиеся в стену, совсем задубели, тело сковывало холодом, и юноше казалось, что, пролей он слезы, рвущиеся наружу, они замерзнут прямо у него на щеках. — Нам и так известно, что действиями ваших отрядов руководит Саския, — спокойно продолжал папа, словно не замечал состояния пленницы, — но, даже зная это, ни Темерия, ни Редания, не станут вступать в войну, которую им навязывают. Твоя королева, возможно, не осознает, что, если война таки начнется, ей не победить. Объединенная армия Нильфгаарда и Севера сметет ее силы за пару недель. И, скорее всего, у нее есть какой-то план, кроме мелких диверсий, убийства ведьмаков и покушений на принца, который сам по себе представляет очень малую ценность. Я не тешу себя надеждой, что тебя, простого солдата, посвящают в королевские планы, но, если информация, которой ты располагаешь, окажется хоть чем-то полезной, я буду ходатайствовать перед королевой за тебя. Виенна молчала, уронив голову. Потом, судорожно дернув плечами, вскинула на Роше злой взгляд. — О, добрый, благородный убийца, — прошептала она, — ты упросишь свою маленькую королеву отпустить меня? Чтобы — что? Сделать мою смерть более мучительной? Ты не глуп, выродок, и понимаешь, что назад мне пути нет. Мой отряд уничтожен, а я попала в плен. Вывод о том, почему меня отпустили, сделать будет не сложно. Меня убьют, едва я зайду в лес. Так что твое предложение не имеет смысла. — Ты ошибаешься, — качнул головой Роше, — если ты будешь полезна мне, я прослежу, чтобы тебя сопроводили до Новиградского порта в целости и сохранности. Там ты сможешь сесть на любой корабль, в любую сторону. Ты ведь бывала в Туссенте? Зимы там такие теплые, а в тамошних горах тебя никто никогда не найдет. Иан дрожал. Он хотел закрыть глаза, но сдерживался, надеясь увидеть короткий кивок Виенны. Но та снова смотрела на папу прямо и спокойно. Взглядом приговоренной. — Я уже сказала тебе, куда ты можешь засунуть свои предложения, — отчеканила она негромко, — тебе не купить меня обещаниями свободы, проклятый человек. Можешь пытать меня, можешь отдать своим солдатам, чтобы они пустили меня по кругу, я не предам мою королеву. Папа вздохнул. Встал, подошел к Виенне со спины и быстро расковал ей руки. Отступил на пару шагов и снова взглянул на нее. — Я дам тебе времени до рассвета, — сказал он, отходя к двери, — тебе принесут поесть. Но если ты не примешь мое предложение, завтра тебя будет судить королева. И ты знаешь, каков будет ее вердикт. Виенна плюнула в него — не достала, конечно, но Иан увидел на ее лице такую безоглядную злобу, что было понятно — слова папы ничуть ее не убедили. Ворон на его голове, любопытно застрекотав, наконец взмахнул крыльями, растрепав волосы юного эльфа, и полетел прочь. Иан добрался до покоев Фергуса тайными переходами, и ввалился в комнату, дрожа — больше от волнения, чем от холода. Принц ждал его. Сразу заметив его состояние, друг сдернул с постели черное покрывало и бросился к юному эльфу, плотно закутал его и сжал в объятиях. Только в его знакомых верных руках Иан смог наконец выдохнуть. Ему хотелось разрыдаться, но, казалось, слезы замерзли, не желая больше проливаться из глаз. — Ты же заболеешь, — тихо и заботливо проговорил Фергус, словно это было единственным, что имело сейчас значение. Иан все же сухо всхлипнул. На миг забыв обо всем, что он услышал, ему вдруг захотелось высказать Гусику о том, что разлилось вокруг сердца юного эльфа от этого его тона. Если до сих пор настоящих слов любви между ними не прозвучало, то сейчас Иан был болезненно близок к тому, чтобы произнести их. Вместо этого он еще раз всхлипнул и отступил от друга — для нежностей сейчас было не время. — Я все видел, — проговорил он, отходя к постели и усаживаясь на нее. Покрывало было слишком тонким, чтобы согреться, и Иану хотелось забраться с головой под одеяло, но он не стал этого делать. Фергус устроился рядом с ним, не перебивая. Юный эльф рассказывал о подслушанном разговоре подробно, сбиваясь, но ничего не упуская, и, когда закончил, чувствовал себя совершенно выжатым и обессиленным. — И ты думаешь, она все же откажется от сделки, — предположил Гусик, — несмотря на то, что твой папа оставил ее помариноваться в собственных