Огни Камелота

Приехав в лес, Годрик остановил свою вороную кобылу, купленную сразу после посвящения, и прикрыл глаза. Когда он вновь поднял веки, карие глаза сияли золотом. Он поступил так, как учил его Мерлин: как мог, отрешился от тела, сковывающего его магию, перестал обращать внимание на запахи, звуки и листья вокруг. Он искал то, что нельзя было увидеть, учуять или потрогать: магический отпечаток. Помимо того, что каждое сильное колдовство оставляет достаточно различимый след, отпечаток священных рощ должен был быть невероятно мощным и специфическим, свойственным только друидам. Он потратил несколько минут на то, чтобы понять, что в ближайших шагах ста этой рощи нет. Не прерывая связь со своей магией, рыцарь тронул лошадь и двинулся по лесу. Он пользовался магией очень осторожно, стараясь ею не шуметь. Конечно, этот темный друид следил за Пенелопой и Мерлином, но он наверняка почувствует, если в пределах леса вдруг свершится постороннее волшебство. Спустя полчаса Гриффиндор наконец ощутил это - отдаленный слабый толчок и давление. Но это было не совсем то, чего он ожидал. Рощи друидов должны излучать мощь, но эта мощь должна освобождать, а не давить. Что же с этой не так? Рыцарь оглянулся. Вокруг были все такие же деревья и золотой ковер из листьев. Лазурное небо огромной чистой каплей нависало над осенним лесом. Самое время для охоты... Годрик нахмурился и двинул лошадь вдоль деревьев, не продвигаясь дальше. В какой-то момент он почувствовал отдаление давящей силы, словно она завернула. Он спрыгнул наземь, хрустнув багряными листьями, и подошел к ближайшему дереву. Протянул руку... И отдернул, часто дыша. Он понял, что случилось с чащей, он не мог ошибиться. Не мог ошибиться с тем, что знал всю свою жизнь! Маг снова осветил глаза золотом и увидел: на коре дерева сияла руна. Он проверил соседние деревья - на них тоже были вырезаны древние письмена. Годрик щелкнул языком, признавая достойность врага. Это был хороший ход: друид запечатал место сильным руническим кругом, превратив его в ловушку для одного конкретного человека - для Мерлина, точнее, для Эмриса. Он использовал мощь чащи, чтобы ловушка получилась непобедимой. Мастерство было на лицо: руны опоясывали чащу, черпали ее силу и обратили бы ее против Эмриса, стоило ему зайти. Кроме того, эти руны имели его имя, а потому он сам бы ничего даже не увидел и не почувствовал, пройдя границу и оказавшись запертым внутри. А там он был бы лишен своей великой магии - руны бы заставляли ее рикошетом бить по хозяину. Годрик почувствовал это сразу на рубеже, потому что данная магия имела очень много общего с чарами, что использовал его отец. Те чары обращали против человека его волю, его эмоции, его мысли, его тело. Возможно, они бы обратили против него и магию, если бы отец в свое время знал, что его сын - волшебник. В конце концов, эти чары настолько подавляли его личность, что он сам не знал и не чувствовал своей магии до пятнадцати лет. Устроенной друидом рунической ловушке было дело только до волшебства, причем только до волшебства Мерлина. Любой другой маг мог бы почувствовать лишь небольшое давление, что и было с Пенелопой. Гриффиндор обошел деревья, раздумывая. Он мало знал о друидских заклинаниях, мало знал об их магии, но кое-что он сделать все же смог бы. Разрушить клетку было бы просто - достаточно повредить одну из рун. Но для этого понадобилось бы много магической энергии, а друид бы мгновенно это почувствовал, очутился бы рядом, и Годрик оказался бы в его власти, будучи не готов к большой битве. А еще это могло