Огни Камелота

Гвиневра молча наблюдала за тем, как он раскладывал вещи на письменном столе. - Бумаги для посольства во втором ящике, ключ на обычном месте, ты знаешь. Хотя не думаю, что они соберутся ехать на этой неделе, но если так - скажешь, я дал согласие. - Артур окинул взглядом столешницу, думая, о чем еще он забыл предупредить. - Документы с последнего сбора налога должны принести вечером, можешь отдать их счетоводу, если захочешь. Совет в ближайшее время заседать не собирается, так что будет попроще. Вроде бы все... Он поднял голову, встречаясь с ней глазами. Гвен встала с края постели, на который примостилась минут пятнадцать назад. - Ты считал, который раз мы уже прощаемся? - спросила она. Их покои все еще окутывала тьма, но она кожей чувствовала приближение рассвета. Одного из тех рассветов, которые приходят в Камелот с топотом копыт и холодом разлуки. Единственные свечи горели на письменном столе и отбрасывали теплые блики на ее лицо, пока она, застыв, стояла посреди комнаты в белой сорочке, как еще одна свечка. - И каждый раз, как последний, - выговорила она, опустив голову на миг. Слова повисли между ними, очевидные, усталые и тяжелые. Артур обошел стол, и его руки нашли свое привычное место на ее талии. Гвен ощутила грудью знакомую сталь, когда тонкая ткань коснулась кольчуги. - Три рейда, Гвиневра. Три отряда доблестных воинов, - он ткнулся носом в ее лоб. - Что я еще могу сделать? - Я знаю. Я понимаю, - тихо ответила Гвен, прижимаясь к начищенному до блеска металлу, зная, что глубоко под ним бьется такое любимое сердце, которое ей приходится вновь и вновь отпускать, чтобы ждать и спрашивать у судьбы, доведется ли ей снова услышать его биение под своей ладошкой. - Я просто никак не привыкну. На ее ресницы дохнуло воздухом - мужчина тихо хохотнул. - Если бы ты привыкла отпускать меня на смерть, я бы начал волноваться о нашем браке, - он поднял ее лицо, чтобы взглянуть ей в глаза. - Все будет хорошо. Вон, Мерлин постоянно шутит, что я жив только благодаря ему. В этот раз я тоже беру с собой Великого и Всемогущего Мерлина - что вообще со мной может случиться, а? Гвиневра рассмеялась - ему всегда как-то легко удавалось ее рассмешить - и он наклонился, чтобы поцеловать ее. И где-то вот тут, в сердцевине предрассветного мрака, в несокрушимых объятиях его кольчуги, в таком нежном поцелуе, на который упал колыхнувшийся свет свечи, - где-то здесь она и нашла свой рай. Там, где и всегда находила с тех пор, как он протянул ей руки, приглашая встать рядом с ним на недосягаемой высоте трона Камелота. - Привезти тебе что-нибудь с южных границ? - спросил он, проверяя какие-то бумаги, пока оставалось время. - Себя привези. Живого и желательно целого, - фыркнула Гвиневра, расплетая косу и роясь в своей одежде, чтобы приготовить ко дню. Спать она все равно больше не сможет. - Мне хватило последнего раза, когда Гаюс едва тебя с того света вытащил. - Обязательно. Я договорюсь с чудовищем, чтобы ранило не в грудь, а куда-нибудь в ногу или руку. - Не-а, так тоже не пойдет. - Да-а, а чего это? - А то. Если будет рука, то не проси меня подписывать всю эту макулатуру, - кивнула Гвен на кипы бумаг, обернувшись через плечо. - У меня для этого есть Мерлин, - беспечно парировал Артур. - А если будет нога, то Мерлин будет за тебя обхаживать приезжих королей и послов? - Нет, он будет возить мое кресло по замку. - Знал бы народ, какой их король тиран, - усмехнулась Гвен, прячась за дверцей шкафа, чтобы снять сорочку. Смысла в этом не было, но она не хотела отвлекать мужа. - Это чтобы ему жизнь медом не казалась. - Уж поверь, не кажется. Твоя заслуга. - Так я молодец! Она выглянула на секунду из-за дверцы, чтобы посмотреть, как он, широко улыбаясь на ее слова, читает документ, распластанный на столе. Через пару часов это зрелище уже не будет казаться ей домашним и обыденным, а станет желанным и недоступным. - А что мне делать с оставшимися рыцарями? - спросила Гвен, ныряя в синее платье. - Ничего. Списки патрулей я составил, и они уже у командиров. Посты тоже все