Огни Камелота

Пенелопа на ватных ногах поднималась на третий этаж. Ей казалось, ее сейчас разорвет на маленькие кусочки. Руки било мелкой дрожью, грудь ныла от отчаяния, а в голове мутилось от беспомощности. Что ей делать?.. Она не может убежать, но и сделать то, что должна, просто не сумеет. А любая секунда промедления убивает одного из тех, из-за кого болит болит ее сердце. Это случилось сразу после того, как она вышла из библиотеки. Гвиневра была занята, разбираясь с торговыми договорами с Мерсией, над которыми уже месяц корпел король и которые были почти закончены. Поэтому у Пен появилось время, и она решила употребить его с пользой - пойти и оттащить от лавки с игрушками сестру, потому что та сильно задерживалась, а ведь у нее на кухне стояла работа. Она накинула свой темно-рыжий плащ, потому что было уже достаточно холодно, и вышла на рыночную площадь. Но до нужной лавки так и не дошла. Как это произошло - она не уловила. Просто в какой-то момент на ее глаза опустилась темнота, в голову что-то ударило, и она провалилась в безымянное нечто. Очнулась Пен посреди леса. Она это поняла, еще даже не раскрыв глаза. Лесная тишина, полная жизни и тысячи звуков, забралась в уши, а прохлада, не тронутая людским огнем и краской, защекотала нос. А потом раздался голос, который сорвал с ее глаз повязку. - Не удивляйся, - заявила фигура, выросшая перед ней. Пенелопа вскрикнула от испуга и неожиданности. А еще потому что эта фигура выглядела жутко. Словно привидение. Но затем она присмотрелась, и увидела, что это все же человек. Он был замотан в черный плащ, но под ним виднелась бурая ряса. Из широченных рукавов выглядывали вполне человеческие руки. Только вот что-то не человеческое в нем точно было. Или даже не в нем. Она порывисто оглянулась. Вокруг стояла в безмолвии чаща, тонущая в осеннем золоте. Но эта чаща дышала, и дышала не так, как обычно дышит лес. В дыхании этой чащи было что-то настолько тяжелое и сильное, что оно давило на уши, заставляя забыть, как звучит твой голос, давило на плечи, будто требуя поклониться. Казалось, от каждого дерева исходит мутный аромат. Здесь было душно, как в жаровне, и при этом холодно. А еще сила, окутывающая это место, чем-то гудела. Это гудение напрягало каждую твою частицу, сковывало, и ты чувствовал себя сплошь деревянным. "Он друид, - поняла Пенелопа, часто дыша из-за давления. - Это его священная чаща." Она слышала об этом. О чащах, что дают друидам неимоверную силу. Она могла это чувствовать каждой крупицей магии, что была в ее собственном теле. Ее магия таяла, млела, лишалась воли под давлением этого могущества. Только вот друиды использовали свои чащи для исцеления раненых и больных, для мирных обрядов, а еще сюда приходили разрешаться роженицы до Великой Чистки. Почему же сейчас сила этого места похожа на тушу больного дракона? Сила этой чащи была похожа на силу, неизвестно как появляющуюся у раненого с лихорадкой. Что-то было не так. Что-то использовало могущество чащи, что-то ее изменило. Или кто-то. - Кто ты? - резко спросила Пен. - Это неважно, - спокойно ответила фигура. - Важно другое. Что мне от тебя нужно. Пенелопа сжала за спиной кулаки, чтобы оставаться собранной. - Что тебе может быть от меня нужно? Я всего лишь служанка. Фигура двинулась в сторону деревьев. В то же время девушка почувствовала, что не может двинуться с места из-за заклинания. - Да, ты просто служанка. Но, по счастливой случайности, у тебя есть кое-кто, кто нужен мне. А у меня есть кое-кто, кто нужен тебе. Друид махнул рукой, и из-за деревьев по золотому ковру из листьев на полянку вывалилась Алиса. Девочка была