Огни Камелота

Его кобыла тоже была абсолютно не рада перспективе ехать куда-то в эту ночь, но даже лошади подвластны приказам начальства, так что ей пришлось оставить сено и нести своего хозяина через морозную февральскую темноту. Путь, по которому делегации Богорда было удобно пройти к Дорсе, лежал не совсем прямо по дорогам Камелота, а потому Гриффиндору пришлось выбирать не дороги рядом с деревнями, в которых сейчас шли гуляния, а пустые и часто лесные. Впрочем, иногда он все же видел издали яркие огни какой-нибудь деревни, слышал громкие звуки и завидовал тому, что крестьяне сейчас грелись у огня, ели жаркое и проводили время с семьей, в то время как он должен был кутаться в мантию от холода и переть неизвестно куда. Иногда он использовал магию, чтобы сократить путь, и очень жалел, что еще не освоил, как Мерлин, трансгрессию. И больше всего он об этом пожалел, когда у одного леса, за которым виднелись огни еще одной гуляющей деревни, он услышал знакомые звуки преследования. Остановив недовольно фыркнувшую лошадь, он похлопал ее по шее и огляделся. Не прошло и пары секунд, как из-за деревьев показались люди. Их было не меньше двадцати, и каждый шел с мечом наголо. И если это удивило Годрика - в последнее время разбойники не были столь смелыми - то один взгляд одновременно дал на все ответ и задал сотню вопросов. - Откуда вы здесь? - угрожающе спросил Гриффиндор. - Как вы, саксы, могли оказаться в сердце Альбиона? - Спроси лучше, сколько еще твое сердце останется живым, - ответил главарь варваров и кивнул своим. - Убейте его! Рыцарь ничего не понимал. Это точно были саксы, он никогда не забудет их одежду и манеру драться. Но откуда саксы могли быть посреди Альбиона?! В самом центре! И с какого перепугу они легко нападают на него, зная, что он маг? Годрик осадил заржавшую лошадь и, выкинув вперед ладонь в кожаной перчатке, сжал ее в кулак, одними губами проговаривая заклинания. У больше половины саксов хрустнули шеи, и они рухнули наземь, а те, кто отскочил в сторону, вытаращились на рыцаря, часто дыша. - У него все еще есть магия! - выдохнул один из них. - Вот черт! - Что... Оставшиеся саксы бросились было в лес, но магия поймала их, пригвоздив к месту. Только один избег заклинания и умудрился подобраться к лошади и стащить всадника с ее седла. - Хватайте его за руки! - отчаянно крикнул он своим, которые тут же очнулись от заклятья и ринулись на подмогу. - Да...вы...издеваетесь, - прохрипел на вдохах Годрик, под градом ударов доставая из ножен кинжал. Лезвие вонзилось в живот одному из саксов, второго маг поймал заклинанием, и он захрипел, хватаясь за горло. Остальные не успели убежать - упали на землю мертвыми. Гриффиндор, часто дыша, обернулся к почти задушенному саксу и чуть ослабил хватку. - Что вы здесь делаете? Отвечай. - Ничего я не скажу, - просипел сакс. Магия снова сильней сжала его горло, но...через секунду пропала вовсе. - Что... - не понял Годрик, в ступоре глядя на свою руку, которой только что управлял магией. А через мгновение его скрутило так, словно он был тряпкой в руках поломойки. Он согнулся в три погибели, задыхаясь и кашляя, а голова страшно загудела, заглушив все звуки. В глазах потемнело и замерцали блики, тело онемело, он ничего не мог сделать. С трудом он поднял голову и увидел, как оставшийся в живых сакс победно ухмыляется и достает меч своего павшего товарища. - Все-таки успел черт, хах, - радостно хмыкнул он, замахиваясь, и Годрик еле увернулся. Стало немного легче, он смог разогнуться и поймать удар сакса своим мечом, но ему все еще было очень плохо, и он не понимал, что происходит. В какой-то момент он был слишком близок к смерти, потому что попытался вызвать магию, однако от этого его лишь затошнило и едва не вывернуло наизнанку. Сработали инстинкты - он сумел-таки одолеть сакса и наступить ему сапогом на грудь. - Что происходит?! - пропыхтел рыцарь. - Ты умираешь, вот что! - выплюнул сакс. - Потому что вы ничто без своей магии! - Что ты сделал с моей магией?! - Ничего! И ничего не скажу тебе! Ни тебе, ни твоим друзьям, ни вашим людям...впрочем, скоро ничего объяснять и не надо будет. Сакс попытался вывернуться - и был заколот. Годрик доплелся до кобылы и почти повис на ее седле, пытаясь прийти в себя и понять услышанное. Магия куда-то делась, с ней что-то не так. Саксы в лесу посреди Камелота. Они не могли появиться сами, просто так. Письмо было подложным, они выманили его из замка. Они пришли не одни, и они что-то сделали с магией, они... Нет... Гриффиндор с трудом взгромоздился на лошадь и погнал ее галопом к ближайшей деревне. Увиденное там было адом. То, что он принимал за гуляния и празднества - было катастрофой. Деревни полыхали. Это не были костры Имболка - это были пожары, в которых демоническими тенями метались люди, это их вой и визг издалека казался праздничными развлечениями. А может, пока он ехал к границе, еще не все деревни были разгромлены. В любом случае, теперь эти деревни горели. Годрик бросился в первую, воплями перекрывая треск рушившихся крыш, но не нашел ни одного живого, кроме в панике носившейся в сарае козы. Он видел черные трупы в адском пламени и уже не мог их спасти. Лошадь принесла его к следующей деревне, и там он увидел почти такую же картину, но там были живые - и это были саксы. Саксы появлялись из этого адового огня, словно рождались в нем. Откуда бы они еще появились внутри