Огни Камелота

Герольды уж не ездят взад-вперёд, Гремит труба, и в бой рожок зовёт. Вот в западной дружине и в восточной Втыкаются древки в упоры прочно, Вонзился шип преострый в конский бок. Тут видно, кто боец и кто ездок. О толстый щит ломается копьё, Боец под грудью чует остриё. На двадцать футов бьют обломки ввысь… Вот, серебра светлей, мечи взвились, Шишак в куски раздроблён и расшит, Потоком красным грозно кровь бежит. © "Кентерберийские рассказы", Джефри Чосер

Кандиде было пятнадцать, когда Теодор прибыл в столицу Ифтира вместе со своим отцом, чтобы стать рыцарем. К тому времени она уже участвовала в церемониях посвящения, согласно традиции вручая новеньким их мечи, заменяя на этом посту мертвую королеву. И на первый взгляд свежепосвященный рыцарь ее ничем не заинтересовал. Конечно, он был довольно симпатичен, но юную принцессу меньше всего интересовала внешность. Почти все ифтирские мужчины при дворе выглядели как он - высокие, могучие, с большими руками, с прямыми углами подбородков и грозящей отрасти бородой. И ни один не был достаточно умен, чтобы Кандида его заметила. Книги? Остроумные шутки? Древние науки? Нет, все это было не нужно бравым воякам, расхаживавшим по дворцу. Да что уж говорить - ни один из них не поймал ее за походами к друидам. Юная принцесса только фыркала, считая это верхом глупости и не понимая, кого отец вообще принимает в орден. Впрочем, Теодору тоже первые годы было не до нее. Наследница трона Ифтира была лишь женщиной, чья защита была его долгом. Интересовало же его совсем другое. Четко выполняя приказы, умело выходя из сложных ситуаций, находя лучшие решения для обороны и захвата новых земель, он удивительно быстро завоевал доверие и уважение Беренгара, что вообще-то сделать было практически нереально, если ты не был пятидесятилетним бородатым солдатом, когда-то воевавшим с ним плечом к плечу. И вот тогда-то, в свои двадцать пять, он умудрился выследить принцессу на очередной прогулке к друидской деревне. Ей было девятнадцать, и она уже чуть больше понимала в устройстве мира. В ту ночь они открыли друг в друге похожих людей. Теодор поклялся не выдавать королю тайну принцессы, потребовав взамен, чтобы она предупреждала его об этих походах, дабы он мог ей помочь в случае чего. Кандида хотела возмутиться, но не ей тогда было устанавливать правила. И они договорились. С того дня целый год они провели, как два заговорщика, поневоле сближаясь и становясь друзьями. Теодор неотступно следил за Кандидой, где бы она ни была, даже если не был рядом. Он распределял патрули так, чтобы дорога к друидской деревне была свободна в нужную ночь. И ни словом, ни жестом не подавал подозрений. Поэтому именно он спустя этот год сопровождал одетую в черное девушку на ее коронацию. И только он знал, как она дошла до трона. - У вашего отца были внебрачные дети? - как-то удивилась ее рассказу Гвиневра, когда они снова ужинали вместе. - Которые претендовали на престол? И что вы с ними сделали? - Выслала. В пограничные крепости, жить там под охраной. Королева Камелота еще больше распахнула глаза в изумлении. Кандида, напротив, прищурилась. - Я единственный законный ребенок моего отца. С какой стати я должна была отдать свои земли в руки необразованных властолюбцев? Именно Теодор был тем, кто руководил быстрой и тихой ссылкой всех наглых бастардов. Потому что Кандида доверяла ему, как себе. Потому что знала, что он выполнит все четко и быстро, не задавая вопросов, а если вопросы возникнут - задаст их позже. Потому что поймет все правильно. Потому что вообще поймет, в отличие от прочих. Потому что у него хватит ума понять все ее действия и