Огни Камелота

- Расскажи мне о символе друидов. Черная спираль под тонким желтым витком. Вокруг стояла тишина лесной ночи. Даже храп рыцарей из лагеря не долетал сюда. Мерлин выбрал это место, чтобы поговорить с драконом. Голова Килгарры терялась в высоте безлунной ночи, и только глаза выделялись, как две звезды. - Это знак ватеса. Провидца-друида. Где ты его встретил? - На пути сюда. Он предупредил меня о погибели Артура. - Погибели? - искренне заинтересовался дракон, и Мерлин понадеялся, что раз тот не знает об этом, значит все это было злой шуткой, не имеющей никакого отношения к пророчествам. Но картины в воде были столь реальными... - А затем он показал мне битву. Ужасную битву. Артур боролся за свою жизнь. Я видел его раненым. Я видел, как он упал. - Никто не видит будущее так, как ватес. Даже высшая жрица. Мерлин прямо ощутил, как тучи с неба перебираются к нему внутрь. Картины битвы и умирающего друга, казалось, навсегда впечатались в память. Чувство приближающегося конца нависло над ним, как затмение. - Значит, эта битва неминуема? - Не знаю, юный чародей, - ответил дракон, - но одно известно наверняка - это была не случайная встреча. - Мне стоит внять его предупреждению? - В былые времена слова ватеса считались даром. - Так почему мне они кажутся обузой? В древних глазах Килгарры появилось то, что, казалось, там и не существовало - снисходительное сочувствие. - Мудрый человек не боится знаний, Мерлин, - произнес он. - Они его направляют. - Как? - Это только тебе решать. Но помни - ватес выбрал тебя не просто так. Сейчас, как никогда, ты и только ты можешь сохранить Артура. - Будто когда-либо было иначе, - хмыкнул Мерлин, хотя и понимал, что сравнивать тогда и сейчас не имеет смысла. Нельзя сравнивать былое, в котором были войны и подвиги, и грядущее, в котором только неминуемый страшный конец. Ничего уже не будет так, как раньше. - Сейчас другое время, Мерлин, - произнес Килгарра и с какой-то многовековой задумчивостью посмотрел на верхушки деревьев, за которыми тенями стояли далекие горы. - Мир меняется. И магия меняется вместе с ним. Я чувствую это. Мы все это чувствуем. Старые законы теряют силу и медленно уходят во тьму. - Что это значит? - Я знаю только, что грядет что-то, что изменит Альбион. Навсегда. *** Когда Сифа поставила перед ней тарелку с вкусным блюдом, Гвен поняла, что у нее совсем нет аппетита. - Прости, я не могу это есть, - извинилась она. Но служанка ее не поняла. - Я принесу что-нибудь другое, миледи, - засуетилась она. - Нет. Просто посиди со мной. Девушка неловко присела на край стула. - А ты голодна? - Гвен переставила ей свою тарелку. - Ешь, пожалуйста. Служанка едва оправилась от шока и несмело взяла маленький овощ с тарелки. Королева с жалостью подумала, что, наверное, у девочки была нелегкая жизнь, если она так пугается доброты со стороны дворян. - Кажется, я бы уже должна привыкнуть, - вздохнула она. - Не знать, вернется ли он. - Вы любите его, - отозвалась Сифа. - Я понимаю. - А у тебя есть кто-то, о ком ты волнуешься? - с улыбкой спросила Гвен. Служанка застенчиво кивнула. - Но не тот, о котором ты можешь говорить. - Да, миледи, - смущенно улыбнулась Сифа. А потом осмелилась посмотреть госпоже в глаза. - Нет воина более великого, чем король. Он обязательно вернется. - Я знаю. Ты права, - Гвиневра накрыла своей ладонью ладошку девушки. - Спасибо. Служанка молча улыбнулась. А Гвен снова заскучала по Пенелопе. За полтора месяца она так и не смогла завести дружбу с новой служанкой. Сифа закрывалась от нее. Не то, чтобы у нее не было на это права. Просто королеве не хватало подруги. Пуффендуй, как