Камелота?! Саксы, будто армии демонов, вставали из горящих деревень и выходили на дороги, и их было много, как муравьев в муравейнике. Они возникали из ниоткуда, наползали ряд за рядом и шли к столице. Гриффиндор погнал лошадь самым быстрым галопом, на который она только была способна, стремясь предупредить те деревни, до которых саксы еще не добрались, но, казалось, саксы были везде - абсолютно везде, в каждой деревне, в каждой крепости, на каждой дороге. И когда маг увидел, насколько огромное было это адское войско, земля ушла из-под ног. Ничего, кроме конца света, не могло выглядеть так. Камелот погибал. Праздничный, веселый, раздобревший от пряных вин и засушенных цветов, румяный от морозца и обнадеженный грядущей весной Камелот теперь погибал, жалко мечась в панике, как та коза в пожаре. Враги были в каждом углу, оказывались за каждым поворотом, появляясь из ночи роем теней, ревущее пламя охватило земли, забирая себе заколотых саксами людей. Взмыленная кобыла влетела в столицу. Годрик похолодел, поняв, что его выманили из города, чтобы напасть. И Сэла, как назло, не было, и Мерлин был сейчас в Дорсе, а женщины... Нет... Почти все улицы были переполнены саксами. А над замком вился в ясную звездную ночь дым. *** Хамону ужасно не везло. Впрочем, чего он ждал от похода к магической пещере, которую охраняет дракон? И если бы у него кто-то спрашивал, он бы не пошел. Но дело было даже не в этом. Дело было в том, что устранить магию, то есть разрушить Кристальную пещеру, он должен был до наступления темноты. Таков был условный знак - именно после наступления темноты Хэнгист и Хорса должны были устраивать из мирных переговоров резню, нужные отряды устранять Четверых магов Камелота, а армии, рассредоточенные по королевствам, начинать боевые действия. И да, Хамон прибыл на место еще утром. У него было много времени. Да, он сумел пройти мимо дракона (тот вообще спал очень крепко, видимо, людей пугала больше его слава, чем реальная возможность того, что дракон почует нарушителя и сожжет). Но вот тут оказалась полная подстава. Хамон использовал меч, хлыст, плеть, ножи, сапоги, в конце концов. Эту дрянную пещеру ничего не брало - кристаллы словно и были самой пещерой, сбить их со стен или хоть как-то повредить у него не получалось ни за что. И вот так Хамон провел много часов, прежде чем понял, что либо придумает другой план, либо пиши пропало - придется искать лодку и бежать к черту с Альбиона, надеясь, что братцы-вожди не выследят его. Конечно, если он не уничтожит магию, ютам и остальным придется туго, и не факт, что они победят в итоге... Но тем не менее, половина Камелота все равно уже будет сожжена, война будет начата... И тут его осенило. Огонь! У него на пороге пещеры дракон собственной персоной спал! Хамон мало слушал доклады шпионов Хорсы о магии, но одно он помнил точно - все люди на Альбионе считали драконий огонь чуть ли не священным, якобы клинки, закаленные в этом огне, становятся способными убить все на свете, и спастись от этого огня невозможно, якобы этот огонь начинен магией. Клин клином, говорите? Значит, будем уничтожать магию магией! Хамон порадовался, что взял с собой веревку и фонарь. Один конец веревки он положил у стены пещеры, где было больше всего кристаллов, а второй протянул из пещеры и уложил у самой морды дракона. Масла из фонаря хватило, чтобы смазать веревку. И когда Хамон уже окончательно решил, что он гений, тут же понял все ту же банальную проблему. Дракон-то спал. И весь шум, с которым Хамон столько часов пытался разгромить пещеру, его не разбудил. Каков был шанс, что обрушив валуны с холма, он его разбудил бы? Хамон едва не взвыл от собственной невезучести. Оставался лишь самый рискованный вариант - сделать себя наживкой. Но ведь дракон мог попросту прихлопнуть его одной из своих громадных когтистых лап... Когтистых! Да! Хамон уверился в том, что он все-таки, как ни крути, а гений, и без зазрения совести вонзил свой меч куда-то в район зада дракона (во всем этом комке мышц и кожи он не разбирался). Как он и ожидал, дракон от боли проснулся и чисто инстинктивно дыхнул огнем. Хватило бы и искры, чтобы поджечь веревку. Огонь мгновенно тонкой змейкой побежал в пещеру. Хамон с радостным хохотом похлопал сам себе и забежал убедиться, что огонь причиняет вред злополучным кристаллам - и да, он причинял, еще какой. Кристаллы с оглушительным звуком трескались и оплавлялись одновременно, в пещере быстро появился какой-то непонятный фиолетовый дым, и Хамон так был рад и горд, что не обращал внимание на рев незадачливого дракона снаружи. Пока не понял, что разгневанное чудовище перекрыло ему единственный выход из пещеры. Пещеры, объятой магическим пламенем. "Не-е-ет!" - была его последняя мысль, прежде чем дым сжал горло, а огонь стал кусать его за одежду. *** В паршивом настроении Слизерин ехал домой, жалея, что с собой нет арбалета, чтобы хотя бы поохотиться. Откуда-то слышалась музыка, а потом все больше какие-то вопли и шум, и маг мог только ворчать, что его планы на сегодняшний вечер провалились. С другой стороны, можно было заглянуть в одну из этих деревень на огонек и наугад выбрать, с кем повеселиться. Да и поесть. Но стоило Салазару повернуть коня с дороги, как что-то хрустнуло где-то сбоку. Как опытный охотник, он сразу различил шаги человека, но не успел развернуться и увидеть опасность - стрела уже летела. Боль шипом вонзилась в правое плечо, и маг вскрикнул, скрючившись на седле. Конь нервно заржал, кивая головой и отступая. В голове заметались темнота и огоньки. Осталась только одна мысль - больно, больно, больно! И если бы не его неуемная гордость, он бы прямо здесь и сейчас сдох на седле и мешком свалился бы наземь. Но неизвестная опасность, посмевшая выстрелить в него, пробудила возмущение, и Сэл с рычанием выпрямился и, ощерившись, уставился на две дюжины людей, подступавших к нему из чащи. - Еще...