приказы и сделать ровно так, как она сказала, а замечания высказать без свидетелей. Будучи королевой, она сделала его полноценным военачальником Ифтира и своей правой рукой. И был момент, когда она поняла наконец, что что-то происходило все эти годы. То была зима. Самое ее сердце, потому что шел снег. Кандида, приняв ванну, пила вино и перечитывала письмо от своей тети, Аннис, которая в который раз наказывала племяннице выйти замуж, чтобы укрепить свое королевство. Ифтир за замерзшим окном выглядел сытым и спокойным. Без кольца на пальце и с кубком вина сиделось не в пример хорошо. Вот только комната была все равно странно пуста. И в этот момент в дверь постучали. - Ваше Величество, должен сообщить, что на нашу восточную границу напал отряд короля Алинеда. - И? - Он отбит. Мы подожгли чащу на их стороне реки для урока. Не думаю, что они снова рискнут напасть. В его черных волосах таял серебристый снег. Широкая грудь мерно вздымалась, а в черных глазах прятался стальной блеск. Тогда Кандида закусила губу, внезапно осознав, как красиво его мощные руки лежат на эфесе меча. В тот миг ей стало горячо от внезапного осознания, что между ними нет ничего, что бы их разделяло. Года дружбы сделали их партнерами, которым даже не нужны слова, чтобы понимать друг друга. Общая тайна заставила их обоих, целеустремленных и сильных, встать на один путь. Замуж она все равно не хотела. А он был единственным мужчиной в округе с мозгами в голове. По крайней мере, на ее взгляд. Что ее остановило? Гордость. Она была королевой. Ее важнейшей любовью было ее королевство. Разве стоили того разделенные с рыцарем ночи? Вот только ее кодекс не продержался долго. Ведь не только она почувствовала тот толчок. Теодор сказал, что любит ее, и она ему поверила. У нее не было причин ему не верить, она всегда ему верила. Не могла позволить - но поверить могла. И даже позволила. Они целовались, оставаясь наедине. Он посвящал ей победы на турнирах, что, конечно же, не было чем-то необычным, но только они знали, что за лицом обычного прославления своей королевы было нечто большее. Когда Ифтир пал - все кончилось. Для Кандиды точно кончилось. Она думать не могла ни о чем другом. Мир пах для нее пеплом от того необъятного кострища. Мир больше не был ее, она здесь существовала лишь потому, что еще не выполнила свой долг для Альбиона. В остальном она была мертва. И это было странное чувство - быть мертвой. С одной стороны ее донимал аппетит, ей все еще нравились лошади, ее все еще заводила охота. Она все еще тонула в книгах, страстно отыскивая в камелотской библиотеке то, чего не читала в ифтирской. А с другой - в ней больше не было легкости. Она больше ни на миг не забывала о своем предназначении, ни на миг от него не отвлекалась. Она посвящала всю себя этой судьбе, потому что для чего еще ее оставили в живых? Она жила, чтобы быть полезной будущему Альбиона. Все. Ни о чем другом и речи быть не могло. Никто не может совершить преступление и остаться безнаказанным. Поэтому Когтевран казалось, что она тот самый узник, казнь которого отложили, потому что началась война и нужно строить крепости. Когда же крепость будет построена, ее взведут на эшафот и вздернут. И она продолжала жить в Камелоте, помогая Мерлину и остальным трем магам защищать короля, давая советы Гвиневре, посиживая время от времени с Артуром с кубками вина у камина, штудируя все книги о магии из тайных дверей библиотеки, вновь и вновь наставляя Гриффиндора и споря с ним. В этом теперь была ее жизнь. Только в этом она еще была нужна. Разве было у нее теперь право на любовь? Она была глупа и наивна. Горда и самоуверенна. Может, если бы