они и условились, изредка заходила в библиотеку, и они подолгу разговаривали обо всем, что накопилось. Гвиневра жаловалась подруге на несносный характер мужа, а Пен делилась радостями и трудностями беременности. Но они уже не могли быть вместе каждый день с подъема до сна, и Гвен очень по этому скучала. *** - Ваш аргумент не аргументный, - проворчал Годрик, поднимая воротник стеганки из-под кольчуги. Ветерок этой ночью дул холодный. Видимо, эта зима будет суровее прошлой. - Сразу видно, что вам не приходилось иметь дело с детьми. Кандида тихо посмеялась. Ей холодно не было - она даже не запахивалась в свою синию мантию. Очевидно, скоро она, как и год назад, начнет жаловаться на малое количество снега. - Мне приходилось иметь дело с детьми явно больше, чем тебе, - ответила она. - Да и это необязательно. У меня при дворе был картограф, который знал каждый дюйм наших гор, хотя никогда там не бывал. - Дети - это не горы, - буркнул Гриффиндор. - И не карты. И даже не книги. Они живые существа. Нельзя научиться с ними обращаться, просто прочитав инструкцию. - Эти "инструкции'', - передразнила его королева, - были написаны такими же людьми, как и мы. Почему тогда они воспринимаются как неживые? Книги были написаны чувствующими людьми. - Давным-давно. Да и это то же самое, что послушать чьи-то советы. Этот кто-то может быть не прав. - Если бы этот кто-то был не прав, его книги бы не хранились так долго в библиотеках, их бы просто сожгли. - Их бы сожгли, если бы цитадель Ифтира когда-нибудь кто-нибудь брал до вашего рождения. И вы бы их не прочли. И, может, тогда бы вы не были такой занудой. - Это мечты. Если бы Утер не воспитал себе такого сына, ты не стал бы рыцарем и, возможно, не был бы таким болваном. Они обменялись вредными улыбками, словно брат и сестра, достающие друг друга. Гриффиндор отвлекся, поменяв местами молодых рыцарей на постах, чтобы те больше думали о своей работе, чем о болтовне друг с другом. Конечно, это дорога из южных ворот, здесь ничего не случается, но только в таких местах и приходится учить новичков дисциплине - ставить их в более опасные места просто рискованно. Хотя Годрик все еще не понимал, почему следить за зелеными юнцами Леон поставил именно его. Разве нет более терпеливых рыцарей? Он, конечно, собирался стать отцом, но это не значит, что навыки воспитания нужно начинать приобретать с молодых рыцарей, у которых ветер в голове гуляет. - Нет, я не понимаю, - продолжил маг. - У вас действительно так детей воспитывали? - Конечно, - кивнула Когтевран. - И я этому рада. Северный ветер создал воителей, которым не было равных. - Чушь, - фыркнул рыцарь. - Завоевания Ифтира ерунда по сравнению с завоеваниями Камелота. Да вспомните того же короля Эреварда. Камелот такой большой именно благодаря ему. - Вот что происходит, когда мало читаешь книг. Ифтир потерял много земель из-за моего отца, который любил больше воевать, чем завоевывать. Но до него наша территория была побольше, чем Камелот. - Не-ве-рю. - Так сходи в библиотеку. Или нет, тебя нельзя пускать в эту обитель, я сама пришлю тебе книги. - В таком случае, я поменяю адрес. - И как ты с таким характером собираешься детей растить? Вот скажи мне, что ты будешь делать, если твой сын вырастет в безответственного слабохарактерного дебошира? Не задумаешься, случайно, что это от недостатка дисциплины? - Не надо оскорблять моего сына, он еще даже не родился. И вообще, может, это дочь. - Лучше сын. - А я хочу дочку. И нет, мой ребенок не станет безответственным дебоширом. Но для правильного воспитания не обязательно его растить, как в казарме. - Что в этом плохого? Дети вырастут