только...шаг... Он зажмурился, шумно дыша. Знали бы они, как громко ступают по земле! Рука мага взвилась стремительнее змеи в вечерний воздух, и пара арбалетов в руках саксов (а это были они, он помнил их с Камланна) сломанные, упали на землю. Даже жаль, хорошие, наверно. - А теперь... - прошипел Салазар, - молитесь... Никто не успел. Ни один из двадцати не успел убежать или защититься. Волшебник захрипел магические слова, пьяное от боли золото заплясало в его глазах, белесые волосы упали на лоб, а здоровая левая рука извивалась не хуже змеи. Прошло несколько минут - и все лежали мертвыми, кроме одного, которого Сэл оставил для допроса. Живец лежал на земле, кашляя кровью и безумно вращая глазами. - Кто вас послал? - спросил Салазар, подъехав ближе и чуть наклонившись над телом. Сакс что-то промычал, отрицательно мотая головой. Сэл сжал левую руку в кулак - ноги сакса выгнулись под неестественным углом с сильным хрустом. Сакс заорал, рыдая и захлебываясь кровью. - Кто. Вас. Послал? - Хэнгист, - выдохнул сакс, - Хэнгист...Хэнгист... - Кто он?! Какого черта ему надо от меня?! - Он...хочет убить...всех магов...в Альбионе... Всех...весь Камелот... Переговоры - обман... Пожалуйста...вылечи меня... - Я не друид, чтобы лечить, - фыркнул Салазар. - Живо говори, пока я не продырявил тебе голову, как он собирается уничтожить Камелот? Когда? - Уже... - прорыдал сакс, - уже...сейчас...все уже...происходит...мы...везде... Прошу... - Достаточно, - решил Сэл, свернув ему магией шею. Секунду все укладывалось в голове. Саксы напали на Камелот...или на Альбион? Неважно, главное, они хотят уничтожить магов. Если они напали на него, значит... Годрик. Пенелопа. Оливер. Сэл вцепился уже грязными от крови пальцами в стрелу и на вдохе вытащил ее из плеча. В такие моменты он особенно понимал, что ни за что на свете не захочет стать рыцарем. Это, черт возьми, больно. Наскоро перехватив рану лоскутом, который было невероятно жаль отрывать от новой рубахи, он галопом помчал коня обратно в городок Коринн. Все в нем вопило побыстрее добраться до столицы и убедиться, что Годрик в порядке, но Оливер был ближе. Городок был уже не тем уютным праздничным местечком, из которого он так угрюмо уезжал. Теперь здесь повсюду пылал огонь и носились, как черные псы, саксы. Но больше Сэла поразило то, что вместе с ними носились и горожане - они убивали своих! Точнее, тех из горожан, кто был волшебником или связан с ними (благодаря связи с Коринн Сэл знал некоторых в лицо). Тут он понял, что это было не просто нападение саксов, это было куда страшнее и возмутительнее. Развернулась гражданская война. Громадный бунт размером со всю страну. И очаги этого бунта были в каждой деревне и в каждом городе. Люди восставали против магов, мир, данный Альбионом, трещал по швам, лопался, как мыльный пузырь. Никому не нужен был мир, все жаждали крови - крови магов. Сэл знал, что не всем простым людям нравился новый порядок, в котором волшебники стали их соседями, но ничего, кроме редкого ворчания, не было, и никто из правителей не волновался. Выходит, вот куда уходила вся их злоба - в планирование бунта, да еще и вместе с саксами. С другой стороны, ведь именно эти люди занимались тайным линчеванием до прихода большого союза, почему новый порядок должен был их усмирить? Салазар бросился к дому Коринн. Он горел. Дверь и окна были подперты снаружи балками, а вокруг стояло больше дюжины горожан, слушая крики женщины внутри. Как раз когда подъехал Слизерин, Коринн сумела открыть одно окно и вытолкнуть из него сына. Поджигатели тут же бросились к ребенку с вилами, но отлетели, сбитые волной магии. Коринн влезла в окно и рухнула на землю рядом с плачущим перепуганным Оливером. Вокруг них творился ад, вздымаясь языками пламени и черными вилами предателей до ясных небес. - Тоже маг! - крикнул один из поджигателей, поднимаясь на ноги, когда Салазар подъехал к подруге и подал ей руку. - Тот самый, что таскался к этой потаскухе! Убейте его!!! - Как смеешь ты, - взревел Сэл, перекрикивая рев пламени за спиной, - вонючая падаль, ты убиваешь своих же соседей! - Они мне не соседи, они мразь, которой короли дозволили жить рядом со мной! - Мы защищали вас! Мы защищали вас всех! Вашего короля в первую очередь! - Вы убили его! Вы, вы и только вы! И вы умрете, вас давно нужно было сжить со свету, вот единственное, что правильно сделал король Утер! - Дайте дорогу, шваль, - прорычал Салазар, морщась от боли в ране и поднимая левую ладонь. - Или, богом клянусь, я вас убью. - Мы с ним не справимся, - трусливо решил один из поджигателей, прежде чем сбежать. Так же поступили и другие, а оставшиеся нехотя ушли, злобно ругаясь. Даром это не прошло, потому что стоило им развернуться и опустить оружие, как Слизерин свернул им шеи и тут же погнал коня галопом вон из этой преисподней. - И что теперь?! - с ноткой истерики крикнула ему на ухо