знают. - Даже новички? - Что ты имеешь ввиду? - Я имею в виду... - она закрыла дверцу и, убирая одной рукой мешающиеся волосы, второй затягивала пояс. - Я имею в виду, что все новобранцы, вся эта молодая и горячая кровь останется при замке. Не будет ни тебя, ни кого-то из старших рыцарей, чтобы держать их в узде. Вдруг они, так сказать, сорвутся с цепи? Молодо-зелено, знаешь... - Думаю, ты преувеличиваешь, - задумчиво ответил Артур. - Да, все они молодые, но все знали, куда пришли. К тому же, ты недооцениваешь собственный авторитет. Ты королева Камелота, ты принимала у них клятву верности вместе со мной, почему это они не должны тебя слушать? Гвиневра повела плечами, и черные вьющиеся волосы соскользнули на спину. - Я женщина, - просто ответила она. Артур смешливо нахмурился, готовясь что-то возразить, но в дверь постучали. Вошел Мерлин, навьюченный вещами. - Сир, рыцари готовы. Уже рассвет. Как, уже?.. Гвиневра невольно оглянулась на сомкнутые занавески и только теперь заметила, что тьма, приютившаяся между ними, уже посветлела. - Отлично, - Артур скрутил бумаги обратно в свитки, поднялся и взял жену за руки. - Все будет хорошо. И с тобой, и со мной. Мы скоро вернемся. - Как всегда, - слабо улыбнулась она. Он поцеловал ее кудрявую макушку и вышел, преследуемый Мерлином. Через пятнадцать минут она наблюдала с дворцовой стены, как большой отряд, состоящий из ее мужа, ее брата и их друзей, покидал окутанный серой утренней хмарью Камелот. Затем Гвиневра принялась за дело. Когда Артур покидал цитадель намеренно и запланированно, он всегда старался уладить большинство дел или отложить их до своего приезда, чтобы двойные обязанности не сваливались на его жену неподъемным грузом. Так что распорядок дня у Гвен мало изменился. Первым делом она спустилась на кухню, чтобы проверить ее работу и открыть погреба, ключ от которых хранился только у нее. Затем навестила архивариуса Джеффри и прочитала весь список новых книг, доставленных в библиотеку, де-юре - на предмет запрещенной литературы, де-факто - еще и в поисках книг, которые могла бы почитать. В свое время, когда Моргана узнала, что ее служанка умеет читать, она стала брать в библиотеке книги не только для себя, но и для нее. Гвен еще помнила те вечера, когда подопечная короля по самому ее виду понимала, что она дочитала книгу. "Как вы узнаете, миледи? - спрашивала она. - Я же ничего не говорила вам!" Моргана добродушно смеялась и отвечала: "У тебя всегда такой смущенный вид, когда ты дочитываешь книгу. Такой вид, будто очень хочется обо всем рассказать всему свету, и тебе за это стыдно." Она смотрела своей служанке в глаза, выискивая их под копной черных волос, и говорила: "Расскажи мнЕ, Гвен". И улыбалась этой своей собственной улыбкой, в которой была чистая доброта, без примесей, без хитростей. Эта улыбка прямо и честно обещала добро. Только Моргана умела так улыбаться. И Гвен с удовольствием рассказывала ей все, что накапливалось в голове и в сердце. О том, какой дурак этот рыцарь в романе, и как она не завидует принцессе, о том, какой милый пастух со своей дудкой был описан в седьмой главе, и какая у него жестокая мать. Она захлебывалась эмоциями, подбадриваемая улыбкой своей госпожи, всегда находившей кучу интересных тем для обсуждения в любой книге. А потом она усаживалась рядом, и Моргана рассказывала ей о своей книге - всегда с иронией и легкой грустью. Она не любила трагические концы, они всегда невольно расстраивали ее, и когда Гвен это заметила, она стала вслух придумывать для таких книг другие концовки. Моргана поднимала голову, внимательно слушала ее фантазию и снова радостно улыбалась, говоря, что такая концовка ей нравится куда больше. Гвиневре дико не хватало этих вечеров. Она продолжала читать, потому что сначала ей выдавали книги с разрешения Артура, а потом она стала королевой, в обязанности которой входила проверка библиотеки. Иногда, особенно увлекшись книгой, она рассказывала о ней мужу - так же захлебываясь, осуждая и гордясь, критикуя и обожествляя. Артур слушал внимательно, вставлял