связана, но Пен поняла, что удерживала ее не столько веревка, сколько заклятье. Рыжевато-каштановые волосы лохматой копной стояли над бледным личиком, на виске алел синяк. Щеки блестели от слез, а губы не могли раскрыться, чтобы что-то сказать. Девочка только вытаращила на сестру глаза и что-то яростно-отчаянно промычала. - Алиса! - вскрикнула Пенелопа, рванувшись к младшей, но ноги прилипли к перегною. Страх холодными щупальцами объял сердце, но такая редкая в ней злость развернула ее к врагу. Никто. Не смеет. Трогать. Ее. Сестру. - Отпусти ее! - потребовала она. - Не указывай, девчонка, - раздраженно откликнулся друид. - Как ты уже сказала, ты никто. И ничего не можешь мне сделать. Ты бы уже была мертва, если бы не была мне полезна, ведь ты одна из этих шавок, которые не знают, что такое магия, но смеют ее убивать. "Он не знает, что я владею магией, - поняла Пенелопа. - Значит, он не знает о Четверке. Но зачем тогда..?" Друид тем временем продолжал: - Как видишь, служанка, все предельно просто. Я отдам тебе твою сестренку, если ты приведешь ко мне одного человека. Приведешь так, чтобы он ни о чем не подозревал. Ты это можешь, не сомневаюсь, я знаю, как вы близки, ты даже, кажется, влюблена в него. Девушка похолодела. - Приведи мне, - произнес друид, - Мерлина. Как ее вернули в город, она тоже не помнила. В голове засели слова друида о том, что она должна привести ничего не подозревающего Мерлина в лес. Иначе пострадает и умрет ее сестра. Она, конечно, пыталась вызвать магию, но была окутана заклинанием, а кроме того - слишком взволнована и отчаянна, чтобы противостоять могущественному друиду в его священной чаще. Поэтому Алиса, ее сестра, ее младшая сестренка, за которой она обязана присматривать, о которой обязана заботиться, осталась в руках врага. Беззащитная, испуганная, абсолютно бессильная против него... Но что Пен могла сделать?! Пойти к Мерлину и обманом увести его в лес?! Это невозможно! Она просто не сумеет этого сделать! Хуже всего то, что, чисто логически, все вполне могло получиться. Они с Мерлином иногда в общие выходные выбирались в лес, потому что оба любили бродить на природе. И эти прогулки были невероятно любимыми для них. Там, вдали от людей и шума, они гуляли по почве, не уложенной камнями, касались нежно листьев, наблюдали за копошащимися в коре муравьями, выглядывали в пруде перламутровые спинки рыб. И разговаривали. Очень много. О магии. О том, что теплилось у обоих в груди, но о чем нельзя было даже думать здесь, в сердце Камелота. Лес их понимал и принимал такими, какими они были - детьми магии, ее любимцами. Лес позволял пользоваться своей красотой и скрывал своими объятьями от грозных гонителей волшебного народа. Пенелопа любила эти прогулки еще за то, что на них она могла видеть Мерлина практически без его человеческой сути. Она могла видеть Эмриса. Она могла видеть магию, из которой он состоял. Потому что эта магия была абсолютным чудом. Она не была похожа на ее магию, на магию Годрика или Салазара. Их магия была будто лишь тенью настоящей, живой и великой, которая как-то умещалась в долговязом лопоухом теле Мерлина. Здесь, в лесу, он приоткрывал перед ней завесу в прекрасный и удивительный мир - мир, дверь в который наглухо закрыл Камелот, не зная, сколько в нем красоты. Мерлин мог заставить разверзнуться небеса, он рисовал на небе радуги одну за другой, он помогал расти деревьям и поднимал из земли целые полчища цветов. Он превращал пруд в тысячи пузырей, и те летали вокруг них, некоторые - с ошеломленными рыбами внутри, и это было удивительное зрелище. А потом Мерлин возвращал воду и ее обитателей обратно в