мыслях? — Я не знаю, — честно признался Иан, — я с ней почти не знаком. Но из того, что она успела мне рассказать при встрече, можно предположить, что так и будет. Я думаю, что предательство для нее страшнее смерти. Фергус неуверенно покачал головой. — Нет ничего страшнее смерти, — сказал он тихо, — те, кто утверждают обратное, либо глупые, либо лгут. А Роше предложил твоей матери лучший вариант из возможных. Другого шанса спастись у нее не будет. Иан промолчал. Сказанное Гусиком не убедило его, но он не мог словами описать другу взгляд, которым Виенна смотрела на папу, ему хотелось вложить свои воспоминания в голову принца, чтобы и он понял — для Виенны страха смерти больше не существовало. Ненависть в ней победила все. — Я должен с ней поговорить, — хрипло прошептал юный эльф наконец, и сразу увидел, как ужесточилось лицо Фергуса. Друг хорошо понимал, наверно, что чувствовал Иан, но вместе с тем осознавал, какими опасными и глупыми были его мысли. — Ты хочешь организовать ей побег? — спросил он напрямик. Иан не хотел ему лгать, и сейчас помедлил, прислушиваясь к себе, взвешивая и решая, какой ответ окажется наиболее близок к правде. — Ей некуда бежать, — сказал он наконец, — и, кроме того, если я помогу ей, я подставлю папу. Его могут обвинить в измене, и, если не он сам, то его бойцы точно предстанут за это перед судом. Фергус кивнул — Иан, похоже, угадал его мысли. — Тогда чего же ты хочешь? — спросил он. — Просто поговорить, — В теплой спальне был растоплен камин, и Иан постепенно согрелся, хоть и продолжал слегка дрожать. Он откинул покрывало, но обнимать Фергуса, сидевшего так близко, не спешил. Это был бы нечестный, подлый прием. — Может быть, я смогу убедить ее согласиться на сделку. Она уедет, и мы больше никогда ее не увидим. — А если нет? — Фергус сейчас был точнее ударов меча Анаис, и Иану хотелось защищаться, накричать на него, может быть, что-нибудь разбить или выбежать из комнаты, как капризный ребенок, которого родители никак не хотели отпускать на праздник, потому что он болен. — А если нет, я уйду, — ответил Иан, понурив плечи, — и завтра ее казнят. Юноши сидели на кровати очень близко, почти соприкасаясь плечами, и долгие несколько минут молчали. — Я пойду с тобой, — наконец твердо выговорил Фергус, и Иан вскинул на него удивленные глаза. — Нет, Гусик, не надо! — начал он возражать, но принц оборвал его одним взглядом. — Если меня поймают во дворце ночью, мне ничего не будет, — заявил он, — я уже почти что хозяин здесь, все запомнили мое лицо, и со мной никто не станет чинить нам препятствий. В крайнем случае, я возьму вину на себя, скажу, что хотел лично взглянуть в глаза пленницы, которая собиралась меня убить. Я же нильфгаардец, а мы — мстительные твари. Иан посомневался пару секунд, потом кивнул. На этот раз ничто не помешало ему обнять Фергуса, и тот вцепился в него, словно юный эльф все еще умирал от холода. — Как ты собираешься проникнуть к ней? — поинтересовался Гусик после короткой паузы, — я мог бы просто приказать страже нас пропустить, но ведь ты, наверно, хочешь сделать все по-тихому? — Я знаю, где ее держат, — Иан перехватил свободную руку Фергуса и крепко ее стиснул, — в комнату ведет всего одна дверь, перед ней будет стража, но я смогу отвести их взгляды, как планировал сделать в библиотеке. — Ты говорил, это заклятье действует недолго, — покачал головой Фергус, — если они пропустят нас внутрь, то на обратном пути точно заметят. Иан сник. Друг был прав — его магические таланты, может быть, и сильно развились с тех пор, как он покинул Нильфгаард, но от них все еще не было никакого практического толка. — Думаю, мы можем действовать по старинке, — неожиданно усмехнулся Фергус. Отпустив Иана, он встал и прошел куда-то вглубь комнаты, а вскоре вернулся, неся в руках большую шкатулку. Сев на кровать, принц откинул резную крышку и вытащил увесистый бархатный мешочек. В нем тихо позвякивали монеты. — Мой отец всегда считал, что подкупом можно добиться куда большего, чем открытым сражением, — весомо сообщил Фергус, — может быть, люди твоего отца и честные темерцы, настоящие патриоты, но от имперского золота за такую ерунду они вряд ли откажутся. Мы скажем, что я хочу посмотреть