Смерть всего лишь сон. Нас так учат. Нам пытаются это объяснить. Нас всех уверяют, что в смерти нет ничего страшного. Только сон. Нет ни боли, ни страданий. Ничего. У кого сон короткий, у кого-то длинный и продолжительный. Все мы разные. И мы должны это понимать. Нам всем говорят, что смерти нет, душа бессмертна. Нам это говорят те, кто успел проснуться. Да, мы в некотором плане бессмертны... Но ведь люди нет...
Запись K Из дневников Ш В столице было неспокойно. Все в панике и ужасе носились из дома в дом, от одного моста к другому. Везде был шум и гам. Вся посуда билась, все напитки разлиты, все в небольших ссадинах и ушибах. В столице было очень неспокойно. Шеду ходил из угла в угол. Он вместе с Анной чего-то ждал перед покоями Акисэ. Анна выглядела ужасно. Под глазами мешки. Одежда в разводах и пятнах. Волосы поблекли и взгляд потускнел. Она сидела сгорбившись и вся дрожала. Как-то за раз и внезапно, из жизнерадостной и улыбчивой пожилой леди Анна превратилась в немощную старуху. Да и сам Шеду выглядел не важно. Единственной его ниточкой был Тэрон. Но и у Анна есть те, за кого она в ответе. Но сейчас было отнюдь не время для размышлений. Точнее Шеду делал все, что бы не углубляться в детали еще дальше. Все, чтобы не думать о... Дверь распахнулась, и вышел Шика. Он выглядел шикарно. Белый костюм, темно-фиолетовая рубашка и тоненькая косичка через плечо. Он внимательно посмотрел на Охотников и усмехнулся. - Поздравляю Шеду! - торжественно взмахнув рукой, человек поклонился. - С, - волк сглотнул, - С чем именно? - И правда с чем? - улыбаясь, Шика качнул головой, - Конечно с праздником! Как же без праздника?! Великое торжество, в котором все примут участие! - Ты на что... Шика поднял руку, призывая к тишине. Мерное тиканье часов и ор где-то далеко. - ПОЗ-ДРА-ВЛЯ-Ю! ПОЗ-ДРА-ВЛЯ-Ю! Ибо это будет последним праздником Акисэ. Не смейте грустить. Ах! Шеду, приглашаю в гости. Это важно. С этими словами господин Шика покинул комнату, оставляя Охотников со своими мыслями.***
Комната была небольшой, но уютной и светлой. Здесь не было лишней мебели, книг и мелких украшений. Большой мягкий диван у высокого окна светло-сиреневого цвета. В тон к нему парочка небольших кресел. Длинный низкий столик с цветастой мозаикой и небольшая ваза с сиреневыми цветами на нем. Красивый ковер сливочного цвета с длинным ворсом. Одна из стен сделана как шкаф для книг, другая была предназначена для хранения некоторых бутылок вина. Глубокие отверстия в гладком камне надежно прятали красивые бутылки с эмблемами. На диване сидел Шика. Пиджак скинут к ногам кресла. Рубашка расстегнута, а на столе раскрыты карты. Откинув голову назад, мужчина смеялся, словно сумасшедший. На лице застыла полоумная усмешка, а глаза горели пламенем похожим на квинтэссенцию хаоса и безумия. - Это невозможно, - во всю хохотал Шика, - Невозможно! Невозможно! Невозможно! Этого просто не может быть... Склонившись над картами, он прикусил губу. То что они показывали... Это было плохо. Он не мог сравниться с Маджо с предвидением, о он умел читать карты, руны, воду и многое другое. Он мог увидеть, хоть и не ясно, хоть и в общих чертах то, что будет. Да, он не мог предвидеть, когда именно это будет. Да, он видел все размыто. Но он мог видеть. Прошло так много времени, с тех пор, как он в последний раз брал в руки карты. И сейчас... Почему Маджо не говорит об этом? Почему молчит? Почему не появляется в столице? Из-за этого? Она боится? Абсурдные мысли съедали с головой. Каждая поражала своей невозможностью. Шика мог до похорон так сидеть и думать о великом, но его прервал спасительный стук в дверь. Хоть он и не любил гостей всеми фибрами своей души, сейчас он был