An education / Обучение

Всю следующую неделю Малфой был неисправим. Гермиона понятия не имела, как ему это удавалось — казалось, он ловил её гораздо чаще статистически возможного, и каждый раз выжимал из этого максимум, флиртуя как можно больше. Он всё ещё не был хорошим, как и она. Постоянные пререкания и выпады в сторону друг друга (которые по большей части имели вид безобидного флирта) обострились до такой степени, что это явно сказалось на продуктивности Грейнджер. Бóльшую часть времени она была рассеянна, а частые стычки с Малфоем только способствовали потере внимания и концентрации. Даже если за это небольшое количество времени гриффиндорке на работе было веселее, чем за последние годы. Несомненно, Гермиона всё ещё справлялась, вряд ли кто-то из начальства или коллег опасался за качество выполненной работы, но сама она прекрасно знала, что не выкладывалась на привычные двести процентов. Если Джинни и заметила в подруге какие-то перемены, то решила разумно промолчать, хотя Гермиона искренне стала беспокоиться о том, как долго сможет продержаться. С приближением пятницы её всё больше одолевали смешанные чувства — придётся пережить ещё один уик-энд, отчаянно пытаясь не проговориться младшей Уизли о какой-нибудь детали, которая могла бы скомпрометировать тайну Грейнджер. Хоть девушка более-менее и смирилась с тем фактом, что её влекло к нему (пусть эта мысль всё ещё казалась странной), она определённо не была готова столкнуться с пристальным вниманием друзей к сложившейся в её жизни ситуации. Циферблат настенных часов сочувственно указывал на давно закончившийся рабочий день, и Грейнджер поняла, что снова потеряла счёт времени. К счастью, Джинни и Гарри были заняты сегодняшним вечером, так что никаких запланированных событий она не пропустила, а о голоде девушка вспомнила только в тот момент, когда собственный желудок оповестил её, недовольно заурчав. За целый день Малфоя она видела только в атриуме, и то на какую-то долю секунды. И, пожалуй, это было даже к лучшему, ведь день девушки выдался максимально продуктивным. Появился новый проект по исследованию магии, связанной с переносом отдельных мыслей и целого сознания в физические объекты. За пример были взяты все известный омут памяти или пресловутые крестражи. Учитывая её уникальный опыт взаимодействия с последним объектом, Гермиона обладала достаточной квалификацией, чтобы внести собственный крупный вклад в данный проект, поэтому нагрузка на работе нещадно увеличилась за последние несколько дней. Время для этого было очень неудачным, но, несмотря на постоянные отвлекающие факторы, ей удалось не отстать. Потянулась, сидя в кресле, и услышала громкий приятный хруст своих затёкших плеч. Они будто громко благодарили за хоть какое-то движение после того, как их хозяйка весь день просидела, сгорбившись над столом. В дверь тихо постучали и Гермиона резко выпрямилась. Кто всё ещё мог находиться здесь так поздно в пятницу (кроме неё, разумеется)? В голову закралось смутное подозрение.       — Войдите, — настороженным тоном откликнулась волшебница. Дверь распахнулась, но обладателя платиновых волос, которого она ожидала увидеть за ней, не оказалось: лишь записка в виде бумажного самолётика, аккуратно приземлившаяся перед ней на стол. Она колебалась. Время позднее, и если на бумаге окажется какое-то новое поручение, то Гермиона явно захочет закончить его до выходных. Всё же лучшим решением будет просто оставить это и разобраться в понедельник — никто ведь не станет ждать, что она ответит на записку, отправленную почти в семь вечера, ещё и в пятницу. Гермиона взяла сумку, начав собирать вещи, но самолётик от сквозняка лишь дразняще подрагивал бумажными крыльями, никуда не собираясь исчезать с ровной поверхности. Лишь подогревая интерес и побуждая прочитать послание. Грейнджер раздражённо фыркнула, сдаваясь. Нет, она ни в коем случае не хотела задерживаться, но разве было возможно оставить назойливый клочок бумаги на все выходные непрочитанным? Девушка слегка постучала по нему палочкой, и он изящно развернулся, являя записку от Малфоя — девушка мгновенно и безошибочно определила это по вычурным буквам. Глупый трепет в районе живота оказался причиной её недовольства собой: она даже ещё не прочла эту чёртову бумажку, а уже отреагировала подобным образом. Грейнджер, Если ты всё ещё на работе, значит, твоя жизнь куда печальнее, чем я предполагал. Но, учитывая твою удушающую дотошность, подумал, что на всякий случай стоит проверить. Застрял здесь допоздна из-за изощрённого проклятия на паре вязальных спиц и, похоже, остался тут один. Не хочешь присоединиться ко мне? Здесь не было его подписи, но это мог быть только он. Самодовольство почти сочилось из пергамента. Но, тем не менее, Гермиона поймала себя на том, что улыбается. Банально чувствует головокружение, испытывая постыдное возбуждение, какого не припомнит с подростковых лет. Она собрала последние вещи и вновь стукнула по записке палочкой, с удовлетворением наблюдая, как она скомкалась и сгорела дотла. Заперев дверь своего кабинета, девушка направилась к лифтам. Гермиона никогда не была в Отделе проклятых предметов — до сих пор в этом не было никакой необходимости — но выглядел он почти так же, как и Отдел магической политики, да и большинство иных департаментов Министерства. Кабинки, обшитые деревянными панелями, тянулись до самой дальней стены, а более красивые рабочие места были спрятаны чуть поодаль вместе с небольшой приёмной, конечно, персонально для высших чинов. В такой поздний час тут было совершенно безлюдно. Всё это выглядело весьма жутковато, и Гермиона неловко пришлось признать собственную глупость. О чём она вообще думала, спеша сюда после какой-то глупой записки? И как вообще могла быть уверена, что он не подшучивал над ней? Едва ли это было не в его характере. Она сделала шаг назад, намереваясь просто вернуться в атриум, а затем и домой, притворившись, что всего этого никогда не было. Но прежде чем волшебница успела трусливо сбежать, знакомая светловолосая макушка высунулась из кабинки чуть дальше по коридору. Гермиона застыла как олень в свете фар, а на лице Драко расплылась ухмылка. Он вальяжно и даже будто лениво встал, небрежно прислонившись к стене.       — Добрый вечер, Грейнджер, — растягивал слова, а голос казался тихим в таком огромном помещении, — получила мою записку?       — Нет, решила в пятницу вечером устроить себе одиночную экскурсию для изучения интерьера разных отделов. Да, я получила твою записку, — девушка закатила глаза, будучи не в силах подавить улыбку. Сейчас он выглядел непринуждённо, видимо, сбросив мантию и галстук пару часов назад. Гермиона поразилась тому, как неофициально мужчина выглядел с расстёгнутой верхней пуговицей рубашки. Она будто увидела его без привычной предвзятости, взглянув не через призму их общей истории. Разглядела очередного, самого обычного усталого офисного работника, застрявшего на работе допоздна пятничным вечером и пытающегося извлечь из этого максимум пользы. Как и все остальные. Малфой кивнул в сторону своего рабочего места, жестом приглашая её следовать за ним, и присел. Гермиона шла по коридору словно в трансе, достигнув нужного места, воспользовалась моментом, чтобы взглянуть на его стол. На удивление, там царил беспорядок: множество пергаментов, книг и прочих разнообразных бумаг были хаотично нагромождены друг на друга. Драко откинулся на спинку стула, когда его перо царапнуло низ пергамента, который выглядел как очень подробный отчёт. Предположительно, о тех самых проклятых спицах.       — Прости, дай мне минуту. Если я сейчас это не запишу, то потеряю ход мыслей, — пробормотал он.       — Не торопись, — неопределённо кивнула девушка, пока её мозг был полностью сосредоточен на всевозможных деталях, из совокупности которых и состояло его рабочее пространство. Галстук был небрежно брошен на край стола, прямо к набору серебряных запонок, которые, вероятнее всего, стоили больше, чем её квартира, и выглядели довольно нелепо рядом с фиолетовой кружкой со сколами, наполовину наполненной, кажется, холодным чаем. Ничего личного. Ни фотографий, ни украшений, как у большинства людей, которые всегда что-то приносили на свои рабочие места. Даже у Гермионы, которая предпочитала держать своё рабочее пространство в чистоте и порядке (когда она за ним не работала), в рамке стояла фотография, где они втроём, сделанная незадолго до свадьбы Билла, то есть ещё до того, как всё безумие и ужас свалились на волшебный мир; она напоминала о тех простых временах. Девушка задавалась вопросом — он не хотел афишировать своё прошлое, потому что кто-то периодически да заходил к нему, или такая сентиментальность порицалась в холоднокровном аристократическом сообществе чистокровных?       — И… готово, — промолвил Драко после нескольких минут молчания, нарушаемого только царапаньем пера по жёсткой бумаге. Развернулся в кресле лицом к Грейнджер и демонстративно прошёлся взглядом по ней, оглядев с ног до головы. Лениво откинувшись на мягкую спинку кресла, самодовольно ухмылялся.       — Уверен, что в отделе больше никого нет, Малфой? — девушка быстро оглянулась через плечо, внезапно ощутив дискомфорт от столь пристального разглядывания.       — Почти уверен, — он пожал плечами, а его ухмылка стала шире.       — Боже, ты просто кошмарен, — ответила Гермиона, ужаснувшись возможности быть пойманной. — Как ты вообще… я пошла домой.       — Ах, успокойся, Грейнджер, — снисходительно изогнул бровь, а затем быстро встал, успев схватить её за плечо, прежде чем она смогла убежать. — Уверен, что все ушли. Волшебница прищурилась, взглянув на него, и выдернула руку из крепкой хватки, скрестив руки на груди.       — И почему я…       — Чёрт возьми, кошмарна здесь ты, — закатил глаза он, вскинув руки в притворном раздражении, — никого здесь не осталось, — звучно крикнул, сложив ладони в виде рупора вокруг рта для драматического эффекта и многозначительно жестикулируя в наступившей тишине.       — Хорошо, — после недолгой паузы взмахнула ладонью Гермиона. Она бросила сумку на пол, на что Малфой улыбнулся. Он встал, но к ней не двинулся. Лишь возвышался неподалёку, скрестив руки на груди, когда едва заметная ухмылка тронула уголок его губ. Девушка выдержала его взгляд, упрямо отказываясь двигаться первой.       — Итак, — сказал он, всё ещё не меняя положение.       — Что?       — Мне прокомментировать эти отвратительные туфли, или перейдём сразу к делу?       — Пытаешься ухватиться за спасительную соломинку? — Гермиона чувствовала знакомый приступ клокочущего гнева. — Высмеивать мой гардероб твой максимум? Ставлю десять из десяти за первоклассное подражание стервозной девочке-подростку. Драко нахмурился, глядя на неё, в ответ Грейнджер лишь самодовольно скалилась, внутренне празднуя маленькую победу. Через какую-то секунду они будто внезапно поняли друг друга, одновременно бросившись навстречу, больно сталкиваясь зубами в яростном, беспорядочном поцелуе, в спешке сминая губы друг друга. Он проскользнул языком в её рот, крепко прижимая девушку к себе и зарываясь пальцами в её волосы. Ей не оставалось ничего, кроме как тихо застонать, в этот раз позволяя себе сдаться; её рука оказалась на его спине, вцепившаяся в ткань рубашки в тот момент, когда он грубо толкнул её назад, заставляя удариться спиной о стену. Но ей было всё равно. Будучи зажатой между твёрдой деревянной перегородкой и его телом, она ничего не смогла сделать, кроме как ясно осознать это. Он освободил её волосы от хватки и коснулся подбородка, слегка приподнимая голову, чтобы углубить поцелуй, а другой рукой начал снимать с её плеча пиджак. Она тряхнула рукой, чтобы освободиться от вещи, и та упала, неуклюже свисая с запястья. Девушка даже не заметила, как предмет гардероба с мягким шорохом упал на пол, стоило ей убрать руку с его спины, только для того, чтобы запустить ладонь в светлые волосы, наслаждаясь их гладкостью и шелковистостью, так сильно отличающейся от её кудрей. Где-то в глубине сознания Гермиона понимала всю глупость происходящего, каким непрофессиональным и безответственным было их поведение. Но именно сейчас ей было всё равно. Она дёрнула его рубашку, вытаскивая из-за пояса часть ткани и просовывая руку под одежду, касаясь ранее