она вышла замуж, Ифтир не был бы разрушен. Но она предпочла остаться свободной и отдаться любви к простому рыцарю, пусть даже и очень умному. Больше она не могла быть такой беспечной, больше она не могла позволить себе жить чем-то другим, нежели судьбой Альбиона. Это было бы еще одним предательством, прибавленным к долгому списку ее ошибок. Посреди ноября Камелот устраивал турнир. Повсюду только и было разговоров о нем, потому что в последнее время их было невероятно мало. Первый год после нападения Морганы король был занят восстановлением королевства от голода и разрухи, устроенных его сестрой. А в этом году было достаточно реформ, политических переговоров и нападений чудовищ, чтобы вклинить где-то между всем этим пестрое событие турнира. Рыцарям, желавшим-таки подобного развлечения, приходилось искать его в дружественных королевствах. Но теперь, когда Камелот жирел от невиданной ранее системы торговли и процветал от мира и спокойствия, истосковавшийся по турнирам король наконец дал приказ гонцам объявить об оном. Слуги убирались на трибунах и готовили ристалище, зрители усердно делали ставки, рыцари подначивали друг друга, одновременно оттачивая собственное мастерство, во дворце и в городе вовсю сплетничали, а гонцы рассылали приглашения всем союзным королевствам. Именно в это время Кандида в очередной раз сидела в еще одной тайной комнатке библиотеки, успев только подумать, как же библиотекарь ничего до сих пор не нашел, перед тем, как потонуть в еще одной книге. Здесь не было окон, поэтому она взглядом зажгла несколько свечей, которые выглядели не такими уж древними, так что, надо полагать, были оставлены здесь или Гаюсом, или Мерлином. Чего она не ожидала - это внезапно открывшейся двери. В ней все переполошилось, она чуть не подскочила на месте, но в комнату зашел только Теодор. Впрочем, это не убавило ее изумления. Она непонимающе уставилась на него, а потом на дверь. - Я же...как ты зашел? - Ты заколдовала замок, чтобы его нельзя было открыть ключом, - пояснил с улыбкой рыцарь. - А дверь можно открыть и без ключа. Особенно если она и не заперта. Когтевран молча осознала весь смысл его слов. Получается, что она сидела в никак не закрытой комнате с книгами о магии несколько часов. Зайти мог кто угодно. Она закрыла лицо ладонью. - Как я могла об этом не подумать?.. - Легко. Ты становишься очень невнимательной, если думаешь о книгах, - пожал плечами мужчина. - Уму непостижимо... - хмуро вздохнула королева, переворачивая страницу и снова пытаясь погрузиться в книгу, что держала на коленях. Большие шершавые пальцы вдруг легли ей на шею. Дыхание вмиг потеплело. - Разве тебе не нужно быть на тренировке? - спросила женщина, проклиная голос, что на первом слове затрепетал выше, чем нужно. - Или в патруле? - Я работаю вместе с рыцарями Камелота добровольно, но я не давал клятву верности их королю, - невозмутимо, хотя и слегка весело, ответил Теодор. - Так что я решил устроить себе выходной. - Ну, раз ты все еще рыцарь Ифтира, тогда я приказываю тебе - иди к сэру Леону, чтобы он распределил тебя по службе. - Загвоздка - ты теперь тоже не вправе мне приказывать, - рыцарь присел у кресла, лукаво заглядывая ей в глаза. - Здесь мы просто два дворянина. Мы равны. - Он поднес ее ладонь к губам. - Понимаешь? Кандида отдернула руку и решительно схватила ею книгу. - Кажется, об этом мы уже говорили. - Это ты говорила, я свои замечания еще не сделал. - Изволь, высказывайся, но это ничего не изменит. - Кандида, хватит, - уже серьезно произнес Теодор. - Ты не можешь всю оставшуюся жизнь провести, уткнувшись в книги, только потому, что ты якобы в чем-то виновата. Это