спокойными и собранными, будут уметь справляться с поставленными перед ними задачами и претерпевать трудности. - У детей должно быть детство. Каждый ребенок имеет право на немного беспечности. Детей нельзя будить посреди ночи, чтобы заставить работать без продыху просто затем, чтобы закалить их характер. - Но я не это имела ввиду, - королева удивленно посмотрела на него. Рыцарь мрачно поднял воротник еще выше. - Я к примеру. К тому, что нельзя засовывать детей в солдатские рамки. Дети имеют право немного побыть детьми. - Кто же запретит им быть детьми? Просто в строго отведенное время... Гриффиндор расхохотался. - Вы и для слез им отведете четко определенное время? И для капризов? - От слез вообще лучше отучать, - невозмутимо возразила Кандида. - Они ничего хорошего не дают, только расслабляют. А что касается капризов... Тут она замолчала. Из ворот вышла фигура, закутанная в плащ. Боязливо оглядываясь на город, она прошла по дороге к лесу. Рыцарь и королева внимательно пронаблюдали за ней. Годрик знаком подозвал к себе одного из своих подопечных. - Иди проследи за ней. - Я? - изумился юнец. - Но как же мой пост? Это же правило. Нельзя покидать пост во время дозора... - Можно, если тебе разрешил твой командир, - раздраженно оборвал его маг. - Давай, быстрее, а то она в темноте скроется. Потом доложишь, что увидел. Двое спорщиков продолжили обсуждать воспитание детей, но юный рыцарь вернулся достаточно скоро. - Это была служанка королевы, - доложил он. - И? Юнец удивился. - Что "и"? Мне что, за ней нужно было следить? Она же не враг. - Она кралась в лес, идиот. Да дело даже не в этом. Я приказал тебе за ней следить - и ты должен был сделать именно это, а не сам додумывать, что тебе нравится. - Видите, сэр рыцарь, что происходит, когда нет должной дисциплины, - самодовольно улыбнулась Когтевран. - Не дисциплины, а опыта, - возразил в ответ Годрик и снова вернул свое внимание к подопечному. - Что ты еще видел? - Эта служанка встретила какого-то мужчину, и они стали разговаривать. Я ушел. Мне что, за их любовью надо было следить? Кандида захихикала. Гриффиндор со вздохом сжал переносицу. - Иди отсюда. И если из-за этой девчонки что-то случится, я заставлю тебя носиться по полю в полном обмундировании три ночи подряд. А лучше вообще поговорю о твоем изгнании из ордена. *** На следующий же день они добрались до столицы Карлеона. Аннис приняла своего союзника очень радушно, и вскоре они уже все сидели за столом в Пиршественном Зале. Разнося еду вместе со здешними слугами, Мерлин прислушивался к разговору Артура и Аннис и услышал, как королева рассказала о трудностях, которые донимали ее королевство в последнее время. - Меня не удивляет случившееся в Асгорате, - сказала она, услышав про разоренную деревню. - Саксы начали совершать набеги на наши деревни несколько месяцев назад. Они собирают всех мужчин и забирают с собой в Ишмир. - Чтобы собрать армию? - предположил Артур. - Говорят, Моргана разбирает крепость. - Зачем? - Наверное, что-то ищет. Даже гадать не смею, что именно. - Значит, мои люди могут быть все еще живы? - Да. Они живы наверняка. Услышав это, Мерлин понял две вещи: Артур ни за что не откажется от пути в Ишмир, а еще то, что там его, возможно, убьют. Да, конечно, в том видении не было снега, но... Эмрис не мог отделаться от плохих мыслей и предчувствий. У него никак не получалось улыбаться, и он едва ли выглядел веселым, когда Аннис попросила его показать шутовское представление, а Артур шутки ради его не отмазал. В любой другой день Мерлину доставило бы удовольствие шокированное лицо друга, когда он принялся с помощью магии