Огни Камелота

В июле случилось так, что Артур и Гвейн возвращались с охоты. И когда к ним внезапно подлетела взлохмаченная, зареванная девушка с рассказом о раненом муже в недалекой чаще, Мерлин сразу им сказал, что дело нечисто и лучше не поддаваться на эти уловки. Но кто бы его слушал, правильно? Два доблестных рыцаря тут же решили, что их долг - помочь бедной девушке, и круто развернули своих коней в нужном направлении. Слуга, не переставая, ворчал им в спины. Как он и предсказывал, это оказалась ловушка. Причем магическая ловушка, так как их тут же приковало к стенам невидимой силой, а в полумраке показалась громадная фигура. Ни лица, ни одежды не было видно из-за неестественной темноты, окутавшей чащу, но у этой фигуры был низкий, утробный, рычащий голос. Неизвестный колдун, конечно, принялся знакомиться, рассказывая, с каким смаком он их всех убьет. Артур, конечно, принялся читать ему лекцию о хороших манерах, а Гвейн - вызывать на честный бой. Мерлин в это время закатывал глаза и старательно изображал испуг. После традиционного обмена угрозами враг заявил, что не прочь поиграться со своей едой, так что он их отпустит ровно на неделю. - Я буду ждать вас через семь дней и семь ночей здесь же, - пообещал он. - Потому что если вы не явитесь, я приду к вам сам, ночью, я приду к вам тенью, заползу в комнаты через открытое окно и придушу во сне ваших детей. - Ни у кого из нас нет детей, - не постеснялся огорчить врага Артур, и Мерлин уставился на него, не веря, что тот действительно захотел сказать именно это в подобного рода разговоре. - Тогда ваших жен! - хмыкнул маг. - Тогда я спокоен, - хмыкнул в ответ Гвейн. - У нас с Мерлином их нет. - Сэр Гвейн, это было не слишком благородно. - Простите, Ваше Величество, я не имел ввиду, что оставлю умирать мою дорогую королеву. - Так! - в конец рассердился враг, и все трое почувствовали, как невидимая сила давит на них слишком сильно, выдавливая воздух из легких. - Тогда если вы придете, я убью только тебя, Пендрагон, а если не придете - вас всех и ваших близких! Я отпущу вас, чтобы было интересней. Вы явитесь ко мне с ответом на мой вопрос. Чего. Больше. Всего. Желают. Женщины. А потом сила их отпустила, вышвырнув из чащи прямо к лошадям. - Ну и что я вам говорил? - со вздохом спросил Мерлин. - Заткнись, Мерлин, - ответил Артур, поднимая его на ноги. - Так я не понял, - выпалил Гвейн, поднимаясь и отплевываясь от земли, - а зачем он нас отпустил, если я прямо сейчас могу ответить на вопрос? - Ну, очевидно, не можешь, - ответил Мерлин. - Чего больше всего желают женщины? - спросил король. Рыцарь широко развел руки и обворожительно улыбнулся. - Меня! Домой они возвращались в бурных спорах. Мерлин поверить не мог, что в их головах возникла такая мысль, но она возникла, и теперь два рыцаря спорили о том, нужно ли вообще искать ответ на вопрос. - Мы можем просто взять отряд и пойти убить этого извращенца, - говорил Гвейн. - А не проще ли просто подумать и найти ответ на вопрос? - спрашивал Мерлин. - Нет, проще пойти и убить. - Да, действительно, о чем я спрашиваю. Проще ведь схватить меч и понестись галопом на опасность, чем подумать немножко мозгами и найти самый легкий способ ее избежать. - Раз ты такой умный, Мерлин, - язвительно обратился к нему друг, - чего желают женщины? Маг отвернулся, сосредоточив взгляд на дороге. - Не знаю. Пока не знаю. Вы же мне не даете времени подумать, мне приходится слушать ваши глупости вместо того, чтобы искать наше спасение! - Гвейн, - вдруг позвал Артур, прервав их. - Мерлин прав. Оба друга уставились на него так, словно он только что прямо у них на глазах стал переливаться всеми цветами радуги. Король не стал комментировать. Из гордости, надо думать. - Мы не можем просто взять рыцарей и пойти в атаку, - пояснил он. - Во-первых, наш враг - колдун. Мечами мы его не возьмем. Во-вторых, ты его слышал. "Тень", "заползу"... Он явно очень сильный маг, и мы не знаем, какие штуки он еще может выкинуть. Мы не можем рисковать жизнями воинов, своими...