Коринн, изо всех сил цеплявшаяся за него сзади, держа сына. - Я вернусь в Камелот, вас оставлю в безопасном месте! - А такое есть?! Салазар очень надеялся на это. Это было жуткое чувство - внезапно узнать, что твой дом, место, бывшее тебе безопасным убежищем, теперь ни черта не безопасно. Земля уходила из-под ног, когда приходило понимание того, что небезопасно сейчас нигде. Единственный шанс был в помощниках. Благо, у него они были. Если только отзовутся в начале февраля. Влетев в один из лесов около большого озера, Сэл остановил коня и зашипел, вкладывая в парселтанг еще и магию, всю, до которой способен был добраться из-за боли. Он обращался ко всем змеям в лесу, какие только здесь спали, и молился богам, до чьих небес пламя пожаров не доставало, чтобы его скользкие друзья отозвались. - Змеи? - испуганно схватила его за здоровую руку Коринн. - Сэл, но... - Ты хочешь, чтобы твой сын был в безопасности? Им казалось, что ждали они вечность. Но в конце концов змеи приползли. Их было тоже около двадцати, и даже в темноте он мог видеть их недовольные мордочки. - Я знаю, что заставил вас прервать сон, - выдохнул он, склоняя голову. - Но мне отчаянно нужна услуга. Моим друзьям нужно безопасное место, сейчас, срочно, всего на одну ночь. Завтра я заберу их, даю вам слово. - Змеи молчали, выгибая спины, и маг заговорил требовательнее. - На нашей земле пожары, смерти, у меня нет другого выбора. Мне нужно, чтобы вы охраняли их всего ночь и убивали людей, если те придут, чтобы причинить им вред. Сделайте это ради меня, я ведь не одного из вас вытащил из ловушек. Змеи помолчали еще, испытывая его терпение, а потом одна заползла на камень и прошипела: - Я с-сделаю это. Но не з-за то, ч-что ты с-спасал наш-ших с-сестер и братьев. - Чего вы хотите? - Вос-скреси наш-шего бога. - Чего?.. - Тот, кто рожден курицей и выс-сижен жабой. Король з-змей. Дай ему жиз-знь, дай с-слово, и я не поз-зволю никому прич-чинить вред твоим друз-зьям. От боли, ужаса и спешки Салазар едва понимал, на что соглашается. Другие змеи тоже были вдохновлены идеей обрести этого странного бога, так что пока что это был просто способ заставить их присмотреть за Коринн и Оливером. - Они не тронут вас, - сказал он Коринн, пока та испуганно, но решительно ступала в круг змей, прижимая к груди сына. - Я вернусь за вами завтра. Если буду живым, если нет - змеи просто уползут, они не смогут долго пробыть на поверхности. - Сэл, стой! - позвала его Коринн, когда он уже натягивал поводья. - Будь осторожен. Маг не успел ничего ответить - его вдруг скрутило от боли и тошноты помимо той, от раны, к которой он уже более или менее привык. Воздух сперло, в глазах плясали искры, холод заполз внутрь. - Магия... - почти в панике понял он, когда попытался волшебством достать поводья, до которых не было сил тянуться самому. - Ее нет... Мне нужно к Годрику... С трудом взяв себя в руки, он пустил коня галопом в Камелот. *** - Что-то...а...они слишком разгулялись! - выдавила Кандида, жмурясь от натуги. Пенелопа не сразу поняла, о чем она. Сосредоточившись на помощи с родами, она даже не заметила, как звуки празднеств в замке и снаружи стали громче. Отвлекшись на секунду, она поняла, что они стали не просто громче, звуки изменились: она больше не слышала музыки, а крики не походили на песенные или пьяные. Нехорошие подозрения дернули и так напряженные нервы. Пуффендуй оставила у королевы Моран и подошла к окну, отдернув занавеску. И онемела от ужаса. В усыпанное звездами февральское небо поднимались столбы дыма. По улицам толпами, не похожими на пьяных или танцующих, шли воины, громя все на своем пути. На площади была резня. Праздник обернулся катастрофой. Враги уже, наверняка, проникли в замок, бой, скорее всего, шел, как минимум, на первых этажах. Страх прорвал плотину, холодными щупальцами схватив за горло. В этот самый момент хотелось провалиться сквозь землю или отмотать время на несколько часов назад, чтобы успеть понять, как могло так случиться. Мир изменился за секунду. Только что он был уютным и прекрасным, веселым и дружелюбным. Теперь опасность была, возможно, прямо за дверью. - Ну что там? - спросила Когтевран. Пенелопа обернулась к ней и замерла молча. Она не знала, как объяснить ей, что прямо сейчас сюда могут ворваться вражеские воины. Что ее ребенок сейчас пытается появиться на свет, рискуя в первую же секунду пасть от меча. Что у них нет времени. Что нужно бежать, немедленно, спасаться. Вид беременной, рожающей женщины пригвоздил волшебницу к месту. Никуда они не могут бежать. Даже если враги заполонят весь замок и будут пробиваться в двери, эти три женщины убежать не смогут. Дети. Ее сыновья. Они где-то там, до них, возможно, уже добрались. Ничего не сказав, Пенелопа ринулась через комнату к двери и, распахнув ее, увидела сражение прямо внизу лестницы. На ступенях валялись факелы и осколки, от грохота битвы весь такой маленький в этот миг мир стоял дыбом. - Нет! - крикнул ей Персиваль, добивая врага и спеша спуститься чуть ниже к напиравшим саксам. Пен в ужасе узнала одежду варваров. - Спрячься! Мы проигрываем! Замок почти взят, они застали нас врасплох! - Весь замок? - крикнула волшебница, перекрывая осатанелый визг стали. - Какие этажи?! - Они добрались до Пиршественного Зала! Пенелопа ощутила, как ее разрывает пополам. За дверью была Кандида, которую она не могла бросить. Но ее сыновья были всего