не имеет смысла. - Да? - возмущенно вскинула голову королева. - Тогда то, чего требуешь ты - имеет еще меньше смысла. - То, чего я хочу, хотим мы оба. Только ты вбила себе в голову всякую чушь и очень стараешься ей следовать. Хватит прятаться, поговори со мной. Или в Камелоте ты собираешься вечно меня избегать? - Я не избегаю тебя. Просто есть более важные вещи. - Раньше тебя это не волновало. А сейчас ты ведешь себя так, будто никакого "раньше" не было. Когтевран резко захлопнула книгу, поднялась с кресла и отошла к книжному шкафу, скрестив руки на груди. - Не будь ребенком, Тео, - жестко произнесла она. - Наше королевство мертво. Мы живы лишь потому, что еще нужны здесь. Мы должны всех себя посвятить этому делу, чтобы хоть его выполнить хорошо. А ты предлагаешь отвлекаться на любовь? - Я предлагаю жить, - так же жестко ответил рыцарь. - И не лги, что ты этого не хочешь. Ты не замуруешь себя в библиотеке из одного чувства долга. Очнись, ты не виновна в падении Ифтира. Ты жива, и ты можешь жить. Ради себя самой. - Так-то ты переживаешь из-за смерти тысяч людей? - горько усмехнулась королева и сама поразилась, как зло звучал ее голос. - Прошло полтора месяца, а ты уже позабыл обо всем. Тебя тянет на подвиги. Так-то ты был всему этому верен? Лицо рыцаря потемнело. В какой-то момент оно стало таким страшным, что вся его фигура - громадная и могучая - показалась готовой напасть и разорвать на кусочки. Кандида выпрямила и так прямую спину. - Не смей обвинять меня в неверности Ифтиру, - отчеканил мужчина, подходя ближе. - Полтора месяца назад я, как и ты, потерял все. Моего брата, моих сестер, моих племянников, моих друзей, мою страну. И, видимо, мою королеву, если сейчас эта непоколебимая умная женщина лжет и прячется, думая, что так легче. - Легче? - выдохнула Кандида, от изумления потеряв голос. - Думаешь, я прячусь от правды? От своих чувств? - А что еще ты делаешь? - Теодор подошел еще ближе, возвышаясь над ней, как гора. Черные глаза нашли ее взгляд. - Да, мы пережили катастрофу. Да, это было больно. И нужно смириться с этим. Отпустить. И жить дальше. - Жесткий бас стал вкрадчивым. - Я люблю тебя. И я хочу, чтобы ты снова стала собой. - У меня нет моего королевства, - тихо ответила женщина. - Я больше не смогу стать собой. - Жаль. Потому что Альбиону нужна та женщина, а не сегодняшняя. Кандида смотрела в его глаза несколько секунд. А потом, оттолкнув, вернулась к креслу, снова взглянув на рыцаря с холодом. - Не я здесь лгу. Если ты не можешь забыть свою любовь ко мне и для этого выдумываешь всю эту чушь, я помогу тебе. - Серые глаза нисколько не изменились в выражении, когда она равнодушно сказала: - Я больше не люблю тебя. Все кончено. Забудь о том, что было. Это было ошибкой, но сейчас мои чувства остыли. Я ничего к тебе не ощущаю. Они испепеляли друг друга взглядами, и именно в этот момент в комнату ворвался Мерлин. - Нам срочно нужно что-то придумать! - выпалил он. - На турнир подослан убийца! *** Мерлин и до того старался убедить Артура не сражаться на турнире. К счастью, в том осталась капля здравого смысла, и он сам с удрученным видом заявил, что принимать участие во всех состязаниях не будет. - Все-таки король, - совершенно несчастным голосом произнес он накануне вечером. - Рисковать нельзя. На этом турнире будут все виды состязаний, включая те, что с оружием. Так что... И сначала Мерлина устроило, что друг выйдет сразиться лишь с победителем турнира в конце. Но в тот день, когда уже почти все участники прибыли из других королевств и расположились шатрами у ристалища, его угораздило пройти мимо одного из них. Внутри разговаривали двое, видимо, рыцарь