жонглировать как заправский циркач. Но сейчас внутри него стояла тягучая темнота и никак не желала уходить. Конечно, Артур это заметил и вечером, когда они остались одни в отведенных покоях, спросил о его плохом настроении. Мерлин предпринял слабую попытку отговорить его от дороги в Ишмир, прекрасно понимая, что она обречена на провал. А еще он понимал, как это подло - отказаться спасти друзей, которые живы в страшном плену. Но он ничего не мог поделать со все нарастающим страхом. В Ишмире их ждала Моргана и ее люди, среди которых мог быть тот самый рыцарь из видения. В Ишмире могло исполниться пророчество ватеса. Артур мог идти прямо к своей смерти. А Мерлину оставалось только минуту за минутой позволять ему это. С другой стороны - не будь Артур именно таким, разве пошел бы за ним Мерлин девять лет назад? Нет. Он поверил в короля, который бы заботился о своих друзьях и подданных. И теперь встречался с обратной стороной этой судьбы - такие короли не прячутся от смерти. Когда, покинув цитадель Карлеона и проведя день в пути, камелотский отряд разбил лагерь на опушке леса, Мерлин не стал садиться вместе с друзьями, как делал обычно. Сейчас ничего не могло быть, как обычно. Обычно он верил в возможность спасения. Обычно он придумывал планы. Обычно он знал, что есть шанс. А теперь впереди ждал лишь конец. Безвозвратный, неминуемый, беспрекословный. Конец всему. Этот конец нависал над мыслями, повергая их во тьму. От смеха за спиной тошнило, шутки воинов наводили смертельную тоску. - Мерлин. Так мягко голос Артура звучал редко. По крайней мере, по отношению к нему. Мерлину не нужно было оборачиваться, чтобы узнать шаги, еще до того, как друг позвал его. Он помолчал, раздумывая, как рассказать ему свою тоску, не выдавая ничего. В итоге просто сказал то, что чувствовал. Не важно ведь, из-за чего. - Как они могут смеяться и шутить? Разве они не знают, что нам предстоит в Ишмире? Король присел на корточки рядом. Маг думал, что тот сейчас станет шутить над его мягкотелостью, но, видимо, он недооценил то, каким подавленным выглядел. - Конечно, знают, - кивнул друг. - Но воин учится наслаждаться каждым днем. - Потому что знает, что каждый из них может стать его последним, - закончил Мерлин давно знакомую и горькую истину. Подумав, Артур устроился на земле рядом, словно они были просто двумя мальчишками. - Что тебя беспокоит? - Моргана могущественна. Она опасна. - Знаю. - Тебя это не волнует. - Меня волнуют только мои люди. За их спинами, там, у костра, прокатился простой и дружный смех рыцарей. - Они больше, чем друзья. Больше, чем братья. Не важно, что ждет меня - я их не брошу. Потому что знаю, что они не бросят меня. Мерлин не удивился сказанному. Это был тот самый принцип, возведенный в Камелоте в закон. Закон братства, закон благородства. Именно это строило будущее таким прекрасным. Наивная мечта принца и его слуги теперь превратила королевство в самое сильное и великое в Альбионе. Эта мечта стала непреложным обетом, защищающим и дарующим достойную жизнь. Вот только теперь этот же принцип был еще и причиной конца. Мерлин еще не понимал, что точно случится, но чувствовал, что всему положит конец именно эта наивная вера короля Былого и Грядущего в дружбу и верность. Потому что их мечта не была мечтой всех. - Я понимаю, - ответил Эмрис. Усмехнулся. - Хотел бы не понимать. Но понимаю. Они помолчали. - Иди поешь, - позвал Артур, первым поднимаясь. И Мерлин последовал за ним. Потому что что еще ему оставалось? Даже в конце всех историй он будет там, где был всегда - за плечом своего короля. Утром они даже не успели сняться с лагеря. Вещи еще не все