на пару этажей выше, чем битва. Пуффендуй грохнула дверью, возвращаясь внутрь. - Моран! - крикнула она. - Принеси мне близнецов! Ты знаешь, куда Диана их унесла, быстро! - Что происходит?! - приказным тоном потребовала ответа Кандида, глядя, как ее служанка, повинуясь приказу вообще-то своей ровни, унеслась из покоев. Пенелопа омыла руки в тазу и подошла к кровати. - Леди Кандида... Камелот горит. Вокруг нас битва, замок почти захвачен. Минуту в покоях стояла тишина, подрываемая со всех сторон гулким грохотом гигантского сражения. За каменными стенами комнаты мир страшной плетью секла смерть, земля горела от крови, выла осатанелая буря битвы, словно все вдруг помешались и бросились рвать друг друга на части. А прямо здесь, в осаждаемом замке, одна женщина должна была родить. Пенелопа не стала смягчать сказанное. Не с Кандидой. Сейчас королева, мокрая, уставшая, напряженная, оглянулась на свой живот, а затем снова на подругу. Распущенные черные волосы волной метнулись около бледного, как у призрака, лица. И она кивнула. В следующую же секунду дверь слетела с петель. Трое саксов с ором ворвались в покои. Магия Пенелопы отбросила их назад и прижала к стенам, чтобы вбежавшие следом рыцари зарезали их. Пуффендуй молниеносно накрыла Когтевран одеялом, а та упала на подушки, переживая потуги. - Ты сможешь нам помочь магией? - крикнул Эктор. - Только для защиты, - ответила Пенелопа. - Я не могу убивать и ранить! В эту секунду волна саксов хлынула в проем, и рыцари едва их сдержали. Пенелопа вдарила по ним магией, но из-за переплетения человеческих тел магия отбросила не только саксов, но и рыцарей. Следующие несколько долгих вечностей, которые было бы немыслимо назвать минутами, были абсолютным безумием. Саксы прорывались в двери раз пятнадцать, видимо, не зная, что здесь их ждут не воины, а просто женщины. Пуффендуй хватало магии на то, чтобы отбрасывать их обратно в коридор, но как она могла держать себя в руках, сходя с ума от страха за сыновей, она не знала. Кандида была самым собранным человеком на ее памяти. И вряд ли бы она даже застонала, будь вокруг лишь праздник и прежний милый мир. Но вокруг бесновался ад, и королева кричала, потому что даже ей порой не удавалось совладать с нервами. В какой-то момент Пен увидела самую жуткую вещь - слезы в серых глазах, и пол окончательно ушел из-под ног. Если Кандида Когтевран теряла самообладание от страха, то все и правда летело к чертям. - Пенни, он...я не... - она даже не смогла сформулировать свой страх, стиснув ладонь волшебницы. Как раз в этот момент Пенелопа не смогла устоять на ногах и упала, ударившись затылком о шкаф. Ее охватила сумасшедшая дрожь, а затем вывернуло наизнанку. - Пен?! Снова сакс вбежал в покои, размахивая мечом. Пенелопа, с трудом понимая, что происходит, вытянула руку, но ничего не произошло. Сколько мгновений она вновь и вновь звала магию - она не знала, но магия не приходила, ее внезапно не оказалось. Даже здесь подстерегала опасность. Даже в собственном теле было небезопасно. Когтевран сразила сакса своей магией, но тут же закричала, выгнувшись на постели, и Пен не знала, что она может так кричать. Когда Пуффендуй поднялась на ноги, саксов набежало уже не меньше пяти, и один из них замахнулся на нее. Она только вскрикнула, инстинктивно закрывая себя руками. Но в следующую секунду сакс свалился мертвым, а остальные бросились на рыцаря, убившего его. Меч рыцаря, казалось, высекал искры, и через небольшую вечность, когда саксы рухнули трупами на грязный пол, Пенелопа узнала мужа. - Годрик! - выдохнула Пуффендуй, схватив его за руки, но тут же радость снова потонула в адском сумасшествии. - Близнецы! Моран пошла за ними, но не вернулась! - Где они? - Двумя этажами выше! - Вам нужно бежать, замок захвачен, мы не можем его отстоять... - Как?! - Через ход в склепах, вниз ведет куча ходов, а там есть лаз, про него Мерлин рассказывал - выход за воротами города! - Но Кандида... Крик королевы оборвался почти сразу, но больно разрезал бушующий грохот. - Гриффиндор! - в покои ворвался Персиваль. - Леон ранен! Мы должны отступать! - Мы не можем! - воскликнул Гарет. - Это наш замок, мы не можем сдать цитадель! - Это всего лишь замок, Гарет, а Камелот это люди, и сейчас мы должны спасать их! Артур и Мерлин тоже теряли этот замок и находили вновь. Мы все найдем его вновь, если останемся живы. Годрик кинул взгляд на кровать, потом на товарищей. Пенелопа поняла, что за недееспособностью Леона военачальником на поле боя становился ее муж. - Мы уйдем через ход в склепе. Мы уйдем, как только сможем, - решил Годрик. - Удерживайте этот этаж, особенно эти покои и ход к склепу. Кто-то один - бегите в башню, пошлите голубей в Карлеон, Асгель и Дорсу! Известите королеву и наших союзников! Быстро! Мы вернемся сюда уже завтра с армией и отвоюем наш дом, - рыцари кивнули и исчезли в проеме, в проклятой мясорубке. Годрик быстро посмотрел на Кандиду. - Миледи, мы удержим саксов столько, сколько будет нужно. - Спасибо, - выдохнула Когтевран. - Я найду детей, - сказал напоследок Гриффиндор жене и тоже исчез в ревущем аду. Раздался треск десятков бьющихся окон. Что-то большое грохнулось на пол наверху. - Дышите, - сказала Пенелопа, наклоняясь к кровати. Несколько минут в самом центре этой безумной сечи две женщины думали только об одном. А потом родилась девочка. И детский плач слился с грохотом разрушаемого, погибающего