пруд, воздевал к небу ладони, и магия срывалась с его пальцев, чтобы без имени и формы потанцевать между деревьев. Чтобы просто быть собой и снова любить этот мир, который ей запретили ласкать. Чтобы обнять и поцеловать людей, которые готовы были дать ей путь, чтобы показать им красоту и тепло. Эти прогулки были не такими частыми, как им бы хотелось, но они были совершенно невероятными. Пенелопа узнавала много нового, слушая Мерлина. Он учил ее новым заклинаниям, рассказывал о тайнах магии и помогал ей раскрыть ее собственную. А теперь ей предстояло...обмануть и предать его?.. Она заставляла себя подниматься по лестнице, но, войдя в коридор, остановилась и вжалась в стену, обхватив себя руками. Она не могла сдвинуться с места. Она просто не могла пойти и убить его. Но оставить умереть сестру...неужели за великое будущее Альбиона ей суждено пожертвовать своей сестричкой?.. Именно такой ее застал Годрик. Он вывернул из-за поворота и застыл, увидев ее. Пен вскинула на него глаза из-под рыжих прядей, упавших на лицо. Там, в библиотеке, она успела многое передумать. И остановилась на мысли, что сама виновата во всем. Если Гриффиндор был таким благородным с Гвиневрой и остальными, значит это в ней что-то не так? Все правильно, она никогда не делала ничего так, как должна была. Она только все портила. Она не была хорошей дочерью, хорошей служанкой, хорошей женщиной. Хорошей старшей сестрой... - Пен?.. Что-то случилось? *** Годрик направлялся к Пенелопе, чтобы все исправить. Там, во дворе, он все погубил из-за того, что попал в неловкую ситуацию. Он снова причинил ей боль, он снова ее обидел ни за что. Все из-за своего отвратительного характера. В конце концов, он даже не заслуживает ее, такой, какой он есть. Но не попробовать он не мог. Он не имел права оставлять все вот так. Хотя бы потому, что он рыцарь, а рыцари отвечают за свои поступки. Он должен хотя бы извиниться. А дальше...а дальше она сама решит, что с ним будет. Но Пенелопа была заплаканной и несчастной, испуганной и зажатой. Она была такой маленькой и дрожащей, что ему тут же невыносимо захотелось обнять ее и укрыть от любой беды, которая ей могла угрожать. Он даже испугался - что могло случиться? Но он рано решил, что она все расскажет. Ему-то, который постоянно ее задирал. - Пожалуйста, - тихо попросила девушка, - не сейчас. Мне нужно...к Мерлину. Сердце сжала безжалостная тоска. "Она все еще в него влюблена!" - взвыло все внутри. "Ну и к черту, - подумал Годрик, разглядывая травянистые глаза и запирая наглухо боль. - К черту это, ей же плохо. И я не уйду, пока не узнаю, почему." - Пен, - так же тихо позвал он, удивившись спокойствию своего голоса. - Что-то случилось? Тебе плохо? Тебе нужна помощь? Пенелопа замотала головой, попытавшись отлепиться от стены, но в горле ее что-то неприятно всхлипнуло, и она закрыла лицо ладошками. - Пен... - настойчиво протянул маг. - Уходи! - выдавила девушка. - Пожалуйста. Все н-нормально... Ты н-не сможешь помочь. Мне нужен Мер-рлин... - К черту Мерлина, Пенелопа, - Годрик взял ее предплечья и отвел от лица. - Что происходит? И тогда она сдалась. Она зажала ладонями рот и зажмурилась, давя рыдания. Гриффиндор нахмурился, оглянулся - коридор был пуст. Но он все равно осторожно обнял ее за плечи и настойчиво потянул в нишу. Там он обнял ладонями ее голову и заставил посмотреть на себя. - А теперь рассказывай. Она рассказала. Про друида, про священную рощу, в которой его магия подавляла любое проявление чужого волшебства, про плененную Алису, которой угрожала ужасная опасность. Про Мерлина, которого должна была завести в ловушку. Годрик слушал, не