в глаза пленницы, и велим им хранить молчание. Такое простое решение прежде не приходило Иану в голову — потому, должно быть, что личных денег у него почти не водилось. Он широко улыбнулся. — Откуда у тебя столько золота? — спросил он у принца, — я думал, предполагается, что в Империи и ее провинциях ты все должен получать бесплатно. — Я же сказал, — подмигнул Фергус, — мой отец всегда считал, что подкуп — это лучшее средство для получения верности. Они вышли из спальни, когда совсем стемнело. Сперва юноши двигались по скрытым переходам, но, когда воздух вокруг них пропитался запахами кухни, вышли в большой коридор. К лестнице, ведущей к комнате пленницы, они добрались никем незамеченными. Фергус шел впереди, прислушиваясь, но не прижимаясь к стене — в этом дворце он был все же хозяином, а не вором. — Жрать охота, — услышали они усталый мрачный голос, и оба юноши замерли. — Велено сторожить до рассвета, — меланхолично откликнулся второй человек, — хотя, чего ее сторожить. Эта сука просто сидит и пялится перед собой. Даже от еды отказалась. — Не знаешь, чего командир о ней так печется? — немного помолчав, спросил первый, и его собеседник ядовито хмыкнул. — Как не знать, — ответил он, — он же с ней знался много лет назад. Трахнул ее, и она родила того ушастого постреленка, который с нильфовским мальчишкой приехал. Может, командир надеется заделать ей братишку для своего пацана. Иан и Фергус переглянулись, и юный эльф иронично улыбнулся — это версия была не самой оригинальной из тех, что он слышал, и действительно объясняла интерес Роше к Виенне. Принц пожал плечами и, помедлив еще секунду, двинулся вверх по лестнице. При виде двух мальчишек, бойцы, облаченные не в синие кирасы стражников, а в невзрачные, как у папы, серые мундиры, вздрогнули, потом вытянулись по струнке — узнали Фергуса. Принц, величественно неся голову так, словно на ней красовалась императорская корона, подошел к ним. Иан оставался у него за спиной. — Откройте дверь, — приказал Фергус коротко. Солдаты переглянулись. — Велено никого не пускать, вашмилсть, — пробормотал первый, явно не ожидавший такого царственного явления. — Кем велено? — осведомился принц, явно намекая, что его собственные приказы весили куда больше, чем чьи бы то ни было еще. Бойцы замялись. Они подчинялись папе, и, видимо, были ему безоглядно верны. Но, привыкшие ловить бандитов по лесам, с такой сложной дилеммой сталкивались впервые. — Я — Фергус вар Эмрейс, — решил внести ясность Гусик, — будущий принц-консорт Темерии, ваш сюзерен. Открывайте. Иан не был уверен, что Фергусу предстояло стать хоть чьим-то сюзереном, но звучало это внушительно. — Эльфская сука опасна, ваше высочество, — на этот раз обращение боец выговорил четко. — Со мной маг, — Фергус кивнул на Иана, и тому тоже пришлось расправить плечи. Он никаким местом не походил сейчас на мага, но солдаты и этот факт не стали подвергать сомнениям. Один из них вытащил из-за пазухи большой ключ и без лишних слов отпер комнату. Фергус медленно кивнул. Извлек откуда-то увесистый мешок с золотом и протянул его опешившим солдатам. — За вашу верность, — сказал он снисходительно, — и молчание. Пропуск сработал безотказно. Солдаты переглянулись, и тот, что был осведомлен в личной жизни командира, быстро забрал золото из рук принца. Оба посторонились, пропуская мальчишек. — У меня арбалет, — шепнул один из них поспешно, — если будет выебываться, только кликните, ваше высочество. Фергус даже не обернулся к нему. Виенна сидела в самом дальнем углу маленькой комнаты, вжавшись в стену и подтянув колени к груди. Иан вошел следом за Фергусом, но, едва дверь за ними захлопнулась, принц посторонился, пропуская друга вперед, и остался в тени. Юный эльф подходил к матери медленно, стараясь не прятать глаза под ее пристальным колючим взглядом. — Командир, — проговорила Виенна, не шевелясь, — ты пришел спасти меня? У Иана внутри все похолодело. Мать не узнала его, приняла, должно быть, за обманчивое видение, и, даже назовись он, это не решило бы дело. Для Виенны они с отцом делили общее имя. И больше того, он не знал, стоит ли развеять ее заблуждение. Может быть, слова Иорвета на его бывшего бойца повлияли бы лучше. Эльфка, меж