пару шуток и каждый раз говорил, что она очень красивая, когда загорается какой-нибудь книгой. Это было не то. Дело было не во взаимопонимании, нет, просто ей нужна была Она. Ей нужна была Моргана. И это Артур понимал. Покои бывшей подопечной короля Утера были заперты, и Гвен видела, как порой, когда ее муж проходил мимо коридора, уводившего к этим покоям, ему очень хотелось развернуться и пойти прямо туда. И встретить не пыль и мертвую, злую пустоту, а возмущенный взгляд черноволосой красавицы, язвительно спрашивающей, что ему понадобилось в такой час в ее комнате. Она замечала, как ему хочется видеть ее на трибуне во время турниров и рядом с троном во время посольств. Поэтому когда однажды Гвиневра спросила у него, где ключ от покоев Морганы, Артур просто отдал ей этот ключ, не спросив, зачем. Гвен пришла в эти покои, едва не задохнувшись от воспоминаний. Комната была такой грязной и пыльной, какой никогда не была, когда здесь жила их хозяйка, потому что она, ее служанка, драила тут каждый уголок. Поддавшись этим воспоминаниям, Гвен около недели ходила в покои бывшей хозяйки, чтобы прибраться и каждый день приводить их в порядок. Но в итоге лишь осознала, что относится к этой комнате, как к комнате покойной, а Моргана не умерла. Она предала их. Она предала брата, что улыбался ей, сняв шлем после очередного выигранного турнира. Она предала служанку, что верно ждала ее, расстроенную грустной концовкой книги, чтобы своим неумелым крестьянским языком переделать трагедию в счастливую сказку. Она предала Камелот, нежно баюкавший ее каждый вечер нехитрыми напевами каких-нибудь приезжих музыкантов и будивший с утра звуками закрывавшегося базара. Она предала их всех и прежде всего - себя. Она не заслуживала, чтобы Гвен приходила сюда, как побитая собака, и натирала ей полы, ожидая снова увидеть ее за ширмой, после всего, что она сделала. Так что Гвен просто молча вернула ключ и вместе с мужем старалась не поворачивать головы в до боли знакомый коридор. В библиотеке она просидела до обеда, пока ее не оторвал от нового романа один из оставшихся в замке рыцарей, недавно посвященный сэр Гахерис. - Ваше Величество, - сказал он, почтительно склоняя голову, но Гвен заметила, что у него подрагивали уголки губ, будто он только что сильно смеялся. - Вас ожидают лорд Вимон, лорд Осберт и лорд Рослин в Зале Советов. Гвиневра позвала свою служанку, попросив отнести пару выбранных ею книг в королевские покои. Остановилась, чтобы послушать, как хохочут рыцари на постах у Тронного Зала, затем отправилась в Зал Советов. Там она кивком ответила на поклоны советников. - Миледи, - обратился к ней лорд Вимон - сухой старик из древнего благородного семейства с бородой до талии, - посольство в Карлеон готово отбыть. Гвиневра остановилась, сложив руки на спинке кресла мужа. - Так скоро? Зачем не дождаться короля, он не рассчитывал, что вы отправитесь на этой неделе. - Видите ли, - спокойно принялся разъяснять советник, - до нас дошли слухи, что в Карлеон прибыло посольство Мерсии, поэтому мы решили, что медлить не стоит. - Неужели вы полагаете, что королева Аннис согласится на союз с лордом Баярдом, будучи нашим союзником? - Тогда зачем она вообще пустила его послов на порог? Этот довод показался ей резонным. Она была уверена в Аннис, как был уверен Артур, но... Не им рассказывать о том, как люди умеют предавать доверие. А на карте всегда стоял Камелот. - Что ж, - вздохнула Гвен, - перед отъездом король предупредил меня, что согласен на ваш отъезд. Можете отправляться. Лорды еще раз поклонились, и покинули зал. Гвиневра отошла к тройному окну - солнце, попеременно прячась за синими облаками, показывало время обеда. Значит, посольство сможет пересечь пол королевства уже к сегодняшнему вечеру. А где сейчас Артур и Элиан с остальными? Их дорога не должна была быть столь близкой, путь к южным границам преграждало несколько рек и лесов. В лучшем случае завтра к вечеру они будут на месте. В лучшем случае. Из коридора вновь раздался смех. Такой громкий, что Гвен вздрогнула от неожиданности. Она