и оруженосец. Разговор шел о том, что рыцарь победит в турнире, чтобы иметь возможность сразиться с королем. И в этой схватке его оружие будет вымазано ядом, который действует, попав на кожу, спустя три дня. Таков был план убить короля и выйти сухими из воды. Мерлин хотел было проследить, кто выйдет из шатра, чтобы запомнить внешность, но тут в шатер зашла целая группа других рыцарей-участников, и вычислить убийцу не удалось. Другим отличительным признаком было то, что этот подлец упоминал в разговоре Одина, который будет явно рад, если его рыцарь привезет ему весть о смерти Пендрагона. Но, изучив список участников, Эмрис не нашел ни одного рыцаря из Норфолка, не говоря уж о том, что туда и гонцов-то не посылали. Выходило, что эти ребята пришли под другими именами и другим гербом. Когда маг явился к другу, тот и слушать не стал ничего о том, чтобы отменить свой бой. - Мерлин, я почти два года не участвовал в турнирах, - заявил он таким тоном, словно для его слуги этот аргумент был хоть сколько-нибудь значимым. - И ты хочешь, чтобы я отменил единственное состязание, которое позволяю себе в этот раз? Это было безнадежно. - Нужно не дать ему дойти до финала, - говорил Годрик, когда они обсуждали ситуацию в покоях Гаюса. - Любого, кто не из наших, кто будет выделяться, нужно победить до последнего состязания. - Или провести исследование всех имен и гербов из списка, - продолжил Мерлин, лихорадочно соображая. - Только это займет много времени, но мы можем взяться за это все вместе... - А можно просто поменять оружие, - пожав плечами, сказала Кандида, до того молча слушавшая их. Мужчины резко повернулись к ней. - Наоборот, дать этому энтузиасту дойти до финала, чтобы вычислить, кто он. А потом во время перерыва поменять оружие его и Артура. Тогда он умрет, едва выехав из Камелота. На этот план только Годрик поворчал, и то - для виду. Когда настал день турнира, все вокруг были радостны, кроме Мерлина. Дамы в шикарных нарядах в сопровождении слуг устраивались на трибунах, разноцветные флажки гирляндами разлиновали солнечное небо над ближайшими ко дворцу улицами, рыцари смеялись, толкая друг друга в плечи и обещая в первом же поединке заставить глотать пыль, оруженосцы сбивали друг друга на поворотах, спеша к своим хозяевам с грудой железа в руках. Мерлин на сей раз был избавлен от этой беготни, будучи в ложе рядом с друзьями, тщетно вслушиваясь в разговоры участников, надеясь узнать подлеца по голосу. Протрубили начало турнира, и гул смолк. До сих пор сидевший с видом мальчишки, которому отец запретил делать жутко интересную и жутко опасную вещь, Артур поднялся и произнес краткую речь, благодаря всех за участие и сетуя, что уже не его годы, чтобы самому быть в их рядах. - Я оставляю за собой финальный поединок, - произнес он. - Я сражусь с победителем этого турнира. А пока что настало время каждому рыцарю сказать свое слово! И, конечно же, как только объявили время для разговоров, раздался голос Гвейна. Он лихо направил своего коня к королевской ложе и склонил голову в показательном поклоне. - Моя прекрасная королева! - весело воскликнул он. - Позвольте мне посвятить мою сегодняшнюю победу вам! Я буду сражаться во имя вашей красоты и вашего величия. - Ну, учитывая, что, по слухам, с вами сравниться в бою может только мой муж, то вы делаете мне безотказное предложение, сэр Гвейн, - сохраняя невозмутимый тон, так же весело ответила ему Гвиневра, и по трибунам прокатился смех. Все это было похоже на семейный праздник, все были веселы и радостны, все шутили и понимали шутки. Королева сошла со своего кресла, взяла из рук Пенелопы желтый шарф и принялась