были уложены, как из-за тумана начали появляться воины, закутанные в теплые одежды и чем-то похожие на данов, разгромивших Ифтир. Рыцари повытаскивали мечи. Но отряд был не таким уж большим, а их уже окружила плотная стена из иноземных воинов. - Мы окружены, - доложил Мерлин, вернувшись с другого конца лагеря к другу. - Мы не можем здесь оставаться, - объявил Леон. И тут над бесчисленными врагами сквозь туман показался силуэт. На лошади ехала женщина в теплых одеждах с лохматыми черными волосами. Моргана. - БЕГИТЕ! - заорал Артур, и рыцари бросились в сторону. Загремела битва. Неизвестные враги отлично сражались, кроме того, их было намного больше. Рыцари едва успевали отражать их атаки. Разглядев светлые волосы, многие северные воины бросились прямиком к королю. Тот раскидывал их, как медведь, а услышав вскрик Леона, тут же рванул через поле боя, на пути сбивая с ног нападавших врагов. Мерлин видел, как Артур успел занести меч, чтобы странный мужчина, не похожий одеждой на остальных, не убил Леона. Этот мужчина сумел вывернуть меч так, чтобы противник отлетел, но в следующую секунду Артур перекинул Экскалибур в другую руку и одним ударом выбил меч из руки врага. Тут же на него налетели с другой стороны, и король успел уложить наземь троих, как вдруг на его спину приземлилась булава. Дольше Мерлин ждать не стал. На странного мужчину набросились Элиан, Мелиот и Дарас, а маг потащил своего друга с поля боя. В безопасном месте в глубине леса Мерлин успел много подумать о своей совести, но ведь он не мог выволочь с поля всех раненых? К тому же...конец зависел только от одного из них. Проснувшись, Артур спросил, что случилось, и, конечно, из вредности не поверил в заслуги своего слуги. - Что случилось на самом деле? - смеясь, спросил он. - Как обычно. Я спас твою шею, - ехидно ответил Мерлин. - Ты спас меня? - Да. И я умею жонглировать. Я же говорю, у меня много талантов. А потом они шли по горам до самого вечера, пока Мерлин не решился спросить: - Может, передохнем? - Только если быстро. Я хочу быть в Ишмире до темноты. Маг почти ощутил, как его окатили холодной волной. - В Ишмире? Мы идем обратно, в Камелот! - Ориентирование не твоя сильная сторона, да? - невозмутимо поинтересовался Артур, продолжая идти. - Камелот на юге. А где рассвет? - На востоке! - А куда мы шли весь день? - На верную смерть! - Мерлин даже сорвался на крик от бешенства и страха. - Вдвоем против Морганы! Ты спятил! Друг не отреагировал. - Я же сказал, я иду спасать своих людей. - Нет! - Мерлин схватил его за руку, останавливая и пытаясь совладать с яростью. Остановившись, Артур посмотрел на его взволнованный вид. - Если ты боишься, - спокойно сказал он, - ступай. - Я за тебя боюсь, - возразил маг. Король смешливо улыбнулся. - Что ж, я попытался отправить тебя домой. Если ты не можешь делать то, что тебе говорят, то хотя бы заткнись. - И уже продолжая свой путь, он обернулся, жестом позвав: - Давай. А его "давай" всегда, с самой первой встречи заставляло Мерлина делать глупые вещи. Будь то попытаться ударить наглого незнакомца, оказавшегося принцем, или пойти с ним же в дико опасное место, надеясь, что там его не зарежут. - Знаешь, если тебя не убьет Моргана, то я убью. - Угроза королю считается изменой, Мерлин. - А что насчет угрозы тупице? - Я слышал. *** - Мы попали в засаду, - тяжело дыша после быстрой скачки и легкого ранения, докладывал Леон вечером в Приемном Зале. - Моргана напала на нас с отрядом саксов на границе с Ишмиром. - А что с Артуром? - напряженно спросила Гвиневра, пытливо вглядываясь в лица рыцарей. Те переглянулись. Элиан выступил вперед. - Я пытался