навредить Алисе. Зайти туда, не обратив на рунический круг, предназначенный другому, внимания, тоже нельзя, потому что его хозяин-друид в секунду сможет изменить в нем что угодно и обратить против врага. Значит, ловушку нужно было убрать, и сделать это мог только сам друид. Но как его заставить? Лучшим способом было бы обратить ловушку против него, но Гриффиндор не мог этого сделать, потому что не знал его имени. Поэтому следовало действовать более рискованно, но другого выхода не было. Пенелопа права, план был сумасшедший. Особенно сейчас. Годрик недолго справлялся с собой. Он принял решение, глубоко вздохнул, чувствуя, как от невольного страха холодеют пальцы, и снова шагнул к дереву. Он поднес руки к руне, осветил глаза золотом и зашептал древние слова. Он делал все очень осторожно, вытаскивая свою магию тихо и понемногу, ювелирно обрабатывая руну. Когда он закончил, клетка осталась клеткой, но она больше не носила имя Эмриса. Теперь она лишала магии любого волшебника, ступившего внутрь. Завершив работу, маг еще раз глубоко вздохнул, не давая страху завладеть собой. Он привязал лошадь недалеко от ручья, ласково погладил черную голову, словив взгляд умных глаз. Вернулся к рубежу. Усмехнувшись, сжал одной рукой рукоятку меча, висевшего на поясе. Зажмурился. Шагнул. Ощущения были такие, словно с него разом сорвали всю одежду и бросили прямиком в ледяную воду. Через пару секунд он снова мог дышать, но надышаться не мог - чего-то не хватало. Всему телу не хватало, душа замерла, как от болевого шока. Ему было холодно, будто он вдруг стал пустым домом, по которому носятся сквозняки. А потом все прошло, так же резко, как наступило. Магия прорвалась обратно, снова залила вены, снова заполнила пустоту. Но он знал, что больше не может ее использовать - она заперта в его теле, и любая просьба срикошетит по нему самому. После этого найти центр ловушки не составило труда. Конечно, он не был таким асом в охоте, как Слизерин или Артур, но подобраться к врагу сзади он сумел. Его больше удивило то, что он ни обо что не споткнулся. Присев и раздвинув кусты, Годрик увидел сидящую у дерева лохматую, помятую девочку, яростно пытающуюся разобраться с веревкой, и стоящего на поляне мужчину. Очевидно, это и был друид. Уверенный в своем плане, враг был спокоен и умиротворен, судя по расслабленным плечам и глубокому дыханию. Годрик сжал в ладони меч. Спустя пару секунд дело было завершено, по крайней мере, его часть. Пораженная зрелищем Алиса уставилась на рыцаря и что-то отчаянно замычала. Друид, как и предполагал Гриффиндор, не обладал ничем, кроме магии, а потому не смог быстро среагировать и оказать сопротивление мощному тренированному рыцарю. Он рухнул наземь, с головы слетел капюшон, и под ним оказался черноволосый, довольно красивый мужчина лет тридцати. На всех его чертах застыл необъятный шок. - Как...кто... - выдохнул он, тараща глаза на рыцаря. Тот наступил ему на грудь сапогом и приставил к шее кончик меча. - Добрый день, - миролюбиво поздоровался он. Затем наигранно скривился. - Хотя нет, уже, кажется, вечер. В эту осень никогда ничего не поймешь, правда? Где день, а где вечер, где слякоть, где солнце, где хорошая идея, где плохая... Например, ваша идея схватить эту девочку была явно плохой. Я бы даже сказал - ужасной. Вы так не думаете? - Какого дьявола... - закипая, проговорил друид и взмахнул руками. Годрик не стал ему мешать, откровенно насмешливо смотря на его потуги сверху. Колдун замер, выговорив волшебные слова, и через секунду его что-то вдарило в землю, он скорчился и