мира. И когда ворвался Гриффиндор, а за ним - Борс с близнецами на руках, Пенелопа уже держала вопящий, завернутый в одеяло, розовый, грязный комок. Увидев сыновей, она шумно выдохнула и попыталась наскоро их успокоить. - Путь пока свободен, мы должны идти сейчас. - Что случилось с магией? - спросила Пен. - Я не знаю, но это сделали саксы, у них был план. Годрик подошел к кровати и наклонился, откидывая одеяло. - Кандида... - позвал он, забыв в этом кошмаре о титулах. - Обопритесь на меня. Обнимите меня за шею. Когда-то несокрушимая и неколебимая, а теперь слабая, как котенок, Когтевран с трудом попыталась поднять руки. И первым делом она схватила запястье рыцаря, подняв белое лицо в обрамлении мокрых черных волос. Глаза ее нездорово блестели. - Моя дочь... - прошептала она. - Не дай...не дай им ее...спаси ее... - Обещаю, - негромко, но твердо ответил Годрик и очень аккуратно поднял женщину на руки. Почти безвольная, она упала головой ему на грудь и, казалось, потеряла сознание. - Идем! Окружите нас, не подпускайте их к женщинам и детям и защищайте всех, кто найдется по дороге к склепам. *** Сэл так боялся, что не успеет, что уже даже не помнил о боли в ране. Сердце зашлось от ужаса, когда он увидел кишащий саксами город и цитадель с разбитыми окнами и распахнутыми дверями. При всем желании и даже с магией он бы не смог пробраться туда. И все, кто оставался в замке, были обречены. Мир погибал вокруг, и ничего нельзя было сделать. Как во всей этой круговерти мыслей он услышал звуки где-то совсем близко - уму непостижимо, но он услышал. Рядом, где-то в деревьях или кустах... - Эй! - кричал знакомый старый голос. - Гили! - Гаюс! - рванул в сторону Салазар и увидел решетку, окруженную зеленью: за ней виднелись лица - грязные, до смерти перепуганные. У самой решетки стоял лекарь. - Слизерин! Откуда ты... - Неважно, где Годрик? Где Пенелопа? - Пенелопа была с Кандидой, Годрик примчался уже когда магия пропала и замок был почти захвачен. - Они все еще там?! - Этот лаз идет через склепы, туда ведут ходы с верхних этажей, и если Годрик вспомнил об этом, то он выведет людей сюда. Но мы все все равно погибнем, если ты не поможешь выбить решетку! - Гаюс оглянулся на секунду, но за сонмом лиц была чернота прохода. - Я послал человека открыть нам ее, еще когда пробраться по городу было можно, но, видимо, его убили. У тебя есть магия? - Нет... - Хорошо, но есть лошадь. Вот веревка. Сэл закрепил веревку на решетке и на седле коня, а потом взобрался на последнего и резко дал шенкеля. Рывок и сила тяги вывернули из пазов старую ржавую решетку, и вслед за Гаюсом из лаза вышли около сорока человек - придворные вперемешку с крестьянами, но их было так мало по сравнению с сотнями людей, запертых в погибающем городе... В глубоком февральском небе вдруг появились какие-то яркие огненные шары. Они взмывали вверх и обрушивались на стены замка, так что тот принялся трещать и рушиться. Самое основание Камелота, столп постоянства и безопасности в королевстве - рушился. - Откуда у них катапульты?! - истерично воскликнула леди Леттиция с заплаканным лицом. - Я за остальными, - сказал Слизерин, рванув в лаз, однако далеко не убежал: из темноты на него надвигались шаги, и скоро в темноте показался факел, осветивший несколько десятков лиц. Впереди шли Борс и Персиваль с близнецами и факелом, следом Годрик с Кандидой на руках, за ним Пенелопа с каким-то вопящим свертком, а за ними еще рыцари вперемешку со слугами. - Все? - выдохнул Салазар. - Все, кто успел, - коротко ответил Годрик. Пояснений не нужно было. *** "Это же какой-то ужас...этого не может быть... Только не умирай, только не ты... Ты же не можешь умереть от простого ножа, ты сам мне рассказывал... Ты говорил, что ты нужен Ему здесь! Не оставляй Его, не бросай меня, Мерлин, пожалуйста, не пугай меня, только не ты..." Голова шла кругом. От всего. От мертвых тел Эреварда и Олафа на полу павильона. От крови Мерлина на руках, которыми Гвен пыталась остановить кровотечение и сжать его ладонь просто затем, чтобы не терять его. От сознания полного тупика. От понимания того, что пока они сидят здесь в ловушке, как зверьки в капкане, их Альбион погибает. Хэнгист с особым смаком рассказывал им обо всем. - В это самое время, - победоносно улыбался он, - армия, высадившаяся в Ифтире, соединяется с той, что жила под крышами Карлеона. А вы этого не знали, королева Аннис. Вы и понятия не имели, как много в вашем народе людей, способных и желающих противостоять режиму, который заставил их терпеть магов рядом со своими домами. Они мало того, что сами согласились воевать с нами плечом к плечу - они все это время размещали у себя в домах моих людей. Ютов. Англов. Саксов. В домах, в лесах, в горах - там, где бы вы не заподозрили. А теперь вся эта армия восстает. Вот прямо сейчас армия из Карлеона подавляет слабое сопротивление своих ничего не понимающих соседей и захватывает власть... Аннис была настолько ошеломлена и убита предательством и таким поражением, что уже не ругалась. - Ваши дружки Дриант и Один оказались умнее вас, - продолжал Хэнгист. - Они сразу согласились сотрудничать. Только представьте: прямо сейчас, пока мы тут сидим, армия Норфолка завоевывает Асгель, а армия Дрианта захватывает власть в Гастеже. А потом последняя объединится с армией здесь, в Дорсе. Здесь люди, правда, вялые и неспособные, но зато их легко