его защитить. - Что это значит? - требовательно переспросила королева. - Мы потеряли его в бою. Мы не знаем, что случилось с ним или с Мерлином. Гаюс и Гвен обменялись встревоженными взглядами. - Откуда Моргана узнала? - растерянно спросил лекарь. - Как она могла знать, что Артур идет с того направления? Гвен постаралась унять волнение, возникшее от догадки. Только одно всегда ломало слаженную жизнь Камелота. - Нас кто-то предал. - И кажется, - вдруг выступила из тени колонны леди Кандида, - кажется, я знаю, кто это был, дорогая. *** Они устроились спать в маленькой пещере. Было холодно, так что они легли спина к спине и обхватили себя руками. Королю помогла усталость, Мерлин слышал, как он уже дремлет. Но сам заснуть не мог. Чем больше они сегодня шли, тем больше давило предчувствие конца, тем больше тьмы скапливалось внутри. Нестерпимо хотелось ею поделиться, чтобы что-нибудь наконец испугало этого храброго болвана у него за спиной, и тот отказался от собственной смерти. Неважно, насколько это было бы подло. Зато он был бы жив. Если Артур останется жив, любую подлость можно будет исправить и загладить, но если он умрет...все потеряет смысл. По крайней мере, именно такие мысли крутились у Мерлина в голове, пока он наблюдал, как его дыхание мерно всплывает в синей северной ночи белым облачком. - Артур? - наконец негромко позвал он. Друг отозвался сонным и недовольным звуком. - Я должен тебе кое-что рассказать, - начал маг. - Человек...старик из деревни... - Думай о чем-нибудь другом, Мерлин, - прошептал Артур. - Нет, мне нужно, чтобы ты меня послушал. Перед смертью...он пытался меня предупредить. Он сказал, что ты в опасности и угроза близка. - Он умирал, Мерлин. Кто знает, о чем он болтал. - Мне кажется, он был провидцем-друидом. - Ты хочешь, чтобы я послушал колдуна? - Но почему он мне это сказал? Он даже не знал, что мы знакомы. Друг не ответил. Мерлин повернул к нему голову. - Мы должны возвращаться. - Я не могу. Даже если он сказал правду. Это ничего не меняет. - Артур, без тебя Камелот ничего не стоит, - приподнявшись, заговорил Мерлин. - Все, что мы создали тяжким трудом, будет разрушено. Видимо, он все-таки достал Артура, потому что тот тоже поднялся, чтобы посмотреть ему в глаза. - Слушай. С чем бы нам ни пришлось встретиться, мы должны отстаивать то, что правильно. Предательство наших убеждений, Мерлин - вот, что погубит все, за что мы боролись. Мерлин не нашел слов, чтобы это оспорить. Он знал, что то, чего он хочет, глупо, подло и трусливо. Но оказалось, что страх больше не увидеть лицо друга таким спокойным делал любые его принципы гибкими и послушными. - Я клянусь, что спасу своих людей, - произнес король. - Или умру, пытаясь. И маг нашел в себе силы ответить: - Тогда я клянусь, что буду защищать тебя или умру на твоей стороне. Улыбнувшись, друг хлопнул его по плечу и снова улегся спать. Как Мерлин мог надеяться, что его испугает смерть? *** Когда Сифу втащили в Тронный Зал и бросили под ноги королеве, Гвен почувствовала, как сильна ее злость. Она смотрела на юное, невинное личико своей служанки и думала о нескольких неделях, за которые старалась подружиться с ней. Она жалела ее. Она не уставала быть с ней ласковой. А теперь... Гвиневра некстати вспомнила о тех случаях, когда Сифа что-нибудь роняла или случайно заходила не вовремя и бросалась извиняться. Однажды она даже нечаянно уронила мантию короля, которую Мерлин заранее повесил на ширму, в ведро, которым мыла пол. Гвен вспомнила, как по-доброму улыбался Артур, даже не собираясь ее отчитывать. Однажды он спросил у жены, где же жила эта девочка, раз она такая пуганая. И