Огни Камелота

- Мерлин, иди-ка сюда. Слуга отвлекся от полирования доспехов, отложил их в сторону, очень постарался вылезти аккуратно, у него это не получилось, и часть стальной экипировки со звоном покатилась по полу. Артур поднял голову от карт и насмешливо посмотрел на Мерлина, тот ответил ему таким же взглядом и подобрал доспехи. Положив обратно так, чтобы они уже не упали, он наконец подошел к столу и посмотрел на распластанные на столе карты. - Как думаешь, нам идти на запад или на восток? - спросил король. Слуга поднял брови. - Ты спрашиваешь у меня? - А в этой комнате есть еще какой-то тугодум по имени Мерлин? - Я единственный в своем роде, а вот насчет тугодумов в комнате не уверен... - Мерлин! - Я уже много лет, как несравненный и бесподобный Мерлин, что еще тебе от меня надо? Годрик, наблюдавший за ними, не мог не рассмеяться. Ну виданное ли это дело: король просит стратегического совета у слуги! А потом этот слуга еще и надменно заявляет, что рассматривать карты ниже его достоинства! Они сидели втроем в одной из темных комнат Борастонской крепости, которую они заняли, когда был заключен договор о мире и объединении с армией Рунуфа - деревни, которая до того стояла последней преградой между объединенными территориями Аргоса и армией Элдора. Втроем они сидели, потому что был день, хотя и из-за пасмурной погоды, которая их просто преследовала в этом Богорде, все равно было темновато, и камелотские рыцари прогуливались во внутреннем дворе вместе с солдатами Аргоса. Самопровозглашенный принц сейчас запоздало обедал где-то в другой части крепости. - Смотри, - Артур развернул карту прямо и положил стоявшие рядом ножны от меча по диагонали: от левого нижнего края, ближе к середине, до правого верхнего края. Ножны прошли через центр, но не закрыли названия, обведенного чернилами - "Рунуф". - Все это - земли, согласившиеся стать вассалами Аргоса. Мы вот здесь. - Какой аккуратный кружочек, - прокомментировал Мерлин, разглядывая карту из-за плеча друга. - Заткнись, Мерлин. Скажи мне, что ты видишь? - Так мне заткнуться или говорить? - Заткнуться по прошлому поводу и сказать по этому. - Как точно! А как, в таком случае, я могу сказать что-то по этому поводу, если я уже заткнулся, говоря по прошлому, не зная, что нужно будет говорить по этому? Ведь прошлый повод был до этого, следовательно, я должен был заткнуться и ничего не говорить ни по какому поводу... - МЕРЛИН! - Да, сир? - Заткнись! Видимо, у королевского слуги сегодня было хорошее настроение, так как он словно вознамерился заменить им тут, внутри темной крепости, давно осажденной тучами, солнце. Годрик не был удивлен этому хорошему настроению: ведь как только армии с севера соединились с элдорцами, парень снова мог видеться с матерью. - Так, все! - взорвался Артур. - Иди чисти мои доспехи, а то они по твоей же милости проехались по грязному полу. Подумать только! Я, король, обращаюсь к тебе, слуге, за советом в стратегических вопросах, а ты еще и выпендриваешься! Ты совсем страх, что ли, потерял? - А кого мне бояться? - со смешком развел руками Мерлин. - Тебя, что ли? Король обалдел от такой наглости. - Все. Колодки по тебе точно плачут. - Мало, - словно гурман, щелкнул языком слуга. - Тогда высеку! - Ого, вот это уже серьезно! Чем, платочком? - Да я тебя на твоем же платке повешу! - Не надо посягать на мой платок!!! Пока они препирались, Гриффиндор, посмеиваясь, подошел с другой стороны стола и тоже посмотрел на карту. Прочитал названия деревень и цвета, которыми были помечены военные базы армий повстанцев. На запад путь был сложнее чисто географически: там были реки, болота и продолжение Нардского хребта. - Вы закончили? - поинтересовался он у ругающихся друзей. Те уже просто пыхтели от такого количества высказанных угроз и сарказма. - Я думаю, лучше идти на восток. Туда мы доберемся быстрее, там нету стольких рек и болот, и гор. - Вот видишь? - кивнул на него Мерлину Артур. - Человек у нас всего пару месяцев, а пользы больше, чем от тебя. - Так он же рыцарь, - хмыкнул Мерлин. - Причем он не прав. Лучше идти как раз-таки на запад. - Это почему же? - язвительно спросил король. - На западе народ был всегда более мирным, - уже серьезным тоном объяснил слуга. - И я слышал, что они там уже, то ли сами додумались, то ли про нас прослышали, но они уже между собой там, вроде, не