несказанно рад. Ему было необходимо прервать этот поток мыслей. - Входи. - Зачем звали? - Шеду был подавлен. Оно и понятно. - Это касается Акисэ, - тянуть не было смысла. Да и Шика не умел тянуть кота за хвост. - В смысле? - спросил Шеду, тут же оживившись, но все еще стоя у порога. - Для начала присядь. Я тебе что-нибудь налью. Шеду сел на кресло, а Шика подошел к стене. Он внимательно оглядывал каждую дверцу. На каждой деревянной гладкой поверхности был неуклюже начертан непонятный знак. И везде разыми чернилами. Что-то придирчиво оглянув, Шика кивнул и потянулся к дверце малинового цвета с иероглифом "слива". - Ты должен знать, - начал Шика, наливая настойку прекрасного кристально-фиолетового цвета по стаканам, - Что Охотники, то бишь мы, не должны умирать в мучениях. Верно? - Так говорят, - согласился Шеду, пробуя настойку, - Вкусно. - Благодарю. Так вот. Если же Охотник умирает в муках и с огромной болью, то это значит лишь одно, - голос Шики был спокоен до безобразия. - И что же? - прикрыв глаза, мужчина вновь отпил настойку. Она не была горькой, но и сладкой тоже. Был непонятный вкус сливы, мяты и еще чего-то. - Хммм... Как бы помягче сказать? - он поджал губы скорее для картины, а не потому что хотел этого. - Говори как есть. Ты не умеешь увиливать от ответа. - Ну тогда, - Шика поставил стакан и холодно посмотрел на Шеду, - Он умер. - Я понял. - Нет, не понял. Еще раз повторяю для тугодумов. Охотники не должны умирать так. Они должны вновь проснуться, поэтому тело всего лишь засыпает. Но если Охотник умирает не сразу, а медленно, с болью, то это может значить лишь одно... - Он не проснется? - теперь все стало на свои места. или так кажется? - Да. Он... Акисэ больше никогда не проснется...***
Похороны были пышными и веселыми, если можно так выразиться. Никто не знал о деталях, поэтому думали, что это не конец. Когда-нибудь они вновь его встретят. Они в это верили. Вся столица гуляла и провожала Акисэ. Везде был огонь и фейерверк. Алкоголь лился рекой, еда не заканчивалась. Музыка играла так громко, что закладывало уши, а ноги неслись в пляс. Все танцевали до крови на стопах. Никто не хотел уходить. Никто не хотел говорить пресловутое: "Прощай!" А на мансарде собрались немногие. Старейшины и несколько Охотников. Рай и Руй сидели прижавшись друг к другу. Женщина плакала на плече своего брата, а он в ответ крепко прижимал ее к себе. Шика восседал на высоком кресле и нервно стучал пальцами по позолоченному дереву. Анна сидела поодаль от всех и глотала слезы. Эдель была похожа на приведение. Пустые глаза, наполненные водой. Кожа стала прозрачной белизны. Волосы стали тонкими, словно паутина. Ей было плохо. Еще парочка старейшин стояла почти у самых дверей. Вид у них тоже было не радужный. Шеду сидел на табуретке в центре комнаты, низко опустив голову. Он нервно стучал ногой по гладкому полу. Глухие удары словно гром отдавались в ушах. Каждый находящийся здесь нервничал и переживал. Шипо тяжело вдохнул и начал говорить твердым и уверенным голосом. - Могу вас поздравить, господа! - после его слов все гневно посмотрели на него. - Да как ты, - начал было один из старейшин, как его припечатало сильной волной магии к стене, да так сильно, что пошли трещины и был слышен хруст костей. - Кто давал тебе слово, Колли? Разве я разрешал говорить? Не припомню... Может скажешь? - голос Шика был ниже и резче, чем раньше. Он был груб и разгневан. - П... п... про... Сила ушла и Колли упал на пол, тяжело и прерывисто дыша. Перед глазами переливались огни, все тело ломило тупой болью, а голоса доносились как из толщи воды. - На чем я остановился? - все находящиеся в комнате застыли как статуи, боясь пошевелиться. Все, кроме