и моей жены. Гвейн хмыкнул. Несколько минут они ехали молча. - Ну и чего хотят женщины? Вопрос этот на целую неделю стал их головной болью. Сначала им казалось, что все довольно просто, и они принялись выдавать ответы вроде: "счастья", "любви", "детей", ''быть красивыми". Но потом они поняли, что вряд ли бы им дали целую неделю на то, чтобы они понимали, что женщинам хочется любви и детей. Тогда они пошли за помощью. - Эм, - в первый момент ответила Гвен, когда трое мужчин рассказали ей обо всем. - Э-эм. Но потом она восприняла все серьезно и задумалась. - По-моему, женщины хотят быть счастливыми. Как и мужчины. Мы что, разного хотим? - Все не может быть так просто! - возразил Мерлин. - Ну почему? Все гениальное просто. Все великое просто. Все лучшее просто. Почему наши подспудные, исконные желания не могут быть простыми? - Имей в виду, Гвиневра, - с картинно-серьезным видом заявил Артур, - если этот маг меня убьет через неделю, ты будешь знать, что я умер, потому что ты не умеешь философствовать. Королева расхохоталась. Потом они пришли к Кандиде. С самым внимательным видом выслушав их рассказ, она полезла в свой стол, достала несколько громадных толстенных фолиантов и торжественно вручила им. - В книгах всегда на все есть ответы, - заявила она, хотя Мерлин мог бы с ней об этом поспорить. Друзья печально посмотрели на фолианты и не менее печально вздохнули. Разумеется, изучать их назначили Мерлина. Просидев над этими книгами до вечера, Мерлин плюнул и пошел проветрить голову. И вышел он вовремя, так как повстречал Гвейна, который решил навестить Гриффиндоров. Он составил другу компанию, и они вместе постучались в дверь. В доме Гриффиндоров царили покой и уют. Вернувшийся с патруля на восточных границах Годрик сидел на кухонной лавке, вытянув ноги и облокотившись спиной о стену. На нем была свободная белая рубаха, а уставшие глаза уже засыпали. Пенелопа же, словно неутомимая пчелка, сидела на другой скамейке, вязала и что-то жужжала себе под нос. Увидев гостей, Годрик взлохматил волосы, растерянно улыбаясь, словно спросонья, а Пуффендуй тут же откуда-то вытащила на стол свежий пирог, луковый суп, куриные лапки, сидр, вино... Пришедших настолько захватил домашний запах, наполненный теплом и нужностью, что оба тут же осознали, насколько холодны их одинокие комнаты. Услышав историю, Годрик не сдержался и чертыхнулся от досады, что пропустил это приключение. Тот факт, что это приключение вообще-то грозило всем троим страшной смертью, видимо, его не волновал. А когда прозвучал вопрос, рыцарь с огромным интересом уставился на жену. - Но все ведь хотят разного, - недоуменно произнесла Пен. - Как может быть одно желание? - Ну вот чего ты хочешь? - спросил Гриффиндор. - Детей, - чуть покраснела девушка. - Но их не все хотят. - Разве? - удивились хором рыцари. - Конечно. Коринн, допустим, не хотела. Которая...подруга Салазара. Она детей терпеть не могла. - Хорошо, а чего ты еще хочешь? - спросил Мерлин. Пуффендуй посмотрела на него в полной растерянности. - Мерлин, ну как я тебе...ох. Ну, покоя. Здоровья для близких. Но ведь той же Моргане хочется войн и смерти брата. - Моргану можно не считать, - фыркнул Гвейн. - Она давно с ума сошла уже. Где ее носит почти два года? - Слушайте, я не знаю, что всем другим нужно для счастья, - закончила разговор Пенелопа, ставя на стол по ходу дела испеченные булочки, - но мне нужно очень мало. После этого Гвейн вознамерился спросить совета и у Слизерина, аргументируя это тем, что мужчина, повидавший так много женщин, должен что-то знать. Мерлин видел в этой теории значительный изъян и в дом мага зашел с выражением "Это была не моя идея". Салазар только усмехнулся. Конечно, он ничего не знал, а потому очень скоро двое ловеласов откопали вино, и Мерлин оставил их вдвоем, решив, что Гвейн отлично переночует в этом доме. На шестой день мужчины