королева только развела руками, потому что служанка не хотела откровенничать. А теперь ее муж может быть мертв из-за этой дурехи. Она ведь не постеснялась после всей доброты, проявленной к ней, пойти и сдать своего короля и его рыцарей. Гвен помнила, как ее швея сшила для нее черное платье. И когда королева спросила зачем, та ответила, что ее в любом случае ждет траур. А учитывая благородство и храбрость ее мужа, траур просто гарантирован. Гвиневра тогда спрятала платье глубоко в гардероб, чтобы не видеть. Но она всегда помнила, что оно там. Это черное платье было ее страхом. А теперь его рукава почти касались ее пальцев. И все из-за глупой девчонки, посмевшей предать. Прямо как Моргана. - Что я сделала? - дрожащим голосом спросила Сифа. - В ночь перед отъездом Артура в Ишмир состоялось Заседание тайного Совета короля. Ты слышала, что на нем было сказано? - Нет, миледи. - Но ты стояла прямо за дверью. - Я принесла вам ужин. - Позже, той ночью, куда ты пошла? - Никуда. - Не ухудшай свое положение. Мне просто нужна правда. Мы обе знаем, что ты ушла через южные ворота. Сифа часто дышала, ее глаза бегали по собравшимся придворным. При последних словах она кинула взгляд на пару рыцарей, одним из которых был необычно мрачный Годрик, хотя она и не могла знать, что именно он выследил ее. - Посмотри на меня, - позвала Гвен. - Ты это отрицаешь? - Нет, миледи, - испуганно мотнула головой служанка. - С кем ты виделась? Девушка молчала, и Гвиневра шагнула ближе. - Ты можешь мне рассказать. - Вам не понять, - сдавленным голосом ответила Сифа. - С кем ты виделась? - повысила голос Гвен. Затравленно взглянув снизу-вверх, девушка наконец призналась: - С отцом. Я виделась со своим отцом. Гвиневра медленно выдохнула. - И ты рассказала ему об услышанном? Тут Сифу прорвало, и в ее голосе зазвучала обида. - Он хочет лишь то, что по праву его. Будь он врачом или воином, за его умения его бы почитали. Но колдовство! Он достоин уважения не меньше других! - Уважение нужно заслужить! - железным тоном отрезала королева. - Оно не может быть куплено кровью. И тут у нее возник план. Гаюс, Леон, Годрик, Элиан и Кандида настороженно и удивленно посмотрели на нее, когда она жестко и громко произнесла: - Твое предательство лишило жизни многих хороших людей. Девушка задрожала, в ее голос прокрались слезы и страх. - Я...я не хотела... - Ты признала свою вину. Ты не оставила мне выбора, Сифа. Гвен не раз уже произносила эти слова, но только сейчас ей не хотелось их говорить. Даже если они не настоящие. Голос ее оделся в камень. - Согласно законам Камелота, я признаю тебя виновной в измене. Я приговариваю тебя к смерти. Отведите ее в темницу. Друзья в шоке смотрели, как она спокойно разворачивается и садится на трон. А подавленную, дрожащую и испуганную предательницу волокли вон из зала. *** Следующую ночь друзья провели "просто прекрасно", как в гневе выразился король. Ну конечно! Конечно же, отправляясь в опасное путешествие, в котором многое могло пойти не по плану, нельзя было не учитывать Мерлина, потому что с ним шло не по плану абсолютно все. Даже то, что в принципе не могло пойти не так. Да разве попал бы в охотничью ловушку Артур, будь он один?! Но нет! С ним был Мерлин! Порой, когда друг становился эдаким комком мудрости, поддержки, смелости и патетичной преданности, Артур забывал, что тот ходячая катастрофа. Но стоило Мерлину сделать шаг, как он тут же навлекал на них чертову кучу неприятностей. Да, ему хотелось есть. И что? Артур тоже был голоден. Но он же не поперся, как последний дурачок, хватать двух кроликов, лежавших под деревом, как на блюдечке! Нет, это