зашипел. - Неприятно, да? - поинтересовался Гриффиндор. Он взглянул на Алису - заклятье, удерживавшее ее, спало, и она вытащила изо рта кляп, напряженно наблюдая за сценой. - А все потому, что не надо делать зло! - поучительным тоном заявил Годрик яростно взиравшему на него снизу колдуну. - Понимаете? Люди-то живые! Им больно, когда их кто-то похищает, удерживает, шантажирует ими их близких. - Кто ты? - тихо спросил друид. - Что ты сделал? - Кто я - это не совсем важно. Я просто друг этой девочки и ее сестры. Неожиданно? Да, когда шантажируешь человека, стоит быть уверенным в том, что у него нет друзей. - Что ты сделал с клеткой?! - Я изменил ее. - Но как?! Ты же... - друид о чем-то догадался, его лицо еще больше потемнело, он замотал головой. - Руническую клетку может изменить только маг! Годрик беспечно пожал плечами. - А я и есть маг. - Но как ты нашел ее?! - Видишь ли, мне знакома эта магия. Несколько в другом виде, но все же… Тут раздался голос Алисы. Девочка слегка задыхалась, ее голос дрожал от напряжения и страха, но она прятала их за злостью. - Годрик, - позвала она. - Да-да? - легко обернулся к ней маг. - Может быть, уже хватит болтать? Просто закончи с ним. Годрик смешался, как и всегда, когда ему говорили, что он слишком много болтает - он этого просто не замечал. - Ты мне сцену сломала! - возмущенно всплеснул рукой он. Девочка усмехнулась. - Извини, что прервала твое бахвальство, но я не хочу, чтобы ты дал ему время придумать план. - А он не сможет, - с превосходством хмыкнул Гриффиндор, снова возвращая взгляд на лицо колдуна. - Без магии он ничто. - Ну так убей меня, - прошипел друид. - Убей меня, маг, и живи сам в мире, где магия идет за ее предателем. - Мерлин - великий волшебник, - возразил Годрик и слегка приподнял подбородок пленного мечом. - Тебе не чета. - Эмрис предал магию! - Он и есть магия. Он ее лицо и суть. - Да?! Тогда почему он прячется в стенах Камелота? Почему он помогает Пендрагону? Отродью мерзости, истребляющему магию! Сапог с силой нажал на грудь друида, а меч опасно прижался к шее. Карие глаза сверкнули и без магии. - Никогда. Не оскорбляйте этих двух человек в моем присутствии. Они великие лидеры Альбиона, они построят его, а не разрушат. Но Алиса права, хватит болтать. - Давай, - прохрипел колдун. - Я готов. Рыцарь покачал головой. А потом снял ногу с груди пленного и отошел, опуская меч. - Что ты делаешь?! - испуганно вскрикнула Алиса. Друид ошеломленно поднялся. - Мне нужно, чтобы ты убрал клетку, - твердо потребовал Гриффиндор. Враг еще больше изумился. - Как?! Ты запер меня в ней! - Не тебя. Нас. Спустя пару секунд по лицу друида растеклась самодовольная улыбка. Он понял. - Ты не знаешь моего имени, ты не мог обернуть магию ловушки против меня, ты запечатал всех входящих магов. - А ты умнее, чем кажешься, - невозмутимо прокомментировал Годрик, шагнув по кругу, чтобы встать перед Алисой, закрывая ее от колдуна. - И ты ожидаешь, что я разрушу клетку? Чтобы освободить тебя? - Конечно. Ты, может быть, и мразь, но вечной жизни ты не планировал. - Что? - Я не убью тебя. И не дам тебе убить себя. Как я уже сказал, без магии - ты ничто, а у меня есть мой меч и моя сила. Так что, поверь, я смогу сделать твое долгое заточение невыносимым. Или же...