захватить. Они даже не заметили, как их королевство заполонили мои люди. Как люди не замечают, как подвал заполняют крысы, или как в дом проползают насекомые. - Но ты не сможешь уничтожить всех, - возразил Родор. - А мне и не нужно уничтожить всех. Кем я тогда буду править? Нет, уничтожим мы только Камелот. Гнездо магов, культурную столицу. Вырежем население полностью, чтобы ни одна колдовская рвань не проскочила. - Тебе нет дела до магов, Хэнгист, - заявил Баярд, - тебе ведь просто нужна власть. - Отнюдь, нет, маги мне ужасно мешают. Их слишком сложно одолеть, поэтому мы и уничтожили их магию. - Магию нельзя уничтожить, - дрожа, качнула головой Гвиневра. - А почему вы меня не убили? Если хотели уничтожить каждого камелотца, почему не начали с королевы? Она тянула время. Кровь под ее рукой не останавливалась, ладонь в ее пальцах не холодела. Мерлин дышал. Он был прав, его нельзя убить обычным клинком, и Гвен старалась себе это напоминать, чтобы не сойти с ума. Потом, потом она канет в бездну, но не сейчас. Мерлин жил, и он мог их спасти, нужно было лишь время. Кинув говорящий взгляд на Алису, Гвен поднялась, все еще держа в руке ладонь Мерлина. - Я хотел тебя убить, - кивнул Хэнгист, шагая по кругу к ней. - Но мой сын захотел тебя в жены. И я подумал, что это будет законно: дочку я выдам замуж за наследника Британии, а сына женю на вдове ее первого короля. Гвиневра вздрогнула. - Мой зять женат, - сурово возразил Родор. - Ты опоздал с законностью. - Ну, это легко поправить, - пожал плечами завоеватель, и, как бы стар ни был Родор, он рванулся из рук фермеров-предателей, которые, конечно же, его удержали. - Да вы свадьбу устраиваете, словно вепря загоняете, - хмыкнула Гвиневра громко, словно случайно качнув рукой. Почти все бывшие здесь правители знали кодовое слово, хотя и узнали о нем случайно. Они сумели сохранить самообладание. Гвен почувствовала слабое сжатие в ладони. Сейчас. Она шагнула к столу и демонстративно взяла кубок вина. Хорса, подпиравший спиной столб, следил за ней с подозрением. Выпив вино, Гвиневра резко швырнула его в Хэнгиста. Тут же у нее за спиной вскочила на ноги Алиса, стянувшая за это время из сапога одного крестьянина охотничий нож, и метнула его в другую сторону. Конечно, она не попала, но фермеры бросились в сторону, создалась суматоха, правители стали рваться из рук предателей и продираться к Мерлину. В спасительный момент свободы несколько пар рук схватили волшебника за руки. И через секунду их скрутило и утянуло в какое-то третье измерение, словно они едва пролезли в узкую, но единственную щель. *** Гриффиндор повел свой маленький народец к домовым эльфам. Он знал, что у домовиков своя магия, и надеялся, что с ней все в порядке и они смогут дать камелотцам безопасный приют хотя бы на время. Он оказался прав. Перепуганные катастрофой, окружившей лес, эльфы прятались в своих домах, но, увидев волшебников, узнав Пенелопу и имена ее спутников, они с радостью приняли всех к себе, хотя и никто из людей не мог бы поместиться в их домиках, но зато у домовиков была еда. Никто не хотел есть, но эльфы, явно из лучших побуждений, заставили перекусить почти всех. Раненого Леона устроили рядом с эльфийской поляной, и домовики тут же окружили его своей заботой. Годрик обождал, пока приготовят второе ложе в другом конце поляны и положил на него, под сенью домика, Кандиду. Королева пришла в себя к тому моменту, когда они прибыли на место, и первым делом нашла глазами дочь, но не сказала ни слова, чтобы не мешать никому своими эмоциями. Как только Гриффиндор отступил, Пен присела рядом с женщиной, положив ей на грудь девочку, а Годрик отошел за деревья, чтобы наконец выдохнуть и посмотреть на все со стороны. Здесь ютилось меньше сотни людей, из которых больше половины были рыцари. Все, что осталось от Камелота. Годрик бы подумал, что такое немыслимо, если бы в их жизни не было Ифтира. Возможно, еще как возможно, только никто не думал, что это же произойдет с Камелотом. - Хэй, - к нему подошел Салазар. Выглядел он ужасно, хотя бы потому что весь был грязный с ног до головы - чего не было бы ни в коем случае, будь у них магия, возможности и время. А еще Сэл был ранен - он держался за плечо и редко морщился пыльным и чумазым лицом. - Что будем делать? Гриффиндор помолчал, отвернувшись. Он знал, что ровно то же самое хотели спросить все в этой маленькой деревне, и спросить именно у него. На миг он почувствовал себя Артуром. - Мы послали голубей в Асгель и Карлеон, к утру они должны прислать армии. И если сообщение дошло до Дорсы, то Гвиневра и Мерлин тоже знают и едут сюда... - Но что мы собираемся отвоевывать? Выжженную землю? Для кого, для кладбища? Годрик бросил на него предупреждающий взгляд, и друг замолчал, поглаживая плечо. Никто не знал, что делать. Никто не знал, что будет дальше. От слов становилось только тяжелее. И в этом молчании они внезапно ощутили это - толчок от магии. Очень сильный и очень странный - словно магия пыталась разорвать границу миров. Оба волшебника покачнулись от неожиданности. Вскинули друг на друга глаза. Они услышали шаги - к ним быстро подошла Пуффендуй. - Что это было? - спросила она. Лицо ее было темным от пыли и грязи, волосы растрепались. Годрик не к месту подумал, что ее шляпка, наверняка, осталась в разрушенном замке. - Кто-то трансгрессировал, - ответил он. - Здесь, недалеко, может быть, в лесу. - Но кто? - А какой у нас единственный на Альбионе маг освоил трансгрессию? - ответил ей вопросом на вопрос Сэл. - И какой единственный маг мог преодолеть плотину, перекрывшую нам волшебство? - Я прочешу лес, - решил Гриффиндор. - Я с тобой, - кивнул Салазар. - Нет. Ты ранен, нужно, чтобы тебя перевязали. Пенни... - Я позабочусь обо...