сделал Мерлин, потому что, видите ли, у него не было сил терпеть урчание в желудке. Как будто это ему нужно было жаловаться! Вообще-то это Артур всю дорогу слушал то самое урчание за спиной, но он же не жаловался! Когда ловушка подвесила их в сетке под деревом, король еще мог сдержаться. Но когда из-за Мерлина он уронил Экскалибур - единственную возможность выбраться, тут не выдержал. С другой стороны, это мог быть план - раскачать ветку дерева, чтобы она сломалась, и они упали. Но нет, ветка была крепкая, потому что охотник был умным человеком, а не Мерлином. Артуру оставалось только орать на своего друга, который продолжал зачем-то держать этих чертовых кроликов. Каким-то образом они умудрились уснуть. И Артур знал, что никому никогда не расскажет, что провел ночь, подвешенный в тесной сетке в компании Мерлина и двух дохлых кроликов. Но лучше бы эта ночь не заканчивалась, потому что пробуждение было связано с внезапным падением. Земля выбила из легких воздух, а из-за деревьев появились люди в теплых одеждах, с мечами и противными физиономиями. Друзья не успели даже сесть, как они окружили их. - Простите. Мы вас разбудили? - спросил их главарь с грубоватым акцентом, подходя ближе. Артур тут же рванулся схватить меч, но одновременно с ним враг наступил на Экскалибур. - Не так быстро, - он сунул свой кинжал за пояс и поднял меч, вглядываясь в рукоятку и клинок. - Король Камелота, - узнал он. - Ты принесешь отличный выкуп. Друзья переглянулись. - Живой или мертвый, - уточнил, смакуя свою власть, охотник, направив Экскалибур на его хозяина. - Последние пожелания? Черт. Черт тебя дери, Мерлин, с твоими кроликами. Черт подери твой желудок, твой аппетит, твою тупость... - Отпустите моего слугу, - ответил Артур. - Он не заслуживает такой смерти. Удивительно, но враги действительно подняли Мерлина на ноги и оттащили в сторону. Вероятно, его бы толкнули в сторону леса, если бы не... - Если вы хотите убить его, сначала придется убить меня. - Мерлин! - легким тоном, не обещавшим ничего хорошего, позвал король. - Отойди. - Ты знаешь, что я никогда не делаю, что мне говорят, - ответил слуга, решительно глядя на врагов. Артур проклял Мерлина всеми вспомнившимися в этот момент проклятиями. Как только главарь отвернулся от него, чтобы пойти с его мечом к его другу, он поднялся, чтобы напасть. И тут раздался окрик. - Стойте! Это был человек, еще совсем юноша. Черные кудри смешной шапкой обрамляли худое скуластое лицо. На нем была такая же одежда, что и на саксах, но он выглядел одиночкой. Однако он точно знал, что делал, когда подошел ближе и холодно спросил: - Разве не леди Моргана должна решать их судьбу? Главарь охотников ответил смехом. Ему явно было все равно, лишь бы получить деньги. Его люди отошли в сторону, а юноша протянул руку королю. Артур не стал долго спрашивать себя, зачем ему это, и просто позволил помочь встать. - Ты меня не помнишь, да? - спросил незнакомец. Артур не помнил. - Много лет назад ты спас мне жизнь. - Мордред. Артур не понял, почему узнавший незнакомца первым Мерлин смотрел на него, как на призрака. Зато вглядевшись в голубые глаза парня, его открытое, хоть и повидавшее многое, лицо и эти смешные черные волосы...он вспомнил испуганного малыша-друида, которого обнимал, скача во весь опор от Камелота в лес. Вспомнил, как они все вчетвером - он, Мерлин, Моргана и Гвиневра - провернули опасную игру, чтобы спасти невинного мальчика от жестокости Утера. Вспомнил, как встретившие их друиды разрешили Мордреду назвать свое имя. Что ж, если этот мальчик выжил - Артур был рад. И на приветствие старого знакомого он ответил рукопожатием.