отчаялись. Артур уже почти был готов согласиться на простую атаку, как вдруг на прогулке по полям им встретилась женщина. Красотой она напоминала троллей. Лохматые волосы паклей свисали над перекошенным лицом, покрытым морщинами, бородавками и прыщами. На спине высился горб, ноги шли криво, сморщенные руки дрожали, а из-за желтых зубов шла вонь. В общем, знакомство вышло приятным. - Здравствуй, король, - прошамкала она. - Здравствуйте, - вежливо поздоровался Артур. - Я знаю, какая беда постигла вас, - произнесла вдруг женщина. - Я знаю, какая вам грозит участь. Я могу вам помочь. Мужчины переглянулись. - Откуда ты знаешь? - нахмурился король. - Я все знаю, - улыбнулась женщина и подняла голову так, чтобы им был виден золотой блеск магии в ее глазах. - Ты колдунья! - прошипел Артур. - Что ты делаешь на моих землях? - Хочу тебе помочь, - просто ответила женщина. - Помочь? Чем колдунья может мне помочь? Зачем тебе мне помогать? - Тише, - в голосе незнакомки зазвучала вековая печаль. - Ты ничего обо мне не знаешь, но уже судишь. Разве так поступают короли? - Ты владеешь магией. Я знаю достаточно. - И все же ты не знаешь ответа на вопрос, который спасет тебе жизнь. Значит, ты знаешь недостаточно. - Артур, - негромко позвал Мерлин. Друг раздраженно повернулся к нему. - Выслушай ее. Казнить ты ее успеешь, но вдруг она правда знает ответ? - Конечно, знает! Может, она вообще заодно с этим демоном. Эмрис едва удержался, чтобы не фыркнуть. - Даже если так, ты уже в их ловушке. Подумай, как из нее выбраться. - Мерлин, я не буду просить помощи у колдуньи. - А лучше умереть? - Возможно. - Хорошо-о, задам вопрос по-другому. Что хуже: просить помощи у колдуньи или обречь на смерть Гвен и ползамка с ней вместе? Король угрюмо воззрился на него. Мерлин сверлил его взглядом в ответ. Наконец первый сдался. - Хорошо, - нехотя сказал он. - Что ты хочешь мне сказать? - Я знаю, чего больше всего желают женщины, - мерзко улыбнулась ведьма. - Но за свою помощь я хочу ответную услугу. - Я не казню тебя, если ты сразу после нашего разговора исчезнешь с моих глаз, - вздохнул Артур. Колдунья, кажется, рассердилась. - Нужна мне твоя милость! Неблагодарный щенок! - Полегче, - негромко остановил ее Гвейн. - Ты говоришь с королем. Женщина сверкнула глазами. - Да? Посмотрим. Я потребую плату за его спасение. И если он откажется, он умрет. А перед смертью все равны - и короли, и нищие. - И какова плата? - не отреагировав, спросил рыцарь. - Ты мне нравишься, - вдруг заявила колдунья. - Пожалуй, ты заплатишь цену за жизнь своего короля. - Я?.. - Да. Вот и посмотрим, стоит ли он жертв во имя него. Вот моя плата: за то, что я скажу ответ на вопрос, ты - дашь слово жениться на мне. Король и рыцарь обронили челюсти. - В смысле? - тупо переспросил Гвейн. - В прямом. Клянись, что когда вы переживете завтрашний день и я явлюсь во дворец, ты объявишь меня своей женой и разделишь со мной брачное ложе. Тогда и только тогда твой король будет спасен и останется жить. - Чушь какая, - гневно фыркнул Артур. - Как ты смеешь так разговаривать с рыцарем Камелота, как ты смеешь разыгрывать такой обман? Убиралась бы лучше поскорее со своей магией вон, чем... - Я согласен, - вдруг объявил Гвейн. Король в шоке повернулся к нему, думая, что ослышался. - Что?! - Я согласен на сделку, - повторил рыцарь мрачно и решительно. На его лице застыла каменная жесткая маска, глаза превратились в две острые льдины, а пальцы крепче сжали уздечку коня. - Гвейн, нет, - угрожающе начал Артур. Друг резко повернулся к нему, пронзая страшным взглядом. - Это мой выбор, сир, и я выбираю вашу жизнь. - Очнись! Ты продаешь себя ведьме, которая нас обманет и ничего не даст! - Может быть. А может быть, она даст нам ключ к спасению. - А если даст? Ты всю жизнь проведешь...