Духов лесных голоса

             — Каким бы хреновым ни было у тебя настроение, но всю жизнь прятаться ото всех не получится, — наставительно говорит Юнги, взяв за руку и утягивая за собой в сторону трактира Тэхёна, который с раннего утра дожидается его прихода на крыльце дома. — Чего ты на ступеньках сидишь, как курица на насесте? Пошел бы, прогулялся где-нибудь.       В ответ Тэхён неопределенно пожимает плечами. Крыльцо дома, по мнению омеги, самое безопасное для него место — он сможет быстро улизнуть за дверь, если к нему захочет подойти кто-нибудь из иссолов, и успеет удрать в лазарет, как только издалека заметит приближающегося к дому Ирбиса. Была бы воля Тэхёна, и он вообще нашел бы для себя ещё более надежное укрытие. Например, он отстроил бы в каком-нибудь кустарнике хижину-шалаш, чтобы прятаться там от дождей, ветра и сумасшедшего мужа, который при каждой встрече тормошит его, как тряпичную куклу, незаметно подкрадывается сзади, чтобы укусить за шею или плечо, и успокаивается, лишь доведя до слёз. Если бы Тэхён мог, он никогда не вернулся бы в дом Ирбиса. Вот только понимает, что сделать подобное у него не получится. Даже не стоит пробовать.       Возможность прогулок Тэхёна тоже не радует. За прошедшую неделю он успел неплохо изучить лагерь и больше не плутает по тропинкам, а безошибочно находит дорогу к лазарету или трактиру, но уходить далеко в лес боится. Тэхёна по-прежнему пугают незнакомые звуки, он опасается столкнуться с волком или медведем, но больше всего боится, что заблудится среди сосен и не сможет отыскать обратный путь в лагерь.       Во всём остальном Тэхёна вполне устраивает его новая жизнь. Юнги, после единственной вспышки раздражения, больше ни разу не высказывал своего недовольства, и Тэхён считает его надежным другом. В лазарете, общаясь с лекарями, он каждый день узнает что-то новое о травах и целебных растениях, слушает рассказы, как добрые сказки, и почти не огорчается, что эти знания не задерживаются надолго в его голове. Ещё в лагере есть сараи, в которых живут козы и овцы, а из разговоров иссолов Тэхён узнаёт, что скоро живности станет гораздо больше — запряженные конями телеги с зерном и стадо скота, которые вслед за ладьями покинули аримские земли и отстали по дороге, должны со дня на день прибыть в лагерь. В трактире никто не запрещает Тэхёну играть с крохотными котятами, а ещё там всегда весело, шумно и выставлено много вкусной, хоть и не привычной для Тэхёна, еды.       На этот раз незнакомой оказывается не только еда, но и выбранный Юнги напиток. Это не освежающий морс или горячий чай. Тэхён с удивлением рассматривает шапку пены, которая возвышается над краями кружки, и делает осторожный глоток. Пряный напиток пахнет травами и ягодами, но вместе с легкой кислинкой омега ощущает на языке дрожжевой привкус.       — Это эль? — наклоняясь ближе к иссолу, спрашивает Тэхён.       — Он самый, — при взгляде на наполненную кружку Юнги добродушно улыбается, словно увидел хорошего друга. — Давненько альфы его не варили.       — Альфы? — не веря в услышанное, Тэхён ошалело смотрит в сторону кухни, что отгорожена от общего зала трактира, но за качающимися шторами не видно людей, которые заняты приготовлением пищи. — Альфы-иссолы умеют готовить и не считают этот труд ниже своего достоинства?       — А ты думал, что когда воины отправляются в поход, их омеги, подхватив котелки и котомки, бегут следом, чтобы между сражениями накормить своих героев горячим супчиком? — насмехается Юнги, позабавленный чужой наивностью. — Нет, Кей. Наши альфы умеют всё. Каждый крестьянин или рыбак отлично владеет мечом или топором и готов в любой момент встать на защиту родного острова. Любой воин не считает зазорным приготовление пищи и сумеет залатать порванную одежду. Наши альфы не нуждаются в опеке омег, со всеми делами могут справиться сами… И омеги умеют не меньше альф.       