тем, пошевелилась и, удерживаясь рукой за стену, медленно поднялась. Иан замер, не зная, куда себя девать. Она смотрела на него теперь прямо и пристально, словно ждала команд. — Кто похоронит меня, когда я умру? — тихо спросила Виенна, не опуская глаз, — когда я лежала, истекая кровью, среди тел моих павших товарищей, когда мой сын выходил из меня, разрывая меня изнутри, а вокруг крутились проклятые падальщики, когда вчера я смотрела в глаза моих убийц, я задавала себе только этот вопрос. Ты проводишь меня в последний путь, командир? — Ты должна согласиться на предложение человека, — быстро, не давая себе подумать, не вдаваясь в лишние объяснения, заговорил Иан, сделав еще один шаг к Виенне, — ты должна спастись, и это — твой единственный шанс. Лицо эльфки дрогнуло, а потом по нему расплылась жутковатая отсутствующая улыбка. — Ты не Иорвет, — прошептала она немного разочарованно, — какое имя дал тебе этот проклятый ублюдок? Я забыла. — Иан, — ответил юный эльф, сглотнув вязкую слюну, — меня зовут Иан, мама. Когда он произнес последнее слово, плечи Виенны вздрогнули. Она стремительно шагнула к нему, и Иан услышал, как дернулся Фергус, готовый дать команду арбалетчику. Но эльфка лишь обняла его за плечи. От нее пахло застарелым потом, кровью и дымом костра. Незнакомый терпкий запах окутал Иана, и юный эльф почувствовал, как его замутило. Он обнял мать в ответ, ощущая, как ему передается ее мелкая дрожь. — Пожалуйста, — повторил Иан и закрыл глаза, — пожалуйста, соглашайся. Расскажи им все — и беги. — Мне некуда бежать, — голос Виенны шелестел едва слышно, и, не прижимайся она так плотно, юный эльф вовсе не мог бы разобрать ее слов, — я так часто обманывала смерть, и теперь она догнала меня. — Это неправда, — Иан надеялся, что зазвучит убедительней, если стиснет Виенну в своих руках сильнее, — соглашайся, — повторил он, будто забыл все другие слова, — соглашайся. — Будет война, — Виенна вдруг выпустила его из рук, отстранилась, сжала плечи Иана — и взгляд ее на этот раз был осмысленным и ясным. — Наша королева готова разжечь огонь, который поглотит всех, кто много веков убивал и мучал наших братьев. Она нашла управу на выродков-ведьмаков, на ее сторону встанут самые могущественные маги, она собирает армию, какой не знали прежде ни Юг, ни Север. Она освободит нас, она дарует нам свет, какого мы прежде не видели. Для меня уже все кончено, но ты, Соколенок, еще можешь спастись. Иан сглотнул. Слова матери были словами обезумевшей фанатички, но глаза ее были сухи и серьезны. Она верила в то, что говорила, и от этой веры у юного эльфа начали подкашиваться ноги. Он не устоял бы, если бы Виенна не продолжала удерживать его за плечи. Ему бы хотелось ответить на эти разговоры так же уверенно, как эльфке отвечал папа. Армии Темерии, Редании и Нильфгаарда сметут наступление за пару недель, у людей достаточно сил, чтобы справиться с грядущей угрозой, в новой войне нет смысла. Но отчего-то все эти аргументы вяли в его сознании, как осенние цветы под первым снегом. Виенна вдруг моргнула, отпрянула, словно вынырнула из тяжелого сна. Отпустила Иана и попятилась. Он остался стоять, как последний нескошенный колос, почти чувствуя кожей, как за его спиной напрягся и выжидает Фергус. — Я все расскажу, — тихо сказала Виенна, улыбаясь кротко, как смущенная невеста, — на рассвете, когда ублюдок Роше придет, я расскажу ему все и приму его помощь. Когда начнется война, я хочу быть подальше отсюда. И тебе советую, мой маленький Иорвет. Иан знал, что после всего, что она наговорила, эти слова уже не имели почти никакого смысла. Виенна лгала, желая от него избавиться, может быть, успокоить прежде, чем прогнать. — Только одна просьба, — она протянула руку и коснулась его щеки — подушечки пальцев были твердыми и шершавыми от тетивы, а от запястья Виенны пахло весенними травами, — дай мне что-нибудь на память, мой маленький. Чтобы даже вдали отсюда, я могла вспоминать тебя. Иан растерялся, понимая, что не взял с собой ничего такого, что могло бы подойти, но Виенна, скользнув ладонью дальше, ему за затылок, потянула за край черную ленту, которой Иан подвязывал отросшие волосы. Ее дал ему отец, когда они еще были в Оксенфурте, а