воюют. - Так, может, они сговариваются, чтобы в союзе выступить против нас? - нахмурившись, предположил Годрик. - Вряд ли, - с сомнением возразил Мерлин. - Говорю же, там народ мирный. Карты ничего не говорят о людях, которые живут на местности. Легче сначала договориться с западом, а уж потом идти на восток, потому что восточные армии настроены воинственно, это вы знаете не хуже меня. Мужчины помолчали, обдумывая слова друг друга. Окно распахнулось от ветра, и промозглый воздух, какого уже давно не было в середине лета, ворвался в каменную залу. Вечно мерзнущий Мерлин, тихо чертыхаясь, кинулся закрывать ставни. Потом вернулся к столу. И тут двери распахнулись. - Артур! - с порога позвал "принц" Аргос, уверенным шагом войдя во временный кабинет короля Камелота. Это был крепкий мужчина среднего роста, смуглый и черноволосый, но вот черты его - крупные и широкие - шли вразрез с идеей о его прямом родстве с Сенредом. Впрочем, даже сам народ Богорда не считал факт родства с их последним королем признаком достоинства и благородства. В целом, Аргос был уверенным в себе молодым человеком, обладающим яркой харизмой и смелостью льва, в чем они уже успели убедиться во множестве схваток, которые им довелось пройти вместе в этой миссии объединения. - Ты просмотрел планы? Куда, думаешь, двинемся дальше? Как только самопровозглашенный бастард Сенреда вошел в комнату, Артур поднялся со стула, хоть и без спешки, а Мерлин молниеносно оказался позади, как самый послушный и совсем не наглый слуга. - Я думаю, нам стоит идти на запад, - ответил Артур. Аргос нахмурился, свободным жестом уперев руки в бока. - Почему? Годрик бросил взгляд на королевского слугу, но Мерлин стоял, как ни в чем не бывало, корча из себя не причастного ко всему болвана. - Мне известно, что там мы достигнем бОльшего успеха, - ответил Артур. Несмотря на то, что Аргос был на пару лет младше его и уж точно менее знатного происхождения, король Камелота говорил с ним исключительно учтиво. Годрик одобрял эту манеру обращения - все-таки они здесь в меньшинстве, в то время как у Аргоса тысячи и тысячи солдат, хоть пока и было непохоже, чтобы он питал к своему брату по цеху что-то, кроме уважения и дружбы. - Как ты знаешь, на востоке армии настроены воинственно, но вряд ли они пойдут на нас, если мы сможем договориться с западом. А там, как я слышал, народ более расположен к переговорам. Аргос скрестил руки на груди, раздумывая. Потом кивнул сам себе и направился к дверям, напоследок сказав: - Я переговорю со своими людьми. Вечером устроим последнее собрание и, если будет решение, отправимся с утра. - Хорошо, я буду вечером. Принц Богорда покинул комнату. Мерлин проверил свои инструменты для чистки и полировки, горестно вздохнул, поняв, что надо тащиться за водой, и тоже ушел, прихватив с собой таз и щетку. Артур принялся сворачивать карты. - Как вообще получилось, что вы с Мерлином познакомились? - поинтересовался Годрик, снова сев на другой стул. Король усмехнулся себе под нос. - Это был отцовский "подарок". Дело было лет...семь назад. Хах, представь себе картину: я, занимаюсь себе спокойно с рыцарями метанием ножей, сияет солнышко, ничего не предвещает беды. И тут на тебе - это ушастое чудо, проходящее мимо, решает, что будет очень разумно наехать на принца Камелота! - Как это - наехать? - не понял Годрик. - Буквально. Он драться со мной собирался. Гриффиндор представил себе комплекцию Артура и Мерлина. Представил себе Мерлина, собирающегося драться с Артуром. И начал смеяться. Король, дождавшись его реакции, тоже засмеялся, но в его смехе был оттенок ностальгии. - Да. Ну, понятное дело, все закончилось колодками. Но что бы ты подумал: его это, конечно же, ничему не научило. На следующий день, кажется, он снова полез со мной драться! - Он? - вот тут уже рыцарь с сомнением прищурил глаза. - Он нашел тебя специально, чтобы подраться? - Ну, хорошо, второй раз это я его нашел, чтобы подраться... - признался Артур. - Да сам посуди: какой-то мелюзга решает, что может просто подойти и замахнуться на меня. Это было, по меньшей мере, смешно. - Значит, о милости ты тогда вообще не слышал? - насмешливо спросил Годрик. - Это все влияние Мерлина? - Да ничего подобного! Я собирался просто взять реванш. Ну и, когда взял, отпустил с миром. - Да ладно, - еще более насмешливо протянул Годрик. - Какое благородство. А причем здесь отцовский подарок? - Ну...