Шеду. - Мог бы ли ты быть менее грубым? Все итак сейчас на нервах. Не усложняй ситуацию, - голос был тихим, но твердым. Шика лишь улыбнулся, а после хмыкнул. Отыграться еще будет время. Если он об этом вспомнит. - Как бы то ни было... Акисэ умер. Говорю я это всего один раз, - начал Шика, вертя в руке перо, - Он не проснется более. Причин называть не буду, а потому примите как должное. Еще, - каждое его слово кинжалом в сердце пронзало души Охотников, - Перед тем как закрыть глаза он пожелал передать вам послание. В нем было имя следующего Владыки. Он замолчал, ожидая реакции на свои слова. Ее не последовало. Хотя... Все в немом удивлении уставились на мужчину, который все продолжал невозмутимо крутить перо. Молчание довольно сильно затянулось, и разочарованно вздохнув он продолжил. Шика терпеть не мог ораторство. Теперь понимал почему еще лучше. - Он назвал имя Шеду, - "Добро пожаловать в музей статуй Великих". Именно так можно было описать компанию Шика. Они не моргали, затаили дыхание и не шевелились. Ну точно статуи. А он все продолжал чего-то ждать. Хотя не понятно было чего. Потом прикинув, что ничего ожиданием не добьется, покинул комнату. Из-за Охотников и Старейшин воздух в ней был спертым и отвратно попахивал. А ему нужно было как-то связаться с Маджо, которая продолжала прибывать в собственном заточении...***
"Это невозможно! Это не может быть правдой! Хватит! Я больше не хочу этого видеть!! ПРЕКРАТИ!" Еще одна ваза была разбита. Еще одни слезы и кровь были пролиты. Обессиленная женщина упала на колени. Осколки больно впились в кожу. Прикрыв глаза неким подобием рук, она зарыдала. Сквозь вой и крик можно было различить некоторые отрывки слов. Она умоляла прекратить и оставить ее в покое. Тело женщины было изранено. и отовсюду тела кровь. Ее даже человеком было назвать сложно. Да и Охотником тоже. Она была вся покрыта перьями, где длинными, где более короткими. Руки то превращались в крылья, то обратно. Ступни были похожи на лапы птицы и покрыта чешуйчатой кожей. Лицо стало более округлим и покрылось мелкими перышками. Все пространство вокруг было в пуху и окровавленных перьях. Ей было больно. И как только женщина закрывала глаза будущее, то которое она не хотела видеть, все ярче и четче представало перед ней. Незнакомые ей люди. Незнакомые ей Охотники. Незнакомые ей голоса и места. Все это было ей чуждо. Все это ее пугало. Какое-то жутко тесное и темное помещение. В нем несколько человек. Двое девушек прижались друг к другу. Одна чуть младше сидит прижимаясь к старшей. Трое мужчин сидят и не шевелятся. Только дышат и чего-то ждут, молча, невыразимо долго. Девочка что-то спросила у старшей. В из глазах грусть и страх. - ПРЕКРАТИ!!! Я НЕ ХОЧУ БОЛЬШЕ ЭТОГО ВИДЕТЬ!!! Не контролируя силу, женщина уничтожила комнату. Точнее то что в ней было. Вся мебель, посуда, украшения были растерты силой в пыль. Остались только пух, перья и кровь. Взглянув на это картину из-под закрытых крыльями глаз, новый приступ ужаса наполнил ее душу. Она вновь заплакала, боясь даже прикрыть глаза...Я всегда догадывался, что люди очень загадочны. В них нет той "золотой середины". Под час они переходят из одной крайности в другую, будто так и должно быть. Не жалеют себя, причиняют боль, думая о других и не понимая, что от этого только больнее. Кто же будет радоваться, когда родной для тебя человек будет катиться под откос, падая без сил, возвращаясь с ранами, только лишь устроить твое будущее... что бы ты мог жить в лучшей жизни, чем сейчас... Почему они не понимаю, что это причиняет лишь боль? Почему не понимаю насколько тяжело смотреть без возможности помочь... Уменьшить страдания... Люди... и правда очень загадочны.