вышла из покоев и застала двух рыцарей, разгуливавших вместе и, видимо, рассказывающих друг другу что-то смешное. - Господа, - громко позвала она. Рыцари - еще юноши - обернулись. Это были братья, тоже недавно посвященные в орден - сэр Патрис и сэр Мадор де ла Порте. - Что-то я не припоминаю, чтобы у Зала Советов были выставлены посты. - Извините, Ваше Величество, - оба брата поклонились, застигнутые врасплох. Переглянулись, будто дети, найденные с родительским вином. - Мы... Это вышло случайно, мы сейчас же вернемся на пост. Гвиневру это не удовлетворило. - Как, по-вашему, мы с королем должны доверять вам свои жизни, если я лучше вас знаю кодекс? - строго спросила она, складывая руки на груди и надеясь, что выглядит достаточно внушительно. - Кажется, дозорный не должен покидать свой пост ни при каких обстоятельствах, не угрожающих жизни. Господа, на ваш пост кто-то напал? Может быть, мухи? Или вкусный аромат из кухни? - Нет, миледи, - проговорили юноши, глядя в пол, но она не заметила раскаяния. Только двух детей, пойманных с поличным. - Потрудитесь найти свои посты до того, как на них действительно кто-то нападет, иначе король подумает о вашем изгнании из рыцарей. Братья поклонились и ушли. Гвен специально постояла в тишине, чтобы услышать, как хихиканье возобновилось где-то за поворотом, хоть и много тише. Ох, и почему безделье так извращает людей? Гвиневра задумалась. Поймала мысль за хвост и быстро устремилась вниз, прямо к покоям дворцового лекаря. - Гаюс? - позвала она. Старик помедлил несколько секунд, чтобы не сбиться со счета. А кинув в котел последний лист какой-то травы, поднял голову и поприветствовал: - Гвен. Здравствуй. Она специально попросила его и Мерлина называть ее по-простому, когда они одни. Сразу после коронации она поняла, что дико странно - слышать ''Ваше Величество" от этих двоих. Это же...ну это же Гаюс и Мерлин! Она бы многое потеряла, если бы стала для них только королевой. - У тебя что-то болит? - Нет, спасибо, мне нужен совет. Точнее, твое мнение, - Гвиневра махнула рукой, приглашая старика снова сесть, и сама присела на лавку. - Понимаешь... Артур забрал с собой всех старших рыцарей, чтобы победить это чудовище. В замке остались одни новобранцы. И мне не нравится их настроение. - Ты сомневаешься в их благонадежности? - внимательно слушая, спросил Гаюс, приподняв одну бровь и опустив вторую. Гвен мотнула головой. - Нет. Не то. Просто они такие молодые, еще совсем мальчишки. Мальчишки, у которых в руках мечи и арбалеты. Многие из них совсем недавно получили посвящение. Они...будто решили, что им все можно. Я заметила уже четверых дозорных, спокойно прогуливающихся по замку далеко от своих постов. - Я не думаю, что это повод для паники, - задумчиво ответил Гаюс. - Не суди их строго, ты сама сказала, что они просто мальчишки. - Да, но разве не дети чинят огромные беспорядки, если у них нет дела и они на волне самолюбования? - Что ты хочешь сделать? - Да самое безобидное, что могу, - она пожала плечами. - Устрою пир. - Заметив взгляд старика, она поспешно добавила: - Где будет мало вина. Да, так лучше. Тот кивнул. - Так лучше. Поднимешь свой авторитет среди молодых рыцарей, найдешь им безобидное занятие на целые сутки - одни плюсы. - Лекарь отвлекся, чтобы затушить огонь под котлом и помешать варево. - Если тебе было нужно мое мнение, то я считаю это очень дипломатично. Только запомни про вино. - Конечно. Спасибо, Гаюс, - улыбнулась Гвиневра и вышла наружу. Найдя одного из дозорных, она отдала приказание собрать всех свободных рыцарей в Тронном Зале и сама явилась туда, как и положено, минут двадцать спустя. Пройдя между рядами стали, она остановилась у тронов и развернулась. - Господа. Я знаю, что все мы переживаем за отряд, отправившийся на южные границы, чтобы победить чудовище. Все мы надеемся, что каждый рыцарь из этого отряда вернется в Камелот живым и здоровым. Так что я приглашаю всех желающих из вас на завтрашний пир. Пир в честь короля Артура и его рыцарей Круглого Стола. Пир в честь Камелота и его победы.