с ней? - Да. Я помню, что в Камелоте запрещена магия, поэтому мы уедем, но я буду знать, что вы живы. - Хорошо. Если ты хочешь так, тогда давай так. Сэр Гвейн, я ПРИКАЗЫВАЮ вам остановиться и не делать этого. Мы найдем другой способ. - Какой?! - взорвался Гвейн. - Мы все перерыли! И плевать мне на твои приказы, ты должен жить! Не надо за меня решать мою личную жизнь. Я хочу жениться на этой ведьме - и я женюсь, даже если ты пошлешь против меня всю армию Камелота. Надеюсь, ты помнишь, что я твой лучший мечник. С этими словами он повернулся к ведьме. - Я клянусь во всем, чего ты от меня потребовала. Говори ответ на вопрос. Колдунья еще раз улыбнулась. - Женщины больше всего хотят распоряжаться своей жизнью сами. В ту же секунду, как она договорила, лошади почему-то заржали и взвились на дыбы. Мужчинам стоило огромного труда успокоить скакунов, но когда им это удалось - уродливой женщины и след простыл. Гвейн вернулся домой быстрее них и куда-то пропал. Артур с порога потребовал его найти, но никто не знал, где лучший рыцарь Камелота. Взбешенный король ушел на поле, чтобы выбить дух из тренировочных чучел, где и провел всю ночь. Мерлин издалека наблюдал за ним, думая, что все зашло слишком далеко. Он никак не ожидал такой жертвы от Гвейна. Нет, он не сомневался в его благородстве и самоотверженности, но не до такой степени. А если вспомнить, как начинались их отношения? Гвейн терпеть не мог знать и считал Артура избалованным, лицемерным фанфароном. А теперь он продавал себя за жизнь этого "фанфарона". Мерлин не ожидал, что эта история примет такой оборот. На следующее утро Гвейн просто пришел вовремя, появившись из ниоткуда. Артур с ним не разговаривал. Все трое молчали весь путь до темной чащи. Там все повторилось: тьма, громадная фигура, угрозы. Артур принялся перечислять все ответы, которые им удалось придумать, старательно не называя последний, видимо, надеясь избежать исполнения мерзкой сделки. Но все ответы были неправильными, Гвейн злился, наблюдая за сценой, и наконец король, сжав зубы, сказал фразу той ведьмы. Неизвестный маг взревел так, что деревья закачались. - Эта Рагнелл! - завопил он. - Она знает меня! Она так надеется исцелить себя! Но у нее ничего не получится, потому что вы, людишки, не знаете, что такое милосердие и равенство! Она...а-а-а! Что-то его схватило и вытянуло с поляны. Мрак, окутавший чащу, вздрогнул и каплями стек на землю, возвращая день. Скоро от странного приключения остался мрак только в душах. - Он...умер, что ли? - спросил Артур. - Видимо, да, - ответил Гвейн, и больше они не сказали ни слова. Мерлин мучился тоской, пока ехал за ними в Камелот. Кусал губы и весь издергался. У ворот их встретила та же ведьма, чьим именем оказалось леди Рагнелл. Гвейн все с тем же мрачным и каменным выражением лица посадил ее перед собой в седло, и они вместе въехали в город. Во дворце он действительно при всех объявил ее своей женой и потребовал от короля пира. Артур не смог ничего ему сказать, и пир был дан. Тоскливое и страшное зрелище, все таращились на невесту и молча ели, если не пропадал аппетит. Мерлин весь пир смотрел на Гвейна, который слегка злоупотреблял вином, но больше ничем не выдавал эмоций, и Эмрис радовался, что сегодня ночью все закончится. Поэтому он вздохнул с облегчением, когда почти в полночь радостный Гвейн прилетел в королевские покои, где, конечно, никто не спал. Его лицо сияло, он дышал, как загнанная лошадь, но свободно и непрестанно смеясь. - Все...это было...этого не было! Ничего...она... - никак не мог он объяснить. Мерлин, стараясь не улыбаться, подал ему кубок с вином. - Она была правда заколдованная! На нее наложили заклятье, и снять мог только "чистый сердцем человек". - Он гордо огляделся. - Все слышали, да? - Так что случилось? - недоверчиво спросил Артур. - Мы пришли в спальню... - Без этих подробностей. - Молчите, сир, здесь самое интересное. Так вот, мы пришли в спальню, и я, как высокоморальный муж, ее поцеловал. И тут знаете, что? Она стала красавицей! Обернулась самой красивой женщиной на свете, - тут он спохватился и отвесил поклон Гвен. - Уступая