мы закончим все здесь и сейчас. Годрик неотрывно смотрел на врага, наблюдая за сменяющимися на его лице эмоциями. Он поставил его в безвыходное положение. Изменить свою клетку друид больше не мог, не только потому что его магия бы обратилась против него, но и потому что на рунах теперь был отпечаток магии Годрика, изменить круг они могли бы только вместе, а Гриффиндор, естественно, не стал бы этого делать. Друид мог бы шантажировать его, приставив нож к горлу девочки, но рыцарь успел закрыть ее от него. Для колдуна оставался только один выход - убрать клетку и сразиться с врагом. Он запрокинул голову и воздел руки к верхушкам деревьев, которые уже стали коричневыми, зарываясь в темнеющее фиолетовое небо. На его лице застыло ужасное напряжение - он преодолевал магию ловушки, чтобы добраться до замка. Как только он начал, Годрик быстро окликнул Алису. - Убегай. Сейчас, пока он не вернул магию. - Что? - За пределами чащи стоит моя лошадь, бери ее и скачи в Камелот. Не останавливайся, хоть загони кобылу, но скачи быстрей, чтобы он не добрался до тебя. - А как же ты?! - Я маг, Алиса. Мне нужно остановить его, чтобы он не добрался до Мерлина. Не бойся, я прикрою тебя, я не дам ему тебя преследовать. Давай, уходи! Растрепанная, с мокрыми щеками и огромными черными глазами девочка испуганно перебежала взглядом с колдуна на рыцаря. Потом решительно мотнула головой. - И не надейся, Гриффиндор, я не уйду без тебя. Годрик зарычал от досады и даже двинулся на девочку, огромный рядом с ней. - Алиса, делай, что я говорю! - Я не моя сестра, чтобы бояться тебя! - огрызнулась Пуффедуй. - И не пытайся командовать. - Через пару минут вернется моя магия, и я смогу заставить тебя уйти. Последняя угроза, наконец, подействовала, но слишком поздно. Клетка спала, тиски, сжимавшие грудь, разжались. Годрик не успел сориентироваться, он смог только закрыть застывшую в нерешительности Алису, и магический удар пришелся по нему. Отдаленно он услышал вскрик девочки, кажется, она звала его. Но не мог ничем пошевелить, ему казалось, каждый сустав и каждую косточку выворачивают и скручивают в пыль. Он не мог закричать - воздух застыл в легких, он задыхался. Колдун сжимал его своей магией, наслаждаясь причиняемой болью. Он был явно зол за сорванный прекрасный план. "Дежавю," - подумал бы рыцарь, если бы в голове не взрывались все клеточки. Друид взмахнул рукой, и его ударило о ствол дерева. Мешком свалившись на лиственный ковер, Годрик смог только охнуть от вздрогнувших внутренностей. Окинув мутным взглядом поляну, он понял, что Алиса все-таки убежала. Отлично. Магия закипела и забурлила у него в груди, требуя справедливости. Все тело разламывала ноющая боль, в голове чернело от удара, но Годрик вложил все имевшиеся силы в магию, и ее золотой поток взмыл в темнеющий вечерний воздух, чтобы встретиться с магией друида и швырнуть того на землю. Схватившись за сук, Гриффиндор с трудом поднял себя на ноги и двинулся к упавшему врагу. Тот уже очнулся от удара и сформировал свой. Годрик успел вскинуть руку, останавливая поток мощной энергии, и вложил в свой щит все, что имел. В какой-то момент перевес сократился, и щит и поток ударной магии лопнули, раскидав противников по поляне. Друид снова ударил первым, его несла ярость, которую он считал священной, и его удар вновь вскипятил все внутренности рыцаря. Зарычав от напряжения и боли, Годрик медленно собирал по телу крупицы своей магии, чтобы снова отвести удар. "Может, нету никаких четырех," - вспомнились ему вдруг свои слова. "Великий дракон сказал, что ваша магия лишь немного уступает моей," - сообщил когда-то Мерлин. И вдруг откуда-то взялось дыхание, злость собрала магию в мощную волну, троекратно развернув ее в прыжке. Гриффиндор закричал от выплескиваемого напряжения, выбрасывая на колдуна всю свою магию, неожиданно понимая, какого она размера. Золотой поток вскинулся и, рыча, бросился