потом не стал забирать — лента была слишком длинной и широкой для едва успевшей отрасти шевелюры Иана, но он с ней не расставался. Но сейчас Виенна сама выбрала себе подарок. Волосы Иана рассыпались, щекоча шею, и мать отступила на шаг, сжимая ленту в ладони. — Уходи, — сказала она, отвернувшись от сына, и тот и сам уже понял, что больше не выдержит в ее компании ни секунды. Остаток ночи Иан провел, обнимая Фергуса под тяжелым одеялом, и никак не мог согреться. Принц ничего не сказал ему о произошедшем, и юный эльф понимал, что друг просто не мог подобрать нужных слов. Да их и не было — Иан сделал для своей матери все, что было в его силах, и теперь судьба Виенны была лишь в ее собственных руках. Их разбудил резкий стук в дверь, и юноши подскочили на кровати. Без приглашения тяжелая створка распахнулась, и в комнату вошел Вернон Роше. Он быстро окинул взглядом всполошившихся мальчишек. Те были одеты довольно прилично, но все равно, только слепой или полный кретин бы не понял, что спали они в объятиях друг друга. Папу, впрочем, похоже, это ничуть не волновало. — Я так и знал, что, раз ты не у себя, я найду тебя здесь, — его глаза, обычно становившиеся мягкими, как чуть подтаявшие шоколадные конфеты, когда он смотрел на Иана, сейчас казались черными провалами. Фергус, стараясь спасти свое реноме, выскочил из кровати, оправляя ночную сорочку, Иан же остался сидеть, боясь пошевелиться. Оба мальчишки сразу поняли — подкуп, похоже, оказался не таким уж верным средством для того, чтобы заручиться чужой верностью. — Ты узнал, что Виенна здесь, — папа не спрашивал, а утверждал, и по его лицу совершенно невозможно было понять, как сильно он злился, — и ты приходил к ней ночью. Не знаю уж, как ты к ней просочился. Иан понимал, что отпираться бесполезно. Бойцы все же не сдали их с Фергусом, и Роше, похоже, решил, что Иан пробрался в комнатушку сквозь крохотное окно, как кот. Но сомнения в его голосе вовсе не слышалось. — Я знал, что ты предложил ей сделку, — ответил он тихо, всеми силами пытаясь не отвести глаз под взглядом папы, — и я хотел уговорить ее согласиться. Я надеялся, она меня послушает. — он сделал паузу, подобрался и сжал в пальцах одеяло, — она… отказалась? Роше секунду помолчал, потом качнул головой. — Нет, — ответил он, — и не согласилась. — он швырнул на одеяло скомканную черную ленту, и та осталась лежать, как сброшенная змеиная кожа. Мать сбежала — понял Иан — может быть, убила стражников, или тот маг, что поджег дом его отца, пришел за ней через портал. И в этом побеге обвинят Роше, когда он не захочет выдавать сына. — Я нашел ее повесившейся на этой ленте, — отчеканил папа резко, и спину Иана сковало льдом. Он услышал, как охнул Фергус. Папа продолжал смотреть на юного эльфа строго и прямо, а тот не мог ничего ответить, только открыл и закрыл рот, глянул на ленту уже не как на змеиную кожу, а как на настоящую ядовитую гадюку. Еще мгновение между ними висела тишина, потом папа, будто вдруг осознав, что натворил, шагнул к постели, сел и раскрыл Иану объятия. Тот подался к нему, не зная, как сказать человеку, что от этой новости не ощутил ровным счетом ничего, кроме парализующего смертельного холода. Сейчас, в свете дня, становилось ясно, что Виенна была права — убивать себя ей было даже не обязательно, она была мертва, едва переступив порог Вызимского дворца, и Иан с большим эффектом мог бы вливать целебные эликсиры в раскрытый рот мертвеца, чем уговаривать ее. — Прости меня, — папа погладил его по голове, как маленького, не давая отстраниться из объятий, — я не должен был вот так тебе это сообщать. Ты не виноват. — Я знаю, — тихо и ровно отозвался Иан, потом все же отодвинулся от папы и посмотрел ему в глаза — снова шоколадные, — что теперь с ней будет? — спросил юноша не дрогнувшим голосом, — кто ее похоронит? Папа нахмурился, пожал плечами. В Вызиме уже много лет никого не казнили, и как быть с той, что казнила себя самостоятельно, он, очевидно, понятия не имел. — Я хочу сам это сделать, — Иан выдохнул и уже совершенно прямо взглянул на папу, — я хочу похоронить ее по эльфской традиции. Вернон Роше пару секунд колебался, потом коротко кивнул. — Делай, что считаешь нужным, — ответил он.