после того, вечером был пир, и, конечно же, как и на все веселые мероприятия, приперлась все испортить магия. Ведьма решила нас всех усыпить, а меня убить. - Оригинально. - Ага. Ну и...Мерлин меня спас. - Артур зачем-то помолчал немного, а потом поморщился. - И отец почему-то решил, что за этот поступок самой достойной наградой будет быть моим слугой. Кого от этой радости больше тошнило - меня или Мерлина - не знаю. Гриффиндор задумчиво построил в голове весь этот сюжет. Ведь как интересно строится судьба, иногда совершенно случайный человек окажется невероятно важным. Ведь мог же Мерлин пройти тогда мимо, и они бы не встретились! Хотя нет, они бы встретились все равно, это же Эмрис, который должен быть подле короля Былого и Грядущего. И все-таки... Тогда они точно этого не понимали, а сейчас и вовсе это понимал только Мерлин, а Артуру можно знать лишь то, что его слуга невероятно преданный ему друг. Годрик впервые всерьез подумал о том, как изменятся их отношения, когда правда раскроется. Если верить друидам - все будет хорошо, но ведь не всю же судьбу определяют друиды и пророчества. Им оставалось только верить самим себе и друг другу. Годрик мог это делать, а Мерлин... Иногда ему казалось, что Мерлин боялся. - Ну, а вы со Слизерином как оказались вместе? - вырвал его из этих мыслей Артур. - Вы на первый взгляд просто противоположности. - Как будто вы с Мерлином кажитесь похожими, - смешливо фыркнул Гриффиндор, найдя в своем сердце тоску по другу, которого в течение года с хвостиком видел каждый день, а тут не мог поговорить уже пол месяца. - Хотя это и так. Мы с Сэлом... Сэл дворянин. Не удивляйся. Дворянин, которому осточертела светская жизнь богача. - И он решил уйти за тридевять земель, чтобы купить домишко в Камелоте и разводить перепелок, - вопросительно произнес король. Они устроились каждый на своем стуле очень расслабленно и спокойно, перейдя на какой-то доверительный тон разговора. А за окном завывал ветер, тучи подступали все ближе, обещая чудовищную в своей летней ярости грозу. На лицах мужчин лежали тени. - Он...знаешь, если бы не я, он вообще бы поселился где-нибудь в лесной хижине и разводил бы пчел. Он... - тут рыцарь незаметно сжал зубы на секунду, - его семья покупала у моего отца кое-какую утварь. А потом мы встретились в лесу. Он взял большого норовистого коня из мальчишеского азарта и отправился один на охоту. Нам было по четырнадцать. И конь его свалил. В общем, я ему помог выбраться, правда, чуть не оставил там с подвернутой ногой, потому что он меня разозлил своим напыщенным поведением и тем, как он обращался с лошадью. Ты бы знал, сколько раз по дороге до его особняка мы ругались и орали на весь лес. С горем пополам-таки добрались. Родители его меня поблагодарили, милостиво забыли, что я оказался на их территории леса, и все же сыну запретили со мной общаться, потому что я простолюдин. - Но? - Но я оказался единственным из его окружения, кто мог на него орать. Поэтому мы стали дружить втайне от его родителей. - Потом произошла трагедия, и он переехал к тебе. - Да. А теперь мы пришли сюда, чтобы добавить всем головной боли, потому что ее у вас так мало! Мужчины улыбнулись друг другу и продолжили говорить о своих воспоминаниях и близких. А какой разговор о близких без женщин? - Ты в свободном полете? - спросил король и тут же шутливо замахал руками. - Только не надо опять про Сталхарду, про нее уже все слышали! Гриффиндор посмеялся. - Да. Увы, красоток в Камелоте много, а вот моей все нету! - припомнив щепетильный вопрос, который долго мучил его любопытство, рыцарь попытался вспомнить, как люди бывают тактичными и изворотливыми. - Вот ты - среди принцесс выбрал служанку. Разве это не было проблематично? Выражение глаз Артура мгновенно поменялось, будто он съел только что что-то невероятно вкусное. - О-очень. Но происхождение никогда меня не заботило. Лучшей королевы, чем Гвиневра, не могло быть. - А как... В этот момент в комнату зашел Мерлин, и Годрик даже мысленно поблагодарил его, потому что это остановило его ужасный язык, который никогда не уставал говорить нетактичные вещи прежде, чем его мозг успевал подумать о том, что это неправильно. Мерлин, между тем, обвел обоих собеседников взглядом. - А мы тут по душам говорили, - откомментировал Гриффиндор. Мерлин