скрытой, разгорячённой кожи. Ощутила, как он вздрогнул, более нежно отвечая на прикосновение, и убрал руку с её волос, чтобы задрать женский джемпер. Девушка только фыркнула от разочарования, когда ей пришлось увернуться от очередного поцелуя, чтобы стянуть надоедливую одежду через голову, что было довольно нелёгкой задачей, учитывая близость его тела, все ещё вжимающего её в стену, и его губы, касающиеся поцелуями и укусами каждого открытого участка её тела. Джемпер упал поверх ранее брошенной куртки, и Гермиона обвила руками шею Малфоя, притягивая его к себе ещё ближе. Когда их губы соприкоснулись в следующем поцелуе, он не был наполнен жестокостью, в отличие от многих предыдущих. Он был медленным, тягучим и решительным. Их языки дразнили друг друга, сплетаясь в поцелуе, а он воспользовался платьем без рукавов, оставшимся на её теле, — медленно провёл ладонями по её рукам от запястий до плеч, очевидно, ради удовольствия почувствовать её обнажённую кожу под своими пальцами. Сквозь поцелуй она ощутила его улыбку, отстранённо задумавшись, была ли это торжествующая ухмылка или искреннее выражение удовольствия. Не была уверена, какой из этих вариантов импонировал ей больше, но точно знала, что не хотела, чтобы он останавливался. Малфой провёл ладонями по её запястьям, но, когда его пальцы коснулись предплечья, замер, и она ощутила, как напряглось всё его тело, слегка отстранившись. Мгновение она была озадачена причиной его внезапной смены настроения, но, придя в себя, почувствовала тепло его замершей на левом предплечье руки, где до сих пор в виде рубцов красовалось ненавистное «грязнокровка». Вмиг она ощутила себя униженной. Сегодня не наложила чары гламура на шрам, ведь весь день носила огромный джемпер поверх платья, и происходящего в ту минуту явно не планировала. Нет, с этой отметиной на коже она уже давно смирилась и не стыдилась её. Помнила, как носила его словно знак почёта после того, как это случилось; «грязнокровная и гордая», говорила она, но сейчас это было лишь ещё одним болезненным напоминанием их общего прошлого. Он отступил от неё, поспешно заправляя рубашку обратно в брюки и приводя в порядок рукава — остановился только когда они были полностью опущены. После закрыл рукой предплечье. Наконец Грейнджер поняла, что он делает. Она не заметила тёмную метку раньше, когда его рукава были закатаны, возможно, он тоже скрывал её при помощи волшебства, но не могла точно сказать, как бы отреагировала, увидев её. Возможно, разозлилась бы или застыла, как он, но настроение бы точно изменилось. Гермиона пожалела, что джемпер был не на ней — не хотелось наклоняться и поспешно хватать его, будто она пряталась за ним или стыдилась чего-либо. Единственная причина, по которой она обычно скрывала шрам, заключалась в том, что он зачастую вызывал неловкие вопросы и молчание в разговорах с людьми не из её ближайшего окружения. Ей даже в голову не приходила его потенциальная реакция… А, возможно, стоило бы задуматься над этим. Он всё ещё не двигался, так же стоя в нескольких сантиметрах от неё и упорно глядя только на свои ботинки. Девушка неловко откашлялась.       — Я… эм…       — Мне надо идти, — коротко бросил мужчина, не встречаясь с девушкой взглядом.       — Подожди, Малфой… — начала Гермиона, но он уже схватил свою мантию со спинки стула. Спешным и резким движением, будто находясь в трансе.       — Мне надо… Мне надо идти, — повторил он, делая ещё один шаг от неё.       — Подожди, — она крепко схватила его за руку. — Давай… Боже, не могу поверить, что говорю это, но нам надо поговорить.       — Я… не думаю, что ты этого хочешь, — мрачно пробормотал Драко.       — Если ты думаешь, что я просто пойду домой и буду все выходные тухнуть, то сильно ошибаешься, — сердито сказала она, глядя снизу вверх. — Ты сам пригласил меня сюда, Малфой.       — Ты ведь это не оставишь, верно? — рыкнул он.       — Нет, — не ослабляя хватки, заявила Гермиона.       — Ладно. Он грубо ухватился за её плечо, и, прежде чем она успела что-то сказать, ощутила резкий толчок в живот, когда они аппарировали прочь.