Юнги подхватывает кружку, делает несколько крупных глотков эля и вытирает рукавом туники оставшуюся над верхней губой пену. Его улыбка постепенно угасает, больше не искрит задором, а становится загадочной и мечтательной.       — Кей, если бы ты только знал, как мне хочется отправиться в поход вместе с альфами! — шумно выдыхает иссол. — Увидеть неизведанные земли и первым сойти с ладьи. Участвовать в боях, услышать звуки сражений, пролить вражескую кровь…       — И быть убитым в одном из этих сражений, — бубнит себе под нос Тэхён.       — Да и плевать! — горячо возражает Юнги. — Смерть всё равно рано или поздно придёт за каждым из нас. Лучше погибнуть, сражаясь за свой народ, чем умереть от старости, перед этим прожив долгую и бесславную жизнь.       В ответ Тэхён лишь качает головой. Он не понимает и не разделяет стремлений иссола. Для него великим благом было бы прожить много-много лет в окружении близких, как можно дальше от ужасов войны и смерти.       — Наверное, альфы не берут с собой в походы омег, потому что берегут вас, — робко озвучивает свое предположение Тэхён, на что Юнги насмешливо фыркает и закатывает к потолку глаза.       — Берегут они, как же. Альфы не берут с собой в походы омег, потому что не хотят делиться славой. Пока они одерживают грандиозные победы и добывают сокровища…       — Ваши альфы убивают, насилуют и грабят, — тихим голосом перебивает иссола Тэхён.       — Так я и говорю: одерживают победы и добывают сокровища, — кивает Юнги, ничуть не смущенный прозвучавшими словами. — Альфам очень приятно верить в то, что только они способны на великие дела и легендарные подвиги. Нахрена им нужны омеги, которые в первом же сражении покажут, что так же крепко держат в руках мечи? Альфам это нафиг не надо. Они забрали себе самые интересные дела, а на омег взвалили всю рутину. Пока воины завоевывают земли и набивают карманы серебром, их мужья нянчат детей и горбатятся над корытами, стирая пеленки. Вот только мне это нафиг не уперлось. Это мой папочка, оставшийся на островах, спал и видел, как бы меня, изуродованного, — Юнги указывает на длинный рубец на своем лице, — замуж пристроить, а сам я никогда этого не хотел.       — Ты поэтому уплыл с островов вместе с отчимом и Хосоком? — интересуется Тэхён, на этот раз полностью разделяя мнение иссола. Он тоже никогда не мечтал о замужестве и хотел всю жизнь прожить свободным омегой. — Надеялся, что вождь Элсмир возьмет тебя в поход, а в лагере не найдется для тебя жениха?       — Ну, и по этим причинам тоже, — уклоняется от четкого ответа Юнги.       — Но твои ожидания не оправдались, и ты чуть было не стал мужем Ирбиса, — подводит итог Тэхён.       — Так уж получилось, — разводит руками Юнги.       Он, прерывая беседу, начинает быстро уплетать почти остывший завтрак, щедро запивая его элем, и Тэхён следует его примеру, при этом с интересом поглядывая, что происходит вокруг.       В трактире, как и всегда, многолюдно. Объединившиеся в компании воины, захмелевшие от обильной выпивки, начинают горланить песни. Отовсюду раздаются бряканье посуды, строгие выговоры омег, усмиряющих детей, и добродушный бас альф, которые неосмотрительно заступаются за своих обожаемых отпрысков, но в итоге получают от мужей строгое указание не потакать капризам расшалившейся за столами мелкоты. Не похоже, что омеги у иссолов бесправные и несчастные существа. Тэхён, который знает о «методах воспитания» непослушных омег в аримских семьях, а однажды даже испытал это на себе, ни разу не замечал в лагере, чтобы какой-либо альфа позволил себе хотя бы замахнуться на супруга, не говоря уж о том, чтобы ударить; и поэтому размышляет, что быть мужем иссола, наверное, не так уж и плохо…       Разумеется, если только муж — не Ирбис.       — Ты смог избежать замужества с братом вождя, — возобновляя беседу, начинает говорить Тэхён. — Но есть ли у омег-иссолов возможность никогда не выходить замуж и прожить жизнь так, как им хочется?       — Ну-у-у, такая возможность есть, но осуществить это не просто, — задумчиво тянет Юнги и начинает перечислять все необходимые условия: — Прежде всего, омега должен родиться в обеспеченной семье, чтобы родители не потирали руки, мечтая поскорее получить за своего сынульку выкуп. Также омега должен найти себе такое дело, которое принесет хороший доход. Сам понимаешь: с пустым брюхом радость от свободы как-то херово ощущается. А ещё родители должны поддерживать решение своего сына и гнать пинками всех альф, которые припрутся в их дом, чтобы договориться о свадьбе. И вот в этом состоит самая главная проблема. Все родители хотят устроить «счастье» своих детей. Кей, как ты думаешь, твой папа был бы рад, если бы ты сообщил ему, что никакой альфа тебе не нужен и замуж ты вообще не собираешься?       — А мне даже думать не надо, — грустно улыбается в ответ Тэхён. — Я разговаривал об этом с папой, но каждый раз он отмахивался, что я не понимаю, о чем говорю. Он был уверен, что я обязательно передумаю, когда немного повзрослею и поумнею.       — Вот и мой папа так же считает, — вздыхает Юнги и делает вывод: — Все папы одинаковые, как только дело касается замужества их сыновей.       — Папы, может, и одинаковые, а вот альфы разные, — возражает Тэхён, вспомнив свою семью и то, как папа защищал его от нападок Киёма, при этом уговаривая найти себе подходящего жениха.       — И чем же тебя не устраивает именно твой альфа? — хмурится Юнги.       Тэхён тяжело вздыхает и снова смотрит в тарелку. Он уже успел заметить, что иссол на все обсуждения Ирбиса реагирует немного нервно, и поэтому не видит смысла жаловаться на мужа. Лучше всего в разговорах с другом вообще не касаться этой неприятной темы, но Юнги, прожигая внимательным взглядом, терпеливо ждет внятного ответа, и Тэхён через силу мямлит:       — Ирбис очень нетерпелив.       Тэхёну кажется, что сейчас Юнги завалит его новыми вопросами об альфе, но тот внезапно спрашивает.       — У тебя когда в последний раз течка была?       — У меня её ещё ни разу не было, — с готовностью отвечает Тэхён, довольный, что тема беседы сменилась, но его счастье длится недолго.       — Вот и здорово, что ещё не было, — непонятно чему радуется Юнги и от восхищения даже потирает ладони. — Значит, волноваться нам вообще не о чем. Хосок сказал, чтобы Ирбис тебя месяц не трогал — вот он и не будет трогать. Ты, главное, отвары не забывай пить, и всё у тебя будет отлично.       — До конца месяца три недели осталось, — напоминает Тэхён. — Что я буду делать, когда этот срок закончится?       — Будешь привыкать к присутствию мужа не только рядом, но и внутри себя, — прыскает Юнги и заходится громким смехом, как будто сказал веселую шутку.       Как будто это действительно смешно.       — Чего ты боишься? — не прекращая веселья, интересуется Юнги у сникшего Тэхёна. — Всё самое страшное, что только могло случиться, у тебя уже произошло. Впереди полно времени, чтобы привыкнуть к мужу.       — Я не животное, чтобы меня укладывали на случку, — возражает Тэхён. — Если судьба так распорядилась, что я вышел замуж, то хочу хотя бы быть любимым своим мужем.       — А полюбить самому ты совсем не хочешь?       Тэхён вяло взмахивает рукой, этим жестом выражая всё своё разочарование. Иссол его не понимает. Совсем не понимает. Как, после всего случившегося, можно влюбиться в жестокого Ирбиса? А даже если бы Тэхён мог это сделать просто по одному желанию, то всё равно не стал бы. Зачем влюбляться в того, кто никогда не полюбит в ответ? Их брак — это ужасная случайность, навязанная обоим ответственность за то, что они никогда не совершили бы по собственной воле: Тэхён ни за что на свете не пришел бы добровольно на оргию иссолов; Ирбис и пальцем не тронул бы омегу, узнав, что тот девственник.       — О каких чувствах ты сейчас говоришь? — кривится Тэхён. — Ирбис меня терпеть не может, а я его боюсь.       — Со временем всё может измениться, — расплывчато отвечает Юнги.       — С чего бы это вдруг? — невесело хмыкает Тэхён. — Ирбис из жестокого хищника превратится в ласкового домашнего котика? Или может я его чем-нибудь очарую? Чем, например? Был бы я красивым, как… — Тэхён обводит быстрым взглядом комнату трактира и указывает на одного сидящего за столом иссола, — как тот омега, тогда ещё можно было бы порассуждать, что Ирбис обязательно будет сражен моей привлекательностью.       Иссол для примера находится моментально. Этот омега, несмотря на свою типичную внешность северянина, разительно выделяется среди всех присутствующих. Светлые волосы заплетены в причудливый узор кос. Выразительные глаза густого дымчато-серого цвета обрамлены длинными ресницами. Но больше всего Тэхёна поражает стать незнакомца. Тот сидит, ровно выпрямив спину, надменно смотрит перед собой, не реагируя на творящуюся в трактире суету. Он словно не замечает ничего происходящего вокруг, словно он выше всего этого; а горделивый и даже немного заносчивый взгляд завораживает своей неприступной холодностью.       Продолжая добродушно посмеиваться, Юнги оборачивается в указанную сторону, но всё его веселье улетучивается, когда он видит этого омегу.       — Не надо тебе быть, как тот омега, — предупреждающе шепчет Юнги. — Упаси духи тебе оказаться на его месте.       — А что с ним не так?       — Это Ёну. Второй любовник Ирбиса. Тот, который для плохого настроения. И поверь мне на слово, никто из омег в лагере не завидует ни его красоте, ни его положению.       — Если Ёну так плохо живется, то почему он терпит? — наклоняясь вперед как можно ближе к Юнги, шепотом спрашивает Тэхён, чтобы их разговор случайно не подслушали. — Ты мне сказал, что любовники Ирбиса вдовцы. Почему он просто не уплывет обратно на ваши острова?       — Потому что Ирбис удерживает их рядом с собой. Держит под рукой обоих любовников, а не только одного Ёну. Сонджон тоже, знаешь ли, не по доброй воле перед твоим мужем ноги раздвигает, но у него хотя бы хватает ума притвориться, что он в полном восторге. А этот… — не завершив фразу, Юнги разочарованно качает головой.       — Это чудовищно, — сжимает губы Тэхён.       — У каждого альфы есть потребности, а у Ирбиса они гораздо разнообразнее, чем у всех остальных. Брат вождя может себе позволить удовлетворить каждую из них, — Юнги тяжело вздыхает и трет пальцами нахмуренный лоб. — Кей, если не хочешь оказаться на месте Ёну, то не зли своего мужа. Я хочу помочь тебе и поэтому прошу: относись к Ирбису терпимее. И ласковее.       — Давай пересядем, — тоном, не терпящим возражений, просит иссола Тэхён.       Голова гудит от мыслей, и омега болезненно прикрывает глаза. Сидящий напротив Ёну, гул от разговоров воинов, визги расшалившихся детей, скрип ежесекундно распахиваемых дверей, в которые в любой момент может зайти Ирбис в обнимку с Сонджоном… Да пошло оно всё!       Не дожидаясь согласия друга, Тэхён вскакивает из-за стола и, подхватив тарелку с кружкой, уходит вглубь помещения. Он останавливается, лишь дойдя до самого конца просторной комнаты, и садится за маленький, стоящий в углу столик. Здесь гораздо прохладнее — эта стена дома находится в противоположной стороне от жарко натопленной кухни. Здесь гораздо тише — иссолы предпочитают занимать места ближе к заставленным снедью столам.       Тэхён садится на расшатанный табурет и поворачивается спиной ко всем присутствующим в трактире. Рядом присаживается притихший Юнги, но омега не смотрит в его сторону. Тэхён утыкается пустым взглядом прямо перед собой.       Лучше рассматривать стену, чем видеть, что происходит вокруг.