на друида, раздавливая его по земле. Выпустив такую мощь, рыцарь рухнул на хрустящие листья, пустой от изнеможения. Он впервые использовал такой поток магии. Даже в борьбе с великаном он подсознательно опирался на магию Мерлина, как бы выстраивая свою поверх потока Эмриса. А сейчас он был один, и магия рванула из него все его резервы, оставив истощенным. Удар был совершенным. И где угодно еще он был бы смертельным для врага. Но в своей священной чаще друид имел преимущества. Чаща подняла его с земли, и он, шатаясь, двинулся на мага. Из его носа текла кровь, правая рука неестественно торчала из плеча, одна нога подворачивалась, и вообще колдун имел вид умирающего. Однако он шел на лежащего в листьях врага, подняв руку, и неизвестно, была ли у него в тот момент магия для удара, но проверять это не хотелось. Годрик смотрел на него из-под полуопущенных век, часто дыша и понимая, что не сможет сдержать удар. В нем не было магии. Не сейчас. Он смотрел на свою приближающуюся смерть, в волосах которой так нелепо запутались багряные листья. А потом сзади с неловким вскриком на колдуна наскочила невесть откуда взявшаяся Алиса. В руках девочки был большой камень, и она вложила в удар все свои силы. Колдун был много выше Алисы, и ее камень не вырубил его, но сильно пошатнул. Мало соображающий от боли в ранах друид стал ошалело оборачиваться, чтобы узнать, откуда пришла атака. Но Годрик был быстрее. Может, магия в нем сейчас хрипела и задыхалась, но тело все еще могло превозмочь боль. Сжав ладонью меч, он молниеносным движением подскочил к друиду и, развернув его, чтобы закрыть собой зрелище от глаз девочки, вонзил в его грудь клинок. Все было кончено. Тело безвольно упало на осенний ковер. Годрик рухнул на одно колено, не сумев более держать себя. - Что с тобой, ты цел?! - воскликнула, перепугавшись, девочка, опускаясь на листья рядом. Годрик, вытащив меч из тела друида, неловко вонзил его в землю и положил голову на сложенные на рукоятке ладони. Выдохнул. - Кажется, я сказал тебе убегать. Алиса нервно усмехнулась. - Пенелопа бы меня убила, если бы я вернулась без тебя. - Но я же тебе не нравлюсь, - слабо дернул в улыбке губы рыцарь. Девочка пожала плечами. - Ну, знаешь, есть ситуации, которые меняют мнение о людях, - смерив его взглядом, она все же для проформы скривилась. - Слегка. Он молча усмехнулся, все еще отдыхая на мече. - Годрик, - уже тихо и как-то неуверенно позвала Алиса. Он открыл глаза. - Спасибо. Спасибо, что...спас и защитил. Гриффиндор дал себе несколько минут на передышку. Потом заставил себя встать. Все кости заныли, голова закружилась, вылезла тошнота, он пошатнулся и схватился за ствол ближайшего дерева. - Ты ранен? - с тревогой спросила Алиса. - Не совсем, - ответил он, прислонившись виском к стволу и выдыхая. - Слегка...истощил резервы. - Магические? - Да. Они вернутся. Мне просто нужно отдохнуть. А еще мне не помешает Мерлин. - Нам всем не помешает Мерлин, - хмыкнула Алиса. - Это да... Медленно, но все же они добрались до конца чащи. Лошадь мирно дремала, стоя у ручья. Годрик попросил Алису сесть сзади него, чтобы он не заваливался на нее во время езды. Девочка не стала спорить и сделала так, как он просил. Она вообще превратилась в очень хорошего помощника, чем напомнила свою сестру. Она помалкивала, спокойно делала, что нужно, и только изредка разряжала язвительной шуткой обстановку. Ехали они рысью, потому что с галопа рыцарь боялся свалиться. Поэтому к городу они подъехали уже после закрытия ворот. Конечно же, на заставе узнали Годрика, поэтому без проблем