вскинул брови в притворном изумлении. - Артур говорил по душам? Годрик, ты точно ему понравился, - вынес он вердикт и потащил таз с водой к центру комнаты, чтобы продолжить работать над чистотой. *** Гвен опустила вышивку на колени и в очередной раз за вечер погладила уже чуть увеличившийся живот. Крохотная ножка с готовностью толкнула ее пальцы изнутри. И по телу разлилось блаженство. С того самого дня, как Гаюс сказал ей о ее беременности, Гвиневра жила в каком-то раю на земле. Она расспросила лекаря обо всем, о чем надо и не надо, и тот терпеливо объяснил ей, что ее ребенку пошел пятый месяц, что то, что она до сих пор не знала о беременности - нормально, большинство женщин узнают о ней только, когда малыш начинает толкаться. Он рассказал ей о том, как ей нужно теперь питаться, о том, что нужно больше гулять и больше отдыхать, посоветовал больше полагаться в королевских делах на советников и его самого, чтобы не перенапрягаться. Гвен же, в свою очередь, приказала не выносить новость за пределы замка, о беременности королевы должен был знать только маленький круг людей. Все потому что ей не хотелось лишней опасности, особенно от не подававшей о себе знать с самого Круэля Морганы. А вот о чем она действительно жалела - это о необходимости пока ничего не сообщать мужу. С одной стороны, ей бы очень хотелось самой увидеть его лицо, сказав, что ждет его ребенка. Но с другой, весть о ее беременности заставит его вернуться как можно скорее, а она так соскучилась по нему! Тем более сейчас. Однако прерывать таким образом богордскую кампанию, которая грозила обернуться великим союзом, было нельзя. Так что Гвен решила послать весточку, когда уже все повстанческие армии сядут за стол переговоров. От этой мысли королева и сейчас не смогла удержать широкую восторженную улыбку. Она представляла себе, как Артур с рыцарями приедет в столицу, народ будет встречать его, как всегда, ликованием, потому что он непременно вернется с победой. Ее не будет на лестнице, она встретит его внутри, чтобы не простыть и чтобы не показаться не вовремя людям с уже видным животом. Она предвкушала его радость, их общий восторг, и сердце преисполнялось любви к жизни, к будущему, к мужу и к маленькому существу, которое жило внутри нее и уже могло слышать и чувствовать ее. У этого маленького человечка уже были ножки, которыми он мог показать матери, что он здесь, он слышит ее и любит ее. Гвен не сомневалась, что именно это значат эти толчки. А еще она не сомневалась, что под ее сердцем растет сын. Белокурый, как его отец, и темноглазый, как его мама... Наследник Камелота и его будущий король. Их сын! Днем Гвиневра никому не показывала своего состояния. Народ все так же видел свою королеву, готовую служить своему народу. Она занималась делами, принимала просителей, провела пару Советов, с нетерпением ждала гонцов из Богорда, каждый из которых приносил весть о новой победе отряда Камелота. От нее весть передавалась народу вне стен замка, и люди ликовали, радуясь, что скоро у королевства будет могущественный и верный союзник, что больше не будет с той стороны границ стычек и угроз, а старики говорили своим внукам: "Вот увидишь, внучек, наш король еще весь Альбион объединит!.." А королева молча улыбалась, трепеща от сладостных эмоций. А вечером она возвращалась к себе в покои, отдавала решительно все бумаги счетоводам, советникам и Джеффри, отказываясь уделять чему-то здоровья больше, чем своему ребенку. Она усаживалась в кресло, брала еду или вышивку и сидела так до самого отбоя, поглаживая живот, потому что именно в это время малыш любил просыпаться и играть. В эти моменты она любила предаваться мечтам о всяких мелочах и глупостях, вроде того, как будут с любопытством просовывать носы в комнату Артур и Мерлин, пока она будет пеленать ребенка. Или о том, как она будет укладывать его спать, отлавливая по дворцу, потому что он непременно будет непоседой. О том, как мило будет выглядеть Артур с сыном на коленках, рассказывающий о подвигах своих рыцарей или вручающий ему его первый, деревянный меч, треплющий по волосам и учащий не бояться ссадин и синяков. О том, каким самым лучшим нянькой будет Мерлин, показывающий маленькому принцу тысячу и один способ обмануть родителей и при этом, парадоксально, учащий их слушаться. О том, как Гвен будет просыпаться от хихиканья родных