перебивая, и только сильнее хмурился. Он многого не понимал. Знал только одно - что будет делать. Когда девушка замолчала, часто дыша и стараясь успокоиться, Годрик заговорил. - Если он друид, почему желает зла Мерлину? Они же вроде его чуть ли не за пророка почитают. - Я не знаю, - дрожащим, как птица, голосом ответила Пенелопа, раздраженно вытирая щеки. И он невольно залюбовался этим жестом - она была эмоциональная и терпеть не могла в себе эту черту. Прямо как он. - Возможно, среди друидов есть те, кто не верит в то, что король Былого и Грядущего есть Артур. Тогда они могут считать Мерлина предателем. - Потому что он помогает тому, кто истребляет магию, - договорил за нее Гриффиндор, быстро соображая. - Пен, у меня есть план. - Он сумасшедший? - спросила девушка, и он усмехнулся. - Да, немного. Даже очень. Но другие у нас не работают. Итак. Смысл в том, что тебе ни за что нельзя отводить туда Мерлина. Это будет гибелью не только для него, но и для Альбиона. - Но как тогда спасти мою сестру? - Туда пойду я. Пенелопа испуганно округлила глаза. - Не вздумай! - затараторила она. - Ты не можешь. Это опасно. - У тебя есть другой выход? - поднял он бровь, зная, что именно из-за отсутствия выхода она только что плакала. Девушка нахмурилась, как делала всегда, когда он ее задирал. - Я не просила тебя о помощи. - Послушай, - заговорил рыцарь, наклоняясь, чтобы смотреть ей прямо в глаза. - Только у меня есть шанс. Ты уже была там и не смогла ничего сделать. Кроме того, твое появление он засечет. Мерлина туда вести нельзя ни при каких обстоятельствах. Значит, туда могу пойти только я. - А как же Слизерин? - Он...у него...проблемы с магией. Годрик не стал вдаваться в подробности, рассказывая о том, как в последнее время, проведенное с слишком большим количеством алкоголя, магия перестала легко подчиняться его другу. Конечно, Сэл уже перестал пить, вернулся к своей нормальной камелотской жизни, но магия, капризничая, все еще не вернулась в форму. Мерлин, к которому Салазар недавно обратился за советом по этому поводу, сказал, что у рожденных волшебников магия полностью реагирует на их эмоциональное состояние. И иногда - слишком сильно. Поэтому сейчас он не мог потащить друга на подстраховку. - Хорошо, - наконец кивнула девушка. - Но я иду с тобой. - Нет, - резко возразил Гриффиндор. - Там моя сестра, - сердито тряхнула волосами волшебница. - А здесь Мерлин, - напомнил маг. На непонимающий взгляд он пояснил: - Пен, нам нужно спасти двух человек, правильно? Знаешь, что будет, если мы вдвоем вдруг исчезнем? Что решит Мерлин? - Он пойдет за нами, - поняла девушка. - И попадется в ловушку, - кивнул Годрик. - Ты должна остаться здесь, чтобы он был в безопасности. И если этот друид разгадает наш план, если будет осечка, у Мерлина будет поддержка, ты сможешь его предупредить и помочь ему. Ты слышишь меня? Ты должна остаться здесь ради Мерлина, ради Альбиона. Он врал. Прямо сейчас Альбион был далеко, а перед ним стояла девушка, которая рвалась вместе с ним в опасность. И он ни за что не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Чтобы она пошла в лес сражаться с неведомым друидом? Который мог ее ранить или убить? Только через его труп. Он настойчиво смотрел в ее глаза, пока не увидел понимание и согласие. Только вот с ними пришла робость и страх. - Но... - пробормотала она, - ты не можешь пойти туда один. - Почему? - улыбнулся маг. - Потому что... - она замолчала, теряясь в словах. - Потому что... Потому что Альбиону нужны все четверо. Не только Мерлин. Я, Салазар, ты... - Да, может, нет никаких четырех, - наигранно беспечно ответил Годрик. - Вон, четвертый