всех. Но ты не должен идти один, кто пойдет с тобой? - Возьму Борса и Персиваля. Оставайтесь здесь, никуда не уходите за пределы лагеря. И расспросите эльфов, может, они что-то знают об этой магической плотине. Долгая зимняя ночь, сковавшая Альбион и обманувшая его, укрыв его врагов, наконец кончалась, и за переплетением стволов и ветвей уже разливался поздний белесый рассвет. В лесу было удивительно тихо, так что хрустящие шаги рыцарей распугивали всех зверьков, что не спали этим февральским днем. А, может, это воинам после оглушительного, разрушающего грохота прошедшей ночи звуки леса казались сказочной тишиной. Магический след дрожал в воздухе довольно недолго, но Гриффиндор уже достаточно изучил эти леса за годы, прожитые в Камелоте, чтобы найти нужное место. Правда, увидел он совершенно не то, что ожидал и надеялся увидеть. На прошлогодней траве лежал Мерлин, рядом с ним сидели Гвиневра с руками в крови, Алиса и лорд Баярд. - Что...что произошло? - спросил маг. - Думаю, вы сможете доставить Эмриса в безопасное место, - вместо ответа сказал Баярд, тут же с решительным видом поднимаясь на ноги. - А мне нужно ехать. - Но вы не сможете туда добраться сами, - возразила Гвиневра, обернувшись на него. - Я должен быть в Мерсии как можно быстрее. К тому же, нужно снарядить помощь тем, кто не успел сбежать с нами. - Но не пешком, - быстро вклинился Гриффиндор. Оба правителя посмотрели на него. - Ваше Величество, здесь недалеко есть деревушка домовых эльфов, не пострадавшая от набега саксов. - Что за домовые эльфы? - Магические существа, у них сохранилась магия, они могут трансгрессировать. Если кто-то из них согласится, то доставит вас в Мерсию так же быстро, как вы попали сюда. Баярд недолго думал - согласился. По кивку Годрика Борс и Персиваль подняли Мерлина - тот был в полузабытьи, грудь его была наскоро перевязана, но спина все равно была вся красная. Баярд помог подняться Гвиневре, а Гриффиндор - Алисе, на пару секунд обняв ее за плечи. Девушке было уже шестнадцать, но она выглядела такой же взрослой, как Пенелопа в ту ночь, когда Годрик впервые увидел ее по-настоящему. Слез у младшей Пуффендуй не было, но на лице у нее застыла тяжелая маска. А вот королева Камелота выглядела, как старуха. Она обняла себя руками и даже, кажется, слегка горбилась. - Ваше Величество? Что произошло? Когда нам ждать подмогу? - Нам...никогда не помогут, Годрик, - неровным голосом ответила Гвиневра. - Некому помогать. И когда она рассказала обо всем, что сказали и сделали юты, рухнуло все, что еще держалось. Годрик на минуту приотстал, спрятавшись за деревом и потер лицо руками. Он не мог и не хотел верить, что все кончено. Что ему нужно вернуться в лагерь и сказать тем, кто там собрался, этой жалкой горсточке, что помощи ждать неоткуда. Что они последние камелотцы, и Альбион теперь для них одна огромная ловушка. Через несколько секунд он взял себя в руки и догнал процессию. *** - Я назову ее Еленой, - сказала Кандида, осторожно, но нежно поглаживая светлую головку дочери, прильнувшей к ее груди. - Что значит "солнечный свет". Она белокурая, как моя мать. Пенелопа сидела рядом и немного онемевшими руками поглаживала уснувших сыновей. Как они уснули - она не понимала, но, видимо, они настолько были перепуганы и усталы, что у них не было даже сил на капризы. И хорошо, потому что после того, как она обработала раны Леона и Салазара, у нее тоже не было сил на утешенье. Да и где взять утешенье для детей, если ты сам продолжаешь жить в одном сплошном ночном кошмаре? И им не соврать, что все хорошо - видят, что ты испуган и устал, видят, что вокруг неразбериха и суматоха, все голодные, усталые, раненые, грязные, и никто ни в чем не уверен. Определенно не та обстановка, в которой двухлетние дети могут быть спокойными. Так что Пуффендуй просто обнимала их, потому что сумасшедший страх, сковавший ее еще в замке, когда она поняла, что может их потерять, все еще не отпускал. На приблизившиеся шаги измученные страхом и побегом люди все, как один, повернули головы в нужную сторону, но это были свои. Пен не могла подняться и потревожить сыновей, но Алиса сама проковыляла к ней, присела рядом, прижавшись сбоку, и старшая почувствовала, как сестру сотрясла сильная дрожь. Она поцеловала темные волосы младшей, но та ничего ей не сказала, только уставилась замершим взглядом на близнецов и застыла в таком положении. Гвиневра, потерянная, как старушка, уже забывающая сама себя и путающаяся в реальности, обнимая себя руками и глядя себе под ноги, чуть не набрела на ямку, но Годрик вовремя ее остановил и, что-то тихо и ласково говоря, довел ее до одного домика, где королева села на траву и так же замерла, лишь чуть покачиваясь из стороны в сторону. Смотревшую на это Пенелопу саму пробрала дрожь. Мерлина отнесли к Леону, и эльфы, охая и ахая, унеслись помогать его устроить. Гриффиндор остался один у края лагеря. Пенелопа позвала его. Муж словно очнулся. Вздохнул. И принялся рассказывать. * - цитата из песни группы Айрэ и Саруман - "Ты славить его не проси меня"