карих глаз, потому что сын пробрался мимо стражи в родительскую спальню, и засыпать рядом с ним, испугавшимся грозы, прижимая к груди и целуя в лоб под светлой челкой... Очень часто к ней заглядывал Элиан, который тоже пришел в полный восторг от новости, что будет дядей, и теперь еще более рьяно взялся за свои обязанности временного военачальника Камелота и помощника королевы, чтобы оградить сестру от волнений. Вот и сейчас именно брат постучался к ней в покои. - Можно к вам? - мягко спросил он, засовывая нос в щелку дверей. Гвен не могла не улыбнуться на это "к вам" и кивнула. - Заходи, мы не против компании. Малыш как раз в настроении побуянить. - О, узнаю его папашу, - засмеявшись, Элиан закрыл за собой дверь и сел в кресло рядом с сестрой. В руках у него неожиданно оказались игральные карты. - Помнишь, мама раньше на картах гадала? Я только что вспомнил, наткнулся на них у Гвейна в комнате... - Что ты делал у Гвейна в комнате? - изогнула бровь женщина. - Двери запирал! - всплеснул руками рыцарь. - Только представь, этот недоумок забыл отдать слуге ключи от своих покоев! Тот, бедняга, первые дни стеснялся дверь взламывать, но потом оттуда пошел такой запах, что пришлось уже просто из соображений безопасности. А мастер у нас отбыл к родным на неделю, как назло. Так что мне пришлось отправить слугу искать среди придворных работников того, кто мог бы починить замок... Гвен посмеялась и взглянула на карты в руках брата. Взгляд ее затуманился, и в голове нарисовался образ: снежная зима, которая не была страшна в поместье у семьи Леона. Двое детей: она и ее брат сидят на постели, влюбленными глазами глядя на маму. А та, со свечкой около лица, сама похожа на эту свечку: тонкая, не такая смуглая, как ее муж и дети, но с огрубевшей кожей на руках, с нывшей от работы спиной и уставшим лицом. Черные волосы под платком вечно курчавились и топорщились. Мамин голос, вечно чем-то больной, но всегда до такой степени нежный, что, казалось, он другим просто не бывает, и что эту нежность залили ей в вены, когда создавали. И горевшие детской шутливостью глаза. Карты в ее руках скользили между пальцами, перетасовываясь и выстраиваясь, как ей надо. А они, дети, вздыхали от восхищения и любопытства, просили ее показать еще раз. Просили погадать на всякую чепуху, вроде будет ли завтра на ужин у хозяев баранина или оленина, и привезет ли отец с ярмарки ленты для волос да деревянный меч. - А ты помнишь, что ли, как она гадала? - спросила Гвен наконец. Элиан усмехнулся сам себе, тасуя в руках карты. - Немного... Не совсем, точнее. Помню, что если в конце выпадала красная карта, значит "нет", а если черная - то "да". Если я ничего не путаю. Ну что, сестренка, - рыцарь озорно посмотрел на нее, - будет ли мой племянник счастливым ребенком, а? Он перетасовал карты, вытянул нужные, отсеял лишние по счету и перевернул последнюю оставшуюся. Восемь. Красных. - Да ладно? - шутливо и не всерьез протянул Элиан, собирая вновь колоду и заново перетасовывая. - Я всегда знал, что не доверю воспитание вашего ребенка Артуру. Все, заберу его от вас, будет со мной жить. Ну, подарю я ему на первый день рождения деревянного коня? Перевернутая карта оказалась красной двойкой. Гвиневра отобрала у брата колоду. - Ты бы ему в год еще меч подарил, - беспечно фыркнула она, сама тасуя карты, запомнив, как это делается. - И потом, он будет принцем, вряд ли ему захочется просто деревянного коня. - Ой, какие мы стали привередливые! - рассмеялся рыцарь. - Все влияние мужа! Сестра показала ему язык и кинула карты. - Как принц, он будет получать только самое лучшее. Конечно, без баловства, но... О, боже, кажется, я начинаю понимать Утера. Ну, скажите, этот ребенок будет хорошим принцем Камелота? Из-под ладони выглянула красная шестерка. - Видимо, мы перепутали, - пожала плечами Гвиневра. - А у мамы ведь как-то получалось, вспомнить бы как... - Да просто карты людей не показывают, - с видом знающего хмыкнул Элиан, забирая колоду. - Они только на баранине и оленине работают. Королева согласно фыркнула и откинулась на стуле, снова поглаживая живот. Тепленькая жизнь грела ее изнутри так по-настоящему, что никакие суеверия не могли пошатнуть ее веру. Она ждала ребенка. Ее сын жил под ее сердцем, ворочаясь с бочка на бочок, топая по ней крохотными лапками. И она не могла не наслаждаться этим.