завязывать его на локте Гвейна, подведшего коня прямо к ограде. - Нечестно! - весело возмутился Артур. - Ты взяла одного из лучших рыцарей! - Прошу прощения, Ваше Величество, - залихватски улыбнулся Гвейн, - но я уже занят. Если вы желаете, чтобы я сражался за вас, вам придется договориться об этом со своей женой. Трибуны, включая королевскую ложу, снова захохотали. Король наигранно грозно посмотрел на рыцаря. - Не задавайтесь, сэр Гвейн, и на вас найдется управа. Господа рыцари, кто же будет сражаться от моего имени? - Я, - крикнул сэр Теодор, как и было оговорено вчера. - Позвольте прославить сегодня ваше имя, Ваше Величество. - Это будет честь для меня, сэр Теодор, - кивнул Артур и обменялся с Гвен взглядом двух спорщиков. - Я посвящаю свои сегодняшние победы Пенелопе Пуффендуй, лучшей женщине во всех королевствах Альбиона! - совершенно не стесняясь, воскликнул Годрик, вскидывая в небо свой шест. На его локте уже давно алел шарф, подаренный возлюбленной. Пуффендуй залилась краской, Мерлин шутливо толкнул ее локтем в бок. - Я буду сражаться во имя леди Леттиции! - громко заявил сэр Галиходин, поигрывая черными бровями в сторону чужой жены, сидевшей в роскошной теплой мантии с маленьким сыном и служанками на трибунах. Сэр Сафир нахмурился, мрачно взглянув на ловеласа. - Проучи его, дружище, - сказал ему Артур, провожая на ристалище. - А я сегодня сражаюсь во славу леди Колетты! - объявил сэр Брандель, поправляя усы. Леон чуть не поперхнулся смехом. - Моей мамы? - Да. Твоя мать - чудо! Должен же я ее как-то отблагодарить за тот ужин в пятницу. Турнир проходил, как обычно. Но люди, истосковавшиеся по зрелищам, очень бурно реагировали на каждую победу и каждое поражение. За состязаниями с шестами последовал ближний бой, потом рыцари спешились и принялись мериться силами со всеми видами оружия. На трибунах сыпалось золото и лилось вино, гремел гром аплодисментов. Солнце и не думало прятаться, явившись еще одним зрителем на это долгожданное событие. Гриффиндор вышел из турнира за пять дуэлей до финала и запыхавшимся взъерошенным комком энергии взлетел на трибуны, чтобы смотреть на продолжение под руку с Пенелопой. Гвейна одолел перед самым финалом Теодор, и он еще долго после этого отфыркивался, что ''этот ифтирский парень жульничал''. - Не отчаивайтесь, сэр Гвейн, - шутливо сочувствующим тоном обратилась к нему Гвиневра. - Вы все равно мой лучший рыцарь. - Тешьте себя этим, - ухмыльнулся Артур, кивнув на ристалище. - Что я говорил? Теодор дошел до финала! - Мы просто тебе поддались, - наигранно фыркнула Гвен. - Правда, Гвейн? - Именно так, моя королева, - ответил рыцарь. - Не мог же я опозорить короля перед воинами всего Альбиона? *** Вот и финал. Сидя в королевской ложе вместе со своими венценосными друзьями, Кандида внимательно следила за тем, как уменьшалось количество участников с каждым боем, всматривалась в каждого победителя, словно собиралась разглядеть надпись ''враг'' у одного из них на лбу. Она очень старалась не смотреть на Теодора, но иногда взгляд все же падал на него, и ей становилось только хуже от его мрачного, сурового выражения лица. Слова, что она ему сказала вчера, жгли ей ребра и ладони. Он разозлил ее, он разбередил незаживающие раны, и она сделала все, чтобы избавиться от него. И вот теперь она смотрела с высоты трибун на его сражения и боялась, что он дойдет до финала. И это было непохоже на нее, потому что нерационально. В этом и был их план - чтобы он дошел до финала. В этом был план спасения короля. Так почему же ей так не хочется, чтобы этот план удался? И чем дальше заходил Теодор, тем больше внутри нее носился хаос. В