лишь вам, конечно, моя королева. И она мне рассказала о своем проклятье. Сказала, что теперь у нее такая судьба: либо она будет красавицей днем, чтоб меня не позорить, но уродкой ночью, что не слишком приятно; либо она будет уродкой днем, но красавицей ночью. Сказала, чтоб я выбирал теперь, раз я ее расколдовал. - И что ты ответил? - спросил Мерлин, уже зная ответ. - Я сказал ей, что это ее судьба: либо днем терпеть насмешки и оскорбления, либо ночью неприязнь от меня. Сказал, что это ее выбор и только она вправе его сделать. Надо ли говорить, как горд был Мерлин за друга в этот момент? - И она сказала, что этим своим решением я ее расколдовал полностью! Она теперь всегда будет красавицей. Сказала, что освобождает меня от обязательств, потому что теперь она может жить свободно. Вне Камелота, конечно. Там, где разрешена магия. Хотя, от такой красотки теперь бы я не отказался, - усмехнулся он напоследок. (1) Гвен, не стесняясь, бурно обняла его. Артур ничего не сказал. Но на следующее утро Гвейн обнаружил в своей комнате огромное количество бочек с лучшим вином и пивом, какие только поставлялись в Камелот. А Мерлин, когда уложил всех спать, взял своего коня и поехал в лес. Там, на условленной поляне он нашел красивую белокурую девушку в обществе сэра Теодора. Спешившись, он протянул ей флакон, который дал ему Гаюс. Выпив жидкость, девушка обернулась Кандидой Когтевран. - Ну что, эффект произведен? - весело спросила она, поправляя на себе платье и надевая плащ. - Слишком сильный, на мой взгляд, - ответил Мерлин. - Главное, что действенный. Они ничего не заподозрили? - Да кто бы в здравом уме заподозрил в той старухе тебя? - А меня в том маге из темной чащи? - спросил Теодор, подержав секунду волосы королеве, чтоб ей было удобнее надеть плащ. - Похоже было, что это я колдую? - Все было отлично, - заверил их Мерлин. - Как вы так угадывали? Я имею в виду, один поднимает руку, а другая из кустов колдует... - Я не в кустах сидела, - с достоинством возразила Кандида. - Я пряталась за деревом. - Хорошо, но... Зачем ты развернула эту историю с женитьбой? Мы же другое собирались сделать. - Они меня разозлили. И я решила, что того урока им будет недостаточно. - Это было жестоко. - Разве? - вскинула брови королева и положила ладони на бока. - Внешность - не порок. Любить нужно не за нее. Леди Рагнелл не сделала им ничего плохого, так что Гвейн мог не переживать за свой брак по этому поводу. Для них обоих это было жестокой жертвой лишь потому, что оба боялись магии колдуньи. А это именно то суеверие, ради которого затевался весь этот спектакль. - Согласен, но как же брак по любви? Разве не жертва - навсегда отказаться от возможности жениться на любимой женщине? - Это жертва, которую сплошь приносят короли и королевы. Династический брак не предполагает любви, мы растем, зная, что у нас нет на нее права. Так что не вижу ничего такого страшного в том, чтобы рыцарь почувствовал, какого это. - Учитывая, что ни ты, ни Артур не принесли в конце концов этой жертвы, - хмыкнул Мерлин. - Ну так и я освободила бедного рыцаря, - пожала плечами Когтевран. А потом вздохнула. - Все сражаются по-своему, Мерлин. До людей должно дойти, что магия не зло. И если для этого нужны жесткие меры - да будет так. "Жертва - не жертва, - думал Мерлин, возвращаясь в цитадель, - но, бьюсь об заклад, Артур этого никогда не забудет." *** - Давай, Сэл, это же просто. - Гриффиндор, я не буду играть в тупую игру, которую ты и твой приятель-король придумали от нечего делать. - Не увиливай от темы. Давай. Три вещи, мысли о которых постоянно лезут в голову перед сном. - Бренность нашего мира, отсутствие хорошего вина в тавернах и ожидание, когда же мой закадычный друг наконец повзрослеет? Годрик легко рассмеялся, наклонился с седла, сорвал пригоршню ягод и сунул в рот. Слизерин криво улыбнулся, пристраивая к своему седлу очередную тушку кролика. Густые кроны августовского леса тихо нашептывали им