Запись А. Из дневников Ш. Через неделю после пиршества, Шеду пошел к Маджо. Тэрон остался с Рай и Руй, ведь Тейя уже ушла, а змеям было одиноко и неспокойно. Составить компанию волку попросилась Эдель. Это был первый раз, когда она была похожа на живого человека, поэтому Шеду не стал ей запрещать. Раз хочет - пусть идет. По дороге они старались забыться в разговорах, но незаметно они все равно возвращались к Акисэ. Через некоторое время они все же замолчали. Терзать раны - удовольствие ниже среднего. Эдель низко опустила голову и стала идти чуть покачиваясь. Шеду же занял себя воспоминаниями. Как он нашел в одну из своих прогулок маленького совенка. С красивым песочно-карим оперением и большими ясными глазами. Ее голосок был таким тоненьким в те времена, таким по-человечески детским... Шеду усмехнулся. Когда она подросла, но не могла превращаться в человека, хвостиком плелась за ним. Спотыкаясь, падая, но вновь вставала и смотрела такими восторженными и сияющими глазами. Вечно садилась то на плечо, то на голову. Старалась не отпускать одного. В те времена она была по-настоящему мила. А сейчас... Она постепенно превращалась в красавицу... - ...ду. Шеду! - мужчину передернуло и он посмотрел на руку на своем плече, - Ты чего? Мы пришли. Голос у нее был все так же оставался сиплым и тихим. Кивнув, он посмотрел на землянку. Низкий домик, крыша во мху, через бревна подступают вьюнки растений. Он просто терялся в этом лесу. Но... чувство, что исходило от него настораживало. Послышался крик, и огромная волна силы отбросила Шеду и Эдель к границе леса. Подорвавшись с места, на не твердых ногах, мужчина кинулся к домику. Дверь от его прикосновения превратилась в пыль. С ужасом в глазах и безумным страхом, Шеду осторожно зашел в дом. Из комнаты Маджо доносились рыдания и крики охрипшим голосом. Стараясь ни к чему не прикасаться, он осторожно вошел в комнату. Все было в серебряно-черном пепле. Ничего из прежней утвари и мебели не осталось. Повсюду были разбросаны перья и пух. Местами пепел оседал небольшими каплями и темнел. Все пространство прониклось запахом металла. В середине комнаты на коленях сидела... сидела... гарпия? Вместо рук огромные крылья совы. Вместо ног огромные лап с чешуйками. Платье разодрано и весело лоскутами. Вместо волос опять таки перья... Сквозь перья на руках она пустыми глазами полными слез смотрела в никуда и завывала. Гарпия вся дрожала и покачивалась вперед-назад. Но что гарпии делать в доме Маджо?... "Быть не может..." - Маджо? - тихо позвал Шеду. Существо дернулось и остановилось. - Малышка, это ты? - подходя ближе, спрашивал он. Оно повернулось, когда мужчина был в шаге от нее, и посмотрела на него родными карими глазами. - Ше... ду... Это... не... сон? - ее голос был хриплым, надломленным и тяжелым. Быстро преодолев расстояние, мужчина заключил ее в свои объятия. У нее не было сил, даже чтобы плакать. На протяжении столького времени она рыдала, билась в истерике, кричала... что сил просто не осталось. А Шеду крепче ее обнял и осторожно гладил по голове, говорил какие-то совсем ненужные глупости на ухо. Но становилось легче, спокойнее. Он не отшатнулся, не бросил, не испугался ее вида. - Бы.. ло... так... страш... но... Дума... сой... ду.. ума... Она глотала буквы, слова. Боялась не успеет высказать все, что накопилось. Она неумело цеплялась перьями за его красивые одежды. Разрывала в клочья. Она дрожала в его руках. Боялась уйдет. А он корил себя за опоздание. Сердце обливалось кровью от ее вида. Хотелось переломать себе все кости, вырвать душу, чтобы меньше болела. Глаза щипало, но он не смел давать себе слабину. Только не сейчас... - Все будет хорошо, малышка. Все обязательно будет хорошо, слышишь? - на каждое его слово она все крепче прижималась к теплой груди, - Прости, что так поздно. Молю тебя прости... Маджо замотала головой, пытаясь сказать, что он не виноват. Они еще долго сидели так, в опустевшей комнате в объятия друг друга. Эдель на это зрелище лишь скрипнула зубами и сжала кулаки. С рук и изо рта на землю стали капать капли голубой крови...Пути назад уже не было. Превращение началось...