пропустили. И скоро они уже были у замка. А на ступеньках беспокойно бегала Пенелопа. Забыв обо всем, Годрик залюбовался ее красотой. Он не знал, почему некоторых смущали полноватая талия и пухлое лицо, для него они были самыми очаровательными чертами на свете. Он видел ее прекрасные глаза, горящие волнением, ее изящные пальцы, перекручивающие юбку, ее медно-рыжие волосы, слегка взлохмаченные и делающие личико девушки еще более прелестным. Вот только все это было не для него. Вспомнив об этом, Годрик лишь скрипнул зубами. Конечно, она сейчас обнимет сестру, поблагодарит его, как помощника, а потом уйдет радоваться к Мерлину... Что ж, он сам во всем виноват. Значит, так должно быть. Гриффиндор осторожно слез с коня, заметив, что голова уже не так кружится и тошнота ушла. Подал руки Алисе, помогая слезть наземь, и остался молча стоять у лошади, наблюдая встречу двух сестер. *** - Алиса! - сдавленно выдохнула Пенелопа, рванувшись навстречу младшей. Сестренка подбежала, сплетясь с ней в объятии, и они застыли так, прижимаясь друг к другу и не желая отстраняться. Волшебница крепко сжала узкие плечики девочки, обвив их руками, будто стараясь стать с ней единым целым. Боги, она бы не пережила, если бы с сестрой что-то случилось. Она бы не пережила ее смерти, не смогла бы жить после нее. Она ее семья, она ее огромная, лучшая часть, ее тепло, она то, для чего существовала ее магия. И вернул ее живой он. - Больше ты никогда не пойдешь на рынок одна, поняла? - дрожащим голосом проговорила Пенелопа, обняв голову сестры ладонями и глядя ей в глаза. Алиса счастливо улыбнулась. - Не будь параноиком, Пен. - Именно для этого я родилась старшей, так что ты обречена быть жертвой моей паранойи, - отрезала волшебница и надолго прижалась губами к темной макушке сестры. А поверх ее волос посмотрела на Годрика. Он выглядел жутко усталым и помятым. Он опирался о круп лошади, чтобы было легче стоять. Его кольчуга и доспехи были грязные, отросшие волосы, как всегда, взлохмачены, а в свете уличных факелов она увидела наливавшиеся на скуле и виске синяки и разбитую губу. Грудь затрепетала. Он вернулся. Живым. Он спас ее сестру. Алиса проследила за взглядом старшей и ехидно улыбнулась, отстраняясь. - Да, Пен, Гриффиндор решил сегодня побыть добрым. Не знаю, надолго ли, но за сегодняшнее его стоит поблагодарить, пока он опять не придумал способ ненавидеть его. - Я даже не удивляюсь, почему друид всунул тебе кляп, егоза, - усмехнулся Годрик. Девочка шутливо показала ему язык и прежде, чем сестра бы успела ее остановить, взбежала по ступенькам, чтобы скрыться за дверьми. Наверняка, подслушивать и подсматривать. Пенелопа повернулась к рыцарю, закусив губу. Гриффиндор спокойно смотрел на нее. Высокий, большой, такой уставший, такой красивый... Из ниоткуда взялась смелость и толкнула сделать шаг. Если не сейчас, то никогда. А ее так тянуло к нему... - Годрик, - негромко произнесла она. Еще шаг. Вот она уже стоит рядом с ним. - Я...хотела сказать "спасибо". Ты...ты сделал для меня больше, чем я могу выразить. - Не за что, - просто ответил он. - Нет, ты не понял, - вдруг мотнула она головой. Он вскинул бровь. - Тот букет. Желтые астры. Я только хотела сказать, что...если бы все прошло правильно...