так и не появился до сих пор. Может, и не появится, а точно мы знаем только две вещи... - Годрик... - Альбиону нужен Мерлин, а тебе нужна твоя сестра. Так что давай играть по этим правилам. И, развернувшись, он решительно и быстро зашагал по коридору, отправляясь в путь. *** Когда Годрик ушел, Пенелопа прожила один из самых ужасных дней за последнее время. Да, теперь ей не нужно было мучиться выбором или совестью, но взамен были два любимых ею человека, которым угрожала жестокая опасность. Они были далеко, а она не могла ничего сделать. Она должна была оставаться здесь, наблюдая за тем, как Мерлин носится по замку, ворча под нос ругательства по отношению к своему простудившемуся другу. Когда же он исчезал за дверьми королевской спальни, оттуда неизменно раздавался их общий смех, перемежаемый чиханиями, ударами подушек и выкриками неведомых доселе оскорблений. Глядя на это веселье, Пен сжималась, думая о том, кто сейчас рисковал за него всем. Сердце ныло и обливалось страхом настолько, что она сотню раз почти срывалась бежать в конюшню, взять лошадь и ехать за ними. Но Мерлин был здесь, и она обязана была оставаться при нем. Скрипя зубами и терпя головную боль от постоянного напряжения. Она не могла не думать о Годрике, о его глазах, таких спокойных и веселых, говорящих беспечно об опасности. Не могла не думать о том, как легко он бы согласился отдать жизнь за Альбион или просто за ее сестру. После всего... Мерлин застал ее в который раз замершей у окна с тряпкой в руке. Она должна была помыть полы, но беспокойство тянуло ее высмотреть дорогу, как будто от этого те, кого она ждет, вдруг появятся там по волшебству. - С тобой все в порядке? - спросил Эмрис. Пенелопа вздрогнула и выронила тряпку. - Да, все нормально, - ответила она, стараясь улыбнуться, и наклонилась за тряпкой. Мерлин истолковал ее поведение иначе. - Знаешь, я слышал о том, что произошло между вами с утра, - сказал он, и девушка в первый момент моргнула, не поняв, о чем это он. - Знаешь? - тупо спросила она. Маг кивнул, помогая ей переставить ведро для мытья. - Я знаю, Годрик вел себя, как осел, и ты, наверное, гадаешь, что вообще произошло. Пенелопа вспомнила об утренней стычке. Хотела бы она сказать другу, что уже вовсе забыла об этом, но пусть лучше он думает, что она встревожена этим, а не тем, что Годрик сейчас где-то в лесу сражается со смертельной опасностью, спасая ее сестру... - Он ко мне подходил до этого, - продолжил Мерлин. - Спрашивал, какие твои любимые цветы. Волшебница застыла. - М-мои..? - Ага. Я сказал ему, чтобы взял что-нибудь желтое. Ты видела букет? - Желтые астры...кажется. Они упали в грязь. - Да, потому что он идиот, - усмехнулся Мерлин. - Только этот идиот, судя по всему, влюбился в тебя. Но у него явно проблемы с выражением эмоций. Я думаю, это потому что... - МЕЕРРРЛИИИИН! АААПЧХИ! Маг возвел глаза к потолку. Молча потряс руками, выражая свои эмоции. Выдохнул. Бросил "Увидимся" подруге и ушел на чихающий зов. А Пенелопа стояла, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Он шел признаться ей в чувствах. Он хотел признаться, что влюблен. Вот почему он разъярился, когда попал под грязь. А теперь он мог погибнуть, спасая ее сестру. Он сейчас там, он может не вернуться. Она может больше не увидеть его беспечное веселье, может больше не увидеть морщинок у его улыбчивых глаз. Она может никогда не сказать ему, что хотела и должна была. Пенелопа не смогла сдержаться и снова бросилась к окну, отчаянно высматривая дорогу. Она не знала, что можно любить еще больше. Оказалось, можно. * - цитата из песни группы Мельница - "Двери Тамерлана"