голову лезли совсем не те мысли. Что, если тот неизвестный убьет его? Да, конечно, она вроде бы уже все для себя решила, она уже отказалась от любви, она уже смирилась с тем, что в ее жизни будет только долг перед Альбионом. Но вот сейчас ее такое твердое сердце вдруг дрожало от мысли действительно оставаться всю жизнь одной. Потерять его сейчас и больше никогда не почувствовать его рук на своих плечах. Больше никогда не коснуться губами его бороды. Больше никогда не услышать его такой спокойный, могучий бас. Неужели она правда была готова прожить так до скончания века? Неужели она правда могла сказать, что не любит его? Протрубили финал. Мерлин кивнул Кандиде и Годрику, вернувшись из маленькой вылазки. Бой короля с победителем должен был идти сразу после финала, поэтому времени поменять оружие после не было бы. Двое финалистов вышли на ристалище со специально приготовленными тупыми мечами. Прозвучал сигнал. Кандида затаила дыхание. И вдруг… - Ваши Величества! - весело закричал ловкий долговязый блондин, бывший их врагом. - Я предлагаю в знак дружбы, в честь этого замечательно удавшегося турнира поменяться оружием! Что?.. - Почему нет, - пожал плечами король. - Меняйтесь! - Нет! - выпалила Когтевран. Королевская чета недоуменно посмотрела на нее. - К чему это? - Не знаю, как у вас, леди Кандида, а у нас это обычное явление на турнирах, - с улыбкой пояснила Гвиневра. И уже тише добавила: - Это знак дружбы, не стоит его отклонять, этот рыцарь из королевства Олафа. Скомандовали начало боя, и клинки встретились, огласив звоном ристалище. Кандида закусила губу. Не может быть. Как он узнал? Если только... Их мог подслушать его оруженосец. Вот проныра. Гад ползучий. Из-за него сейчас может... Королева, закипая от злости и волнения, кинула взгляд за трибуны в сторону шатров. Убедившись, что на нее никто не смотрит, она приопустила веки и зажгла глаза, еле заметно шевеля губами. Через мгновение один из пестрых шатров вспыхнул, как факел. Оруженосцы закричали, кинувшись за водой, слуги быстро показали им дорогу к колодцу, выстраивая очередь с ведрами. Увы, только несколько дам на трибунах ахнуло. Никто больше не обратил внимания. Тем более рыцари. Король вообще был занят облачением со своим слугой. Бой гремел. Теодор ушел в глухую защиту, даже не пытаясь нападать, но и не позволяя прикоснуться к себе клинком. Противник крутился юлой, оказавшись дьявольски способным, меч в его руках извивался, как змея, а сам он то сжимался в комок, то вытягивался, как струна. Он выматывал своего соперника, и в итоге в какой-то момент его меч ударил плашмя по лицу ифтирского рыцаря. Кандида намертво вцепилась пальцами в подлокотник кресла. Трибуны одобрительно загудели. Теодор не упал. Отбежав по инерции и поняв, что худшее уже случилось, он обрушился на противника со всем имевшимся в его арсенале мастерством. Через несколько минут ожесточенного боя белобрысый самозванец лишился своего отравленного меча, тоже скользнувшего по его щеке, и свалился на землю, поверженный. Толпа заревела, аплодируя. Только у Кандиды в ушах шумела кровь. Лишь только прозвучала труба об окончании финала, королева поднялась с кресла и остановила на полпути Артура, безапелляционно заявив, что сэр Теодор получил травму и нуждается в осмотре лекаря перед последним сражением. Сердце гулко бухало в груди, пока она слетала по ступенькам и шла к шатрам. Никакой долг не мог ее остановить на пути к мужчине, которого она любила. К черту Альбион, если он отнимет Теодора. Она просто не сможет быть собой без него. Пускай Ифтир мертв, но рядом с ней все еще был тот, кто знал ее до мельчайших подробностей. Он тоже потерял