я бы сказала "да". С Годрика почти слетела усталость, его лицо изменило волнение. Она заметила, как он чаще задышал, и ее сердце забилось, спеша угнаться за его. - Ты хочешь сказать...? - Да, - Пенелопа густо покраснела, преодолевая робость. - Я тоже это чувствую. Несколько секунд он просто смотрел на нее сверху-вниз, а она не могла отвести взгляда от его лица. Как же она, оказывается, любила эти морщинки у его глаз... А потом он наклонился и поцеловал ее. Ей показалось, что она вечность ждала этого. Словно после вековой жажды ей наконец-то дали воды. Его поцелуй был вначале неуверенным, будто спрашивающим согласия. Она ответила на его вопрос, как смогла - впервые целуя мужчину. И скоро его руки обняли ее талию, крепко прижимая к его груди, а губы властно коснулись ее губ. Пенелопа разомлела от всего этого: от жара, исходившего от широкой груди, от сильных рук, не дававших ей упасть из-за подкашивающихся ног. И весь мир вдруг уменьшился и поместился между ними двоими. Какое ей дело было в этот момент до будущего, до Альбиона, даже до собственной застенчивости, кричавшей, что они на улице, и их могут увидеть? Ей было все равно. Ее наконец-то целовал ее мужчина, она наконец-то могла почувствовать его силу и превратить ее в нежность. В какой-то момент Годрик немного отстранился, снова вглядываясь в ее глаза. Пенелопа поняла этот взгляд. ''Неужели правда?.." Она покраснела еще больше, но осмелела и, обняв его лицо ладонями, коснулась губами его разбитых губ. Она целовала его, неизвестно откуда понимая, как это делать. Словно она всегда была создана для него. Наконец-то она не ошибалась. *** - Как вы могли, сэр Годрик?! Как вы могли...а-апчхи!!! Оставить службу?! Без позволения командира! Без моего ведома! Без...а-а-апчхи! Леон не в курсе, я не в курсе, никто не зна-а-пчхи!!! Не знает, куда делся рыцарь! Во время дневного патруля! ААААПЧХИ! Гвейн, Элиан и Персиваль, первыми увидевшие вернувшегося друга, сейчас изо всех сил пытались не засмеяться во весь голос. Леон вначале был рассерженным и хмурым, но теперь тоже не выдерживал и вовсю давил улыбку. Чихающий король с истинно ослиным упрямством пытался отчитать своего рыцаря, попеременно вытирая раскрасневшийся нос. И единственным, кто разделял его негодование, был Мерлин, хмуро и мрачно глядевший на мага. Годрик же летал в облаках, забыв обо всем на свете. На губах цвела нежность ее поцелуя, затмевая собой всю усталость и боль от ноющих костей. Она любит его! Она его любит! Ему было так хорошо, словно он проглотил что-то безумно вкусное. Так хорошо, что он готов был обнять всех вокруг. Так хорошо, что мир и его будущее казались самыми прекрасными из возможных. Ничего не может быть плохо, если его любит Пенелопа Пуффендуй. Все будет замечательно. - А вы еще и... А-апчхи!!! - Ваше Величество, - смеясь, прервал Гриффиндор. - Идите лечитесь. Артур уставился на него в праведном возмущении. - Что?! Мало того, что вы нарушаете военный устав, так вы еще и дерз....а-апчхи! - Будьте здоровы, - беспечно кивнул рыцарь. Король наконец понял, что совершенно не выглядит грозно, поэтому приказал Леону "Завтра разобраться с этим" и величественно удалился. К другу хотели пристать с расспросами рыцари, но их опередил Мерлин, отведя его в сторону. - Пен мне все рассказала, - пропыхтел он. - Только поздно. Теперь я могу только придушить тебя. Как ты мог? Один! На друида в священной чаще! Как ты мог не сказать мне, не взять с собой?! Вы же обещали посвящать меня во все... - Что касается Артура, - закончил за него улыбающийся Годрик. - А данный случай касался тебя, про это я клятву не давал. - Но... - Мерлин, просто скажи, что я молодец, и закончим. И еще...меня этот друид магией приложил неплохо, не поможешь? А то башка раскалывается, и кости ломит. А мне завтра на тренировку и... Ох, Мерлин, ты не представляешь, как все прекрасно! * - цитата из 109-го сонета У. Шекспира