что-то. Ветер почти не мешал охотникам, а солнце с боем продиралось сквозь сочную зелень на тропу. Это лето, в противовес прошлому, выдалось достаточно сухим и теплым. И солнечным. Будто и в самом деле кто-то решил, что у Камелота сейчас золотой век. - Хорош смеяться, ты и так своим чавканьем всех зверей распугал на три леса вокруг. Рыцарь удивленно посмотрел на свою ладонь, испачканную соком ягод, а потом на друга. - Я не чавкал. - Нет, чавкал. - Это три вещи, которых я не делаю. Не чавкаю, не храплю и не спорю на деньги. Салазар снова запрыгнул в седло, и они тронули лошадей. Под копытами твердым маленьким эхом звучала лесная земля. - Это неинтересно. Давай тогда уж три вещи, которые ты перестал делать. Годрик задумался. Пригнулся, пропуская особенно нагло разросшуюся ветку. - Э-э...такого нет. - Что я говорил? Ты никак не повзрослеешь. - Да я... Салазар вскинул ладонь, мгновенно останавливая друга и прислушиваясь. Еле уловимое шуршание слышалось где-то справа. Маг тронул поводья, осторожно направляя коня так, чтобы увидеть на соседней поляне лису, рывшуюся в земле и вынюхивавшую что-то. Годрик первым вскинул арбалет, так что Сэл отклонился в седле, чтобы не мешать ему. Расстояние было небольшое, и им очень повезло, что лиса их не заметила пока, полностью поглощенная, видимо, добычей мыши. И Годрик промазал. Стрела вонзилась в землю в шаге от лисицы, заставив ее мгновенно исчезнуть с поляны, а рыцаря - с досадой и смущением взлохматить волосы. Слизерин, сдерживая смех, прищурился. - Серьезно, Гриффиндор? - спросил он невозмутимо. - Мне солнце в глаза светило... - попробовал оправдаться друг, что вызвало у Салазара смешливое фырканье. - Солнце вообще с моей стороны. Скажи мне, вот как это называется? Ты рыцарь уже полтора года, а ни черта не стал лучше стрелять! Годрик возмущенно и гордо поднял подбородок. - Хочешь узнать, насколько я стал лучше в фехтовании? - Я видел тебя на последнем турнире, - лениво-насмешливо ответил Слизерин, поворачивая и трогая дальше своего коня. - Ты даже до финала не дошел. Опять. - В следующий раз точно дойду, - убежденно и ревниво заявил рыцарь. Потом снова вскинул голову. - И в этот раз, заметь, я вышел уже за три дуэли до этого, а не за пять или четыре! - Да, потому что тебе попадались слабые противники. - ТЫ-то что знаешь о слабых и сильных мечниках?! - Не обязательно уметь, чтобы наблюдать и видеть. - Ладно! - всплеснул руками Гриффиндор. - Я не сильно продвинулся. Но это лучше, чем то, что ты начинаешь терять форму с этими твоими куропатками. - Я?? - изумился Сэл настолько, что не стал поправлять название птиц. Гордо и демонстративно фыркнул. Резко развернулся, вскинув арбалет. Пару секунд целился в сторону поляны, от которой они успели немного отъехать. Стрела воткнулась точно рядом с промазавшей стрелой Годрика, заставив ее упасть. - Выпендрежник, - буркнул Гриффиндор, выезжая вперед, и друг широко ухмыльнулся, призывая магией обе стрелы обратно. Когда их лошади поравнялись, Годрик резко сменил тему, вспомнив о чем-то и явно радуясь, что можно отвести внимание со своего промаха. Они ехали рядом, почти не глядя друг на друга, вдвоем на весь лес. Разговор лился сам собой, переполненный шутками и потасовками, оборванными на нужном моменте спорами и подначиваниями. Они были знакомы уже кучу лет, но им все еще было, что сказать друг другу. Их было всего двое, но казалось, что этого достаточно, чтобы чувствовать себя живыми. - Мы с Пен вчера смотрели одну комедиантскую сценку. И вот, может, ты объяснишь, потому что я не понимаю, почему там все считали одного героя козлом. В общем, история такая… 1 - слегка переделанная мною легенда Артуровского цикла "Сэр Гавейн и леди Рагнелл". Там все было точно так же, только к темному колдуну Артур попал один, и времени ему был дан год. Ну и, конечно, все это не было постановкой) Там Гавейн прожил с леди Рагнелл в счастливом браке семь лет, прежде чем она ушла жить в леса.