все. Неужели он не заслуживал любви той, кого любил сам? Мир вдруг оказался полон ветра и солнца. Ее Ифтир жил в ее мужчине. Влетев в нужный шатер, она увидела сидящего на скамейке рыцаря, стучащего зубами рядом Мерлина и закатывающую рукава Пенелопу. На входе ее поймал за локоть Гриффиндор и, заглядывая ей в глаза, убедительным, успокаивающим голосом сказал: - Пен сможет его вылечить. Все хорошо, она успела вовремя. Он выживет. Когтевран никогда еще не видела у него такого понимающего взгляда и такого серьезного тона. Она благодарно кивнула. Пуффендуй использовала свой талант, чтобы магией вытащить впитавшийся в кожу яд. В ее глазах золото сменялось зеленью, мельтешило, вспыхивало, извивалось и гасло. Кандида вместе с Мерлином стояла и волновалась, даже не скрывая этого. Наконец Пенелопа моргнула и опустила руки. Выдохнула и улыбнулась, слегка устало, но радостно. - Получилось. Я испарила яд. Все хорошо. Когтевран подошла к ней, молча взяв ее руки в свои. У нее не было слов, чтобы выразить благодарность. Как сказать о той черной глубине, с которой тебя только что вытащили под солнечный свет? Как сказать о той гигантской тяжести, которую вдруг чудесным образом уничтожили? Как сказать о том, что ты только что был одной ногой за той чертой, где нету слов? И вот ты жив. Ты дышишь. - Я просто хотела помочь, - тихо сказала Пен, с понимающим взглядом кивнув и мягко отняв руки. Кандида сглотнула. Как-то незаметно шатер опустел. Мерлин последним выскользнул наружу, а Когтевран уже сбросила последнюю маску. Она присела на скамью и поднесла к своей щеке огромную мужскую ладонь. - Ты же не любишь меня. Она тихо рассмеялась. От того, как быстро ее мир встал и воскрес. В знакомом басе не было холода, упрека или злости. В нем была улыбка. И она смеялась, сознавая, что Теодор все понял с самого начала. Он слишком хорошо ее знал. - Глупый, - мягко произнесла она, и многие бы дали голову на отсечение, что ее голос никогда не может звучать так мягко и нежно. - Когда это я могла тебя обмануть? Рыцарь потянул ее ближе к себе и накрыл ее губы своими. Они так давно не целовались, что этот поцелуй показался им почти первым. Жадным, тягучим, полным воздуха и уверенности. - Почему ты еще меня любишь? - прошептала королева в промежутке между поцелуями. - Ведь я не сумела спасти твою семью. - Я тоже не сумел, - дохнул ей на ухо любимый бас. На его груди было привычно жестко из-за немного грязной кольчуги, а где-то рядом позвякивал на поясе меч. - Я тоже давал клятву верности Ифтиру. Я тоже клялся всех защищать. Я тоже не сумел никого спасти. Если кто-то виновен, то мы оба. - Как же нам жить с таким грехом? - Главное - жить. Мы все исправим. Только не замыкайся в себе, не закрывайся хотя бы от меня. У тебя это все равно не получится. - Не задевай мою гордость, - она с улыбкой прижалась лбом к его лбу, вдыхая не слишком-то приятные запахи мужчины, вернувшегося с боя, но она привыкла жить среди этих запахов. Они больше, чем что-либо другое, напоминали ей о доме. - Я постараюсь. - А я помогу. Вместе как-нибудь вылезем из этого болота. И она поверила ему. Вместе они выживут. Вместе они все исправят. Ифтир был мертв. Но рядом с ней был мужчина, который любил ее, несмотря на всю ее вину. А значит, она справится. Они совершенно забыли о турнире, наслаждаясь поцелуями, но турнир напомнил о себе голосом Артура, прозвучавшим снаружи. - Как там мой противник? Все в порядке? - Да, он здоров, - ответил Мерлин, видимо, стоявший на страже. - Через минуту выйдет на ристалище. - Во-от, а ты говорил, будет опасно. Как можно быть таким трусливым, Мерлин? * - цитата из 47-го сонета У. Шекспира